Чтение 4–й страницы книги ~Такси для ангела~

петух".

- Я к главному, ненадолго. А это тебе, чтобы не
скучать.

И, сунув мне внушительную стопку "Роад Муви", она пулей
вылетела из комнаты.

Глянцевые знаменитости обоих полов - все, как один,
холеные, загорелые, оскалившие в снисходительной улыбке
идеально ровные зубы (уж не сам ли господь бог снабжает
запасными челюстями своих любимцев?); глянцевые знаменитости
- мне не было никакого дела ни до них самих, ни до их верных
возлюбленных и верных татуировок, ни до их обожаемых устриц
и обожаемых ботинок в стиле "унисекс".

Дарья - совсем другое дело. Дарья - моя лучшая подруга.
Соратница и наперсница, с которой прожито пять незабываемых
лет в общаге универа. Пять лет - со всеми нашими мальчиками,
абортами и волнистым попугайчиком Кешей, которого Дарья
научила одной-единственной, но сакраментальной фразе:
"Девки, выпьем!"

...Долго рыться в помойке под флагом "Роад Муви" не
пришлось: первый же номер явил мне "Гамбургского петуха" и
его подведомственную курицу-несушку Д. Валикову.

"Д. Валикова", очевидно, и была Дарьей, хотя я знала ее
как Ставицкую, а потом - как Улюкаеву-Гессен. Как и положено
сотруднице продвинутого журнала, Дашка обмирала от Умберто
Эко, хлопалась в обморок от одного упоминания о Саше
Соколове и к месту и не к месту клялась святыми мощами
вседержителя Набокова. К прочей мелкокалиберной шушере она
относилась с прохладцей и так и норовила подлить в бочку
меда даже не ложку дегтя, а ложку касторки. От этого ее
заметки выглядели несколько странно и общий их пафос
сводился к следующему: "Хотя если быть до конца
принципиальными, то невозможно не указать и на проколы. NN,
*.-%g-., писатель любопытный, но, по-моему, ему жена
изменяет. И вообще у него простатит, а дед его находился на
оккупированной территории".

Но в целом Дашкины пасквили были прехорошенькими и до
безобразия походили на саму Дашку - такие же веселые,
циничные и саблезубые. Она была просто создана для
спецопераций по отстрелу зазевавшихся беллетристов.

Мне же в лучшем случае остается только нашивать ей на
рукава знаки отличия. И щипать корпию. А всему виной мой
аналитический тугоплавкий ум, пригодный разве что на
философские трактаты: не ко времени, ох не ко времени я его
выпестовала! Да еще Бывший со своей заджипованной клячей!..

Из раздумий о невыносимой легкости бытия меня вывел
голос Дарьи. Она стояла, ухватившись за ручку двери, и с кем-
то сладострастно грызлась.

- Как же вы меня достали с вашей Канунниковой! - с
яростью в голосе вопила она. - Может быть, вообще
переименуем журнал, раз уж она в каждом номере восседает?
Так и назовем - "Аглая: призрак ночи". Или нет - "Аглая:
симфония ужаса".

За дверью кто-то осуждающе забубнил. Несколько секунд
Дарья молчала, но потом ее голос вновь взвился до
апокалиптических высот:

- Не буду я давать рецензию, не буду!!! Пускай "Спутник
библиофила" дает. Он всем дает. И как только триппер до сих
пор не подхватил, удивляюсь!

Закончив свою бурную речь этим венерологическим
пассажем, Дарья ввалилась в комнату и так хлопнула дверью,
что у меня из рук вывалилась вся стопка "Роад Муви".

- Неприятности? - Я сочувственно покачала головой.

- Творческие разногласия. Не обращай внимания...

- А кто такая Канунникова?

Дарья, до этого бегавшая по комнате, остановилась как
громом пораженная:

- Ты не знаешь, кто такая Канунникова?!

- Нет.

- Ты меня разыгрываешь.

- Да нет же.

Все последующее показалось мне дурным сном. Дашка,
надменная, циничная Дашка, повалилась передо мной на колени
и принялась исступленно бить поклоны. И так же исступленно
креститься:

- Господи! Благодарю тебя, господи"! Свершилось! Хоть
кто-то о ней не знает! Хоть кто-то о ней не слышал, господи!
Какое счастье!...

На глазах у Дарьи проступили слезы благодарности. Еще
раз стукнувшись лбом о паркет, она попыталась ухватить мою
руку и поцеловать ее.

Это было уж слишком. Я отдернула пальцы, на всякий
случай отошла к окну и уже оттуда запустила в Дарью
вопросом:

- Может, объяснишь мне, что происходит?

- Сначала поклянись, что ты не врешь. Что ты
действительно не знаешь, кто такая Аглая Канунникова.

- Понятия не имею.

- Поклянись.

- Хорошо. Клянусь.

Религиозный экстаз затух так же стремительно, как и
вспыхнул, Дарья устроилась в кресле, выбила из пачки пухлую
светло-коричневую сигарету "Captain Black" и с наслаждением
закурила.

- Я жду, - напомнила о себе я.

- "Дервиш сжигает Париж", - с выражением произнесла моя
чумовая-подружка и нехорошо засмеялась. - Что такое "Дервиш
сжигает Париж"?

- Кич, - с готовностью произнесла я, почувствовав, как
организм начинает декалитрами вырабатывать желудочный сок. -
Квинтэссенция пошлости.

- А теперь представь эту самую квинтэссенцию, но в
объеме не... Сколько там было страниц у твоего бабуина?

- Восемьдесят семь.

- А теперь представь еще одно: их не восемьдесят семь,
а четыреста восемьдесят семь. Четыреста восемьдесят семь
страниц кича каждые четыре месяца. Это и есть Аглая
Канунникова.

- Так она писательница? - осенило меня. Дарья
дернулась, как от удара током.

- Помнишь покойного Кешу?

- "Девки, выпьем"?

- Именно. Наш несчастный попугай - и тот нацарапал бы
лучше. Жаль, подох не вовремя. А то украсил бы собой
масскультуру.

- Чего ты бесишься? В стране полно авторов подобного
чтива.

- Она - единственная. - В голосе Дарьи было столько
ненависти и страстной убежденности, что я даже поежилась. -
Единственная, кто смог так раскрутиться. Куда ни плюнь -
всюду она. Знаешь, почему я купила машину? Потому что в
метро все читают только ее. Видеть этого не могу!

- Ты меня пугаешь, - начала было я, но Дашка перебила
меня самым бесцеремонным образом:

- А теперь еще новый геморрой. Эта сволочь выпустила
очередную книжонку, которую я должна рецензировать.
Редакция, видите ли, с большим интересом следит за
творчеством Аглаи Канунниковой.

- Ну и напиши, что книга - полный отстой. Дарья
выпустила струю дыма мне прямо в лицо и прищурилась:

- Слушай, а почему бы тебе это не написать?

- Мне?!

- А что? Тряхни стариной, у тебя ведь неплохо
получалось когда-то. Выспишься на этой твари как следует.
Народ тащится, когда распинают его любимцев, это часть
игры... Больших денег, конечно, не обещаю, но если ты
понравишься главному... Это шанс.

- Я так не думаю...

...Остаток дня мы с шумом и гиканьем носились по
разомлевшей Москве, пили кагор в каких-то кафешантанах и
текилу в каких-то кабаках. Два раза меня вытошнило, два раза
Dарью останавливали гаишники, и два раза ей удалось от них
откупиться. Как мы добрались до Дашкиной квартиры, я не
помнила. Но первое, что увидела, когда проснулась на
следующее - отнюдь не прекрасное - утро, оказалось книгой
Аглаи Канунниковой.

Книга лежала на полу у изголовья моей кровати.

Я свесила вниз голову, трещавшую по швам от непомерных
вчерашних возлияний, и едва подавила в себе рвотный рефлекс.

Никогда больше не буду мешать текилу с кагором! С
сегодняшнего дня - только минеральная. Ныне, присно и во