Чтение 37–й страницы книги ~Барышня и хулиган~

вторжение.

- А ты ничего не выдумываешь? - подозрительно косясь на меня, спросил
Шальнов.

- Нет, - затрясла я головой и покраснела. Я готова была зареветь от
досады, уж лучше бы вправду кто-то в дом ворвался, чем вот так...

- Привиделась, - перевел дух Шальнов, и мы поднялись по лестнице, возле
спальни притормозили. - Пойдем ко мне, - вздохнул Мишка. - Ведь все равно
будешь всю ночь зубами клацать, сама не уснешь и мне не дашь.

- Ты меня нарочно пугал, - озарило меня, но он презрительно ответил:

- Ой, очень мне надо. Я, между прочим, никому не навязываюсь. Я просто о
тебе беспокоюсь, завтра трудный день, надо быть в форме.

- Я больше кричать не буду, - заверила я. - Спокойной ночи. Извини, что
разбудила.

Он схватил меня за руку, а я сказала торопливо:

- Миша, я так не умею...

- Как? - удивился он.

- Ну... я... у меня ничего не получится. Просто... мы разные люди. Для
тебя это не имеет значения, а для меня очень даже имеет и...

- Я тебе не нравлюсь... - закончил он.

- Наоборот. Иногда очень нравишься, правда, нечасто. Но все это не
правильно, то есть такое должно происходить иначе.

- Чего ты мне по ушам-то ездишь? - вздохнул он. - На самом деле все
просто: ты хочешь, чтоб я тебе в любви признался. Так?

- Нет, - решительно тряхнула я головой. - Я хочу, чтобы ты меня любил.
Это разные вещи.

- Два часа ночи, - закатил Мишка глаза. - И два придурка у дверей
спальни. Проблема-то выеденного яйца не стоит, а базаров сколько. Лучший
способ лишиться мозгов - это связаться с такой дурой, как ты. Вот скажу я
сейчас: "Я тебя люблю", ты ответишь: "Это ты просто так говоришь, чтоб со
мной в постель лечь". Я буду говорить одно, а ты другое и ни в жизнь не
поверишь, а когда я окончательно свихнусь и выброшусь в окно, ты зарыдаешь
на моей могиле, повторяя со стоном "Мишенька, зачем ты это сделал". "А
счастье было так возможно" - классику надо знать, училка хренова. Ну почему
мне так не везет, а? Откуда ты вообще взялась на мою голову?

- Из Костромы, - глотая слезы, сказала я.

- Из Костромы, - передразнил Мишка и решительно впихнул меня в спальню. -
Ложись.

- А ты?

- Я буду оберегать твой сон, дорогая. Охренеть можно.

Он принес одеяло, швырнул его на постель, сунул пистолет под подушку и
лег рядом со мной под своим одеялом. Я лежала, боясь пошевелиться, и
почему-то чувствовала себя виноватой, это не очень способствовало сну.

- Миша, - позвала я.

- Отстань, - рявкнул он. - У меня нервы не железные.

- Я просто хотела...

- Заткнись, иначе все закончится изнасилованием.

Это подействовало, я замолчала, но все равно долго не могла уснуть, а
когда проснулась в восемь часов утра, Мишки рядом уже не было и это меня
огорчило. Я вдруг подумала, как было бы здорово, открыв глаза, увидеть его
рядом. Но ожидать от Шальнова, чтобы он что-то хоть раз сделал
по-человечески, напрасный труд.

Я вздохнула, прошла в ванную, а затем уже в джинсах и футболке появилась
в кухне, где и обнаружила Мишку возле плиты, он жарил яичницу.

- Доброе утро, - кашлянув, поздоровалась я и улыбнулась пошире.

- Как для кого, - косясь в мою сторону, заметил он и добавил:

- Куда ты так вырядилась? Сегодня двадцать восемь градусов обещали.

- Да? Я не знала. Ты завтрак готовишь?

- Готовлю. А ты глупые вопросы задаешь?

- Слушай, - прорвало меня. - Совершенно незачем вести себя так, точно я в
чем-то провинилась. Что я тебе сделала, в конце концов?

- Ты мне очень напоминаешь собаку на сене, - заявил он, а я, вытаращив
глаза, спросила возмущенно:

- Это я собака?

- Конечно, а то нет. Из дома не выпускаешь и сама не даешь, по-твоему,
это честно?

- Придурок, - рявкнула я. - Да иди ты куда хочешь, очень мне надо... О
господи, свалился на мою голову... вот скотина.

Мишка бухнул сковородку на стол, едва не задев меня по носу, и швырнул
вилку:

- Ешь и не ори. Я скотина, а ты хорошая девочка. Это ты утром храбрая,
посмотрим, что к вечеру будет. Надену костюм, опять завоешь и шантажировать
начнешь.

- Я не шантажировала.

- Да неужто? Любопытно, как же это называется?

- Я просто боялась.

- Ясно. Ешь или выметайся с кухни. Ты мне аппетит портишь.

Не знаю, как я смогла впихнуть в себя яичницу. Я боялась, что разревусь,
и от этого ненавидела Мишку еще больше, но хуже всего была мысль о
предстоящем вечере - что, если он в самом деле костюм наденет?

- Какие у нас планы? - спросила я, надеясь, что голос у меня не дрожит.

- Все те же.

- Убитый сторож работал в какой-то охранной фирме. Может, стоит туда
съездить?

- Может, и стоит, - кивнул Мишка, вроде бы подобрев.

- Собирайся, а я посуду помою.

- Да уж, сделай одолжение. "Нет, все еще злится".

Где-то через полчаса мы покинули дом и на машине отправились в сторону
проспекта. Я изо всех сил старалась наладить добрососедские отношения, но
Мишка это ценил мало и продолжал вредничать.

- Наша задача какая? - щебетала я. - Доказать, что Илья был знаком со
сторожем и мог, воспользовавшись этой дружбой, войти в клуб. Было бы хорошо
доказать также, что он и Лося знал.

Мишка на мои слова никак не отреагировал и вроде бы их вовсе не слышал.
Мне стало обидно, и я замолчала.

Через некоторое время мы свернули с центральной улицы в переулок и
притормозили возле симпатичного одноэтажного особнячка.

- Что это? - поинтересовалась я, не очень рассчитывая на вежливый ответ,
но Мишка пояснил вполне миролюбиво:

- Здесь трудится наш знакомый по имени Витя.

В здание мы входить не стали, а заглянули во двор. Возле двух "газелей"
стояли несколько мужчин и довольно громко разговаривали. Витьку я увидела
сразу.

- Вон он, - шепнула я, схватив Шальнова за локоть.

- Вижу.

Витька тоже нас заметил, что-то сказал парням и не спеша подошел.

- Чего же ты не уехал? - спросил Мишка, кивком поздоровавшись с ним. Витя
нахмурился, посмотрел вдаль и вздохнул.

- Вслед за вами менты явились. Уедешь, так они разом на меня всех собак
навешают.

- Ты им все рассказал?

- Чего спрашивали, на то и ответил.

- И про Катькину сумку?

- Нет, - поморщился он. - Разбирайтесь сами как хотите. Лосю не поможешь,
а я во все это...

- Ясно. - Шальнов немного помолчал, глядя на свои ботинки, и наконец
спросил:

- Ты случаем незнаком с Игорем Прокофьевым, он работает у Катьки в клубе
сторожем?

- Это которого убили? Нет, незнаком.

- Откуда знаешь, что убили? - насторожилась я.

- Не смеши, об этом весь город болтает. Уже и в газетах пропечатали.

- А Лось сторожа не знал?

- Лося в понедельник ночью кокнули, так что сторожа на него при всем
желании не повесишь, и не мучайся.

- А я ничего ни на кого вешать не собираюсь, я разобраться хочу. Так знал
он его или нет?

- Понятия не имею. Ты у своей бабы спроси, может, они в ее кабаке
встречались, но я от Лося ни про какого Игоря не слышал.

- Ну что ж, извини, что от дел оторвали, - вздохнул Мишка и пошел со
двора, и я двинула за ним вприпрыжку.

- Хорошо, что он про Катьку не рассказал, то есть про сумку. А то что бы
мы сейчас делали?

- Твоя сестрица все-таки допляшется. А Витенька промолчал совсем не по
доброте душевной: сумку-то он с дачи прихватил, хотел малость деньжаток
сшибить.

- Шантажировать Катьку?

- Конечно. Но скорее всего, подумав маленько, решил со мной не
связываться.

- А почему?

- Потому что я сильно могу испугаться, а уж как я до смерти перепугаюсь,
тут от меня лучше всего держаться подальше. Вите на это кто-нибудь намекнул,
и он решил жить себе тихо-мирно и, между прочим, правильно сделал.

Мы сели в машину и, проехав квартала три, притормозили возле здания из
красного кирпича с решетками на окнах и без всякого намека на вывеску, из
которой я могла бы узнать, что это вообще такое. Мишка вроде бы знал, куда
приехал, оттого я решилась спросить:

- Что это?

- Охранное агентство.

- То самое?

- Наверное. Насколько мне известно, оно в городе одно, так что потопали.