Чтение 24–й страницы книги ~Последнее слово за мной~

"А.

Морозов". Побродив с полчаса по двум большим залам и решив, что времени
для осмотра прошло достаточно, чтобы мое возвращение не показалось
невежливым, я поспешила к женщине.

- Понравилось? - проявила она интерес.

- Да, очень. Особенно портреты.

- Вы можете свой портрет заказать. - Она кивнула куда-то за мою спину, я
оглянулась и справа от входной двери увидела портрет мальчика лет двенадцати
в тяжелой раме. - Очень хорошая работа, по-моему, - сказала женщина. - Если
заинтересуетесь, я позвоню художнику, он с вами свяжется. Берет недорого, а
память на всю жизнь.

Портрет мальчика был подписан так мудрено, что фамилии автора я не
разобрала.

- А с Морозовым связаться можно? - спросила я. - Мне его портреты очень
понравились.

- Он сейчас выставку готовит в Доме творчества, знаете, где это? Рядом с
торговым центром "Ополье". Поговорите, может выберет время... но он дорого
берет. А вот Бубнов у нас и по фотографиям портреты пишет, но это так,
знаете... - Женщина презрительно махнула рукой и вновь уткнулась в журнал, а
я заспешила в Дом творчества.

Найти его труда не составило, небольшое двухэтажное здание прилепилось
одним боком к ограде католической церкви, устремившей узкий шпиль в высокое
небо. Но вот проникнуть в Дом творчества оказалось нелегким делом: все
четыре двери, которые удалось обнаружить, были заперты, звонки
отсутствовали, а мой интеллигентный стук в одну из дверей не дал никаких
результатов. Я совсем отчаялась, и тут дверь как по волшебству распахнулась,
выпуская на волю двух дам бальзаковского возраста. Одна была в шляпе с
вуалью, а другая в лихо заломленном на одно ухо берете. Оба головных убора
выглядели нелепо. Солнце палило почти по-летнему, из джинсов и свитера
хотелось перебраться в шорты и майку, но у женщин, видно, было свое мнение о
погоде, на плечах у обеих красовались кожаные куртки, правда, расстегнутые.

- Извините, Морозов здесь? - возвысила я голос, перебивая одну из женщин
на середине фразы. Она ответила кивком, и я прошмыгнула в дверь.

- Дверь заприте! - прокричали мне вдогонку. Нижний этаж был пуст, по
крайней мере, ничто ну намекало на присутствие людей, а вот наверху кипела
работа: стучали молотком, что-то отпиливали и даже матерились. Я торопливо
поднялась по крутой лестнице и нос к носу столкнулась с парнем лет двадцати
семи в черном свитере, с длинными, заплетенными в тугую косичку волосами.

- Где можно увидеть Морозова? - неожиданно пролепетала я.

- Я Морозов, - слегка удивился он. - А в чем дело? Теперь пришла моя
очередь удивляться; парень вовсе не соответствовал представлению о художнике
Морозове, которое успело у меня сложиться. Тот казался мне пожилым, склонным
к сентиментальности и обязательно с бородой.

- Вы извините, что от дел отрываю, - собравшись с силами, сказала я. -
Можно с вами поговорить? Пять минут?

- Почему пять? - хохотнул он. - У нас вся жизнь впереди. Пройдемте вот
сюда, здесь стулья найдутся, если поискать.

Один стул действительно нашелся, на него было предложено сесть мне, а
Морозов устроился на подоконнике. На меня он смотрел с удовольствием,
пожалуй, чересчур пристально, я даже собралась было испугаться, но одернула
себя: "Он художник".

- А вы очень красивая, - вдруг заявил он. - Я бы с удовольствием написал
ваш портрет. Вот так, сидящей у окна, чтобы свет падал справа...

***

- Я, собственно, за этим и пришла, - сказала я с улыбкой.

- Да? - Он вроде бы удивился.

- Да. Я знаю, у вас скоро выставка, вряд ли есть время, но, когда она
закончится, можно я вам позвоню?

- Разумеется. Сейчас со временем действительно не очень, все самому
делать приходится... А откуда интерес к моим работам?

- У нас есть общая знакомая. Вы писали ее портрет.

- Да? Кто же это?

- Ефимцева Полина...

- Ефимцева? - Лицо его приобрело озадаченное выражение. - Не знаю такой,
- сказал он убежденно. Пришла моя очередь удивляться.

- Как же так? Портрет подписан вами, и она мне рассказывала... Светлые
волосы, короткая челка, очень красивые глаза... Полина Ефимцева?

- А... Полина, - обрадовался он. - Она что, замуж вышла? - Не знаю, -
испугалась я.

- У нее теперь фамилия другая. По крайней мере, я ее знаю как Басманову.

Полина Басманова, точно. Я рисовал ее прошлым летом. Теперь ясно...

- А вы не знаете, где она сейчас? - решилась я.

- В каком смысле? - удивился Морозов.

- Мы познакомились несколько месяцев назад, а потом она исчезла. Я
звонила, даже ездила к ней на улицу Бабеля... Она не собиралась уезжать?

- Нет, - покачал головой Морозов. - Хотя кто ее знает... Полина многое
может себе позволить: денег куры не клюют. Слушайте, а чего вы ее на Бабеля
искали, у нее же дом в центре... надо же, забыл, как улица называется, там
еще рядом церковь на пригорке.

- Нижнеглинская, - подсказала я.

- Точно... Дом найдете сразу, какое-то совершенно нелепое сооружение,
дрянная иллюстрация к "Трем мушкетерам".

- Так это ее дом? - вырвалось у меня.

- Кажется, она говорила, что дом принадлежит ее знакомому. Он режиссер,
что ли, или что-то в этом роде, сейчас в Москве, а Полина присматривает за
домом, ну и сама там живет, совмещает, так сказать, приятное с полезным,
хотя я бы в таком доме и дня не смог прожить.

- Значит, вы считаете, что она здесь, в городе?

- Не знаю, может, и нет... Последний раз я ее видел месяца три назад. Да,
точно, мы встретились в центре, в кафе. Но она не говорила, что собирается
уезжать.

- А кого-нибудь из ее подруг вы знаете?

- Насколько мне известно, - засмеялся Морозов, - у Полины никогда не было
подруг.

- Думаете, она нарочно от меня прячется? - догадалась я.

- Это на нее похоже. Не могу сказать, что очень хорошо ее знаю... Прошлым
летом она пришла в галерею и заказала мне портрет. За сумасшедшие деньги,
между прочим. Я назвал сумму для смеха, а она возьми да и согласись. А когда
я не хотел брать, обиделась. Так вот, знакомство наше было деловым, но писал
я ее долго. Мы о многом болтали... Человек Полина не простой, честно скажу:
малоприятный, но в ней что-то есть... Например, тайна... Тайн у нее вообще в
избытке, хотя по большей части это скорее игра. В общем, довольно интересная
женщина. После окончания работы мы несколько раз встречались случайно. Вот,
собственно, и все.

- А она не могла уехать за границу?

- Чего Полина особенно терпеть не могла, так это заграницу. По крайней
мере, сама неоднократно говорила об этом.

- Ясно. Что ж, попробую ее найти.

- Смотрите, - усмехнулся он, - возможно, делать этого не стоит.

- Почему вы так думаете?

- Вдруг она не обрадуется?

- Мне бы только знать, что с ней ничего не случилось.

- Уверен, с ней полный порядок. Такие, как Полина, редко попадают в
передряги.

Мы еще немного поговорили, в основном о моем будущем портрете, потом я
простилась и отправилась в гостиницу.

По дороге я купила все местные газеты и, как только вошла в номер, с
трепетом развернула одну из них. О вчерашней аварии было написано много.

Потратив на чтение около часа, я вздохнула и отшвырнула газеты, хмурясь и
покусывая губы. Оказывается, об аварии не только писали - местное
телевидение и даже первый канал уделили ей внимание. Происшедшее в самом
деле впечатляло: от бензовоза и "Форда" практически ничего не осталось,
сгорели еще четыре машины, шесть столкнулись. Есть жертвы, в том числе я и
шофер бензовоза. Что произошло в действительности, объяснить никто не
пытался. В основном отделывались общими фразами: страшная трагедия,
чудовищной силы взрыв и прочее в том же духе. Два тела до сих пор не
опознаны. Тело водителя бензовоза и мое даже обнаружить не удалось.
Предположительно, Басманова П. В., находясь за рулем "Форда", грубо нарушила
правила дорожного движения, бензовоз попытался уйти от столкновения, его
развернуло поперек дороги... а дальше все понятно. Бензовоз принадлежал
частному лицу, водитель следовал от нефтебазы к месту работы на объездную
дорогу. Напарник в этот день заболел и остался дома... Я не выдержала и
засмеялась. Дураку ясно, все подстроено заранее. Тело шофера вряд ли найдут,
скорее всего он так же, как и я, сидит где-то, боясь нос высунуть, хотя ему
могло повезти гораздо меньше, чем мне, а Кирилл таким нехитрым способом
избавился сразу от обоих. Но в то, что парень возомнил себя камикадзе,
верилось с трудом.

Я нервно вышагивала по комнате. Чепуха получается: паспорт на имя
Ефимцевой - липа чистой воды, настоящая фамилия Полины - Басманова, и ее не
далее как со вчерашнего дня числят в покойниках. А главное, она совершенно
на меня не похожа, то есть определенное сходство, как я уже говорила, было,
но никто и никогда нас бы не спутал. Значит, меня вынудили изображать Полину
только для того, чтобы убить. К этому можно прибавить визит человека,
который слышал голос Полины и даже видел ее из окна. Все это здорово похоже
на алиби.

Возможно, от жены Алексей Петрович избавился гораздо раньше, хотя не
исключено, что настоящая Полина пока жива и ей грозит смертельная опасность:
раз уж она "погибла", дружкам не составит труда разделаться с ней