Чтение 21–й страницы книги ~Ставка на слабость~

- Не ожидала тебя увидеть. Ты очень вовремя.

- Испугалась?

- Да, - честно сказала я.

- Спасибо, - хмуро кивнул Денис.

- Можешь не благодарить. Ты волновал меня меньше всего.

- Я и не обольщаюсь. Но все равно спасибо.

- Я уже говорил тебе, парень, ты не так хорош.

- Согласен. Я вел себя как последний идиот, - сказал Денис. - Теперь ты
доволен?

- Мне плевать. Но о ней ты обязан был думать... если уж она твоя.

- Черт возьми, мы вполне смогли бы выбраться без твоей помощи.

Равиль усмехнулся, протянул Денису пистолет.

- Твой?

- Мой.

- Лучше его не терять.

Я хотела было спросить, откуда у него пистолет, но передумала: ответ мог
быть мне не по вкусу.

- Надо выбираться отсюда, - сказал Равиль.

Его машина стояла в соседнем ряду, он распахнул передо мной переднюю
дверь, и я села, видимо, я здорово волновалась. Денис сел сзади, и мы
тронулись с места.

Однако путешествие наше чуть было не прервалось в самом начале. Мы
выехали из гаражного кооператива и свернули к бензозаправке, когда Равиль
рявкнул "ложись!" и сунул мою голову под панель. Последнее, что я увидела:
лобовое стекло, покрытое странной рябью. Дальше стало еще хуже. Машину
бросило в сторону, я взвизгнула, больно ударившись о дверцу, потом она
открылась, и меня выпихнули наружу. Я встала на четвереньки и приподняла
голову. То, что вокруг опять стреляли, не вызывало сомнений. Тут на меня
что-то свалилось, по массе двухэтажный дом, не меньше, и я, вжатая в землю,
стала ловить ртом воздух и поскуливать. Одно я понимала: все еще стреляют. Я
услышала звук отъезжающей машины, мне стало легче дышать, потому что
двухэтажный дом, оказавшийся Равилем, исчез с моей спины, и я смогла
подняться.

- Как ты? - спросил он.

- Все цело, - ответила я. Честно говоря, я ожидала увидеть Дениса. Он
появился с другой стороны машины, сказал:

- Надо мотать отсюда. Сейчас менты появятся.

- Дельное предложение.

- Ты зацепил одного. Они его бросили. Равиль пожал плечами и стал
выбивать лобовое стекло, расколовшееся от выстрела. Я вытерла кровь с
разбитых губ и тоже пошла к машине. Кажется, мы торопились. И тут я увидела
парня. Он лежал метрах в тридцати на обочине. До меня наконец дошло то, что
сказал Денис.

- Ты куда? - позвал он.

- Я должна посмотреть.

Парень был еще жив. Я вернулась за сумкой.

- Вызови "Скорую", - сказала я Денису. - Парня срочно надо оперировать.

- Что? - не понял он.

Разговаривать мне было некогда, я вернулась к раненому. Равиль и Денис
подошли следом.

- Надо же, - чертыхнулся Равиль, Денис побледнел. Подобное ранение в
область живота - зрелище не для слабонервных.

- Мы не можем здесь оставаться, - механическим голосом сказал Денис, -
менты приедут. Я кивнула.

- Уезжайте. Я найду, что сказать, иногда я вру очень убедительно.

- Ты с ума сошла. Поехали быстрее.

- Парень умрет, если срочно не сделать операцию. Возле бензозаправки
должен быть телефон, позвони ноль-три.

- Слушай, только не надо, - начал Денис. Честно говоря, я не очень его
слушала, мне было просто некогда. - Только не надо всего этого. Очень
благородно, клятва Гиппократа и все такое...

- Заткнись, - попросила я. - Я отлично провожу отпуск, только шутки
кончились, все, мне больше не смешно.

- Этот тип пару минут назад стрелял в тебя.

- Точно. Но тогда он был здоровым мужиком с оружием и сам отвечал за
себя, а теперь он лежит с развороченным животом, и отвечаю за него я.

- Я пошел искать телефон, - сказал Равиль. - А ты отгони машину.

Прошло несколько минут. Жизнь уходила из парня, как вода из дырявой
кружки. Ему было лет двадцать, не больше, мальчишеское лицо, изуродованное
страданием. Я сделала все, что могла, и теперь просто ждала. Он пришел в
себя, глаза, мутные от боли и страха, тоскливо смотрели мне в глаза. Я
держала его за руку и гладила детский лоб.

- Ничего, - бубнила я. - Сейчас приедет "Скорая", не бойся.

Он вряд ли видел меня, но слышал, он вцепился пальцами в мою руку и
прошептал:

- Тетенька...

Он потерял много крови, теперь счет шел на секунды, я кусала губы и
ждала.

С дороги неслась сирена "Скорой", а Равиль кричал:

- Уходим, быстро!

Я бросилась за гаражи, на ходу оборачиваясь. "Скорая" подъехала к парню.

А мы погнали в противоположную сторону, по дороге на аэродром, потом по
проселочной дороге к садам и через двадцать минут въезжали в город с другой
стороны. Возле остановки троллейбуса Равиль затормозил рядом с синей
"девяткой", бросил отрывисто:

- Пошли.

Шофер "девятки" вышел нам навстречу, мы пересели в его машину, а он в
нашу, все это молча, с легким кивком. Еще через десять минут мы тормозили
рядом с домом, где жил Толик.

Люська выглянула из кухни, увидев меня, присвистнула:

- Никак кого-то зарезала? А с лицом чего?

- Не повезло, - ответила я и пошла в ванную. Кровь запеклась на руках и
отмывалась плохо, я терла их щеткой и прикидывала, сколько потребуется
времени. На кухне собрались все, за исключением Толика, тот, как выяснилось,
отбыл следом за нами по важному делу, Люська и Серега о случившемся уже
знали.

- Что там у него? - хмуро спросила Люська. Я ответила.

- Как думаешь?

- Никак, - огрызнулась я, на Люську я злилась зря. Мы замолчали.

Денис не смотрел на меня, хмурился, возле рта залегли упрямые складки. Я
выждала время и сказала Люське:

- Позвони. Меня узнают.

Она вышла в прихожую, я слушала, как она говорит, и считала до тысячи,
стараясь не сбиться. Она вернулась, и я спросила:

- Ну?

- Плохо.

- Умер?

- Умер. - Она провела рукой по волосам и заговорила торопливо:

- Слушай, ты не виновата. Ты же знаешь, там хорошие ребята, они все, что
могли, сделали.

- Точно. Никто не виноват, - сказал я. - Кажется, никого не волнует, что
мы только что убили человека.

- Слушай...

- Все, больше не говорим об этом.

День прошел в молчании, вернулся Толик, но оживления не внес, его в
происшедшее посвящать не стали. Спать разошлись рано. Денис сел на край
постели и, стараясь быть спокойным, сказал:

- Твое желание выглядеть благородной могло стоить нам очень дорого.

- Извини, - ответила я. Он некоторое время разглядывал мое лицо, потом
лег и отвернулся.

Уснуть не получалось. Я взяла сигареты и пошла в кухню, а потом на
балкон, прихватив из прихожей куртку. Я курила и пялилась в звездное небо,
мысли скакали, как блохи, и облегчения не предвиделось. Спиной я
почувствовала движение сзади, но оборачиваться не стала. Мне и так было
ясно, кто там.

- Шикарная ночь, - сказал Равиль, и я ответила:

- Да.

- Мне жаль, что он умер. Это освободило меня от многих проблем, но мне
жаль. Я кивнула.

- Хочешь, поговорим?

- Ты не поймешь.

- Но я могу выслушать.

Я взяла новую сигарету, прикурила. Руки противно дрожали.

- У тебя крепкие нервы, - сказал Равиль. - Когда я его увидел, тошнота к
горлу подступила. Жуткое зрелище.

- Привычка, - пожала я плечами. Вранье. Никогда к этому не привыкну.

- И все-таки у тебя жуткая профессия, девочка.

- Нормальная, - я опять жму плечами. - Лечить людей - это нормально,
ненормально убивать.

- Убил его я.

- Какая разница. - Я поморщилась. - Я влезла в чужое, а мне нельзя. Я не
имею права участвовать во всем этом. И дело не в том, что парень умер. Я
работаю довольно давно, чтобы понять, такое случается. Для женщины каждый,
кто страдает, как ребенок. Она должна помочь, защитить, это инстинкт, если
угодно. И это правильно. - Тут я поймала себя на мысли, что говорю все это
Равилю. Мне стало стыдно, я замолчала, разглядывая звездное небо, боясь, что
могу зареветь.

- Тебе нельзя быть одной, - сказал Равиль в темноту, а я усмехнулась:

- Никому нельзя. Ты женат?

- Нет. И никогда не был.