Илья РЯСНОЙ

БУГОР

Двести миллионов долларов - такая, по самым скромным подсчетам, цена
старинных рукописей, похищенных из Российской библиотеки в Санкт-Петербурге.
Их нашли в считанные дни. В Пензенской области воры завладели "стаканом
Вершинина" изготовленным в 1802 году - совершенно неповторимым предметом
декоративно-прикладного искусства, стоимость его более одного миллиона
долларов. Цена возвращенных уголовным розыском в Ярославский музей
украденных оттуда нехристями икон - около двух миллионов долларов. Не меньше
стоит и возвращенная коллекция старинного холодного оружия, некогда
принадлежавшая Николаю Второму, и скрипка Страдивари. Наведывались
преступники и в Эрмитаж, и в Русский музей. Страдают от них частные
коллекционеры. Но дело даже не в баснословных суммах. Дело в том, что,
похищая предметы культуры, крадут часть души народа.

Черный рынок антиквариата во всем мире признан одним из самых доходных
преступных промыслов. И притягивает он не обычных бандитов, а
преступников-интеллектуалов, отлично разбирающихся в искусстве, как правило,
имеющих соответствующее образование. В России против них борются, притом
достаточно успешно, сотрудники созданных в 1992 году специализированных
подразделений уголовного розыска, о работе одного из которых и идет речь в
этой повести.

В канве произведения угадываются реальные события и действительно
существующие лица. Можно узнать и оперативнике уголовного розыска, благодаря
им сегодня раскрывается в России большинство громких преступлений, связанных
с культурными ценностями. В лицах ряда героев проступают черты подпольных
"черных антикваров", на счету которых многие громкие преступления и которые
вывезли из страны немало предметов культуры. Некоторые события, описанные
здесь, действительно имели место. И, надо сказать, автор не понаслышке знает
то, о чем он пишет.

Хочется надеяться, что, пока существует уголовный розыск. и пока в нем
работают преданные своему делу люди, честно, не щадя себя выполняющие свой
долг, наше национальное достояние разграблено не будет.

Начальник отдела по борьбе с хищениями культурных ценностей

Полковник милиции В. И. ПРОЗОРОВ

Убийцы работали спокойно, уверенно, без лишней суеты. Израильские
стальные двери не явились для них сколь-нибудь серьезным препятствием...

Первыми заволновались коллеги профессора Тарлаева по работе. Заведующий
лабораторией должен был выйти из отпуска во вторник. Но в этот день он не
появился и не позвонил. Тарлаев никогда никуда не опаздывал. Заболей он
внезапно - обязательно предупредил бы, передал, позвонил, послал телеграмму,
наконец. Такое воспитание.

Не появился профессор и в среду. Телефон его молчал. В четверг к нему на
квартиру снарядили ходоков, которые долго и безуспешно названивали в дверь.

- Да приехали они с дачи, - сказала соседка, высунувшись из дверей и
вытирая руки о передник.

- Когда? - спросил заместитель Тарлаева.

- Так четыре дня уже. Марья Антоновна, жена его, за солью тогда заходила.

- Где же они?

- Не видела больше.

В отделении милиции появление делегации из лаборатории восприняли без
энтузиазма.

- Пропали? - скучающе спросил дежурный по отделению. - Найдутся... Вы
знаете; что большинство пропавших находится. По статистике получается...

- При чем здесь статистика? - возмутился заместитель Тарлаева и
продемонстрировал удостоверение депутата Московской городской Думы. - Будем
беседовать в другом месте. Или поможете?

По стойке смирно, конечно, дежурный не вытянулся. Поморщился досадливо и
сказал:

- Поможем, для этого и поставлены... Пошлем дежурную группу.

Молоденький капитан - местный участковый, и кряжистый мордатый старшина -
сотрудник патрульно-постовой службы, подкатили к солидному дому на
Фрунзенской набережной на милицейском "жигуле". Они поднялись на этаж и
настойчиво позвонили в дверь. Им никто не ответил. Тогда они поднялись еще
этажом выше. После недолгих переговоров пожилая женщина впустила их к себе
на балкон.

- Надо спускаться, - сказал капитан, перегнувшись через балконные поручни
и смотря вниз.

- Надо, - с неохотой произнес старшина, понимая, что спускаться ему. А
высоты он побаивался, и показывать чудеса ловкости на высоте шестого этажа
ему не хотелось.

Они соорудили конструкцию из кожаных ремней и веревки.

- Выдержит, - сказал капитан, попробовав страховку на прочность.

- Ох, ерики-маморики. Хряпнуть бы стограммовку перед таким делом, -
произнес старшина

- После хряпнем, - пообещал капитан.

- А, где наша не пропадала, - махнул рукой старшина и вылез наружу.
Дернул еще раз ремень. Пригнулся осторожно, цепляясь за край балкона. Потом
начал медленно спускаться, стараясь не смотреть вниз. На миг свободно завис.
Качнулся. И ноги его коснулись поручней.

- Фу, - он перевел дух, облокотился о прохладный кирпич. Потом спрыгнул
на балкон.

- Ну, чего там? - крикнул капитан.

- Ерики-маморики!.. Вызывай опергруппу. И труповозку!..

Я приехал на место происшествия, когда там уже вовсю работали следователь
прокуратуры и эксперты с Петровки блеском молнии били по глазам фотовспышки.
Техник из местного отделения обрабатывал кисточкой поверхность буфета,
переносил на дактилоскопическую пленку проступавшие следы пальцев рук.

Трупы еще не вывезли. Два тела - пожилого седобородого мужчины в
спортивном костюме и полной женщины в домашнем цветастом платье - лежали в
большой, заставленной старинной мебелью комнате. Из-под потолка бросал
мягкий желтый свет матерчатый абажур.

Сколько я за свою жизнь насмотрелся вот таких тел - с колотыми и
рублеными ранами, с признаками удушения и отравления. Но когда видишь труп
человека, которого неплохо знал и с которым встречался месяц назад, это в
первый миг кажется нереальным, как плохая театральная постановка в которую
никак не получается поверить. И требуется некоторое время, чтобы осознать:
знакомый тебе человек переселился в мир мертвых. Нужно время, чтобы признать
сей факт окончательным, обжалованию не подлежащим. Чтобы хоть немного
привыкнуть к нему.

Я присел на колено возле трупа профессора Тарлаева. Две пули - в спину и
в затылок. Аккуратненькие такие дырочки, через которые утекла жизнь.

- Эх, Святослав Васильевич, Святослав Васильевич, - прошептал я и
вздохнул.

Профессор был человеком исключительным. Он обладал громадной эрудицией и
знал, казалось, все про все. Он всегда был готов помочь людям. Меня он не
раз консультировал по вопросам искусства. А еще он был добряком и любителем
хорошего коньяка. И все происшедшее поражало своей несправедливостью.

Я встал, провел ладонью по стене. В последний раз, когда я был здесь, на
этих стенах висели прекрасные картины. Здесь были Поленов и Сарьян,
Кустодиев и Левитан. И мне с этой зияющей пустотой на стенах свыкнуться было
не легче, чем с телами на полу. Обычные цветастые обои с квадратиками на
месте картин выглядели уродливо, как окна с разбитыми стеклами. Я знал, как
все выглядело раньше. И я чувствовал, как пусто теперь здесь. Другие этой
пустоты не ощущали.

В этой квартире еще недавно был уютный, очаровательный мир старой
московской интеллигенции - эдакий осколок прошлого. Это тот мир, где по
старинке слушали не поп-группу "Мумий Тролль" и беззубого Шуру, а Шаляпина и
Козловского, где по неисправимой старомодности читали не "Месть Бешеного", а
Гоголя и Тютчева, где считалось более пристойным занятием печатать работы в
научных журналах, а рекламу о продаже средства от тараканов в газете
"Экстра-М" чтобы сбыть лежалый товар. Ясное дело - долго так одолжаться не
могло. И большой мир ворвался в этот маленький мирок в виде киллера с
пистолетом. Большой мир прошелся танковыми гусеницами, не оставив камня на
камне.

- Давность наступления смерти? - спросил я Леху Зайцева заместителя
начальника местного отделения по оперработе.

- Где-то трое суток, - сказал Зайцев. - Во вторник Тарлаев должен был
выйти на работу. Значит, накануне...

- Из чего стреляли?

- Может, из револьвера, - пожал он плечами. - Гильзы не обнаружено.
Калибр где-то около девяти миллиметров...

- "ПМ"?

- Эксперт говорит, не похоже... Стандартно, по два выстрела на человека.
На поражение и контроль. В шесть патронов уложился.

- Почему в шесть?

- В спальной лежит дочь Тарлаева. Она читала книгу. Скорее всего был
включен проигрыватель, и она не слышала, что творилось в большой комнате.
Разделавшись с родителями, убийца зашел потратить еще два патрона. Так же
аккуратно...

Что тут скажешь? Только слегка сдавило голову и прошли мурашки по телу от
ощущения ледяного дыхания смерти, унесшей еще одну душу в неизведанные дали.

- Они работали не спеша, - произнес Зайцев, показывая на коридорчик,
ведущий в кухню. - Смотри.

Рамы от картин были аккуратно сложены в коридоре. Зачем тащить картины с
рамами? Добыча должна быть упакована компактно, чтобы ее нетрудно было
вынести из квартиры.

Я нагнулся и показал на небольшой кусочек белой бумаги на полу.