Чтение 5–й страницы книги ~Вечный кайф~

- Ох, какие лица.

Звать ее Эмма, работает она на третьей подстанции. Мы с ней сталкивались,
когда сажали Клистера - широко известного в наркоманском мире врача
"Скорой". Те наркоманы, кому сильно хотелось обдолбаться, не выходя из
берлоги, звонили по "03" и требовали прислать двадцать девятую машину. На
вызов и приезжала передвижная наркотическая лавка. И сам лавочник - Клистер.
У него всегда был широкий выбор наркотических веществ и сильнодействующих
препаратов - тут тебе и тазепам, и эфедрин, и морфин, и даже героин. С этим
джентльменским набором мы его взяли. А потом в шкафчике для его личных вещей
на подстанции нашли немерено "дури". Эмма тогда работала с ним в одну смену
на другой машине. Мы ее допрашивали в качестве свидетеля. Лицо мое она,
похоже, хорошо запомнила. Потому что побледнела и стала такой, будто ее
обработали отбеливателем "Ас".

- Эмма, я вас люблю. Я забыл это сказать вам в прошлый раз, - еще шире
улыбнулся я.

- Что? Кто вы такие? - начала она валять дурака, пытаясь прорваться из
квартиры, но габариты у меня достаточные, чтобы закупорить проход не хуже,
чем пробка закупоривает горлышко бутылки от шампанского.

- Не узнали? А я мечтал об этой встрече... Кстати, мои сто баксов не жгут
ваш синий халат?

- Что? - воскликнула она.

- Милиция, Эмма Владимировна. ОБНОН, - я обернулся и потребовал:

- Понятые.

Асеев приволок снизу двух опойного вида мужиков.

- Наркоманы? - спросил алкаш, окидывая взором квартиру.

- Они, - кивнул я.

- И чего не живется? - поцокал языком алкаш. - Пили бы, как все люди...

Дальше начинается изничтожение противника - правда, только моральное.
Эмма качает права. Требует отпустить, поскольку вся линия окажется
неприкрытой, и сердечники с травмированными умрут без ее помощи.

- С такими врачами они быстрее умрут, - заверил я ее. - Чего вкололи
девушке?

- Обычное успокаивающее, - Эмма продемонстрировала ампулу.

- Действительно, - пришлось мне согласиться. - А сто баксов за что?

- Какие сто баксов? - искренне возмутилась врач.

- С переписанными нами номерами.

- Глупости.

- Да? Оксана! - крикнул я и взял у девушки диктофон, на который был
записан разговор. - А это что?

Квартиру огласил записанный на ленту голос торговавшейся Эммы. Это -
нокаут. Женщина плачет. В таком состоянии ее и тащим в местное отделение.

- Вы же готовы были оставить погибать человека, - вздохнул я, когда она
сидела напротив меня в отделении.

- А они люди? - вдруг с яростью восклицает Эмма.

- Вопрос дискуссионный, - кивнул я. - Но не странно, что менты откачивают
больного, тогда как врач оставляет его умирать?

- Откачали? - зло воскликнула она. - Надолго? Она все равно скоро умрет.
Они долго не живут.

- Правильно, - кивнул я. - Убить, чтобы не мучалась. Вам надо с собой
цианистый калий в комплекте возить.

- И возила бы, - с вызовом бросила Эмма. Пока идет оформление материалов
- близится ночь. Ничего. Не впервой возвращаться, когда на черном небе
светит серебряная луна и волки в кустах на нее воют...

Под колесами уплывало шоссе. Я резко обгонял редкие машины. Ночь -
простор. Ни пробок, ни автобусов, ничего.

- Черта с два тут дело будет, - сказал Асеев, потягиваясь.

- Да, - согласился я. - Местные или в возбуждении уголовного дела
откажут, или прекратят его.

- Что ты им вменишь? Вкололи лекарство из аптечки. Сто долларов взяли ни
за что? Мошенничество можно притянуть за уши. Но маловероятно.

- А что с Оксаной и Вороной делать? - спросил я.

- Думаю, давать материалам ход нет смысла. Лучше на крючок посадим. Рок
же говорил, что она может знать, где покойный Бацилла брал порченый героин.

- Кстати, не от этого ли героина Ворона чуть не скончалась?

- Это вряд ли, - покачал головой Асеев. - Там симптомы были другие. Тут
обычная передоза.

- Надо ковать железо, пока горячо. Давай к Вороне, - предложил я.

- Час ночи.

- Детское время. Ворона, наверное, уже очухалась. Дверь открыла Оксана.
Она посмотрела на нас, как на привидения.

- Чего, спать собралась? - спросил я.

- Ой, - всхлипнула она.

- Не ойкай. Котомку лучше собирай, - Асеев бесцеремонно втолкнул ее в
большую комнату и бросил на продавленное кресло. На диване лицом вверх
лежала Ворона. - За героин.

- Но я же...

- Передала героин Року. Это сбыт. Тюрьма.

- Но?

- Что, неохота в тюрьму?

- Неохота-а, - заныла она.

- Помочь тебе? Тогда платить надо.

- У меня нет денег.

- Какие деньги, - встряхнул ее за шею Асеев. - Ты и Ворона нам по гроб
жизни обязаны. Теперь будете делать, что мы говорим.

- Стучать, что ли?

- Откуда такие слова? Работать на нас... Я наклонился над Вороной. Ее
трясло. Она уже очухалась и смотрела в потолок, не обращая внимания ни на
что.

- Это Стрельцов, - сказал я. - Помнишь?

Она скосила на меня глаз и жестянно произнесла:

- Помню.

- Ты где "геру" брала?

- У Бациллы.

- Бацилла откланялся. Нет его больше на этом свете.

- Я знаю.

- Как же ты без Бациллы? Загнешься же без героина.

- Найду, - прошептала уверенно она.

- Вместе искать будем...

***

Только начни распускаться, только дай слабину - пойдет-поедет. Пусть лег
я в три ночи, но в полседьмого, как только начал звонить будильник, через
силу разлепил глаза, напрягся и вскочил с кровати. Потом - гимнастика,
полуторапудовые гири, душ. Все как всегда. Нужно быть в форме.

Позавтракал я плотно. Это принцип - всегда брать что дают. Обеда, а то и
ужина на нашей работе может не быть.

Пока я завтракал, началась ежедневная битва. Арина пыталась поднять наших
чад, пятилетних близняшек Вовку и Аленку. С Вовкой договориться еще можно.
Он все-таки мужчина. А Аленка начала привычно скандалить:

- Не хочу-у в садик.

- А куда же ты хочешь? - спросила Арина.

- Хочу к папке на работу-у!

- Что за новости? - удивилась Арина.

- А я тоже хочу ночью приходи-ить! Хочу-у!

Вот это да... Как всегда, по утрам время летит быстрее, чем хочется.

Арина возится с детьми, одевает, кормит, а стрелки уже подползают к
критическое точке, за которой - опоздание на работу.

Все, с грехом пополам собрались, уселись в мою видавшую виды зеленую, как
БТР, "шестерку". Я тронул машину с места.

- Насчет зарплаты у вас ничего? - больше для приличия, чем из интереса
спросил я.

- Обещали аванс за позапрошлый месяц, - вздохнула Арина. - Аж рублей
двести.

- Серьезные деньги.

Моя жена - старший научный сотрудник в умирающем оборонном НИИ. В
последние годы она привыкла работать не за деньги, а за идею. Это у нас
семейное - высокая идейность, потому что чаевые, которые мне платят, тоже
зарплатой не назовешь.

Я завез детей в детсад, забросил на работу Арину.

- Детей ты сегодня забери, - сказал я. - Неизвестно, когда приеду.

- Конечно, заберу, - вздохнула она, поцеловала меня. Стройная, красивая,
любимая. И очень терпеливая...

Начало рабочего дня. Шум-гам, смех, гогот, шуточки-прибауточки. Палата
номер шесть. У Арнольда один разговор - как он вчера нажрался, что не
помнит, было ли у него что-то с Таней... Или с Валькой... Нет, все-таки с
Анютой...

Галицын притащил пару новых анекдотов. Димон Куравлев - младший опер,
прикомандированный к нашему отделу, - что-то стонет о женской неверности -
его кинула очередная его пассия, когда дело еще и до постели не дошло. Асеев
смотрит на всех осуждающе.

По мою правую руку зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал скрипучий,
как несмазанное колесо, голос:

- Але, это кто?

- Майор Стрельцов.

- Это начальник Арнольда Крюкова?

- Да.

- Я Турусова Анна Леонидовна. Мне сказали, что начальник отдела Романов
не давал разрешения убивать Ольгу. А Крюков все равно убил. Без разрешения!
А это ведь превышение власти.