капиталистов, а на инженер-оборванцев из почтовых ящиков и ВНИИ. Лидерша
партии Валерия Стародомская скрывалась от прокуратуры России в
конспиративных подвалах, ей, несмотря на почтенную дурдомовскую справку,
очень хотели предъявить обвинение в подстрекательствах к террактам,
разжиганию национальной розни и призывах к геноциду русского населения.
на своей бирже. Но зато рядовые бойцы партии шли бороться с
красно-коричневой чумой не на жизнь, а на смерть. Над "экономическими
освобожденцами" колыхались плакаты.
чумы-плетка". "Россия - тюрьма народов". Колонна хором скандировала:
литературный русский язык.
две враждующие стороны. "Обманутые" в ответ на хор противников нестройно
кричали:
мусора доставалось омоновцам, находившимся посредине. Генерал с плохо
скрываемым ликованием в предчувствии хорошей потасовки рычал оглушительно в
мегафон:
без особого успеха Шлагбаум. - Насилие - не наш путь.
его лицо озарила злобная торжествующая усмешка.
- поплевать в лицо, расцарапать щеки, врезать по голове плакатом или еще
как-нибудь высказать свое мнение. Милиционеры сдерживали натиск, время от
времени толпа вскипала, слышались крики:
конечно, "экономистов" - их было гораздо меньше, и при разборе не спасла бы
даже их отменная дисциплина.
лет. - Я хочу пожаловаться. Ваш солдат оскорбил меня.
накаляться. Генералу хотелось отдать приказ о разгоне всех и вся, но
вспоминалась накачка в главке - мол, времена не те, просто так людей
дубинками бить чревато. Впрочем, кому-то уже досталось. Крики, визги
"убивают". Генерал пребывал в раздумье. Тут к нему подошла девочка лет
восьми.
умильно посмотрел на небесное создание.
Вытеснение. Начали.
в две стороны "обманутых" и "экономистов". Омоновцы двигались, как слаженная
единая машина, угрожающе стуча дубинками о плексиглазовые щиты - расчитанный
и отработанный психологический трюк. Впрочем, по щитам барабанили еще и
обломки асфальта, и гнилые овощи, и чьи-то руки. В ответ демонстрантам
доставалось дубинами или коваными ботинками. Некоторых наиболее
самоотверженных милиционеры захватывали и уносили в автобус. Если бы был
приказ на рассеивание, все выглядело бы гораздо веселее, но бойцы итак были
довольны - день не прошел даром, удалось поупраж-няться с любимой игрушкой
ПР-74 - палка резиновая образца семьдесят четвертого года.
упустить Шлагбаума-Сидорова-Троцкого. Он давно слез с трибуны и куда-то
провалился... Нет, не провалился. Вон он. Спешит. Я прилепился к нему.
ни в чем не бывало толпился у ларьков, жевал чизбургеры, глазел на
произведения переселившихся сюда с Арбата самодеятельных художников. Из
динамика на будке с аудиокассетами гремела песня "Улетай туча".
"Космос". Там перешел дорогу... Теперь за магазин "Свет" - нырнулводвор. Я
припустился бегом. Только бы он не сел в машину. Вести наблюдение в одиночку
и без транспорта слишком самонадеянно. Но я надеялся на удачу... А она
изменила мне. Изменила по-крупному.
ощущение угрозы. Рука дернулась к пистолету, я резко обернулся. Но в мое
лицо уже смотрел зрачок пистолета.
жестко. И нажала на спусковой крючок. В моей голове разорвалась граната, и
больше я ничего не чувствовал...
телевидение и газеты. С экранов сдержанный, седой голливудообразный
председатель правления банка что-то твердил о времени собирать камни, о том,
что пора бы и об Отечестве помыслить. Об Отечестве "Эверест" помыслил,
передав сорок килограммов золота на позолоту куполов реставрирующихся
московских храмов. Председатель забыл упомянуть, что кроме помыслов об
Отечестве он не забывал мыслить и о собственном благосостоянии. Взамен
"бескорыстного" дара банку на год дали право крутить зарплату учителей и
медицинских работников Москвы.
в бизнесцентре. Уже расставлялась мебель и готовились декорации для этого
представления.
Готовились речи о том, как всем миром надобно заботиться о процветании нашей
дорогой столицы, золотой Москвы. Были выписаны пригласительные билеты,
заказаны дежурные, политики, шуты и деятели искусства. Гладились смокинги и
крахмалились белые рубашки. Все обещало пройти со вкусом, пристойно и сытно.
И никто еще не знал, что чья-то рука уже поставила на предстоящем фуршете
жирный крест.
ничего не случится, но мало ли...
с трудом взяла бы даже артиллерия. Подступы просматривались видеокамерами.
Так бы все и было нормально, если бы...
недавний отпуск заместитель руководителя охранной структуры банка. Если бы
кто спросил, почему он выглядит таким странным. Но кому интересно, где
проводят отпуска сотрудники? Кого удивят странности в человеке, который
десять лет отдал профессиональному рингу? Впрочем, даже если бы и
поинтересовались, вряд ли бы узнали что-то интересное и никогда бы не
заподозрили неладное. Заместитель шефа охранный структуры был своим, не раз
проверенным в делах человеком, облеченным доверием. Он-то и отключил охрану
банка. После этого впустил грабителей, которые как орешки расщелкали сейфы с
золотом. После этого исчез вместе с подельниками. И с сорока килограммами
золота для московских куполов.
моментально загрузилось, как компьютер "Пентиум-три". Прямо перед моими
глазами маячил лепной потолок... Нет, не перед глазами. Потолок находился
там, где ему и положено быть, просто зрение сыграло со мной неумную шутку.
разноцветные провода.... Ох, чушь какая мерещится. Просто я лежу на
больничной койке, облепленный датчиками, под двумя капельницами - и все
дела.
Голова была легкая и пустая, как воздушный шарик с изображением Микки-Мауса.
конечно же, мой шеф. Кто еще будет говорить цитатами из мультфильма рядом с
человеком, находящемся почти что на смертном одре.
в белом халате, лицо участливое, в руках пакет с бананами - как я понял,
передачка.
речи и в движениях сильно уступала легкости в голове.
"ВДНХ". Врачи говорят, что ты накачан наркотиками. Теперь управление
собственной безопасности стоит в боевой позе. Интересуются, все ли мои опера
колятся, или лишь некоторые.
загруженной бананами. Заботливые все!
Свержин Владимир
Березин Федор
Перумов Ник
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Эриксон Стивен