Чтение 36–й страницы книги ~Дурдом~

силы и выложил шефу все. Не одному же мне мучаться. Пусть теперь и у него
голова поболит.

- Марсель Сидоров у них главный, - шеф был, мягко говоря, оглоушен
новостью, что, впрочем, неудивительно. - Кто бы мог подумать. Недоучившийся
медик, мастер спорта по дзю-до. На пятом курсе медицинского института
заболел душевным расстройством. Попал на излечение к Дульсинскому.

Считалось, что профессор вылечил его и оставил при себе как помощника и
телохранителя, дабы уберечь его от рецидива болезни. Выходит, все получилось
наоборот - Марсель свел с ума Дульсинского и подчинил его своей воле.

- Скорее всего у Дульсинского еще до встречи с Марселем был большой
термометр в голове, - сказал я. - И Марсель использовал это обстоятельство.

- Значит, "Пирамида", - вздохнул шеф. - Прикажешь так и доложить
руководству?

- Ничего не попишешь. Как говорят американцы - угроза национальной
безопасности.

- А она осталась у нас; национальная безопасность? - махнул рукой шеф.

- Может, Марсель прав и лучше, если они возьмут руль? - усмехнулся я
через силу.

- Они тебя точно не успели обработать?

- Точно.

- Здрассьте-мордасти, - послышался знакомый голос. В дверях палаты
материализовался шкаф, в котором нетрудно было опознать Донатаса.

Залежи бананов, похоже, в Москве истощились. В руке У Донатаса был кулек
с апельсинами.В эфире "Час правды". Андрей Карабасов допрашивает главу
администрации одной из областей. Глава с каждой минутой становится все более
нервным и бледным,

- Говорят, что у вас в городе процветает рэкет, -

Осуждающе хмурится Карабасов.

- Кто говорит?

- Вот статья. Так и написано "с попустительства областной
администрации"...

- Провокация.

- А где денежки на детское питание?

- Дети проели.

- Ах, де-ети... А вот тут еще пишут...

- И это провокация!

- Ах провокация... Скажите честно, вы взяточник?

- Да вы что?

- Вы вор?

- Грязная провокация!

- А, может, вы рэкетир?

Рука главы тянется к дежурному стакану с "Кока-Колой"... Обтекающий
Карабасов восклицает:

- А, так вы хулиган!

Рекламная пауза. После паузы диктор радостно сообщает:

- А сейчас передача "Лос-Анджелес-город грез".

Я убавил звук. Уже вечер. За окнами темнота, шум моторов, звяканье
трамвая, рев милицейского мегафона: "Граждане, разойдитесь. Розничная
торговля здесь запрещена".

Я в печали. Не в тяжелой, тягучей и гнетущей, а в легкой, даже немного
приятной. У дивана лежал большой пакет с солеными орешками и стоял ящик пива
"Гроссер" - половина банок уже опустели. За сегодняшний день я посмотрел по
второй программе "Терминатор-2", по первой - новый фильм о жизни и
приключениях героя румынского народа графа Дракулы, передачу Андрея
Карабасова. Теперь осваивал "Лос-Аннджелес - город грез".

На дворе уже осень. С момента моего освобождения из лап сумасшедшего
профессора и его командира прошло больше двух месяцев. Я отлежал в
госпитале, отпечатал на машинке целый том избранных рапортов, объяснительных
и докладных записок.

За то время, что я пробыл в желтом доме, мне были положены отгулы,
которыми я наконец воспользовался. Клара окончательно куда-то исчезла, так
что я имел возможность скучать в полном одиночестве, пить пиво, закусывать
солеными орешками и смотреть телеящик, проверяя правдивость утверждения
Марселя о злокачественных болезнях общественного сознания.

Неожиданно затренькал дверной звонок - настойчивый, требовательный. Кого
это принесла нелегкая на ночь глядя? Я никого не жду. Уж не гонцы ли от
"профессора Мориарти"?

Может, он решил все-таки мне доказать справедливость последних слов,
сказанных мне, о совершенной мной глупости?

Я вынул из ящика стола пистолет и направился к двери.

- Кто там?

Нет ответа.

Помня заверения Марселя об их гуманности, надеясь, что через дверь
стрелять не станут, а заодно рассчитывая на металлическую обшивку и кусок
наложенного на дверь пуленепробиваемого стекла (а как же иначе: мой дом -
моя крепость) я посмотрел в глазок... Так, знакомые лица. Я поморщился и
начал открывать замки.

- Ну? - спросил я выжидательно.

- Ты меня, наверное, ненавидишь.

- Не так чтобы очень.

- Правда? - Клара порывисто и с готовностью бросилась мне на шею, орошая
мою жилетку горючими слезами. - Я так виновата перед тобой. Я, видимо,
круглая дура.

- Не без этого.

- Дура я. Чистая дура. Я знаю.

Она стянула пиджак, скинула туфли и, пройдя в большую комнату,
по-хозяйски плюхнулась на диван.

- Давай, шпионка, выкладывай все как на духу, - я пододвинул кресло и
уселся напротив нее.

- Заболтал он меня, - она шмыгнула носом. - Такое хорошее впечатление
произвел. Тонкий, умный. Настоящий джентльмен. Гоша, почему так мало
настоящих джентльменов ?

- Таких джентльменов поубивали всех. И за дело поубивали.

- Он сказал, что ты и тот прокурор мечтаете закрыть театр "На завалинке",
а его самого посадить в каземат.

- Так и сказал - в каземат?

- Ага. По ложному обвинению.

- И ты поверила?

- Ну да. Сколько деятелей искусства сидело. А сколько еще посадят.
"Неужели ты хочешь, чтобы снова свершилась несправедливость?" - он меня
спросил. Я, конечно же, не хотела. Он уверял, что никакого вреда никому не
причинит. Что ему просто надо знать, что вы против него затеваете.
Самозащита - и все. И ничего противозаконного делать не надо.

- Совсем ничего. Только наставила мне по всей квартире микрофонов. Да еще
закладывала меня ему ежедневно. Ты бы хоть подумала, зачем ему, чтобы
выведывать мои планы, микрофоны у меня дома.

- Я же не могла установить микрофон у тебя на работе, - она опять
заплакала. - Я не думала. Я хотела...

- Ты хоть знала, что он давал тебе неработающие микрофоны?

- Неработающие ? - недоуменно посмотрела она на меня. - Зачем?

- Затем, что он сумасшедший. И ты все это время подыгрывала его бредовым
фантазиям.

- Ой, - она удивленно расширила глаза и захлопала ресницами, потом
откупорила банку пива и на чала жадно глотать, смачивая моментом пересохшее
горло.

- В следующий раз, когда тебе предложат пошпионить, сперва посоветуйся со
мной.

- Конечно, - она допила пиво. - То есть я хотела сказать - никогда!.. Ой,
я запуталась. Я имела в виду, что никогда больше не буду шпионить. Я тебя
люблю.

Я кивнул и поднялся с кресла. Нужно идти на кухню, готовить ей кофе. Что
поделаешь. Человека, который тебя любит, нужно кормить и отпаивать кофе.

Когда я принес кофе, Кларины слезы уже подсохли. Она беззаботно
закудахтала:

- Знаешь, дорогой, я недавно была в гостях и там познакомилась с
английским продюсером. Он приглашал меня в Англию сниматься в сериале в роли
Золушки.

- Кого?!

Ну все, опять Клара изящно вскочила в седло своего любимого конька.

Задурил Грасский голову и ей, и нам. Мы долго не могли распознать в нем
обыкновенную подставку. В последнее время его активность резко пошла на
убыль. Он еще только раз позвонил Курляндскому с обычным набором угроз и
обвинений, после чего замолк. Недавно мы напали на его след, а вскоре найти
и его самого. Он осел в Татарстане, вступил там в наиболее оголтелую
фундамен-талистскую исламскую секту и теперь, несмотря на еврейское
происхождение, не по дням, а по часам набирает у правоверных авторитет.

Миклухо-Маклай все-таки переехал в Колумбию, откуда пытается руководить
своей организацией. Поговаривают, что он затеял какой-то серьезный проект с
колумбийским наркокартелем "Кали". Ну что ж, большому кораблю большое
плавание. Лишь бы плавал он подальше от России. Шлагбаума мы нашли на
очередной скандальной политической тусовке. Взяли его с бидоном керосина, он
как раз собирался жечь очередное чучело всенародно избранного президента. Он
был чинно препровожден в дурдом, где сейчас и вынашивает планы грядущего
революционного переустройства общества.

Мне и Донатасудело орденов не принесло. Обошлось все выговорешниками - на
всякий пожарный - и поощрениями в виде снятия ранее наложенного взыскания -
как признание заслуг перед Отечеством. Хотя, конечно, у нас, особенно у
меня, прибавилось авторитета, ну и хихиканий за спиной. " Ступин? Это
который из палаты номер шесть?" Правда, хихикали немногие. На дело были
наложены все мыслимые виды секретности, нам под страхом смерти запретили