от пят до головы, будто прикидывая, каких размеров гроб понадобится этому
человеку.
Арнольду и приземлился на стул, бросив на стол свою неизменную коричневую, с
золотыми защелками, старомодную кожаную папку для документов.
бумаги подмахнул. Без этого они деньги перечислить не могут.
у друзей был на подхвате уже года три, через его фирму прокачивались деньги
и решались скользкие вопросы ко взаимной выгоде. О таких деньгах, какие
делали трое приятелей, он не мечтал, но на булку с паюсной икрой ему
хватало.
подмывает что-то брякнуть, но, сдерживаясь, он только вытащил паркеровскую
ручку.
Дон Педро. - Эх, Россия лапотная...
разговор будет.
"конюшне", вытащил из кармана плотной, застегнутой под подбородком
коричневой куртки вязаную шапочку - вещь явно не по сезону. Но он и не думал
ее использовать по назначению, а, надев на голову, натянул на лицо -
получилась отличная маска с прорезью для глаз. Он бросился вперед, на ходу
срывая бумагу со свертка, который до этого держал под мышкой. В руке у него
возник короткоствольный пистолет-пулемет.
оружие. Реакция у боксера все еще была отменная. Он моментально оценил
ситуацию и понял, что его прижали. Бежать некуда! Вскочить и броситься прочь
- это быть срезанным пулями в спину. До павильончика кафе "Ипподром" он не
успевал добежать. Он не успевал ничего. И когда ствол поднялся и готов был
уже выплюнуть свинцовую смертельную посылку, Глушко кинулся на землю,
опрокидывая стол, прикрываясь им, жалея, что прошли времена, когда он ходил
с пистолетом.
оглушительный. Киллер бил короткими очередями.
автомашин, попискивая крысой и боясь поднять голову.
отделяло метра три.
досталась походя пуля из контрольной очереди, предназначавшейся поверженному
Глушко.
черным траурным целлофаном.
Действовал он необычно четко и хладнокровно. Кинул мимолетный взгляд на
ползущего змеей Дона Педро, который надеялся уползти от своей смерти. Потом
посмотрел на Арнольда, разлегшегося на пыльном асфальте лицом в мусорник,
перевернул его на спину, легонько пнул носком. Отбросил автомат и ринулся
прочь.
появляться нигде без накачанных, с зарегистрированным пистолетом под мышкой
здоровяков из частного охранного агентства "Питон". Но несколько дней назад
отказался от нее: его стали раздражать провожатые, получающие деньги за
безделье. Хотел, наверное, расслабиться. Вот и расслабился с восемью пулями
в теле...
ЧАСТЬ II
ВОЗВРАЩЕНИЕ С ТОГО СВЕТА
Глава 1
ЗАКАЗУХА
самиздатовскую, в серой обложке и на плохой желтой бумаге книжку. Называлась
она "На ниве страсти". Автором ее значился некто Одуванчик.
пролистал книжку и зачитал отрывок, в котором автор, явно по собственному
опыту, расписывал, какой кайф получал, когда братья-гомики брали его за ноги
и как Буратино трясли с балкона на высоте четырнадцатого этажа.
процитировал Гринев.
бесстыдными иллюстрациями. Брошюра вполне тянула на методическое пособие для
молодежи, решившей посвятить свою жизнь светлому влечению к лицам одного с
ними пола.
Книга тогда разошлась среди голубых быстро и была популярна. Сегодня Эдик,
конечно, не соглашается, что это его пера творение. Там, кстати, и про
Резину есть. Одна шайка-лейка. Они тусовались тогда у областного драмтеатра.
того, что редактор "Трезвого взора" напрочь его игнорировал.
двухгодовалой давности. Тогда Гринев повязал банду Кошелька - известного на
весь воровской мир гомика, который сколотил шайку из своих партнеров,
насадив там жесточайшую дисциплину. Там были и бывшие уголовники, и
матросик, дезертировавший из части морской пехоты в Старобалтийске. Жертвами
они намечали чаще своих, голубых, благо среди них полно людей денежных и
авторитетных. Один арестованный из этой шайки-лейки в порыве откровенности
выложил Гриневу все и про редактора "Трезвого взора", с которым познакомился
по голубым делам, и про Резину, который чуть ли не каждый день ошивался в
сквере у драмтеатра и снимал себе мальчиков тринадцати-четырнадцати лет.
Рафаэлем Михайловичем, помощником губернатора области, светочем демократии,
который толкался на всех демократических тусовках начиная с восемьдесят
седьмого года и не слезал с экранов телевизоров, где проповедовал
общечеловеческие ценности...
администрацию и предавался содомскому греху с ними прямо в кабинете, под
портретом первого, всенародно избранного Президента России.
которыми любился помощник областного главаря, и с материалами отправился к
губернатору.
поглядел показания, покрылся сначала красными, а потом какими-то синюшными
пятнами, потер грудь, там, где закололо сердце, поднял трубку и гаркнул:
видел... Почему? Ты спрашиваешь?.. А ты подумай, - и, уже не сдержавшись,
добавил:
дело, пристроился в какую-то фирму и активно пописывал статейки про все те
же опостылевшие голодному народу общечеловеческие ценности и вселенскую
отсталость России, давно сошедшей со столбовой дороги прогресса
человечества. А Гринев после этого случая стал тут же в глазах прогрессивной
общественности давителем прогресса и врагом человечества, и газета "Трезвый
взор" кусала его в каждом номере.
докажешь авторство...
которым дали волю, могут развалить любое государство... Ох, где сто двадцать
первая статья! - с ностальгической тоской произнес Гринев.
мужеложство, была первой отмененной реформаторами как нарушающая
неотъемлемые права личности. Оно неудивительно. Слишком многих радетелей
демократии, дорвавшихся до рулей государственного российского корабля,
Жюль Верн
Мурич Виктор
Сертаков Виталий
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Земляной Андрей