Глава тридцать третья
ЦЫГАНЕ
слишком уважаю, - Михась , спрятал папиросу и отхлебнул чая из большой,
красивой фарфоровой чашки.
приготовленное мясо, наваристый суп, мягкий, домашний хлеб - наслаждение
после тех дней, когда приходилось прятаться и после той жуткой ночи, когда
под вой бродячих собак он ломился через лес. По комнате сновали женщины,
меняя блюда, расставляя посуду. Михась с ними обменивался короткими
репликами на незнакомом Севе языке - одном из цыганских наречий.
беда-кручина.
было трудно. Да Сева был нетаком положении, чтобы упрямиться.
маловразумительно, глотая окончания слов, изложил свою историю. Михась
слушал внимательно, почти не перебивая, лишь изредка задавая уточняющие
вопросы.
- власть государева. Справа - воровская. А посредине - ты, беззащитный и
никому не нужный. Так?
щенка, которого несут топить.
положил с удовлетворением руки на слегка выступающий кругленький животик.
обставлен добротной старой резной мебелью. В углу чернел метровым экраном
телевизор "Soy". В серванте, горках было очень много хрусталя и старинного
фарфора. На стене висели иконы, рядом с ними стояли свечки - похоже, народ
здесь жил верующий. Жилище было довольно уютное, заполненное народом -
женщинами, ребятней. Но они старались не лезть на глаза. Ощущалось, что
Михась тут хозяин и держит всех крепко в руках.
Михась. Сева, сморщив лоб, потер ушибленный локоть.
размешивать серебряной ложкой. - Ты думаешь, куда ты попал?
полистать. Ты попал в параллельный мир.
говорить на том же языке. Но это ничего не меняет. Мы живем своим миром,
который пересекается с обычным лишь постольку-по-скольку. У нас своя жизнь.
Мы - сами по себе. Большой, внешний мир - это как охотничьи угодья для
охотника. Мы промышляем там. Выходим на охоту, зарабатываем на хлеб. Но дом
наш - это наш круг, наши соплеменники.
найдя приюта. Нас никогда никто не любил. И не любит. Все полны
предубеждений, не приязни, а порой и ненависти к нам. В былые времена в
Испании нас жгла инквизиция. Из Франции нас выдворяли, запрещая возвращаться
под страхом смертной казни. В Турции у нас не было никаких прав, убийство
цыгана не преследовалось по закону. Нас били батогами, нам рвали ноздри. За
века мы привыкли надеяться только на себя, на свою силу и ловкость. На
единство. Мы ни к кому не лезем со своим уставом, но и нам чужой не нужен.
Нам ни от кого ничего не надо. Мы ни у кого ничего не просим...
не обиделся.
цыган украл гвоздь, который должны были забить Спасителю в лоб, и после
этого Господь повелел цыганам воровать.
очень убедительно, свободно. В нем пропадал дар оратора или
телеобозревателя. - Да, наши женщины гадают и воруют. Мы спекулируем
бижутерией, золотом и наркотиками. Мы нарушаем закон? Этот закон - не-наш.
Мы не воруем. Украсть цыган может только у цыгана. Мы работаем. Мы живем
так, как нас вынуждали жить испокон веков. И живем по совести. Честнее, чем
большинство людей в большом мире.
не властны над нами. И это не просто разговоры. Много цыган сидит в тюрьмах?
помешать. Потому что ник-го не умеет так искусно брать его, как мы. И
скрываться этим куском.
и вытащил из ящика два паспорта.
сельсовете по пути следования мои родители получили на меня по свидетельству
о рождении на разные имена и фамилии. Я вырос и получил четыре паспорта. Но
ни в одной из этих бумажек нет моего настоящего имени. Тот мир не знает, что
я Михась, а не кто-то другой.
может поймать наших мужчин - они всегда скроются в другом таборе под новыми
документами. Среди нас милиция не найдет стукачей. Цыган никогда не продаст
цыгана хотя бы потому, что тогда ему придется кормить всех детей
очутившегося в заключении...
вовсе не обязательно ехать в США или Японию. Шаг в сторону, к нам, и, не
уезжая никуда, становишься эмигрантом.
пяти со специфическим красным алкогольным отливом кожи.
поздоровавшись.
просидел за связь с английской разведкой. Ты о таком, наверное, только в
книгах и читал.
Продал квартиру фирме, зарабатывающей на алкоголиках. Селить его куда-то
надо. фирма нас попросила помочь. Не бесплатно. Мы его в дом определили. Вот
и живет. Жизнью доволен. Пить меньше стал. Ребятишек наших грамоте учит. И
мемуары о работе в КГБ пишет. Говорит - опубликует.
другу горло из-за цвета кожи. Нам все равно, кто ты - грек или уйгур.
понятия.
пристанище, жил с нами в мире, соблюдал наши правила и обычаи. И иногда
помогал нам по мере сил. Живем мы сыто, не нуждаемся. И ни мафии, ни милиции
к нам ходу нет... Ну как? Будешь с нами?
рукой Михась. - А куда?
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Куликов Роман
Глуховский Дмитрий
Гуль Роман Борисович
Орловский Гай Юлий