многотонную ярость потока.
сразу врезался в отбойный вал вздыбившейся воды. Белая, кипящая масса
хлынула на плот, ударила в грудь, потащила назад, оторвала руки от
поперечины подгребицы и бросив на брезент с грузом захлестнула с головой,
оглушив и ослепив одновременно.
вода вокруг плота еще продолжала свою свистопляску и вниз по течению плыла
плотная белая пена, но это уже были семечки по сравнению с пережитым.
сторонам. Справа впереди меня лежал Андрей, намертво обхватив поперечину
подгребицы. Из его носа почему-то капала кровь.
тяжело дыша, смотрели на нас. Я словно увидел себя со стороны. У всех троих
моих попутчиков был какой-то отрешенный, мертвый взгляд. В очередной раз мы
ускользнули от смерти. Мы как никогда прежде были к ней близки. Просто
побывали у ней в гостях.
толчок потряс плот, и мы с криками полетели вперед. Если у наших кормчих в
запасе был весь плот, а Андрей лежал на бревнах и только дернулся всем
телом, то я благополучно запнулся об поперечину подгреби и плашмя рухнул в
воду, подняв фонтан брызг. Но утонуть мне в тот день было не суждено. С
изумлением я понял, что лежу на чем-то твердом. Все пережитое за эти
короткие минуты так сковало мое мышление, что лишь снова оказавшись на
плоту, я понял, что, пройдя теснины и вырвавшись на простор, мы с разгона
влетели на длинную отмель.
равнодушием. Только привязанная Снежка металась по плоту, задыхаясь в
удушливом скулеже. Падение в водяной ад едва не свело собаку с ума. Все
остальные пребывали в каком-то шоке. Движения и жесты каждого казались
замедленными, неловкими. Иван уселся на бревна прямо там, где стоял, Андрей
по-прежнему лежал на спине, меланхолично смахивая текущую из носа кровь.
ребрам я догадался что наше исчезнувшее весло напоследок накостыляло и мне.
Ничего не поняв, я спросил его:
оттопыривалась вниз.
начали хлопотать вокруг белоруса. Лишь тут я понял, что с ним не просто так
приступ склероза, у Павла даже и координация движений нарушилась. Общими
усилиями мы усадили его на брезент, взгляд у него по-прежнему оставался
отсутствующим. Временами его передергивало словно от ударов током. С ужасом
я представил, что будет, если к нему не вернется рассудок.
своего рюкзака и, пошарив в нем, достал небольшую фляжку. Поколдовав с двумя
кружками, он разбавил спирт водой и протянул его Павлу. Тот сначала даже не
понял, что от него требуется.
осушил кружку до дна. Отдышавшись, он глянул на ее дно, потом посмотрел на
нас, и этот его взгляд мне понравился больше прежнего.
Павел удивленно посмотрел на него.
разрешить.
по кругу.
вспоминали подробности нашего полета, хотя совсем недавно всех просто трясло
от страха. Наибольший смех почему-то вызывали я и Павел.
Андрей. - Чуть на равнину выплыли, и он сразу ласточкой в воду!
меня пачка "Мальборо" оставалась!
физиономии нас разбирал еще больший смех. Время шло, наш "истерикон"
постепенно сошел на нет. Иван поболтал фляжку, там что-то еще чуть-чуть
бултыхнулось. Он вздохнул и упрятал ее в рюкзак. Потом Жереба с шестом
обошел плот, пробуя дно со всех сторон. Получалось так, что мы застряли на
отмели размером с футбольное поле, и до ближайшей глубины расстояние было
метров двадцать. Разогнавшийся плот с такой силой врезался в отмель, что
собрал перед собой небольшой вал песка и щебенки.
рукой.
твердь. Увы, до ближайшего из них было не менее ста метров. Повторить наш
прошлый трюк с "паромной переправой" ни как уже не получалось, все веревки
ушли на плот.
голове. Но пять минут в ледяной воде заменили сутки вытрезвителя. К тому же
шест остался один, два запасных смыло. Попробовали использовать одно из
весел, но всю безнадежность наших попыток я понял сразу. На этот раз мы даже
не смогли подсунуть наши рычаги под плот. Он словно врос в щебенку и песок.
собственных зубов. Перспективы были нерадостными, просто мрачными. Набежали
низкие тучи, начинало темнеть.
соорудить, а то загнемся здесь от холодрыги.
плоту разводить костер? То, что и сырое дерево прекрасно горит, я уже знал,
спасибо Жеребе. Все оказалось предельно просто. Он сгреб в кучу запасенную
еще с самого начала нашего путешествия щебенку и остался очень недоволен ее
количеством. Большую часть камней просто смыло водой при падении с падуна.
Пришлось Павлу снова лезть в воду и выковыривать из песка булыжники. Хреново
было еще и то, что вал воды лишил нас и большей части запасов топлива.
Сохранился лишь резерв, НЗ. Он лежал под привязанным брезентом и служил как
бы подстилкой нашим рюкзакам. Конечно, весь этот сушняк изрядно промок, но
за это я как-то не волновался. Жереба разжигал костер при любой погоде, в
самый сильный дождь. Но развязав брезент и откинув его в сторону, мы
получили очередной неприятный сюрприз. Мы не поняли, как это могло
случиться, но тот самый проклятый вал за водопадом сумел вымыть из-под
брезента и утащить с собой множество самых нужных нам вещей. Бесследно
исчезли в речной пучине карабин Андрея, наш котелок, чайник и даже топор
Жеребы. Карабин Жеребы уцелел потому, что его, как и свой котелок, Иван
подсунул под клапан рюкзака.
остава лось оружие, топор, правда, не такой "жуткий" как секира Жеребы, да и
котелок Ивана вполне смог заменить два наших столовых прибора. Эту
алюминиевую посудину мы до этого не использовали. По форме она напоминала
стандартный
котелок, только поменьше. Он-то и заменил нам безвременно погибший чайник.
ножом, у них появилась бахрома из стружек. В рюкзаке у Ивана нашлась и
завернутая в пленку береста. Он обложил ее сушняком, поджег, и пока пламя
весело разбиралось с берестой, Иван соорудил что-то вроде шалашика для
самого веселого и горячего "приятеля" таежных бродяг.
обложил по сторонам на просушку весь остальной запас дров. И тут же, словно
в пику ему, начал моросить дождик.
верховьев тучи. Меня удивило то, что в котелок Иван сунул весь запас нашего
собака лежала рядом с брезентом. Мне показалось, что у лайки происходило то
же самое, что у Павла, он впала в прострацию и лишь изредка жалобно
поскуливала. Но запах глухариного мяса сделал с ней то же, что с Павлом
спирт. Она тут же вскочила на ноги и начала выпрашивать у хозяина столь
желанное лакомство. И Жереба в этот раз не устоял. Отрезав небольшой кусочек