Чтение 50–й страницы книги ~Золото на крови~

видели. Белый прямоугольник двери на таком расстоянии выглядел с почтовую
открытку.

С каждой ступенькой вниз в этом суперпогребе становилось все холодней,
а может, это мне просто так казалось? Лестница привела нас к довольно
большой комнате, выложенной срубом из бревен. Холод здесь стоял просто
собачий, изо рта шел

пар, а стены покрылись слоем инея.

Пол этого морозильного сооружения был выложен большими, толстыми
кусками льда. Прямо на льду, в самом углу, лежала большая куча рыбы. Ну, а
главное, на двух больших шестах висели здоровущие куски мяса. Судя по всему,
при этом целая туша разрубалась на четыре части. Андрей попробовал снять с
крючка ляжку какого-то копытного зверя, скорее всего лося, и невольно
крякнул:

- Здоров дед! Представляешь, в одиночку все это притащить и подвесить?

После некоторого обсуждения решили отрубить кусок именно этого мяса, по
нашему общему мнению, все-таки лосиного.

- Мерзлая как деревяшка, - объявил нам Павел, рубанув топором по
гигантской ляжке.

- Руби быстрей, а то мы сами скоро такими же станем, - понукал я его,
дуя на замершие пальцы.

- На, погрейся, - попробовал всучить он мне топор, но мы с лейтенантом
быстренько его обломали, и, отчекрыжив кусочек килограммов на десять, все
трое шустро побежали наверх, поближе к солнцу и теплу.

- Зачем ему такой здоровый подвал? - уже наверху удивился Павел. - У
нас в деревне тоже рыли погреба, но не такие же здоровые? Набьют их с зимы
льдом, и на все лето хватало.

- На все лето! - передразнил его Андрей. - Тут на сто лет этого льда
хватит. Может, дедушка к атомной войне готовился, откуда мы знаем?

- Да он, поди, и про бомбу такую не слыхал. Что у него тут, ни радио,
ни телека, - отшутился я.

- Это ты верно заметил. Но что-то жрать охота, - с этими словами
коварный Лейтенант всучил мне добытое мясо.

Пришлось покориться, тем более что желудок и у меня начал урчать, и
скорее не от голода, а от жадности. Еще бы - столько мяса!

Обед у нас походил на пиршество трех собак. Лосиные кости мы грызли с
не меньшим энтузиазмом, чем они. Временами я ловил себя на том, что порой
начинал урчать не хуже иного Бобика.

За время отсутствия хозяина его кресло-трон занял выскочка Лейтенант,
за что мы с Павлом его постоянно критиковали. Наглые гости позволили себе и
по сто грам ядреной медовухи, благо на полке за занавеской в бутылях ее
хранилось не менее трех ведер. Я, впрочем, отказался, с содроганием вспомнив
вызванное этой жидкостью землетрясение в моем мозгу.

Отвалившись от последней кости, Андрей глянул на свои часы и благодушно
заметил:

- Старик, наверное, уже там, на могиле Ивана.

- А он его сын, - не выдержал я. Павел и Андрей с недоверием посмотрели
на меня, пришлось поведать им про наш с дедом ночной разговор.

- Да, если это так, то представляешь, с каким чувством он принимал нас?
- поразился Андрей. - А он и виду не показал. Кремень дед, матерый мужичище.

- Сколько ему лет? - поинтересовался Павел.

Основываясь на воспоминаниях деда, общими усилиями насчитали ему не
менее семидесяти трех лет и еще раз поразились его здоровью и силе.

- А он сегодня придет или нет? - спросил я Андрея.

Тот пожал плечами:

- Да ничего он не сказал.

- Все-таки опасно в тайге ночью, особенно рядом с этим ненормальным
медведем, - невольно поежился я.

- Вот-вот, давайтека выпьем за то, чтобы деду повезло в тайге.

Это был лишь первый тост лейтенанта. Каким-то чудом они еще перестирали
свои шмотки, но развешивать их для просушки уже пришлось мне, так как мои
друзья в упор уже не видели не только собственное белье, но и друг друга.
Это не помешало им продолжить "банкет" воспринимая друг друга больше на
ощупь, и постоянно признаваясь во взаимном уважении к собеседнику.

К вечеру старик так и не пришел. Пока в печи сохранились угли, я
приготовил и ужин. Как часто бывает после долгой голодухи, меня мучило
постоянное беспокойство, что нам не хватит еды, и я чуть было сразу же не
собрался готовить завтрак. Остановило меня только отсутствие пустой посуды.

Спать завалились рано, горячая печь так и манила к себе, так и звала
прилечь и отдохнуть. Правда, мои поддатые друзья долго еще балабонили,
наконец сон сморил и их.

СПАСИБО, ДЕД ИГНАТ!

Утром Андрей поднялся раньше всех, мало того, не дал он спать и нам.

- Подъем, разгильдяи! - с такими словами лейтенант растолкал нас в
девятом часу утра. Узнав, сколько времени, я ужаснулся и, пригрозив угробить
Андрея, перевернулся на другой бок.

- Подъем, рота! - снова рявкнул Лейтенант уже без шуток. - Хватит
валяться, дел невпроворот.

- Да какие еще дела! - единодушно возмутились мы с Павлом.

- Простые. Штопать одежду, собирать рюкзаки, готовиться к дороге.

- Так дед еще не пришел! - попробовал возразить Павел. - Он же обещал
проводить нас до перевалов.

- Ну и что? Время уходит, посмотри какая погода, как в сентябре. А что
будет через день или два, ты знаешь? Вот и я не знаю. Придет дед, не придет
- надо быть готовым к выходу. Может, его вообще уже мишка кушает, что же нам
теперь, до

весны его ждать? Слазьте! - решительно закончил он.

- С похмелюги, что ли, болеет? - предположил причину подобной
активности Павел. У самого белоруса видок был далеко не блестящий. Но
кое-как с помощью моченой брусники и китайского чая оба моих спутника
приободрились. Пока я готовил завтрак, они занялись починкой снаряжения и
белья. Павел совмещал полезное с приятным. Дед оставил ему какие-то корешки
и травы, велел парить в настое больные ноги. Заварив все это в деревянной
шайке, Павел устроился на солнышке, погрузил ноги в темное варево и принялся
штопать свое белье. Запах от лечебной жидкости напоминал о нашем таежном
чае, и Андрей даже пошутил:

- Ты потом смотри это добро не вылей. За обедом с медком выпьем.

За завтраком Андрей неожиданно спросил:

- Как думаете, мужики, где сейчас наши "друзья"?

- Какие? - не врубился сразу Павел.

- Те, что с Куцым, - пояснил я, сразу поняв, о чем говорит Лейтенант.

- А-а! Ну где-где, сидят там, за перевалом, ждут когда снег растает, -
высказал свою версию Павел.

- А ты что это их вспомнил? - спросил я. - Соскучился, что ли?

- Да нет, просто таких попутчиков или не иметь совсем, или держать на
расстоянии выстрела.

Невеселый разговор этот заглох сам собой, меня в тот момент больше
интересовала судьба деда Игната. Слишком тревожным было это ожидание. Лишь в
третьем часу дня мы совсем рядом услышали выстрел. Андрей и Павел находились
в

доме, а я около ручья, и расслышал то, чего они не могли слышать.

- Я слышал рев медведя! - крикнул я им.

- До выстрела? - торопилво спросил Андрей.

- После.

Лейтенант метнулся в дом и вернулся с карабином Жеребы.

- Пошли, - скомандовал он.

Дорога была нам знакома. Не прошли мы и трехсот метров, как увидели
деда Игната. Даже издалека было видно, что с ним что-то неладно. Шел он
неуверенно, пошатываясь, без рюкзака и ружья. Не сговариваясь, мы бросились
ему навстречу. Старик просто-напросто упал на руки Павла и Андрея. Вид у
него был ужасен: голова залита кровью, из-под разодранной на плече
телогрейки виднелось развороченное мясо. Приподняв голову, дед прохрипел:

- Ружье мое возьмите...

Андрей кивнул мне, и я спустился в неглубокий распадок, заросший густым
кустарником. На самом его дне мне предстало место трагедии. Кусты были
беспощадно помяты, а кое-где даже вырваны с корнями. Огромной бурой глыбой
лежал медведь. Ружье старика оказалось прижато передними лапами лесного
хозяина, и мне волей-неволей пришлось нагибаться и вытаскивать оружие из-под
него. В нос мне сразу ударил характерный неприятный запах. Я понимал, что
медведь мертв, но когда тянул ружье, невольно затаил дыхание и косился одним
глазом на оскаленную пасть зверя. Заполучив оружие, я облегченно перевел
дыхание, но тут заметил, что из-под мышки медведя торчит наборная рукоять
ножа. Мне не очень хотелось это делать, но я все-таки с трудом вытащил
тяжелый и длинный нож. Насколько я понял, именно он послужил причиной смерти
этого людоеда.

Вытерев нож о шерсть медведя, я подхватил рюкзак и тут на самом краю
вытоптанной площадки увидел небольшой серый холмик. Это оказалась собака
старика, столь же безнадежно мертвая, как и ее последний враг.

Павла и Андрея я догнал уже у самого дома, они с видимым усилием вели
отшельника-великана. Время от времени у того просто подкашивались ноги, и
тогда они волокли его по земле. С трудом затащив хозяина в дом, они уложили
его на лежанку. Андрей кинулся искать какие-нибудь тряпки, нашел что-то
похожее на старую простыню, начал рвать ее на длинные ленты. Но когда он
склонился с этими самодельными бинтами над телом старика, тот пришел в себя
и отвел его руки:

- Не надо, медовуху давай.

Павел отдернул занавеску и вытащил почему-то самую большую бутыль,
литров на пять. Он принес ее к топчану, и дед сказал жестко и уверенно:

- Лей!

Павел замер в нерешительности, а старик снова зло повторил:

- Лей, говорю!