Чтение 63–й страницы книги ~Золото на крови~

Лейтенант развеселился, ткнул меня кулаком в плечо, затем по-братски
обнял:

- Ну и память у тебя. Слушай, а ты что-нибудь забываешь?

Я пожал плечами:

- Наверное. Все-таки совсем маленьким я себя не помню.

- Жалко. А то я хотел тебя спросить, как там внутри, в утробе, - и
засмеявшись, он пропел из Высоцкого: - " День зачатья я помню не точно... "

Решение свернуть к деревне оказалось для нас просто спасительным. Еще
день мы провели в пути, а на следующую ночь, уже под утро, пошел снег.
Густой, крупный, он сразу встревожил Андрея.

- Как бы пурга не началась.

- Ты думаешь, может?

- После снега всегда метет. Как там метеорологи говорят: фронт осадков.
А потом циклон нагрянет или антициклон. Надо выходить к реке, она где-то
здесь близко, а она нас точно приведет в деревню.

Мы быстро проглотили холодную печенку и тронулись в путь. К обеду мы
действительно вышли к реке, и это сильно облегчило нам дорогу. Со льда снег
еще сдувало, и только свежий, мягкий пушок весело скрипел под ногами. Теперь
мы двигались чуть ли не семимильными шагами. Уже попадались приметы
цивилизации: то торчащая из-под снега разбитая лодка, небольшой бревенчатый
домик-лабаз, укрепленный на высоком столбе.

- Жилье близко, - обрадовался Андрей. - Дойдем сегодня или нет?

Я хотел сказать, а стоит ли так спешить? Может, еще ночку переночевать
в тайге, а уж утром выйти к деревне. Но именно в эту секунду первый, еще
осторожный порыв ветра бросил нам в лицо холодную пригоршню снега.

- Ну вот, начинается, - вздохнул Андрей, поднимая воротник. - Ты не
знаешь, почему пурга всегда метет в лицо? Нет чтобы подталкивать в спину.

- В чем же дело, - отозвался я. - Пошли обратно, к пещере.

- Чтобы ты мне снова пятки щекотал? - хмыкнул он. - Прибавь шагу,
умник.

Уже через полчаса нам стало совсем не до смеха. Мы шли согнувшись в три
погибели под завывающим натиском пурги.

- Это может быть надолго! - прокричал Андрей, обернувшись ко мне и
продолжая пятиться по ходу движения. - Надо обязательно дойти до деревни.
Она должна быть справа по берегу.

" Так ни черта ж не видно!" - хотел крикнуть я, но густой липкий снег
мгновенно залепил мне рот, глаза и нос, отбив всякое желание говорить.

Мы действительно шли, не видя берегов, и только лед подсказывал нам,
что мы еще не сбились с пути. И все равно мы прошли бы мимо этой чертовой
Байды, потому что уже стемнело, и хорошо, если мы хоть что-то видели в двух
метрах

от себя.

Повезло нам, как обычно, через невезуху. Андрей, шедший впереди,
стремительно ухнул куда-то вниз. Сначала я просто не поверил своим глазам.
Был человек, и сразу его нет. Лишь когда над белой поверхностью показалась
его голова, я понял, что лейтенант провалился под лед. Сорок килограммов
золота запросто утащили бы его на дно, но, по счастью, там было не очень
глубоко. К тому же я вцепился в шапку Андрея, и с матом и подвываниями
лейтенант выполз на лед. Но за это время он понял самое главное. Стуча
зубами, он крикнул мне на ухо:

- Это прорубь, свежая, только-только затянуло ледком!

Да, теперь и я видел, что полынья имела слишком правильную, квадратную
форму.

- Где-то рядом жилье! - снова крикнул трясущийся от холода Андрей и
свернул вправо, к берегу. Он не ошибся, нам попалась занесенная, но еще
видимая под снегом тропинка.

С трудом мы вскарабкались на крутой косогор. У Андрея сильно скользили
обледенелые унты, и он несколько раз упал. Пройдя еще буквально метров
десять, мы уперлись лбами в плотный сибирский забор. Такие бывают только в
этих, богатых лесом местах. Пока мы шарили по забору, ища ворота, внутри
ограды густым басом залаяла собака. Так что хозяева были предупреждены о
нашем визите. Стоило Андрею стукнуть пару раз кулаком в закрытую калитку,
как из-за нее сразу послышался испуганный женский голос:

- Кто там?

- Скажите, где тут у вас Варя-почтальонша живет? - прокричал Андрей.

- Ну, я Варя, а что вам надо-то?! - не слишком дружелюбно отозвалась
женщина.

- Вам Витька Корзун привет просил передать, - по прежнему дрожа всем
организ мом, с запинками в голосе отозвался Андрей.

Невидимая нам женщина громко ойкнула, загремела отодвигаемая доска,
звякнула щеколда, и калитка широко распахнулась.

- А Витя сам не приехал? - сразу спросила женщина.

Лица ее я не видел, только очертания головы в платке да накинутая на
плечи фуфайка.

- Нет, - мотнул головой лейтенант, по-прежнему выбивая зубами морзянку.
- Нам бы только ночь переночевать, а то шли по реке, и тут у вас под берегом
провалились в прорубь.

Хозяйка ахнула и за руку поволокла его в дом, причитая на ходу:

- Господи, это ведь я белье полоскала с утра, кто же знал то!

В самом деле, весь обширный двор был занавешен белыми парусами
замерзших простыней. Пробравшись сквозь их погромыхивающие ряды, мы прошли в
большой дом, типичную сибирскую пятистенку. Все комнаты его отапливались
одной, стоящей посередине избы печью. Мы с блаженством окунулись в
излучаемое ею тепло.

Пока мы снимали рюкзаки и шубы, хозяйка скрылась внутри дома. У Андрея
даже шапка стояла колом, не только унты или штаны. Вернувшись, хозяйка
подала нам чистое полотенце и новенькую смену мужского белья, штаны и
рубаху.

- Идите переоденьтесь, а я пока на стол соберу.

Все, что дала нам хозяйка, оказалось в самую пору. Она даже
предусмотрела теплые, шерстяные носки. Андрей от всей души растерся жестким
махровым полотенцем.

- Ах, хорошо! - потянулся он, напрягая мышцы. А с кухни уже потянулись
невероятно вкусные запахи давно забытой нами пищи. Глотая слюнки, мы
поспешили на запах.

На столе нас уже поджидали большая чашка с вареной картошкой, соленые
огурцы в миске и тарелка с огромными лопоухими груздями.

- Садитесь, кушайте, - радушно пригласила нас Варя, нарезая круглый,
подовый хлеб. Затем она метнулась к буфету, достала бутылку водки, причем не
какого-то там "самопального первача", а самую настоящую "Столичную", в белой
жестяной

"бескозырке". Это оказалось весьма кстати. Андрей разлил водку по
стаканам, хотел налить и хозяйке, но та отказалась:

- Ой, нет, я не буду.

Мы чокнулись, Андрей коротко сказал:

- За то, что все таки вышли.

Водка, прокатившись по пищеводу огненным шаром, мгновенно разогрела нас
изнутри. У Андрея сразу залилось румянцем лицо, да и я чувствовал, как
пылают мои щеки.

- О Господи, как хорошо-то! - выдохнул Андрей прежде чем с хрустом
вгрызться в плотную шляпку груздя.

А хозяйка уже спешила от печи с громадной сковородкой с шипящей
яичницей, поджаренной на сале. Мы дружно взвыли от вожделения, набрасываясь
на это кулинарное чудо. А еще я не мог оторваться от самого обычного хлеба.
Он не шел ни в какие сравнения со староверческими сухарями. Мягкий,
душистый, ноздреватый, мне казалось, что я не ел в своей жизни ничего
вкуснее.

Лейтенант все-таки нашел время представиться хозяйке:

- Меня зовут Андрей, а его Юра. Ну, а вас Варя, да?

Та только улыбнулась в ответ. Еще через пару минут Андрей вспомнил еще
кое-что.

- А вы-то что сидите? Присоединяйтесь, - и он показал вилкой на пустую
сковородку.

- Ешьте-ешьте! Я только что поужинала, - отказалась Варя.

Андрей налил нам еще граммов по сто, предложил и хозяйке, но она опять
отказалась. Признаться, я смотрел на нее с большим удивлением. Мы с Андреем
ожидали встретить прожженную хозяйку воровской малины с криминальным
прошлым, но Варя совсем не походила на крутую бандершу. Невысокая,
полноватая, с круглым, довольно милым лицом. Возраст ее я определил лет в
тридцать, может, чуть больше. Черные волосы она собирала в пучок, в ушах
блестели небольшие серебряные сережки. Хотя дома было тепло, но Варя
накинула на плечи белую оренбургскую шаль и машинально теребила ее концы
маленькими, но явно сильными пальцами. Колец на этих пальцах не
просматривалось, зато покрасневшая кожа и вздувшиеся сосуды говорили о том,
что Варина жизнь не была сплошным праздником. Это подтверждала и вся
обстановка в доме. Мебель старенькая, давно вышедшая из моды: шкафы, буфеты,
комод, все округлых форм начала шестидесятых. В приоткрытую дверь спальни
виднелась широкая кровать с хромированными шарами, застеленная сверхопрятно,
и с целой пирамидой разнокалиберных подушек под ажурной тюлевой накидкой.

Да и вообще весь дом светился чистотой и ухоженностью, ясно говорившей
о характере хозяйки. Вышивка на телевизоре, белый рушник под старенькой
иконой, ходики с кукушкой на стене, да пушистая кошка, без страха тершаяся о
наши

ноги. Все в доме дышало теплом и уютом.

А темные глаза Вари продолжали пылать нетерпением, но лишь когда мы
сытые и пьяные принялись за чай с малиновым вареньем, она задала нам свой
главный вопрос:

- А вы Витю давно видели?

Андрей коротко глянул на меня, словно ища поддержки, и ответил очень
уклончиво: