Чтение 60–й страницы книги ~След нумизмата~

за плечо Макеева, но тот поднял в ответ указательный палец -- один вопрос.

-- Диктор -- мужчина?

-- Да... старый.

-- Ухов? -- подсказал Ефимов, у него самого на лице от напряжения
выступил пот.

-- Нет, лысый..

-- Балашов! -- в один голос воскликнули Федор и Ефимов.

-- Да! -- последним усилием выдохнула Нина и прикрыла веки. Из уголка
глаза медленно проползла вниз слеза.

-- Спасибо, Нина, огромное вам спасибо! Выздоравливайте скорей!

Осторожно, но с чувством пожав вялую руку девушки, Макеев первым вышел
в коридор. Там им пришлось под руки отводить Филиппова обратно в палату, у
его койки и произошел первый "разбор полетов".

-- Вот это да! Вот это мы "индюка" подцепили! -- радовался Ефимов. -- Сам
Балашов! Такая шишка и занимается скупкой краденого!

-- Кто тебе сказал, что он купил эту коллекцию? Ее ему могли подсунуть
под чужими документами, может быть, он вообще посредник, и она сейчас уже
где-нибудь за бугром! Зачем ему, с его миллиардами, мелочиться и скупать
краденое? -- возражал Макеев. Машинально он закурил сигарету, но тут же
вспомнил, где находится, и, чертыхнувшись, загасил ее. В это время подал
голос лежащий на животе Филиппов.

-- Интересно, а Силин его тоже замочит?

Этот новый взгляд на проблему удивил даже изощренного Макеева.

-- Ты думаешь, он способен и на такое?

-- Ты же сам говорил, что Силин идет по следу коллекции и убивает всех,
кто приложил к этому делу свою руку , -- напомнил оперативнику Ефимов.

-- Ну это-то вряд ли. Ты представляешь, как охраняют таких людей, как
Балашов? Но вот предупредить московских сыскарей стоит. Силин бродит сейчас
где-то в столице. Он фанатик и пойдет до конца. Я бы ждал его там, рядом с
этим банкиром. Хорошая была бы ловушка.

Домой Ефимов и его более старший коллега возвращались уже поздно ночью,
благо жили рядом и не так далеко от больницы.

-- Как ты все-таки решился ее расспросить, а Федор? Ну давай, колись?
Как это вообще у тебя все получается? -- допытывался Ефимов.

-- Не знаю. Взгляд ее меня удивил, такой осмысленный. -- Говоря это,
Макеев несколько нервно оглядывался по сторонам.

-- Ты чего это? -- удивленно спросил Ефимов.

-- Ты вот спрашиваешь, как это у меня получается, а я тебе и сказать не
могу, знаю только одно: что-то мне в последнее время тревожно. Хорошо хоть,
Машка из нашей дыры перебралась, да и жена, если что, плакать уже не станет.

Ефимов знал, что супруга Макеева умерла два года назад от рака, а дочь,
отучившись в Питере, так и осталась жить в Северной Пальмире. Но подобное
откровение оперативника повергло его в шок.

-- Ты что, Андреич, с ума сошел? -- По отчеству Макеева Ефимов назвал
впервые. Внешний облик и мальчишеские манеры приучили всех называть
оперативника по имени, и это несмотря на седую голову и сорок два прожитых
года. -- Что за настроение у тебя? Выбрось все из головы!

-- Пробовал, не получается. Чувствую, шкурой чувствую что-то нехорошее.
Что-то у нас в городе не то. Вроде бы все затихло, но.. Два моих лучших
стукача срочно перекочевали в мир иной, одного вообще найти не могу.

-- Убили?

-- Непохоже, скорее сам сбежал. Семью оставил, дело прибыльное. Ты тех
кавказцев из "Милана" помнишь?

-- Те, что с Тягуном встречались?

-- Да. Судя по всему, это чеченцы к нам пожаловали.

Остановившись, он достал очередную сигарету, машинально протянул ее
Ефимову.

-- Знаешь, как я все это читаю? Грузины с чеченами всегда враждовали. Но
тут началась заварушка из-за Чалого, грузин хоть и было меньше, но вооружены
они были гораздо лучше. Вспомни хотя бы гранатомет, и не "Муха", а РПГ и три
автомата против пистолетов и двух "узи" нашей местной шпаны. Не секрет, что
чеченцы сейчас больше всего оружием и торгуют, у них его сколько хочешь.
Снабдив Важу, они подкатили с тем же предложением к Тягуну, он не против,
встречаются в "Милане", обо всем договариваются, может даже, берут деньги,
но!..

Он снова остановился, посмотрел снизу вверх на более рослого Ефимова и
торжественно докончил свой монолог.

-- Тут его чечены сдают Важе.

-- Почему? С чего ты взял, что они его сдали? -- удивился Ефимов.

-- Потому что грузины уже знали, что встреча будет в ресторане.

-- Постой, я сейчас тебя поймаю на слове. Ты же сам говорил, что грузины
и чеченцы между собой враждуют? А тут они вроде и заодно.

-- Хочешь докажу?

-- Давай.

-- Помнишь тот крючек который по словам Филипова звякнул за нашей
спиной?

-- Ну.

-- Так вот, с момента приезда чеченцев прошло не более пятнадцати минут.
А мы теперь знаем что Важа со своими абреками прятался в Дубовом, это сорок
минут на предельной скорости даже для "Мерседеса". Так что знали они,
заранее знали о этой встрече.

-- А зачем это надо чеченцам?

-- Чечены этим сразу убивают двух зайцев: убирают Тягуна с его братвой и
натравливают нас на Важу с его джигитами. И вот тебе результат: город чист,
как после бани, приходи и бери его тепленьким.

-- Да, красиво у тебя получается, -- признался Николай. -- Только
жутковато.

-- Самому тошно. Тут еще это...

-- Что?

-- Тех двоих моих сексотов перед смертью здорово пытали. Ну а выбить они
могли только одно -- мое имя.

-- Ну и что ж ты молчишь?! -- в полный голос рявкнул следователь. -- Надо
же меры принимать, охрану ставить, рейд по городу провести, РУБОП
подключить!...

Макеев прервал его тихим смехом:

-- Если им надо, они любой ценой убьют. Снайпера на крышу сунут, машину
взорвут. Есть у меня надежда, что я их все-таки опережу. Не сегодня, так
завтра должен я узнать, где у них нычка. Оружие -- это даже не наркотики.
Место много занимает. Да и сам я немного подготовился.

Он отогнул ворот куртки.

-- Второй день в бронежилете парюсь. Так что не переживай. Все будет
нормально. А все эти рейды -- мура. Только спугнем зря. До завтра!

Он пожал Ефимову руку и повернул на свою улицу. А тот долго еще стоял
на перекрестке, наблюдая, как в свете фонарей то появляется, то исчезает
хрупкая фигура оперативника. Вот он свернул за угол, Ефимов только
развернулся, чтобы идти к себе, как в стороне, куда ушел Макеев, вспыхнула
резкая и частая перестрелка.

Николай рванул из кармана пистолет и побежал, на ходу досылая в ствол
патрон. Так быстро он не бегал еще ни разу в жизни. Легким не хватало
воздуха, перед глазами от напряжения плавали кровавые круги, а Ефимову
казалось, что он все равно бежит слишком медленно. Впереди по-прежнему
гремели выстрелы, и это придавало ему силы.

"Держись, Федька! Держись, Андреич!" -- эта мысль вместе с пульсом
непрерывно билась в голове следователя. Он был уже близко, когда резко и
оглушительно прогремела автоматная очередь. После нее наступила тишина, а
затем взревел двигатель автомобиля. Выскочив из-за угла дома, Ефимов сразу
увидел на асфальте три неподвижных тела. Метрах в тридцати от него под аркой
проходного двора горели габаритные огни машины. Она уже трогалась, когда
Ефимов, упав на одно колено, поднял двумя руками пистолет, поймал на мушку
темный силуэт и всадил в него всю обойму. Он был уверен, что попал, но
машина все-таки проскочила проходной двор и исчезла за поворотом. Ефимов
скрипнул зубами и побежал назад, туда, где лежало на земле маленькое тело
Макеева.

Было темно, и лишь опустившись на колени, Ефимов понял, что произошло.
Те двое, что попытались зажать оперативника в проходном дворе, не имели
никаких шансов. Все их выстрелы пришлись в бронежилет, Федор же стрелял
точно. Когда упал и второй киллер, Макеев подбежал к нему, склонился над
телом, но предательская очередь сзади, из темноты подъезда, пришлась точно в
затылок....

Когда приехала первая патрульная машина, Ефимов по-прежнему стоял на
коленях над телом оперативника и рыдал так, как не плакал никогда в жизни.

Один из бандитов умер на месте, второй -- по пути в больницу. Оба
оказались местными, из бывшей гвардии Чалого. Машину нашли под утро в овраге
на окраине. Она оказалась краденой. Ефимов все-таки в кого-то попал: заднее
сиденье оказалось густо залито кровью, но в больницы области никто с
огнестрельными ранами не поступал.

Смерть Макеева невольно сыграла на руку Нумизмату. В хлопотах по поиску
убийц оперативника все невольно забыли о последней его удаче в больнице.
Лишь вечером тринадцатого числа в Москву ушло сообщение о том, что с большой
долей вероятности следующей жертвой Михаила Силина может стать финансовый
магнат Виктор Балашов.
10. ПРИВИДЕНИЕ В НОВОМ ДОМЕ.

Несмотря на мягкую постель и уют, спал Силин плохо, опять снилась какая
то дрянь, что-то томительно-тревожное, с кровью и трупами. С Надей он
попрощался довольно сухо, что явно обескуражило женщину. Но Нумизмат не
обратил на это никакого внимания. Все мысли его были заняты предстоящим
днем, самым важным и решающим в его московской эпопее.

В половине восьмого утра у Казанского вокзала его подобрал Паршин.
Взглянув на осунувшееся, с большими мешками под глазами лицо Силина, он
засмеялся и спросил: