Михаил Тырин.

Дети ржавчины

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДОЖДЬ

Всю ночь небо хлюпало и вздыхало, а на рассвете расплакалось тихим серым
дождем.

Я сидел в продрогшем кафе и думал о том, что к тридцати годам добровольно
отдал весь этот мир другим людям. Это был первый симптом близкой старости,
хотя я еще не стал седым, сгорбленным или ослабленным болезнями.

Тридцать лет - а я уже безнадежно постарел. Вернее, устарел. В разных
концах зала сидели парень и девушка - вероятно, студенты из находящегося
поблизости Горного института. Похоже, они, как и я, опоздали к началу дня и
выжидали в кафе удобного момента, чтобы пройти на лекцию. Они обменивались
быстрыми взглядами, но при этом усердно делали вид, что им нет друг до друга
никакого дела.

Я смотрел на них и думал: сейчас он, наверно, решится подойти к ней с
каким-нибудь невинным предложением. Например, предложит свой зонт, чтоб
вместе дойти до института. Возможно, она сразу даст ему от ворот поворот, а
может, и нет. Скорее всего нет. Она будет подчеркнуто равнодушна, она пожмет
плечами и не улыбнется, она будет глядеть в сторону и отвечать односложно.
Мол, не очень-то ты мне нужен со своим зонтом, но раз уж сам напросился... И
так далее.

В любом случае и при любом исходе это будет выглядеть естественно.

Совсем другое дело, если попробую подсесть я.

В хорошо одетом дяде, окруженном запахом дорогого одеколона, она увидит
скорее всего перезревшего ловеласа, который возжелал тряхнуть костями, пока
жена не видит. И даже если я скажу, что нет у меня жены, она не поверит.
Глядя на меня, нельзя подумать, что у меня нет жены или чего-то другого,
необходимого. Так я выгляжу: устроенный, упакованный, обросший важными
заботами, как семейными, так и служебными.

А ведь жены у меня больше нет, это правда.

Так что нужно смириться - романтические встречи, разговоры ни о чем,
шумные случайные компании ушли в прошлое. Они остались этим ребятам -
девчонке в джинсовой куртке и пареньку в бейсболке. Сам я уже не влезу ни в
куртку, ни в бейсболку. Да и не очень-то они мне теперь нужны.

Самое грустное, что я не намного старше этих ребят.

Я посмотрел на часы. Через десять минут в Ведомстве закончатся утренние
планерки. Тогда можно будет потихоньку перебираться на рабочее место. Увы,
это обязательно. Парень с девушкой могут сейчас познакомиться и в честь
этого, отложив учебу на потом, пойти куда-нибудь. А я обязан быть на месте.
Пусть даже с опозданием.

Тяжело стареть в тридцать лет. Вот и сегодня - опоздал на работу.
Обыкновенно проспал. Откуда взялась эта привычка - лежать и думать, глядя в
потолок, после пробуждения? Куда подевалось желание бодро вскакивать - и
действовать, действовать?..

Хотя, сказать по совести, сегодня виновата совсем не моя ранняя старость.
Виноват дождь. Под дождь я могу спать целый день, и никакой громогласный
будильник не смеет этому мешать.

Я снова посмотрел на часы. С грустью подумал, что дома лежит упакованный
в полиэтилен кусочек баварского сыра. Как бы здорово он пошел под кофе с
молоком мне на завтрак! Вместо этого - какие-то школьные булочки в дешевом
кафе. Сам виноват, надо было вовремя вставать. А впрочем, виноват все-таки
дождь...

Я потрогал висящий под мышкой пистолет и украдкой посмотрел на студентку.
А что, если бы сейчас в кафе ворвался небритый детина с обрезом и попытался
всех ограбить. Тут бы я сумел показать себя. Все бы увидели, что я не
какой-то канцелярский работник, до посинения перетянутый галстуком. Я
зажмурился и представил себе: вскакиваю, отшвыриваю стул, уворачиваюсь от
заряда картечи, делаю подсечку, удар, бросок, разбиваю негодяем что-то из
мебели, и наконец пистолет в затылок: "Не двигаться!"

И стою победителем среди клубов порохового дыма. Это действительно способ
стать интересным для кого-то. Не то что какой-то дурацкий зонтик...

Глупости, конечно...

Увы, такой удачи у меня в жизни еще ни разу не было. А студентка
продолжает ковырять свое мороженое с гипертрофированным безразличием на
лице.

И опять я посмотрел на часы. "Сколько можно на нас смотреть?" - подумали,
наверно, часы. Пожалуй, пора идти - Я уже оторвался от стула, но тут дверь в
кафе распахнулась, впустив в помещение шум дождя. На пороге появился
человек, он остановился, отряхивая зонт. И в этот момент стало видно, что он
одет почти в такой же плащ, как и я. Двубортный пиджак тоже сильно смахивал
на мой, и ботинки были примерно того же сорта - надежные, прошитые крепкими
нитками, хорошо почищенные. Более того - я был в этом почти уверен, - под
пиджаком у него висел такой же пистолет, как и у меня.

Это был Петя Алексеев. Помимо одинаковой одежды, мы с ним занимали
одинаковые должности. Оба - старшие эксперты Отдела первичных изысканий.

Петя нашел меня взглядом, непонятно усмехнулся и уселся рядом.

- Ты думал, я тебя здесь не найду? - спросил он.

- Да нет, - я пожал плечами. - Не думал.

- Ах, не думал? А знаешь, зачем я тащился через улицу под дождем и искал
тебя по всем подворотням? - продолжал Петр.

- Не знаю, - с сожалением признался я.

- Не знаешь... А я скажу, - он жестом успокоил пожилую официантку,
которая, заметив нового посетителя, неохотно зашевелилась.

Помолчал, наблюдая за мной и выжидая, когда я начну проявлять признаки
нетерпения. Но так и не дождался.

- Значит, в командировку завтра поедешь? - спросил Петя.

- В командировку? Если ты говоришь, то, наверно, поеду.

Я уже привык к его частой манере использовать в разговоре только
вопросительные предложения.

- Правильно... Воздухом подышать, в речке искупаться, грибов насобирать,
так? Я пожал плечами.

- А может, и мне с тобой рвануть? - гнул с Петька.

- Петя, давай короче, - попросил я.

- Обожди. Скажи лучше, слабо поработать геодезистом?

Я протяжно вздохнул. Из нашего несуразного разговора выходило, что завтра
мы с Петром выезжаем, видимо, в какую-то глухомань под видом геодезической
группы.

- Кто с нами едет? - спросил я. Петр призадумался, каким бы вопросом
ответить на мой вопрос, но ничего не придумал.

- Внештатник поедет.

- Поздравляю, Петя, ты понемногу учишься выражаться коротко и понятно.
Давай, рассказывай в таком же духе все остальное.

Раздалась мелодичная трель. Петька сунул руку за пазуху и выудил трубку
радиотелефона.

- Да! Ну?..

Парень с девушкой моментально повернули головы в нашу сторону. Я вдруг
посмотрел на нас с Петькой их глазами. И увидел двоих почти одинаковых людей
в серых плащах и белоснежных рубашках. Бизнесмены, что ли? Нет, бизнесмены
не ходят по студенческим пельменным. Может, мафия? Тем более невероятно. Кто
же тогда, шпионы?

Все равно не догадаются. Хотя догадаться легко. Достаточно вспомнить, что
через дорогу мокнет под дождем шестиэтажное здание Ведомства. Не всякий,
правда, знает, что это Ведомство, потому что на входе табличка с длинным
неудобоваримым названием, которое я и сам плохо помню. Оно и есть настоящее
название Ведомства.

А если кто-то и знает об этом, разве он сможет подумать, что работники
Ведомства будут рассиживаться в обычном кафе, среди обычных людей и пить
обычный остывший чай с булочками?

Не догадаются. Лучший способ спрятаться - держаться на виду.

Петька закончил разговор, сунул трубку обратно за пазуху. Я
воспользовался этой маленькой заминкой, чтобы привести нашу беседу к
логическому завершению.

- Петя, ты так и не сказал, чего ради ушел с работы и искал меня. Прошу,
отвечай быстро и без лирических отступлений.

Петька посмотрел на меня с обидой.

- Да неужели ты не понял?!

- Петя! - деликатно предостерег я.

- Я пришел, чтоб предупредить тебя. Чтоб ты в кабинете Директора не
хлопал глазами, как баран, а был в курсе. И заметь, совершенно бескорыстно.
Так что с тебя причитается.

- Спасибо, Петя, очень тронут. Надо было сказать об этом сразу, я и так
опоздал.

- Вот еще что! - добавил Петр шепотом. - Приказ - оружия не брать.

- Что?! - я широко открыл глаза.

- Идем...

Открывая дверь, я уловил краем глаза, что парнишка в бейсболке все-таки
поднялся. И еще я успел услышать:

- Скоро перемена... Может, вместе пойдем, у меня зонт...

ВЕДОМСТВО

Так что насчет оружия? - прицепился я к Петьке, едва мы оказались на
улице.

- Ты уже слышал. Оружие нужно сегодня вечером сдать в хранилище.

- Петя, ты меня пугаешь.

- Не больше, чем Директор испугал меня.

- Послушай, это серьезно. Что говорили на планерке?

Петр выразительно посмотрел на меня и ничего не сказал. Я же пребывал в
смятении. И вовсе не потому, что мне очень нужен этот пистолет. Как раз
наоборот.