Эдгар Уоллес.

Вождь террористов

ВЕДЕНИЕ

Густой, тягучий туман висел над Лондоном. В таком тумане легко могла
раствориться всякая тайна. Но... тайне арестанта Бродмурской тюрьмы для
душевнобольных не суждено было раствориться в лондонском тумане. Эта тайна
превратилась в легенду, привлекшую всеобщее внимание. Обыкновенно таким
вниманием пользовались особенно прославившиеся преступники, чьи злодеянья
вызывали в свое время громадный интерес, и заставляли судей на основании
отзыва врачей-психиатров ссылать таких преступников в это безнадежное место.

По двору Бродмурской тюрьмы, опустив голову и заложив руки за спину,
бродил худой старик в плохо сидевшем костюме из серого сукна. Это был Джон
Флакк -- живая легенда лондонского преступного мира. Заключенные,
содержавшиеся в Бродмуре за убийство, гордились старым Джоном.

-- Это Джон Флакк... Флакк... Самый отчаянный преступник в мире...
Девять убийств...

...Большую часть времени он проводил за чтением и письмом. За все шесть
лет заключения, сотни маленьких ученических тетрадок были заполнены его
трактатом о преступлениях.

Начальник тюрьмы позволил ему хранить эти тетрадки, надеясь
присоединить их к своему замечательному музею.

Однажды старый Джон оказал ему необыкновенную милость, дав почитать
одну из своих тетрадок. Заглавие гласило: "Как я граблю банковские кладовые,
когда охрана состоит из двух человек". Это произведение, написанное чистым и
четким почерком Джона Флакка, напомнило начальнику тюрьмы дивизионные
приказы к наступлению. Ни одна возможность не осталась не предусмотренной,
каждая мелочь имела значение.

-- И много у вас написано в таком роде, Флакк? -- удивленно спросил
начальник.

-- Как так? -- Джон Флакк пожал своими худыми плечами.-- Я это делаю
для собственного удовольствия, только для того, чтобы упражнять свою память.
Я написал уже шестьдесят три книги на эту тему и больше добавить нечего. За
все шесть лет, что я здесь, я не мог внести ни одной поправки в свою старую
систему. Я бы дал большое состояние в руки какому-нибудь ловкому человеку,
при условии, конечно,-- добавил он в раздумье -- что это будет малый
решительный и что книги попадут к нему в руки не слишком поздно; в наше
время научных открытий то, что сегодня ново, завтра уже никуда не годится.

Может быть, это было шуткой или плодом больного воображения? Начальник
тюрьмы несколько сомневался в существовании этих опасных книг, но вскоре ему
пришлось изменить свое мнение.

Несколько дней спустя Скотленд-Ярд прислал инспектора Симпсона. Его
разговор с Джоном Флакком был очень короток.

-- Речь идет о твоих книгах, Джон,-- сказал он.-- Плохо будет, если они
попадут не в те руки. Равини говорил, что ты где-то запрятал около сотни
книг.

-- Равини? -- Старый Джон Флакк оскалил зубы.-- Слушайте, Симпсон! Что
же вы думаете, вы будете всю жизнь меня держать в этом проклятом месте?
Да?... Вы жестоко ошибаетесь. В одну прекрасную ночь я потихоньку исчезну --
можете доложить это начальнику, если хотите,-- и тогда я поговорю с Равини с
глазу на глаз.

Голос его сделался громким и пронзительным и знакомое Симпсону безумное
пламя снова появилось в его глазах.

-- Были ли у вас когда-нибудь сны наяву, Симпсон?... У меня их три. Я
изобрел новый метод, как исчезнуть с миллионом. Это -- номер первый, но это
еще не так важно. Номер второй касается Ридера. Я мечтаю о том, что я его
встречу одного, в темную туманную ночь, когда полицейские не смогут
разобрать, откуда доносятся крики. А мой третий сон -- это Равини. Но Георгу
Равини везет -- он умрет прежде, чем я отсюда выйду.

-- Ты с ума сошел! -- вырвалось у Симпсона.

-- Поэтому я и здесь,-- рассудительно возразил Джон Флакк.

Эти разговоры -- с инспектором и начальником тюрьмы -- были самыми
длинными, которые он вел за все шесть лет своего пребывания в Бродмуре.
Обыкновенно он или писал, или бродил по тюремному двору, опустив голову и
заложив руки за спину. Иногда он подходил к определенному месту возле
высокой ограды и, хотя это казалось очень неправдоподобным, поговаривали,
что он перебрасывает записки. Более вероятным было то, что он нашел
человека, который пересылал во внешний мир его многочисленные шифрованные
письма, а оттуда приносил короткие ответы. Он подружился с надзирателем
своего отделения, и однажды последний был найден с перерезанным горлом. Джон
Флакк вернулся в мир, чтобы осуществить свои "сны наяву".
1

Южный экспресс мчал молодую девушку Маргариту Бельман к узловой станции
Сельфорд, откуда по узкоколейке она должна была отправиться в Сильтбури. В
Сильтбури было свободно место секретарши с шестьюстами фунтами годового
оклада. Такое место ей было совсем не по плечу, и вообще у нее не было
никакого опыта в отельном деле и притязания ее были очень скромны. Она ни на
секунду не воображала, что это место ей достанется, хотя, созвонившись с
хозяином отеля, все же получила приглашение приехать для переговоров.

Но не мысли об устройстве на новом месте занимали ее. Хорошенькое
личико Маргариты Бельман омрачалось, когда она вспоминала о двух встречах,
состоявшихся перед отъездом. Накануне, при встрече с мистером Ридером, она
ему сообщила о том, что ищет место в деревне, а он, вместо того, чтобы
высказать признаки огорчения, или хотя бы некоторого неудовольствия, явно
обрадовался.

-- Я боюсь, что не смогу часто приезжать в город.

-- Это меня только радует,-- возразил мистер Ридер, прибавив еще
несколько ничего не значащих слов о преимуществах жизни, близкой к природе.
Он был гораздо веселее, чем на прошедшей неделе, и ей это было довольно
неприятно.

Впечатления от второй встречи были еще более неприятными. Сегодня утром
до самого вокзала за ней шел человек, пытавшийся всячески завязать
знакомство. Судя по настойчивости, с которой он преследовал девушку, это был
итальянец. И самым огорчительным было то, что он наверняка слышал, как
Маргарита сказала своей спутнице, что вернется с шестичасовым поездом. Это
была уж совсем неприятная перспектива. А мистер Ридер... Маргарита
нахмурилась. Ей было двадцать три года -- возраст, когда молодые люди
кажутся иногда очень скучными. С другой стороны, люди, живущие на свете
пятый десяток, тоже не особенно привлекательны, а бакенбарды мистера Ридера,
делавшие его похожим на шотландского трактирщика, сна положительно не
выносила Он, конечно, был очень милый человек...

В этот момент поезд подлетел к станции и Маргарита очутилась на
необыкновенно маленьком вокзале в Сильтбури, прежде чем она успела выяснить,
влюблена ли она в мистера Ридера или только на него сердита.

Станционный извозчик остановил свою лошадь перед узенькой дорожкой,
ведущей к воротам, и сказал:

-- Это самый удобный путь для вас, мисс. Бюро мистера Давера находится
в конце дорожки.

Этот хитрый старик возил многих кандидаток на должность секретаря в
"Лармс-Кип" и он подозревал что и эта, самая миловидная из всех, едет туда
не в качестве гостьи.

-- Не подождать ли мне вас, мисс?

-- Ах, да, пожалуйста,-- поспешно ответила Маргарита Бельман, вылезая
из дрожек,

Отсюда она могла хорошо рассмотреть "Лармс-Кип". Дом вовсе не был похож
ни на отель, ни на пансион. Ясно можно было различить только ту часть дома,
которая в прежние времена была подземной темницей, остальная же часть была
скрыта густым, разросшимся плющом. За садом, до самого края скалы, тянулись
группы сосен и виднелся кусочек серовато-голубого озера, над которым вился
легкий дымок невидимого парохода.

Маргарита открыла .дубовые ворота и поднялась по дорожке к флигелю,
Вероятно ее увидели, так как дверь отворилась прежде, чем она успела
протянуть руку к звонку.

На пороге стоял, по-видимому, сам мистер Давер. Это был высокий, худой
мужчина, лет пятидесяти, с желтым --лицом и с такой улыбкой, что Маргарита
еле удержалась, чтобы не расхохотаться. Длинная верхняя губа свешивалась над
нижней и, несмотря на то, что его лицо было узким и морщинистым, он имел вид
какого-то необычайно комического божка счастья.

-- Мисс Бельман? -- спросил он с некоторой поспешностью,-- Добра
пожаловать в мою берлогу.

Берлога была очень удобным кабинетом, стен которого не было видно из-за
множества книг. Он закрыл дверь и с тихим нервным смехом пододвинул ей стул.

-- Я рад, что вы приехали. Как вам понравилось ваше путешествие? Ну
конечно, очень... А в Лондоне? Жарко и душно... могу себе представить. Не
хотите ли чашечку чаю?... Ну конечно. Он так быстро говорил, что у нее не
было ни малейшей возможности ответить ни на один из его вопросов, и прежде
чем она успела выразить какое-нибудь желание, он схватил телефонную трубку и
заказал чай

Вы молоды, очень молоды,-- покачал он печально головой. -- Двадцать
четыре, не правда ли? Умеете вы печатать на пишущей машинке? Что за смешной
вопрос!

Очень любезно с вашей стороны, мистер Давер, что вы меня приняли,--
сказала она.-- Но я боюсь, что не подойду. Я совершенно неопытна в этом
деле, а судя по жалованью, которое вы назначили.

--Успокойтесь,-- сказал мистер Давер и торжественно покачал головой.--
Мне как раз это и нужно. Работы очень мало, но для меня и этого достаточно.
Мне нужна дама, которая вела бы книги и охраняла мои интересы. Особа,
которой я мог бы всецело доверять. Я сужу по лицу. Вы также?.. Я думаю,
да... И по почерку. Вы также? Мне пришлось говорить с тридцатью пятью