"пробках".
одновременно.
бутиков, ни глянец, наведенный в последние годы на несколько
главных центральных улиц, ни вездесущий "Макдоналдс",
подмигивающий рекламой "Кока-колы" и телевизоров "Самсунг".
Все равно этот громадный, мрачный, бестолково выстроенный
город никак не становился европейской столицей. Царь Петр
давно уже умер, бояре исправно научились брить бороды, пить
кофе и даже полюбили европейские машины, которые в народе
именовались идиотским словом "иномарка", а Европа по-
прежнему отстояла от Москвы так же далеко, как Великая
Китайская стена от аэропорта имени Кеннеди.
сомневался, что сумеет довести свою затею до конца. Ему
казалось: долго он тут не выдержит. Но Москва продолжала
преподносить сюрпризы.
как наркотик, да и русские Филипповы корни не дремали.
котором родилась и выросла Филиппова бабушка, они вдруг
ожили и так сдавили сердце, что Филиппу пришлось постоять
возле чугунной островерхой ограды, держась за один из
прутьев. Какая-то пожилая женщина с нелепой сумкой в
ромашках заглянула ему в лицо, но ничего не спросила. "Все в
порядке, - сказал ей Филипп и улыбнулся. - Спасибо". - "Не
за что", - тихо ответила она, и Филипп еще долго провожал
взглядом желтую сумку с ромашками.
пробыл в ней еще слишком недолго, чтобы понять, что это за
законы. Он был уверен, что в конце концов во всем
разберется, ведь именно за этим он сюда и приехал. А пока
что, как и все здесь, он был малость не в себе. Наверное,
потому он и согласился на эту авантюру с женитьбой. Более
разумного объяснения он не мог придумать, даже для себя.
за квартиру, пусть тешится его будущая жена. Для него самого
это никак не могло быть побудительным мотивом. Думать о том,
что он пытается всего лишь сэкономить, все равно что
убеждать себя, будто самый лучший способ заработать - это
начать петь в церковном хоре.
от очень коротких, стильно подстриженных волос до маленьких
ступней, обутых в трогательные дешевые ботиночки. У нее была
изумительная фигура - не худая, но и не слишком полная, как
раз такая, о которой можно сказать - "совершенство форм".
Бестелесных созданий, состоящих из острых углов, ребер,
+.*b%) и жеребячьих выпуклых коленок, Филипп не любил,
красоты их не понимал, в ресторанах с ними скучал и никогда
не мог взять в толк, чем хороша талия, которую можно
обхватить двумя пальцами, и кому это может доставить
удовольствие.
удовольствия думал, что целый год это тело будет в его
личном пользовании. Но Александра Потапова, его будущая
жена, состояла не только из тела...
Не успеет он и глазом моргнуть, как ему придется помогать ей
тащить его, или он ничего не понимает в жизни.
подобраться совсем близко, так что очень скоро и не
различишь - где одна душа и где другая и когда они начинают
сливаться воедино. Именно такие женщины и могут со временем
стать необходимыми, как воздух и вода, да простится ему
банальность этого сравнения.
голосами по-настоящему опасны: с ними очень легко привыкнуть
к мысли, что жизнь и вправду можно с кем-нибудь разделить, и
тогда одиночество тебе не грозит...
собирается. Он женится в Москве на неизвестной сумасшедшей
только для того, чтобы отвязаться от ангела и его семейства.
И только.
что сказать?
- будто старик, обремененный годами, - отправился на кухню
варить кофе.
вспомнил зловещее обещание начинающей Марии Медичи: отравить
его при случае. Очевидно, он и впрямь вывел ее из себя, раз
она не только не сумела скрыть обиду, но еще и вслух
пожелала ему смерти. Это было серьезным нарушением все того
же неписаного свода правил, которому беспрекословно
подчинялись все без исключения ангелы, их друзья и подруги,
родственники и знакомые. Маленькая дурочка, решившая, что уж
от нее-то он не уйдет.
собой.
поговорить по-человечески. Но - Пресвятая Дева! - как он
ненавидел подобного рода объяснения и разговоры, как не
любил - и не желал - углубляться в лабиринты высоких
душевных терзаний, предаваться которым обожают женщины!
взбунтовавшимся чувством вины он как-нибудь справится,
главное, обошлось без длительных и многотрудных объяснений.
буквально в последнюю секунду, схватил турку с огня.
Чертыхнувшись, Филипп осторожно пристроил кофе на край
-%"($ --.#. доисторического сооружения, которое именовалось
почему-то плитой, и, отыскав в углу дивана трубку, нажал
кнопку.
близко.
Этого звонка он не ожидал.
окончательно заледенел. Филиппу казалось, что из трубки
прямо ему в ухо дует холодный северный ветер.
придумал себе новую игру?
Филипп, против воли начиная говорить обычным в разговорах с
этим человеком отстраненно-равнодушным тоном, ненавистным им
обоим. - И как ты об этом узнал?
интересует. Давай лучше не будем задерживать друг друга.
Мне, как и тебе, эти разговоры не доставляют никакого
удовольствия...
силой потер затылок.
не было на свете ничего хуже этого наказания...
долго пил кофе, грея о большую кружку озябшие руки. Он думал
свои тяжелые, как жернова, думы и совсем забыл, что
собирался позвонить Александре.
столом в кабинете продюсера общественно-политического
вещания первого канала, ожидая, когда Илья - так запросто он
называл теперь этого великого человека - закончит разговор
по телефону.
и очень напоминал хозяина.
гораздо больше похожи на своих хозяев, чем, например,
автомобили или собаки. Про собак ему рассказывала бывшая
жена. У нее была какая-то очередная слюнявая мечта: когда у
них появятся дети, они купят им здорового доброго пса, и он
будет катать их зимой на санках.
сих пор лезет в голову, хотя в его голове не может и не
должно быть места ни для каких глупостей. Андрей даже
опасливо глянул на великого человека, развалившегося в
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Корнев Павел