силу растить младенца? Да потом жить с этим подросшим
младенцем на одну пенсию?
и поила, и устраивала праздники, и возила в деревню, и
катала на санках, и прятала под елку подарки... Конечно, она
ругалась, ворчала и никогда ничем не была довольна. И
наверное, трудно было рассмотреть за этим... любовь.
задницу от кресла, чтобы собраться, свари хотя бы кофе!
Иногда она его раздражала. Как сейчас, например.
!%'".+l-., и голова опущена печально, и весь вид как бы
говорит о глубине отчаяния, захлестнувшего ее тонкую натуру.
пистолет и почему он так хорошо стреляет. И что именно он
сказал приехавшим на стрельбу омоновцам. И не поблагодарила
за то, что он заставил Павлика вмешаться и помочь ее
драгоценному Ивану. И не проявляет никакого интереса к тому,
что через несколько часов она будет в Париже, где им
предстоит еще очень многое объяснить друг другу.
я веду себя ужасно. Но я сейчас же возьму себя в руки...
Филипп.
моментально вытряхнула из чемодана то, что он туда напихал.
Вся его укладка никуда не годилась, и ей пришлось начинать
заново. Это заняло ее на некоторое время, и, когда чемодан
был собран, было около четырех.
расклеится и не сможет никуда ехать. Они и накануне так
договорились, что она позвонит им из Парижа, когда - если -
до него доберется.
брючный костюм и куртку - в Париже тепло, сказал Филипп.
Тепло и дождь.
два своих щегольских чемодана. В чемодане поменьше были его
вещи, а в чемодане побольше - вещи Александры.
окно, хотя Филипп строго-настрого запретил ей даже
приближаться к окнам.
за угол.
в луже. Грязная "Нива", устало фырча, остановилась у
подъезда. Из нее вылез лысый дядька с третьего этажа и стал
тянуть из багажника какие-то трубы.
судьбы, заставив ее сильно вздрогнуть. Филипп был в ванной и
не мог ответить на звонок.
Александра Потапова никогда не думала о себе как о госпоже
Бовэ, но тем не менее кивнула, как будто собеседник мог ее
видеть. - Меня зовут Сергей Говоров. Я буду у вас через
четыре минуты. Вас предупредили, что я приеду?
вас.
Филиппа, который зачем-то вздумал бриться, потом кинулась в
туалет, проверила, выключен ли утюг и чайник, хотя это уже
сто раз было проверено, на ходу, пролетая мимо изумленного
"a/+%a*., ее активности Филиппа, она побрызгалась духами,
схватила элегантный рюкзачок и замерла около двери.
Когда позвонили в дверь, на часах было ровно пять.
мужик. - Это я Сергей Говоров. Не узнаете меня?
в санатории.
соседнем кресле скромно, но красноречиво покоился автомат.
громила чуть смущенно, глядя на Александру.
Александра, - зато сейчас познакомились... Хотите кофе?
за двери. Все-то всегда слышал ее муж! - Да, - согласился
громила озабоченно. - Сейчас лучше поедем. Пробки всякие, и
мало ли что...
показавшуюся Александре совсем чужой, и он подхватил ее
тяжеленный чемодан, как будто он был из бумаги.
запирая на замок всю свою прошлую жизнь.
безрадостная учеба, работа по ночам, вечное и беспросветное
безденежье, бабы-Клавина смерть за швейной машинкой,
предательство Андрея, тяжелые ночные раздумья, когда
кажется, что невозможно дождаться утра, и стыд, стыд за
себя, доверившуюся, ничего не замечавшую, - все осталось
там, за коричневой дерматиновой дверью, за низким порожком,
который она осторожно перешагнула, не слишком уверенно
держась в новых лакированных ботинках.
гуськом, громила первый, Филипп последний, они вышли из
погребальной сырости подъезда в промозглые мартовские
московские сумерки прямо к ожидавшему их черному джипу.
заплакать. - Все хорошо.
бутылкой минеральной воды на сиденье, с открытой пачкой
сигарет на щитке, со смешным медвежонком на зеркале и
стойким запахом кожи и одеколона.
заднюю дверь.
джип стал выбираться со двора, где прошла ее жизнь, но
быстро справилась с собой и больше уже не плакала.
и стал стремительно набирать скорость, а потом оторвался от
земли, поднимаясь все выше и выше и радуясь собственной
сумасшедшей свободе.
приземлился их самолет, оказался совсем непохожим на
Шереметьево. Других международных аэропортов Александра не
видела и потому судить о них не могла.
что здесь внезапно пересеклись все человеческие дороги.
Обилие самолетов, людей, разноязычная речь, сверкание витрин
и чистых стекол, одетые прозрачными панцирями ленты
эскалаторов, бесконечные объявления по меньшей мере на трех
языках и неизменное "аттенсион силь ву пле", повторяющееся
каждую минуту, заставили Александру притихнуть и взять
Филиппа за руку. Почему-то он тоже нервничал, и она никак не
могла понять, в чем дело. В конце концов, он-то вернулся
домой...
досматривая.
терминалом к ним бросился какой-то мужчина в дорогом темном
костюме и что-то быстро и непонятно застрекотал. Филипп,
улыбаясь, слушал.
надеется, что город и Франция тебе понравятся, - перевел
Филипп. - Пошли, Алекс. Времени довольно много, а нам еще
ехать.
Александра, наученная еще бабушкой никогда не оставлять вещи
без внимания.
морщась.
Херберт Фрэнк
Журавлев Владимир
Жюль Верн
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Трубников Александр