красный от стыда, и чувствует, что слезы вот-вот польются, но нельзя,
никак нельзя, чтобы они полились, а врач все говорит, как будто рядом
нет никакого голого Данилова. Он стискивает кулаки так, что больно
пальцам. Он не должен стискивать кулаки, он должен беречь руки, для
пианиста пальцы - самое главное.
сочувствия.
не интересует. И правильно.
большую коробку с кассетами. - Вы не знаете, это чистые или записанные?
все ищет, рассматривает, сохраняет важный вид. В то, что Данилов
виноват, он не очень верил, но был убежден, что хлипкий архитекторишка
уж точно разболтал какому-нибудь козлу, что проектирует дом для Тимофея
Ильича Кольцова, и где этот дом, небось тоже разболтал, и как проехать к
нему, а теперь делает вид, что ни при чем, оправдание себе ищет,
преступника ловит!..
вылезай лучше.
куда деваются записанные? Отправляются "главному шефу" Дудникову, и он
просматривает их на сон грядущий?
написано на коробке красивыми иностранными буквами. Видеокассеты "BASF".
в руке. Так и есть. На кассете было написано "Sony".
которая была в магнитофоне, заменили.
самоуверенным, и удивление в нем было, и некоторая досада. - Зачем нужно
было ее менять? Затереть гораздо проще.
собой надежнее. Разрешите, я еще раз посмотрю.
дернулся, побежали белые цифры. Данилов присел на корточки, почти
уткнувшись носом в экран.
на охранника, остановил пленку и перемотал назад.
Нас камера только что увидела. Мы стоим на углу. Она смотрит на дом. А
вот следы. - Он остановил пленку и поднялся. Охранник дышал у него за
плечом. - Все утро шел снег. Ночью, наверное, тоже шел, я точно не знаю.
Человек, который приходил сюда до нас, оставил следы. Вот они. Видите?
Прямо под козырьком. Значит, он уехал незадолго до нас, раз снег их не
засыпал. Значит, именно его машину мы скорее всего видели в лесу.
иностранная. Может быть. Марта разглядела.
действительно кто-то был до них с Мартой. Впрочем, это не имело почти
никакого значения.
Кольцова.
появилась возможность поискать среди чудовищного разгрома какие-нибудь
вещественные доказательства, как называют их менты.
что преступник в спешке уронил на пол свой бумажник с паспортом и
визитными карточками. Или поставил подпись под бессмысленно-угрожающей
фразой на стене.
великого и могучего мужа? Почему не побоялся, что по этому звонку, да
еще на мобильный телефон, всесильная охрана мигом отыщет аппарат, с
которого звонили, а значит, и его владельца? Может, он украл этот
аппарат или взял взаймы? Зачем такие сложности? Зачем он менял кассету,
когда достаточно было ее просто вытащить и забрать с собой? Только для
того, чтобы оставить на ней Марту с Даниловым? Почему охранник открыл
ворота? Или тот человек, как Фантомас, явился в какой-нибудь маске,
например, Тимофея Кольцова?
Временные рамы стояли на всех окнах второго этажа, и предстояло еще
стеклить отдельный флигелек, где помещались баня, тренажерный зал и
маленький бассейн. Стеклить теперь будет нечем. Придется заказывать все
снова, ждать, привозить, и вряд ли Тимофей Ильич согласится платить по
второму разу.
усилий, хлопот, многочасовых объяснений с мастерской, которая работала
только по каким-то железным стандартам, а их стандарты Данилова не
устраивали.
бумажника с адресом, - только островки чужой подсыхающей крови, от
запаха которой все внутренности завязывались в узел.
желтое, блестевшее не режущим стекольным блеском, а мягким, как будто
масляным.
пыли чесались и кое-где кровоточили, и ничего не понял.
прозрачно-золотистые, похожие на янтарь. Откуда тут янтарь?
сунул в карман. И торопливо выпрямился. На брючных коленях блестела
въедливая алмазная пыль.
решив никогда с ней не расставаться.
темная, и все. Мы же ее только сбоку видели и сзади. Я же говорила тебе,
что это какая-то подозрительная машина!.. А ты - свидание, свидание!..
рассматривая даниловские колени. Данилов покачал головой.
один раз откусила.
Что нужно искать? Вы же работали в милиции, вы должны знать.
признаться. Он ведь и вправду работал в милиции. Целых восемь месяцев.
подождем.
делать там, куда прибежит, но он никогда не знал, куда бежать и что
делать.
виноват.
разноцветной краской.
тяжкой вонью, и Данилов знал, что непременно захлебнется, и даже
чувствовал во рту холодную тягучую жижу, химический смертельный вкус. Он
знал, что сзади стоит тот, кто заставит его наглотаться вязкого дерьма,
кто не даст ему отступить, убежать, спастись, и он не может оглянуться,
чтобы посмотреть, кто это, но почему-то для него это очень важно -
знать, кто.
внутри тела, вылезал наружу, а Данилов все еще сопротивлялся, все еще
пытался спастись, вывернуться, хотя отчетливо представлял себе, как
глотает эту краску, потому что ему нечем дышать, как она затекает ему в
легкие, выедает глаза и внутренности.
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Смоленский Вадим
Грабб Джеф
Суворов Виктор
Василенко Иван