Чтение 38–й страницы книги ~Одна тень на двоих~

рук в восьмом классе и с тех пор пошла по опасной дорожке.

- А он?

- Он сказал, что ты разбила его сердце или что-то в этом роде.
Валенки все-таки надень. Пойду налью тебе чаю. Или ты уже выпила?

- Нет.

Марта накрасила один глаз и посмотрела на себя в зеркало.

- Мам, - крикнула она, - мама!

- Что такое?

- Мам, мы справимся? - Она помолчала, ожидая ответа. - Я имею в виду
- с ребенком? Справимся?

- Конечно, - уверенно сказала Надежда Степановна, и у Марты отлегло
от сердца, - это не просто, но мы справимся.

Чай она допивала, стоя в прихожей, и валенки пришлось надеть, потому
что мать специально караулила и подсовывала ей их. Было полседьмого,
когда Марта выехала с участка, а приглашение было на восемь.

"Ну и черт с ним, - подумала Марта неизвестно про кого. - Когда
приеду, тогда приеду".

Конечно, она опоздала, но совсем не так катастрофически, как могло бы
быть.

Старый особняк, переделанный в новый, сиял всем своим начищенным,
улучшенным, отреставрированным фасадом, и машин было море, и двое юношей
в формах пытались как-то упорядочить автомобильную реку, разделить ее на
два ручейка, пустить в нужное русло.

Марта сидела в машине, ползущей следом за "Мерседесом", думала о
Данилове, его родителях и валенках, которые она в пылу отъезда позабыла
оставить у гаража. Теперь проклятые валенки черной горой лежали на полу
и ужасно нервировали Марту.

Может, прикрыть чем? Газеткой? Или пакетиком каким?

Молодой человек в форме отправил "Мерседес" направо, а Марте показал
налево. Очевидно, ее машина не вызвала у него никакого доверия.

Ну и ладно. Подумаешь! У кого "Мерседес", а у кого "Нива". Каждому
свое. Интересно, приехал Данилов или нет?

Тут ей неожиданно пришло в голову, что он может совсем не появиться,
и настроение испортилось окончательно.

С чего она взяла, что он приедет? У него странные, запутанные
отношения с родителями. Каждый раз после разговора с матерью он садится
курить и пить кофе, а если дело совсем плохо, звонит ей.

- Приглашение, пожалуйста, - негромко сказал, интимно наклонившись к
ней, высоченный охранник. Только что он гостеприимно распахнул перед ней
дверь и тут же спросил приглашение. Оно было приготовлено заранее, чтобы
не рыться в сумочке, не пугаться, что забыла, не задерживать движение,
не смотреть умоляюще.

Он мельком глянул на приглашение и так же интимно сообщил, что
"гардероб направо".

Внутри царило душистое сухое тепло, лампы светили неутомительно - не
слишком ярко и не слишком тускло, слышалась музыка, тоже очень приятная
- не слишком тихая, но и не слишком громкая. Ковры заглушали шаги,
картины украшали стены, но не лезли в глаза, людей было мало, телефоны
не заходились поминутно оголтелым звоном - все говорило о том, что прием
обещает быть не просто тусовкой с неизменными тарталетками с красной
икрой и декоративным ананасом на подносе, а маленьким событием,
радостным и запоминающимся.

В гардеробе щебетали какие-то барышни, очевидно, все между собой
знакомые. Гладкие прически, длинные платья, всполохи бриллиантов, сияние
открытых плеч и ухоженных идеальных зубов.

- ...а я сказала Олежке, что просидеть ноябрь в Москве - это
самоубийство...

- ...только вчера и всего на два дня. Потом заедем в Лондон и
вернемся в Нью-Йорк.

- ...выгнала. Кать, но у нее французский язык - просто ужас, я
послушала и чуть в обморок не упала! И что?! Она будет учить мою дочь?!
Ну, конечно, выгнала!

- ...на Пхукет. Диме хочется в колониальную роскошь...

Когда Марта дошла наконец до ливрейного мальчика, раздевающего
посетителей, жить ей не хотелось. Шуба показалась страшной и старой,
хоть была на самом деле стильной и новой, платье - не "от модельера", а
из магазина - резало глаза своей дешевизной, туфли она запачкала, когда
пробиралась по тротуару к подъезду. А в ее машине на полу лежат валенки.

Господи, зачем она приехала?

- Сюда, пожалуйста, - распахивая высокую дверь, приветливо сказал еще
один мальчик, точная копия всех предыдущих, - проходите, пожалуйста.

Народу было вовсе не так мало, как ей почему-то показалось сначала.

Небольшой зал был заполнен. Она никого не знала, по крайней мере на
первый взгляд.

Вот ужас.

Прекрасная пара - родители Данилова - встречали гостей. Они стояли
так, что невозможно было ни уклониться, ни пройти мимо. Марта поняла,
что пропала.

Его мать сияла ледяной королевской улыбкой. У отца был
равнодушно-приветливый вид. Справа от них помещался круглый столик
антикварной работы. На нем невысокими стопками лежали книги в глянце,
шрифт был иностранный. Невысокая женщина средних лет в черном брючном
костюме с озабоченным и деловым видом перелистывала какие-то бумажки в
большой кожаной папке. Увидев нового гостя - Марту, она захлопнула папку
и заулыбалась ей .навстречу.

- Добрый вечер, - произнесла мать Данилова отчетливо и как будто не
по-русски. Улыбка у нее чуть-чуть изменилась. - Мы рады вас видеть.

Отец пожал Марте ладошку.

- Вы редактор? - спросил он. - Я вас, по-моему, где-то видел.

- Возможно, - подтвердила Марта, улыбаясь. Щеки затвердели от улыбки.

Его мать смотрела рассеянно, как будто вспоминала.

Женщина в брючном костюме энергично тряхнула Марте руку.

- Меня зовут Ольга Монт, я пресс-секретарь Михаила Петровича.
Пойдемте, я покажу вам книгу. Сюда, пожалуйста, - она вела Марту к
антикварному столику, стоявшему в двух шагах, как будто через тайгу, -
это "Тайны времени". Именно она удостоена... Марта быстро и бесшумно
вздохнула. Почему гостей встречает только одна пара? Где же вторая -
чуть моложе, но столь же совершенная? Он - знаменитый архитектор, она -
сногсшибательная красавица, его невеста.

- ...специально для сегодняшних гостей.

Марта поняла, что ей предлагают книгу, и машинально протянула руку.

Книга была прохладная, увесистая, лаковая.

Нужно немедленно уехать. Выпить стакан сока и уехать. Хорошо бы еще
съесть какой-нибудь бутерброд, но до еды далеко. Гости все прибывают,
появились телевизионные камеры, со всех сторон снимавшие антикварный
столик и великого человека с супругой. Ольга Монт давно отошла от нее и
совещалась о чем-то с нервным человеком в смокинге. Совещаясь, она
неотрывно смотрела на дверь, готовая броситься встречать гостей. Около
даниловских родителей подпрыгивал жизнерадостный толстяк, в котором
Марта узнала министра культуры, и там были еще две камеры, нацеленные на
толстяка.

Марта пошла вдоль правой стены - ей показалось, что так она быстрее
проберется к выходу. Пусть это малодушие, но она все равно уедет. Ей
здесь не место. Она приедет домой, поест и примется жалеть себя и ругать
одновременно.

Небольшая толпа смокингов и вечерних платьев толпилась вокруг пожилой
женщины странного вида. На ней был бордовый брючный костюм, а физиономия
сплюснута книзу, как на карикатуре. Она курила длинную коричневую
сигарету, очень не шедшую ей, стряхивала пепел на ковер и говорила во
весь голос.

Знаменская, подойдя поближе, узнала Марта, знаменитый кардиохирург.

Академик, профессор, директор, лауреат. Данилов говорил о ней, что
она потрясающая бабка.

Марта улыбнулась. В этой чужой толпе Знаменская была как будто
приветом от Данилова.

Он увидел ее, когда она была уже почти у двери. Ей оставался только
один шаг.

Он сунул стакан в руку удивившемуся Грозовскому и перехватил Марту.

- Добрый вечер.

Марта вздрогнула и уставилась на него, как будто увидела впервые.

- Добрый вечер.

- Откуда ты взялась?

- Приехала из Кратова.

- Тебя тоже пригласили?!

Тон был такой, что она немедленно и страшно оскорбилась.