Врач открыл входную дверь.
священника. Хочет исповедаться. Вы понимаете?
свидания.
***
нашей профессии в том, - как-то сказал ему инструктор, - чтобы пользоваться
самыми обыденными вещами, которые продаются в любом магазине".
черной изоленты, метр тонкого провода, кусачки, ножовочное полотно и тюбик
быстро застывающего клея. В электротоварах - девятивольтовую батарейку для
приемника, лампочку диаметром колбы два сантиметра и два куска одножильного
изолированного кабеля длиной по три метра каждый. Изоляция на одном была
красная, а на другом - синяя. Маккензен был человеком аккуратным, любил,
чтобы положительный и отрицательный контакты четко различались. В
канцтоварах ему продали пять больших стирательных резинок длиной пять
сантиметров, шириной два с половиной сантиметра и высотой полсантиметра. В
отделе игрушек он купил шесть воздушных шариков, а в продовольственном -
жестяную банку чая с плотной крышкой: Маккензен терпеть не мог, когда
взрывчатка намокала.
выходящий на площадь, дабы легче было наблюдать за автостоянкой, куда, палач
был уверен, Миллер рано или поздно вернется, так как знал, что журналист
снимал комнату в этом же отеле.
вязкое вещество, похожее на пластилин, - и детонатор.
поглядывая на площадь, принялся за работу.
дырку в ее крышке и откусил от красного провода кусок сантиметров двадцать
пять длиной. Один его конец он припаял к "плюсу" батарейки, а к ее "минусу"
припаял весь синий провод. Чтобы провода не соприкасались, он провел их
вдоль разных стенок батарейки и примотал к ней изолентой.
контактов детонатора, а ко второму контакту подвел длинный красный провод.
Потом положил батарейку вместе с детонатором в банку и заполнил оставшееся
место взрывчаткой.
контактом детонатора. Провод от второго полюса пока болтался в воздухе. Но
стоило замкнуть его с проводом, отходившим ОТ второго контакта детонатора, и
по цепи пошел бы ток, детонатор сработал бы с глухим треском, который утонул
бы в грохоте взрыва такой силы, что два или даже три номера отеля оказались
бы в руинах.
переломил ножовочное полотно пополам, получил две металлические пластинки по
пятнадцать сантиметров длиной, с дырками, на одном конце. Он положил
стирательные резинки друг на друга, а половинки ножовки установил по бокам
получившегося резинового блока и примотал их к нему изолентой. Получилось
нечто, отдаленно напоминавшее крокодилью пасть: резинки стояли ближе к
продырявленным концам половинок ножовочного полотна. Чтобы противоположные
концы сломанной ножовки самопроизвольно не соединились, Маккензен вклеил
между ними лампочку. Стекло, как известно, ток не проводит.
взрывчатки провода - красный и синий, - и припаял их к половинкам
ножовочного полотна. Бомба была готова.
ножовки соединились, и ток пошел бы к детонатору. Но Маккензен предпринял
еще одну предосторожность. Чтобы обе половинки не коснулись одного куска
металла - это тоже замкнуло бы цепь, - он надел на взрыватель воздушные
шарики, защитил его снаружи шестью слоями резины. Теперь бомба случайно
взорваться уже не могла.
кусачками и остатком изоленты. Все это еще понадобится, чтобы установить ее
в машине Миллера. Потом, дабы не уснуть, он заказал еще кофе и уселся у
окна, стал дожидаться возвращения "ягуара".
***
перешел площадь, поднялся к себе в номер. Маккензен сидел двумя этажами
выше. Убедившись, что Миллер никуда больше ехать не собирается, он положил
бомбу в чемодан, заплатил по счету, объявил, что уедет завтра рано утром, и
пошел к своей машине. Переставив ее так, чтобы следить одновременно и за
"ягуаром", и за парадным отеля, он стал ждать.
было на площади, да и Петер в любую минуту мог выйти из отеля. Если он
поедет куда-нибудь без бомбы, Маккензен перехватит его за городом, убьет, а
чемоданчик унесет с собой. Если же Миллер останется в отеле, Маккензен
заминирует "ягуар" поздно ночью, когда улицы опустеют.
***
нужного ему человека он не забыл, но то, как его звали, вылетело из головы.
ложе прессы, ждал начала интересовавшего его дела и застал конец
предыдущего. На скамье подсудимых сидел плюгавый, похожий на хорька
человечек, а адвокат просил для него снисхождения, ссылаясь на то, что у
подзащитного пятеро детей.
жены обвиняемого. Когда судья начал читать приговор, она в отчаянии закрыла
лицо руками. Мужа осудили на восемнадцать месяцев тюрьмы за ограбление. Он
оказался одним из самых искусных "медвежатников" Гамбурга.
Денег у него было много: он только что получил крупный гонорар. В углу
уборщица мыла пол, и Миллер вдруг узнал в ней жену осужденного полмесяца
назад "медвежатника". В приступе щедрости, о которой Миллер на другое утро
пожалел, он сунул в карман ее фартука банкноту в сто марок и ушел. А вскоре
из гамбургской тюрьмы ему пришло безграмотное письмо. Уборщица, очевидно,
разузнала у бармена фамилию Миллера и рассказала обо всем мужу, а тот послал
письмо на адрес журнала, где Петер иногда печатался.
Но как его звали? Коппель, кажется так. Да, да, Виктор Коппель. Уповая на
то, что "медвежатник" вновь не угодил в тюрьму, Миллер вынул записную книжку
и стал обзванивать всех знакомых гамбургских жуликов.
песня "Битлз" "Я хочу взять тебя за руку", которая в ту зиму чуть не свела
Миллера с ума - так часто ее крутили.
все. Помните?
дело,
станции. И не забудьте свой инструмент.
Оснабрюка не знаю.
Наводчик - я сам, так что все будет о'кей. Вернетесь в Гамбург к завтраку
уже с барахлом, и все шито-крыто. Хозяин приедет только через неделю. К тому
времени вы уже успеете все загнать, а лягавые подумают, это дело местных.
девять. У вас всего час. Так что пошевеливайтесь.
уснул.
"ягуаром" в полночь, если Миллер не покажется. Но в четверть двенадцатого
Петер вышел из гостиницы и прошел в здание вокзала. Изумленный Маккензен
покинул "мерседес" и последовал за журналистом. Тот остановился на перроне и
спросил носильщика: