Чтение 68–й страницы книги ~Кулак Аллаха~

План воздушной войны, которому было присвоено секретное кодовое
наименование "Мгновенная гроза", был в общих чертах готов задолго до того,
как "Щит в пустыне" разрушил последние надежды Ирака успешно напасть на
Саудовскую Аравию. Архитектором операции "Мгновенная гроза" был генерал
Бастер Глоссон.

Шестнадцатого ноября ООН и рассеянные по всему свету разные
дипломатические ведомства еще пытались изобрести некий "мирный план",
который позволил бы разрешить кризис в Персидском заливе без единого
выстрела, без единой сброшенной бомбы, без единой запущенной ракеты. Три
человека, собравшиеся в тот день в подземелье, хорошо знали, что любой план
мирного вывода иракских войск нереален по многим причинам.

Барбер был лаконичен и конкретен:

- Как вам, Бастер, хорошо известно, мы и наши британские коллеги уже не
один месяц пытаемся возможно точнее и возможно полнее обнаружить
саддамовские предприятия по производству оружия массового поражения и места
хранения такого оружия.

Американский генерал осторожно кивнул. У него в коридоре висела карта, в
которую он уже воткнул больше булавок, чем иголок у дикобраза, а ведь каждая
булавка отмечала цель бомбового удара. Что еще нужно этим гражданским?

- Итак, мы начали с экспортных лицензий, выявили те страны, которые
экспортировали в Ирак военные технологии, и конкретные компании в этих
странах, которые выполняли иракские заказы. Затем отыскали ученых, которые
начиняли предприятия оборудованием и приборами. К сожалению, многих из них
доставляли на объекты в автобусах с зачерненными окнами или они безвыездно
жили на объектах и, в сущности, так и не узнали, где же именно работали.

Наконец, Бастер, мы опросили строителей и монтажников, тех, кто
непосредственно создавали большинство саддамовских фабрик смерти. И эта наша
работа принесла определенные плоды. Мы напали на настоящую золотую жилу.

Барбер передал генералу список новых целей. Глоссон с интересом
просмотрел его. В списке не были указаны точные координаты объектов,
необходимые при разработке детального плана воздушной войны, но по описанию
будет нетрудно обнаружить цели на уже имевшихся аэрофотоснимках.

Глоссон что-то удивленно пробормотал. Некоторые из перечисленных в списке
объектов были ему уже знакомы, другие пока что были под вопросом и,
очевидно, теперь подтверждались, третьи оказались настоящим откровением. Он
поднял голову.

- Этой информации можно верить?

- Вполне, - ответил англичанин. - Мы убеждены, что строители - очень
надежный источник информации, возможно, лучший из тех, которыми мы
располагаем, потому что строитель, а тем более монтажник, всегда знает, что
именно он сооружает. К тому же они ничего не скрывают, не то что чиновники.

Глоссон встал.

- Хорошо. Вы намерены и дальше удивлять меня такими новостями?

- Бастер, мы просто будем продолжать копаться в Европе, - сказал Барбер.
- Как только всплывут новые, достаточно надежные факты, мы вам сообщим.
Знаете, чертову прорву военных объектов иракцы строили под землей,
где-нибудь в пустыне. Я имею в виду только крупные объекты.

- Сообщите мне, где они копали свои ямы, и мы их снова закопаем, - сказал
генерал.

Позднее Глоссон показал список Чаку Хорнеру. Внешне всегда мрачноватый,
немного неряшливый командующий ВВС коалиции был заметно ниже Глоссона, а в
искусстве дипломатии не многим отличался от раненого носорога, но он души не
чаял в своих летчиках и специалистах, и те отвечали ему столь же искренней
преданностью.

Все знали, что если Чак Хорнер сочтет это необходимым, то будет
отстаивать интересы своих подчиненных перед кем угодно: подрядчиками,
чиновниками, политиками - вплоть до Белого дома, и при этом не станет
выбирать выражений. Хорнер всегда называл вещи своими именами.

Во время визита в Бахрейн, Абу-Даби и Дубаи, где тоже располагались его
летчики, он избегал злачных мест, всех этих роскошных "Хилтонов" и
"Шератонов", предпочитая грубую солдатскую пищу, общество экипажей самолетов
и сон на жесткой койке в палатке.

Те, кто служит в армии, не склонны к лицемерию; они быстро разбираются в
людях, подразделяя их на тех, кто им нравится, и тех, кого они презирают. За
Чаком Хорнером американские летчики полетели бы куда угодно даже на
допотопных "этажерках". Генерал Хорнер просмотрел список, подготовленный
Барбером и Лэнгом, и удивленно хмыкнул. Из перечисленных в списке объектов
два находились в безжизненной пустыне; если верить карте, там не было никого
и ничего, кроме песка.

- Где они это достали? - спросил он Глоссона.

- Опрашивали строителей и монтажников, которые работали на этих объектах.
По крайней мере так они сказали, - ответил Глоссон.

- Чушь собачья, - проворчал генерал. - Эти педерасты зацепили кого-то в
Багдаде. Бастер, никому ни слова о списке. Никому. Сам нанеси все новые цели
на карту. - Хорнер помолчал, потом добавил: - Интересно, кто этот сукин сын?

Стив Лэнг вернулся в Лондон 18 ноября. Великобритания была в смятении:
консервативное правительство оказалось в кризисе после того, как какой-то
рядовой член парламента, отыскав в уставе партии всеми забытую статью,
попытался столкнуть миссис Маргарет Тэтчер с поста премьер-министра.

Лэнг сразу обратил внимание на записку от Терри Мартина и, несмотря на
усталость, позвонил ему в школу. Не устояв перед напором молодого ученого,
Лэнг согласился ненадолго встретиться с ним в баре при условии, что тот
задержит Лэнга ровно настолько, насколько это необходимо, и ни минутой
больше, после чего Лэнг поедет в свой загородный дом.

Они устроились за столиком в углу тихого бара в Уэст-Энде. Мартин извлек
из портфеля кассетный магнитофон и пленку, рассказал, как несколько недель
назад он в первый раз встретился с Шоном Пламмером и о чем шла речь во время
их второй встречи на прошлой неделе.

- Вы не хотите прослушать запись? - спросил Мартин.

- Видите ли, если в ней не разобрались ребята из Управления
правительственной связи, то я и подавно ни черта не пойму, - ответил Лэнг. -
Послушайте, у Шона Пламмера в штате есть настоящие арабы, например
Аль-Хоури. Уж если они...

Тем не менее из уважения к Мартину Лэнг прослушал перехваченный разговор.

- Вы слышите? - взволнованно спросил Мартин. - Звук "к" после "будет"?
Этот иракский босс совсем не призывает Аллаха помочь Ираку. Он произносит
название. Именно поэтому его собеседник вышел из себя. Понятно, что никому
не дозволено произносить кодовое название по открытой линии связи. Должно
быть, оно известно очень узкому кругу лиц.

- Но что же именно он сказал? - спросил несколько сбитый с толку Лэнг.

Мартин тупо уставился на Лэнга. Неужели тот ничего не понимает?

- Он сказал, что наращивание американской военной мощи ровным счетом
ничего не значит, потому что "скоро у нас будет Кубт ут Аллах".

Лэнг по-прежнему недоумевал.

- Это определенно какое-то оружие, - настаивал Мартин. - У Ирака скоро
будет что-то такое, что остановит американцев.

- Прошу прощения за мой никудышный арабский, - сказал Лэнг, - но что
значит "Кубт ут Аллах"?

- О, - объяснил Мартин, - это значит "Кулак Аллаха".

Двенадцать лет Маргарет Тэтчер стояла у власти, три раза подряд она
выигрывала всеобщие выборы и оставила пост премьер-министра 20 ноября 1990
года, хотя официально объявила о своем уходе в отставку лишь двумя днями
позднее.

В лондонском высшем свете любители почесать языки приписали политическую
смерть миссис Тэтчер ее чрезмерно жесткой позиции в Европейском сообществе.
Разумеется, эта версия была сплошной ерундой: британцы никогда не осудят
своего лидера за то, что тот доставил неприятности иностранцам.

Не прошло и тридцати месяцев, как ушло в отставку и итальянское
правительство, по инициативе которого Тэтчер оказалась в изоляции на
конференции в Риме, а некоторые из членов этого правительства угодили за
решетку по обвинению в коррупции, достигшей такого масштаба, что эта во всех
других отношениях прекрасная страна стала практически неуправляемой.

Французское правительство было отстранено от власти, когда не смогло
предотвратить резню, подобной которой французы не видели со времен
Варфоломеевской ночи. Германский канцлер столкнулся с экономическим спадом,
безработицей, неонацизмом и результатами анализа общественного мнения,
которые показали, что немцы не имеют ни малейшего желания расставаться со
своей любимой и всесильной немецкой маркой и менять ее на какой-то медный
жетон, отштампованный для них в Брюсселе мосье Делором.

На самом деле падение миссис Тэтчер было вызвано четырьмя тесно
взаимосвязанными причинами. Во-первых, когда тот рядовой член парламента
вспомнил какое-то довольно двусмысленное положение устава партии и настоял
на официальных перевыборах миссис Тетчер внутри парламентской фракции
консерваторов, она назначила в состав избирательной комиссии невероятно
некомпетентных людей.

Во-вторых, она поддалась на уговоры и в решающий момент, 18 ноября,
улетела на совещание в Париж. Если бы тогда она осталась в коридорах
Вестминстера, у всех на виду, если бы она могла требовать, увещевать,
льстить, уговаривать колеблющихся, намечать на блага, которые ждут ее верных
союзников, и на страшные кары, которые обрушатся на головы изменников, если
бы...

В голосовании все решала позиция крохотной группы депутатов парламента -
всего около пятидесяти человек, - которые боялись потерять свои места на
следующих выборах в случае победы миссис Тэтчер. У половины из этих
депутатов сдали нервы. Между прочим, позднее их все равно не переизбрали в
парламент.

Ключом к позиции этих пятидесяти парламентариев был подушный налог,
введенный недавно для повышения доходов местных органов самоуправления.
Почти все британцы считали этот налог бесцельным и несправедливым. В те дни