Чтение 88–й страницы книги ~Кулак Аллаха~

Хуже того, каждого из приближенных раиса время от времени намеренно
провоцировали, чтобы посмотреть на его реакцию. Заранее проинструктированный
человек отводил своего друга в сторону и предлагал тому принять участие в
заговоре.

Если друг соглашался, он тут же исчезал навсегда. Если он не доносил на
того, кто сделал ему провокационное предложение, то ему тоже приходил конец.
Любое предложение могло быть провокацией, предполагать что-либо иное было
неразумно и просто опасно. Поэтому каждый доносил на каждого.

Но на этот раз велась какая-то иная игра. Рахмани руководил
контрразведкой. Он мог решиться начать шпионить за Кадири по собственной
инициативе. Если так, то почему? Или это было лишь частью какой-то более
сложной операции, которую одобрил сам раис? Если так, то что это за
операция, и при чем здесь он, Кадири?

О чем же я болтал, пытался вспомнить генерал. Конечно, он говорил слишком
много, но ведь он не хотел предавать раиса.

Тело Лейлы оставалось в подвале до воздушного налета. Потом на пустыре
Кемаль нашел глубокую воронку и бросил туда труп. Генерал настоял на том,
чтобы рядом с телом Лейлы оставили ее сумочку. Пусть этот сукин сын Рахмани
знает, что случилось с его шлюхой.

Давно миновала полночь, а генерал Абдуллах Кадири не мог заснуть. Он
плеснул немного воды в десятый стакан арака. Если Рахмани работает на свой
страх и риск, размышлял генерал, то я убью этого ублюдка. Но как узнать, кто
стоит за Рахмани? Может быть, Кадири не доверяют и те, кто стоит куда ближе
к раису? Впредь нужно быть намного более осмотрительным. Пора кончать с
этими ночными поездками в город - тем более теперь, когда начались
бомбардировки.

Саймон Паксман вернулся в Лондон. Теперь, когда Иерихон - хотя тот пока
об этом еще не догадывался - был выведен из игры, а Майк Мартин только ждал
удобного случая, чтобы сначала ускользнуть в пустыню, а потом перейти
границу, Паксману нечего было делать в Эр-Рияде.

Позднее он положа руку на сердце будет клясться, что его встреча вечером
18 января с доктором Терри Мартином была чистейшей случайностью. Конечно, он
знал, что Мартин, как и он сам, живет в Бейзуотере, но Бейзуотер - большой
район со множеством магазинов.

О своем возвращении Паксман никого не предупреждал. Его жена уехала
присматривать за больной матерью, поэтому он вернулся в пустую квартиру с
пустым холодильником. Пришлось отправиться в открытый допоздна супермаркет
на Уэстборн-гроув.

Паксман огибал прилавок с макаронными изделиями и кормами для домашних
животных, когда в него чуть не врезалась тележка Терри Мартина. Оба застыли
в изумлении.

- Я могу не скрывать, что знаю вас? - смущенно улыбнувшись, спросил
Мартин.

В этот момент в проходе они были одни.

- Конечно, - ответил Паксман. - Я всего лишь скромный государственный
служащий, который решил купить кое-что себе на ужин.

Мартин и Паксман вместе покинули супермаркет и договорились встретиться в
индийском ресторане, чтобы не довольствоваться домашней стряпней. Судя по
всему, Хилари опять был в отъезде.

Конечно, Паксману не следовало этого делать. Он не должен был испытывать
ни малейших угрызений совести из-за того, что старшему брату Терри Мартина
угрожала смертельная опасность и что в конечном счете эту опасность навлекли
на него Паксман и его коллеги. Его не должно было тревожить, что невысокий
доверчивый ученый думает, будто бы его обожаемый брат находится в полной
безопасности где-то в Саудовской Аравии. Правила спецслужб гласят, что о
таких проблемах разведчик должен забывать. Но Паксман не забывал.

У Саймона Паксмана была и другая причина для беспокойства. Его шефом в
Сенчери-хаусе был Стив Лэнг, а Лэнг никогда не был в Ираке, он лучше знал
Египет и Иорданию. Напротив, Паксман хорошо представлял, что такое
современный Ирак, и знал арабский язык. Конечно, не так, как Мартин, но
Мартин - это исключение. Еще до того, как его назначили шефом арабской
инспекции, Паксман несколько раз посещал Ирак; он с искренним уважением
относился к иракским ученым и инженерам. Не секрет, что в большинстве
британских технических институтов специалистов из Ирака предпочитали
выходцам из любой другой арабской страны.

С той минуты, когда руководители ЦРУ и Интеллидженс сервис заявили, что
последнее сообщение Иерихона - это сплошная чепуха, Паксману не давала покоя
одна мысль. Он всерьез опасался, что несмотря ни на что иракские инженеры
могли продвинуться намного дальше, чем полагали западные эксперты.

Саймон Паксман выждал, пока официант не расставил на столе два блюда и
множество соусов, без которых немыслим ни один индийский обед, потом сказал:

- Терри, сейчас я намерен сделать нечто такое, что, просочившись наружу,
будет означать конец моей карьеры в спецслужбах. Мартин был поражен.

- Сильно сказано. Почему?

- Потому что меня официально предупредили, чтобы я не обсуждал с вами
никаких деловых вопросов.

Рука Мартина с ложкой мангового чатни застыла на полпути.

- Я уже не заслуживаю доверия? Между прочим, в эту историю меня втянул
Стив Лэнг.

- Нет, речь идет не о доверии. По общему мнению, вы... слишком
беспокойны.

Паксман не осмелился сказать "суетливы", как охарактеризовал Мартина
Лэнг.

- Вполне возможно. Это привычка. Ученые не любят головоломок, которые
кажутся неразрешимыми. Мы думаем и думаем до тех пор, пока в непонятных на
первый взгляд иероглифах не увидим определенный смысл. Всему виной та
история с фразой в перехваченном разговоре?

- Да, та фраза и кое-что другое.

Паксман остановился на блюде из цыплят, Мартин предпочел более острое
виндалу. Он хорошо знал восточную кухню и запивал виндалу горячим черным
чаем; холодное пиво лишь усиливает эффект жгучих специй. Склонившись над
чашкой, Мартин поднял глаза на Паксмана.

- Пусть так. Так в чем же суть вашего великого покаяния?

- Вы даете слово, что эта информация никуда дальше не пойдет?

- Конечно.

- Был еще один радиоперехват.

Паксман ни в коем случае не собирался рассказывать Мартину об Иерихоне.
Об этом агенте пока что знала крохотная группка людей, которую никто не
хотел расширять.

- Я могу его послушать?

- Нет. Это запрещено. Не пытайтесь просить Шона Пламмера. Он будет
вынужден все отрицать. Кроме того, он сразу поймет, откуда вы получили эту
информацию.

Мартин отпил глоток горячего чая, чтобы погасить огненно-жгучий карри.

- И о чем же говорится в этом новом перехвате?

Паксман рассказал. Мартин отложил вилку и салфеткой вытер поразительно
розовое лицо в обрамлении рыжих волос.

- Может ли... могло ли это заявление Саддама при каких-то обстоятельствах
быть правдой?

- Не знаю. Я не физик. Эксперты сказали, что не может?

- Категорически. Все физики-ядерщики в один голос говорят, что этого
просто не может быть. Следовательно, Саддам солгал.

Мартин невольно подумал, что для радиоперехвата это сообщение было
несколько странноватым. Скорее оно походило на информацию, полученную
непосредственно от одного из участников закрытого совещания.

- Саддам лжет постоянно, - сказал он. - Но обычно его ложь предназначена
для очень широкой аудитории. А эти слова были сказаны перед узким кругом
доверенных лиц? Интересно, почему? Моральная встряска соратников накануне
войны?

- К такому выводу пришли наши руководители, - ответил Паксман.

- Генералы знают?

- Нет. Все единодушно решили, что сейчас у военных дел хватает и их не
стоит отвлекать такой откровенной чепухой.

- Так что же вы хотите от меня, Саймон?

- Попытайтесь объяснить мне ход мыслей Саддама. Этого не смог сделать
никто. У нас на Западе все его поступки кажутся бессмысленными. Он
действительно сумасшедший или хитер, как лис?

- В своем мире он хитер, как лис. В своем мире он поступает вполне
разумно. Вызывающий у нас отвращение террор в его глазах нисколько не
аморален и имеет вполне определенный смысл. Для него вполне разумны угрозы и
хвастовство. Он выглядит полным дураком только тогда, когда пытается играть
по правилам нашего мира: устраивать эти ужасные показательные демонстрации в
Багдаде, гладить по головке английского мальчика, играть роль доброго
дядюшки и все такое прочее. Повторяю, в своем мире он не дурак. Он жив, он
сохранил власть и единство Ирака, его враги проиграли и исчезли...

- Терри, именно в эти минуты наша авиация стирает его страну в порошок.

- Это неважно, Саймон. Разрушения можно восстановить.

- Тогда почему он сказал то, что не должен был говорить?

- А что думают наверху?

- Что он солгал.

- Нет, - возразил Мартин, - он лжет только перед широкой аудиторией. Он
не должен врать в узком кругу соратников. Они его не предадут в любом
случае. Следовательно, или Саддам никогда не говорил ничего подобного, а ваш
источник информации все сочинил, или Саддам верит в то, что у него есть
атомная бомба.

- Значит, кто-то ввел его в заблуждение?

- Возможно. В таком случае, когда все выяснится, этот кто-то дорого
заплатит за дезинформацию. Но ведь и перехваченный вами разговор мог быть
подстроен. Обычный блеф, специально предназначенный для перехвата.

Паксман не мог сказать то, что было известно только ему. Никакого