единственным присутствующим на похоронах, и я сказал "да", это полностью
отвечало моменту и настроению.
расположенных на одной стене, на гроб с цветами падали солнечные лучи, и
думал о Гревиле, но не о том, как я помнил его живым, а скорее, о том,
чем он стал для меня за прошлую неделю.
столько, что уже никогда это не забуду. Доверие людей, полагавшихся на
него, распространилось теперь и на меня. В какой-то степени этим
объяснялось и желание его друга Эллиота Трелони посидеть в баре со мной
вместо Гревила. Кларисса Уильяме послала цветы, зная, что я увижу их,
стремясь напомнить о себе, если я уже забыл. Николас Лоудер пытался
использовать меня в интересах своей конюшни. Просперо Дженкс скоро будет
наседать по поводу бриллиантов для своей "фантазии", а предоставленная
банком ссуда зависла точно грозовая туча и омрачала мои мысли.
именно так.
молитвы, поскольку они, казалось, полностью соответствовали моменту.
"Пусть я буду чист от бесчестных помыслов. Пусть мужество не оставляет
меня в моих поступках. Пусть обретет смирение душа моя". Не знаю,
насколько ему удалось последнее, мне это пока было недоступно.
***
цветы и венок, положил их на пол, и под скрип и жужжание машины,
показавшиеся громкими в наступившей тишине, гроб двинулся вперед,
скрываясь из виду, направляясь в объятия пламени.
со мной больше, чем когда-либо прежде".
расплатившись, я договорился, чтобы все цветы отправили в больницу
святой Екатерины, что, похоже, было необременительно. Сотрудник
крематория отдал мне срезанные с цветов карточки и спросил, каковы будут
пожелания относительно урны с прахом брата. У меня вдруг возникло
идиотское желание рассмеяться, но, посмотрев на его скорбное лицо, я
понял, что это было бы в высшей степени неуместно. Вопрос о том, что
делать с прахом, всегда приводил меня в замешательство.
кажется, было бы неплохо, если бы вы посадили его к другим розовым
кустам и положили туда прах.
Брэда, который вернулся с откровенно самодовольной улыбкой.
привез меня в центр города, остановившись метрах в трехстах от того
места, где рухнули строительные леса. Затем со свойственной ему
скупостью жестов и слов указал на площадку рынка подержанных
автомобилей, где под трепыхавшимися на ветру флажками стояли
предлагаемые машины с намалеванными белой краской на лобовых стеклах
ценами.
удовольствие.
очутились перед широко открытыми воротами гаража, на которых
предлагались услуги по ремонту, замене масла, техосмотру, а также висела
табличка "Туалет". Взяв "машиноискатель", Брэд высунул его в открытое
окошко, нажал на красную кнопку, и где-то в темных недрах гаража
замигали фары и раздался пронзительный свист.
сообщивший мне, что заведует этим гаражом и будет рад посмотреть вслед
этому "Роверу-3500", а также что я должен ему за недельную стоянку,
помимо чистки свечей зажигания двигателя V8, плюс доплату за причиненные
неудобства.
место, и, кроме того, от этого свистка у меня сегодня трижды чуть не
лопнули барабанные перепонки.
здесь. Он сказал, что привезет нового владельца "Ровера".
для нас сегодня утром то, что от него требовалось: виноваты были наши
глаза и уши, не увидевшие и не услышавшие ничего, поскольку машина
стояла не на виду.
подошел к автомобилю Гревила. Дверцы "Ровера" открывались, но багажник
был заперт.
Багажник не открывается. Какой-то мудреный замок. Сделан на заказ.
Чертовщина.
свой похожий на конурку офис.
подходит ли какой-нибудь к багажнику; и один из них действительно
подошел, что вызвало у меня вздох облегчения. По его виду трудно было
предположить, что он имеет хоть какое-то отношение к машине. "Он больше
напоминает ключ от сейфа", - подумал я. Открывшийся замок оказался
сложным, сделанным из стали. Все это было в духе Гревила: после
приключений с его "Порше" мерам безопасности отводилась первоочередная
роль.
клюшек для гольфа с тележкой и набором новых мячей, большого коричневого
конверта, небольшого дорожного чемоданчика с пижамой, чистой рубашкой,
зубной щеткой и кремом для бритья в ярко-красной баночке, переносного
телефона, подобного моему, персонального компьютера, портативного факса
с начатой упаковкой бумаги, коробочки из полированного дерева, в которой
лежали изящные медные весы с легким, как пушинка, разновесом,
противоугонного замка, закреплявшегося на руле, и тяжелого, сложного на
вид оранжевого приспособления - я вспомнил, как Гревил увлеченно
рассказывал о том, что его нужно подсовывать под сдутую шину, чтобы
можно было таким образом добраться до гаража, а не менять колесо на
обочине.
бумагами мастер, видимо, тоже оценил необходимость надежного запора.
затем сунул голову в машину и окинул взглядом салон, обратив внимание на
некоторый беспорядок, никак не сочетавшийся с привычной аккуратностью
брата: спички, квитанции платных стоянок, голубые солнцезащитные очки и
целлофановый пакетик с бумажными салфетками. Из кармана дверцы водителя
небрежно торчала какая-то карта.
Ипсуича была жирно выделена черным цветом, и сбоку были перечислены
другие нужные магистрали. Я с интересом отметил, что маршрут не
заканчивался в Ипсуиче, а продолжался до Хариджа.
ходил паром Харидж - Хукван-Холланд. Это была такая же исторически
известная переправа, как Дувр - Кале или Фолкстон - Остенде. Я не знал,
ходил ли все еще паром из Хариджа, но мне казалось, что, если бы Гревил
хотел отправиться в Голландию, он наверняка полетел бы туда самолетом.
Как бы там ни было, он, по всей вероятности, направлялся в Харидж.
механика, которому явно не терпелось поскорее с нами распрощаться.
на это время не оставляйте. Я дал ему "на чай", чтобы он не был так
строг, и, оставив Брэда присмотреть за машинами, заковылял по улице.
Бюро путешествий работало точно по расписанию, я вошел и поинтересовался
насчет хариджского парома.
утром и вечером. Этим занимается служба морских перевозок. Когда вы
хотите ехать?
"Конингин Битрикс" - каждый вечер.
Роллинс Джеймс
Прозоров Александр
Корнев Павел
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия