откровенно и призналась.
кушанье. Да что говорить, столько у тебя великолепных достоинств, что перед
ними совершенно меркнут отдельные недостатки. И интересы наши совпадают, и
вкусы.
лишь в сыром виде. Любили перед сном почитать в постели, пансионаты и
гостиницы признавали только первой категории, оба не выносили никаких
палаточек и биваков, оба не терпели толпы и шума. Можно еще добавить, что я
все-таки умела с одной спички разжечь костер, а у Гжегожа были права на
вождение самолета, но это уже так, заметки на полях. Немного, правда, мы не
совпадали в ландшафтном плане: я признавала только море, Гжегож соглашался и
на горы. А вот в отношении к работе мы были единодушны. "Отвяжись и не
морочь голову, не видишь - работаю!" Такое было в порядке вещей, а кто из
нормальных людей способен спокойно воспринять такое заявление от любимого
человека? И мужчина, и женщина одинаково обидятся, станут мешать, в лучшем
случае - с нетерпением ожидать, когда обожаемый человек закончит наконец
свою проклятую работу. А это обязательно почувствуешь, напряженное ожидание
просто висит в воздухе. Оставить человека в покое, когда он работает, -
большое искусство, качество чрезвычайно редкое. А мы оба им обладали.
полицейских. Ведь знали же, за кого выходили замуж, так нет. Начинаются
претензии и обиды, что муж не приходит на обед, а случается, и на ужин. Что
думали эти дурынды? Что с момента их свадьбы преступность сама по себе
изничтожится?
занимались любимым делом, оба неплохо зарабатывали. Я уже долгие годы не
только содержала себя сама, но и на дом хватало, Гжегож тоже ни в чем не
нуждался. Какие-нибудь глупости? Достаточно немного ума и желания их
преодолеть, а в некоторых случаях - терпимости. Другая женщина? Мне уже не
сосчитать, сколько женщин было в жизни Гжегожа, впрочем, ему самому,
наверное, тоже. Я знала о них больше, чем очередные жены Гжегожа, и уверена
- они не имели никакого значения.
вздохнула. Когда-то в молодости, в очень-очень ранней молодости, я была
убеждена, что подвязки, то есть пояс с резинками, на котором держались чулки
- самая отвратительная деталь женского гардероба, самая уродливая и
компрометирующая. Не исключено, что на такое мнение повлияли застежки на
резинках. Они вечно портились, выходили из строя, и приходилось их заменять
то мелкими монетами, то пуговицами. Мелкие монеты скоро исчезли с горизонта,
пять грошей стало нумизматической редкостью, а из пуговиц не всякая
годилась. Лучше всего были нитяные, так их разве что в каком-нибудь
бабушкином наследстве и отыщешь, в мое время таких днем с огнем нельзя было
найти. В крайнем случае годился ластик. И что, со всем этим хозяйством - да
в секс?! Нечто хрупкое, романтическое и вдруг подвязки...
могла представить, что стану стягивать с себя эту сбрую в присутствии
влюбленного юноши. Да при виде нее у него не только пропадет всякое желание,
он на всю жизнь преисполнится ко мне отвращением.
когда человек не носит чулок, а следовательно, и всего уродливого приложения
к ним.
не на глазах мужа или возлюбленного, и предстать перед ними, так сказать,
уже в готовом состоянии. Бальзак очень рекомендовал именно так поступать.
Бальзаку хорошо было говорить, а нам, учитывая жуткие сложности с квартирным
вопросом в те годы... Да и не только в те. Сначала я лишь теоретически
представляла себе свое эротическое будущее, потом оно успело из теории
перейти в стадию практики, а теснота, в которой приходилось жить, оставалась
прежней, и уж как я намучилась с проклятыми подвязками - пером не описать.
мужчины эта компрометирующая деталь женского гардероба может стать элементом
вдохновляющим и даже возбуждающим, а проклятый пояс, оказывается, не всегда
уродливый, может быть просто произведением искусства! Отсюда и кабареточные
цветочки, бантики и даже поддельные бриллиантики. И еще лучше, если он
черный, для контраста. Потрясенная и все еще сомневающаяся, я с трудом
воздерживалась от высказывания собственного мнения на сей счет, особенно
когда узнала, что все эти произведения искусства бешено дорогие. Гжегож,
можно сказать, делом доказал ошибочность моих взглядов, я вынуждена была их
пересмотреть, но ограничилась компромиссом и бордельными экспонатами никогда
не увлекалась.
возникли бы между нами какие-нибудь разногласия на почве подобных мелочей?
с другой - изобрели колготки, которые я приветствовала от всей души, ибо
благодаря им исчезли последние сомнения. Чулки же надевала теперь только в
жару, когда по каким-то причинам мне хотелось быть жутко элегантной, а от
колготок задница просто раскалялась. Правда, за последние десять лет я
вообще не вспоминала об этих своих чулочно-подвязочных терзаниях.
оставалось, как позаботиться об упомянутом аксессуаре. Чего не сделаешь для
любимого мужчины, каждая его прихоть - закон.
настоящих, что совсем забыла о современности. Очнувшись, вспомнила о ноге.
Она уже не болела. Правда, стала совсем синей. Но этим, собственно, и
ограничились ее капризы. Льда у меня было много, я сменила компресс, и тут
позвонил Гжегож перед уходом с работы. Я его успокоила насчет ноги и запасов
льда.
Во-вторых, сам знаешь, забегаловка в двух шагах от гостиницы. Ну, и
в-третьих, если попрошу, мне наверняка принесут в номер что-нибудь поесть,
уж лучше оказать мне дополнительную услугу, чем потом обнаружить и номере
хладный труп умершего от голода постояльца.
женщины, которая при подобных обстоятельствах не заставила бы всех плясать
вокруг себя.
женщина, при которой он отдыхает душой от всех сложных взаимоотношений с
другими бабами. Баба я нетипичная, это факт, и за все время нашего
знакомства... Знакомства, ну и кретинская формулировка! За все время нашей
странной связи я никогда не была ему в тягость и, удивительное дело, мне это
ничего не стоило. Он как-то даже признался: я для него нечто вроде
убежища...
вместе? И какого черта я подвернулась той собаке, которая укусила меня в
детстве и из-за этого пришлось выскочить замуж в семнадцать лет?!
узнаю про всю эту историю с головой... От нашей полиции, когда обращусь к
ним, или от ксендза в Груйце, и мне захочется посоветоваться с тобой... Сам
понимаешь, больше не с кем. Как мне с тобой связаться? Позвонить можно?
служебную командировку, и мы встретимся, тогда и поговорим. Послушай, наши
здешние встречи такие короткие, кажется, я еще не успел тебе сказать...
Врачи предупредили, что я наверняка стану вдовцом, если покину жену внезапно
или без уважительной причины. Так что, если я уеду, не предупредив ее, стану
убийцей. Вот так. А поскольку знаю об этом обстоятельстве, это будет
предумышленным убийством. И еще об одном обстоятельстве я тебе не сообщил,
потому что и для тебя, и для меня это обстоятельство не столь уж
существенное. После смерти жены я наследую ее состояние, а оно огромно. И
есть один человек, близкая родственница, которая весьма рассчитывает на него
и сделает все от нее зависящее, чтобы бросить на меня подозрение. Впрочем,
долгая история...
сижу с компрессом и могу слушать хоть до утра, а вот ты...
собираешься уехать?
предупредив, что пока не знаю точное время приезда. Она очень расстроилась,
узнав о моей ноге, хотя я всеми силами постаралась ее успокоить, всячески
преуменьшая травму. Уверила ее, что машину вести смогу, в крайнем случае
буду выжимать сцепление пяткой.
для ноги заставила меня принять внутрь кое-какие напитки из бара в номере.
Выяснилось, что ходить я могу, правда, раскорякой, ступать травмированной
ногой можно только на пятку. Да еще при этом проклятая нога непременно
требовала ровной поверхности, ей не нравились даже щели между тротуарными
плитками.
выискивать ровное место для травмированной левой. При неудачном выборе все
тело пронизывала дикая боль.
проблема: что делать с головой. Два дня прическа выдержала, а, вот за третий
я не могла поручиться, вернее, могла поручиться - не выдержит. Накрутить
волосы на бигуди, как в давние времена, и спать на бигудях? Теперешние
Роллинс Джеймс
Семенова Мария
Буркатовский Сергей
Соломатина Татьяна
Суворов Виктор