сторонку, потому что усилия Терески, ускользавшие от внимания домашних, для
Шпульки были ясны, как день.
ждала.
выбраться из Вроцлава.
ужин. А мне так хочется попробовать фаршированную рыбу!
половинку ему даже удалось спихнуть с блюда на стол.
Янушек.
ответить Шпулька. - Лучше его не трогать.
тоном начал кузен Казик. - Новейшие открытия психоанализа...
в обморок. В ней что-то взорвалось. Сердце покинуло грудную клетку и
обосновалось где-то в горле, ноги пристыли к полу, шея окостенела, не
позволяя повернуть голову и кинуть взгляд в окно на тропинку.
величайшим трудом ей удалось не промчаться в прихожую вихрем. Она была так
уверена, что это Богусь, так не ждала никого другого, что разочарование
поразило ее точно громом. Словно на нее обрушилась гора. Ей сразу захотелось
плакать.
донельзя противен. Она ненавидела его от всего сердца только за то, что он
не Богусь. Смотреть на него не могла. С трудом выдавила из себя слова
благодарности за открытку и конфеты. Она в рот этих конфет не возьмет!
Магда, последние десять минут убиравшая ножи из пределов досягаемости
Петруся. - Пора наконец за стол!
растеряв все прочие слова. С вершин своего беспокойного счастья она летела
на дно тупого отчаяния. Богуся нет. И не будет...
слабенькая надежда. В девять вечера от нее осталась только тень. В десять
стали расходиться гости. В одиннадцать наступил конец. Конец именин, конец
надежды, конец света. Тереска героически выдержала застолье, с отчаянием в
глазах, но удерживая на лице улыбку, от которой ломило мышцы щек. Она
продолжала улыбаться, поднимаясь наверх и только в ванной позволила себе
расслабиться.
Ведь мог же Богусь приехать поздним вечером, в таком случае его визита надо
ждать сегодня. На улице моросил дождь, оправдывая ее неохоту выходить из
дома. Она прождала весь день...
Дошедшие издалека две фразы пролились бальзамом на ее тяжко страждущую душу.
Только теперь она почувствовала, в каком страшном напряжении жила - со
стиснутыми зубами и нервной дрожью, обосновавшейся где-то внутри нее.
Именинная открытка подействовала на Тереску словно успокоительное средство.
потому что никак не смог выбраться из своего Вроцлава! И разумеется, он сам
об этом сожалеет, ведь если бы не сожалел, то и писать не стал бы. Его же
никто к этому не принуждал! Открытку он выслал еще в среду. Он во Вроцлаве,
он хотел, но не смог приехать. Он не забыл ее.
одна мысль о том, что она выведет на конверте его имя, стала для нее
грустным утешением. Правда, Богусь обратного адреса не указал, но ничего
страшного, ведь он скоро напишет снова. И укажет адрес. А может, приедет ко
Дню Всех Святых. Ведь должен же он когда-нибудь приехать...
ноябрь, а август. Тереска возвращалась домой, безжалостно топча опавшие
листья. Она чувствовала досаду и усталость.
репетиторство. За что мне такие муки? Ненавижу все!"
жизни. Зато у Кристины дела пошли на лад. Она расцвела от счастья, каждый
вечер ее поджидал у школы жених, и от этого Тереске делалось еще грустнее.
Ее тоже мог бы кто-нибудь поджидать... Не кто-нибудь, разумеется, а только
Богусь! Януш готов поджидать ее хоть целый день, но он ей не нужен. И этот
кретин, кузен Казик, тоже... Ирония судьбы.
могла сделать или разузнать, она никак не могла повлиять на их отношения.
Конечно, если очень постараться, можно раздобыть его адрес через общих
друзей или знакомых. Даже через родственников!
навязываться так явно, в конце концов есть и у нее своя гордость...
Басю, - она как раз переходила улицу. Маленькая, худенькая черноволосая
кузина обладала неукротимым нравом. В данный момент она с усилием толкала
перед собой глубокую детскую коляску, чему Тереска очень удивилась. Васиному
малышу было уже три года, его в такую коляску не уместишь. Неужели у нее
опять младенец? Домашние ничего про это не говорили. Впрочем, они с кузиной
не виделись уже давно.
перед спуском на улицу Дольную, поглядывая то на ведущие вниз ступеньки, то
на проезжую часть.
одеялом, из-под которого торчали черные тряпки. На миг Тереске представилось
даже, что Бася отвозит куда-то трупик новорожденного, и у нее перехватило
дыхание.
Как поживаешь? Ради Бога, помоги мне как-нибудь съехать вниз! Черт бы побрал
эту коляску!
Ребенок?
тряпки? Скажешь тоже! В коляске песок.
приходится его прикрывать. Такой тяжелый, будь он проклят! Помоги мне
съехать вниз с этого ската, а то меня удар хватит.
коляской, это как пить дать! Двигай на проезжую часть!
уже съехавшую на первую ступеньку, и подтолкнула ее к дороге - вдоль
проезжей части шел узенький тротуарчик для пешеходов.
переделываем кухню и ванную. Все, что требуется, нам удалось купить. Кроме
песка. Песок приходится воровать. Раньше я его набирала со стройки
неподалеку от нас, но там песок уже весь вышел, и приходится красть тут, за
Пулавской.
совершенно дикие.
потихоньку высыпаю песок в мусорные ведра, они у меня тут, в коляске. Юречка
я потом оставляю у одной знакомой старухи. А работяги, что нам ремонт
делают, все время подгоняют, все время им песка не хватает. Настоящее пекло!
другим на проезжую часть. Придерживая ее, они стали осторожно спускаться
вниз.
килограммов сто?
колесо.
которой угодило в выбоину, взбешенная Бася рванула свою тачку со всей силы -
коляска перескочила через выбоину и, вырвавшись у нее из рук, помчалась
вниз.
набирая скорость.
коляской. У нее, правда, хватило ума перебежать на другую сторону, на
настоящий тротуар. Тяжело нагруженная коляска оказалась прекрасно
сбалансированной, она мчалась вниз уверенно, не теряя равновесия. Съезжавшие
сверху машины при виде столь оригинального транспорта, тормозили со страшным
скрежетом. Бася, не успевшая сразу перебежать дорогу, оставалась где-то
позади, отстав метров на двадцать от Терески.
Глуховский Дмитрий
Акунин Борис
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия