Чтение 44–й страницы книги ~Мертвые молчат~

свет, и наконец опять очутился в лесу. Там я остановился и снова
сориентировался.

Где-то по правую руку должен был стоять летний домик. Тропинка вела в
чащу леса, мрачного и тихого. Я тронулся дальше, и только начав натыкаться
на деревья, решился освещать дорогу фонариком.

Заслоняя свет пальцами, я пошел быстрее. Неожиданно рядом захлопали
крылья, и у меня буквально перехватило дыхание. Я взглянул вверх и разглядел
в смутном свете множество фазанов, сидевших на ветках деревьев и таращивших
на меня глаза.

Зрелище всех этих птиц, пристроившихся там крыло к крылу и разглядывавших
меня, нагнало на меня страху. Я зашагал быстрее и через двадцать ярдов
очутился на поляне, на середине которой стоял летний домик. Его окаймляла
веранда. Темные окна, как глаза слепого, отражали лунный свет.

Я пересек поляну и поднялся по ступенькам на веранду. Дверь была заперта
и не уступила моему напору. Я решил, что проще всего будет воспользоваться
окном.

Я тихо прошел к задней стене дома. Мне предоставлялось выбрать из
большого окна с двумя створками и пары маленьких. Быстрый осмотр убедил меня
в том, что одно из маленьких не заперто на щеколду, и с помощью перочинного
ножа я сумел его приоткрыть. Прежде чем забраться внутрь, я замер и
прислушался.

Ночь была полна тихих и зловещих звуков. Легкий ветерок пробегал в
вершинах деревьев, поскрипывали ветки под тяжестью фазанов, внезапно хлопали
их крылья, шуршали о стену стебли вьющегося по ней винограда. Все эти звуки
могли скрыть от меня бесшумное приближение одного из охранников.

Замирая от страха, я распахнул окно, перелез в темноту и шагнул на
толстый, пушистый ковер.

Прикрыв рукой свет фонарика, я осмотрел комнату, в которой очутился.

Вдоль стен ее стояли диванчики и кресла. Я ощупал шторы и, решив, что они
достаточно плотные, чтобы не пропускать свет, задернул их, нашел
выключатель, зажег свет и сразу же обнаружил, что домиком давно не
пользовались. Везде лежал толстый слой пыли, а с потолка свисала паутина.

Я приступил к тщательному обыску комнаты. В одном углу был небольшой бар,
содержащий обширный набор бутылок. Стакан с отпечатком губной помады,
невымытый, стоял около бутылки виски. Соленый миндаль в вазочке густо
покрылся пылью.

У меня создалось впечатление, что летний домик был внезапно заперт, и ни
одного слугу не впустили туда, чтобы он мог убрать помещение перед тем, как
запереть вводную дверь.

Я осмотрел поверхность большого турецкого ковра. А может, то, что я
искал, скрывалось под ним? Отодвинув диванчик, я закатал угол ковра. Моему
взору открылись сосновые доски пола с узорами сучьев. На них не было заметно
ничего подозрительного, но я ведь осмотрел еще не весь пол.

Быстро сдвинув мебель в уже осмотренный угол, я начал обследовать
остальные доски. Правая сторона комнаты вознаградила мои усилия.

Темное пятно цвета старого красного дерева размером в квадратный фут
испортило янтарную желтизну пола.

Я нагнулся и подсветил себе фонариком. Не оставалось никаких сомнений -
это было пятно засохшей крови. Кто-то лежал на этих досках, истекая кровью
от раны. У меня даже не оставалось сомнений, что кровь текла из тела
Диллона.

Я достал прихваченную мной отвертку. Внимательно рассматривая шурупы,
державшие доски, я заметил, что некоторые их головки были поновее, не такие
ржавые, как остальные. Бойко орудуя отверткой, я вывернул все новые шурупы.
Они вышли на удивление легко. Острием отвертки я зацепил одну из досок и
приподнял ее. Во рту у меня было сухо, сердце отчаянно билось в груди, когда
я направил в темноту луч фонарика.

Хотя я нашел всего лишь то, что искал, но от вида оскаленного, чисто
объеденного крысами черепа, уставившегося на меня пустыми глазницами, у меня
перехватило дыхание.

Один взгляд на пыльную кожаную куртку подсказал мне, что передо мной все,
что осталось от Теда Диллона.

***

Наверное, секунд десять я глядел на череп, затем, стерев с лица холодный
пот, поддел другую доску и увидел остальное.

Передо мной в самом деле были останки тела Диллона. Куртка, вельветовые
штаны и лежавшая рядом раздвоенная палка с обрывками резинки, подтверждали
верность опознания трупа. Отверстие на левой стороне куртки со следами
сгоревшего пороха по краям сказало мне, что выстрел произвели в упор.
Рассматривая эту дырку, я размышлял, как случилось, что звук выстрела не был
услышан в особняке, находившемся всего в сотне ярдов от домика.

Затем я торопливо поставил на место доски, привинтил их, раскатал ковер и
расставил мебель по ее прежним местам.

Наконец я выпрямился и утер пот с лица. Я увидел то, что хотел, и далее
оставаться здесь не было никакого смысла.

Подходя к выключателю, я услышал, как где-то на веранде скрипнула доска.
Я поспешно погасил свет и прислушался.

Ничего - только громкий стук моего сердца да легкие вздохи ветра в кронах
деревьев.

Я неслышно двинулся через комнату к окну, отдернул штору и выглянул на
залитую лунным светом поляну.

Видны были только темные деревья и еще более темные тени, достаточно
густые, чтобы в них мог кто-нибудь скрываться незамеченным.

Я нащупал в кармане брюк пистолет Хуана, вытащил его и опустил флажок
предохранителя. Я не был уверен, что снаружи кто-то есть, но предчувствие
говорило мне, что это возможно.

Я стоял тихо, опираясь о стену и вглядываясь в темноту. Тянулись минуты,
но все было спокойно. Я никого не видел и ничего не слышал.

Вдруг, как раз в тот момент, когда я решил рискнуть выбраться через окно
на веранду, раздался испуганный крик фазана. Громко хлопая крыльями, он
поднялся с ближнего дерева. Это испугало меня до безумия.

Я высунулся в окно, держа впереди себя пистолет. Сердце в моей груди
глухо стучало. Снаружи кто-то есть, мелькнула у меня мысль. Кто-то
пробирался к хижине и спугнул птицу.

Затем мое внимание переключилось с темных теней снаружи на слабый звук
где-то рядом со мной. Прислушиваясь, я до жути ясно ощутил, как волосы у
меня на шее встают дыбом. Звук был такой, как будто около меня кто-то
наступил на шатающуюся доску, и она слегка двинулась.

Это было настолько внезапно, что я не мог заставить себя обернуться. Если
кто-то находился в комнате, кто бы это ни был, он мог видеть на фоне окна
мой силуэт, представлявший собой великолепную мишень для выстрела мне в
спину.

Мне уже казалось, что я слышу чье-то дыхание, хотя, возможно, просто меня
пугало мое распаленное воображение.

Вплотную ко мне стоял диванчик. Одним прыжком я попадал в укрытие, но я
слишком долго откладывал.

Когда я напрягся для прыжка, Корнелия Ван Блейк произнесла из темноты:

- Не двигайтесь и бросьте пистолет!

В ее голосе была твердость, вынудившая меня подчиниться. Я поднял
предохранитель и уронил пистолет на ковер. Вспыхнул свет, и я медленно
повернул голов;.

Она стояла возле стены, держа в руке автоматический пистолет 22-го
калибра. Лицо ее было белое, как слоновая кость, пунцовые губы только
подчеркивали ее бледность. Одета она была в черную шелковую блузку, черные
брюки и в сандалии на матерчатой подошве.

Довольно долго мы созерцали друг друга.

У меня теперь не было сомнения, что она убила своего мужа и Диллона, и
пока я не видел для нее оснований воздержаться от моего убийства.

Как она сумела попасть в домик так, что я не услышал этого, оставалось
для меня загадкой. Но она была передо мной с пистолетом в руке, и если бы
она узнала меня, шансы на спасение сразу упали бы до нуля. Моя жизнь теперь
зависела от того, узнает она, кто я такой, или нет.

- Что вы здесь делаете? - спросила она, не двигаясь с места. Она смотрела
на меня внимательно и подозрительно.

Я постарался несколько расслабить сведенные судорогой лицевые мускулы и
изобразил достаточно глупую, как я надеялся, улыбку.

- Прошу прощения, леди, - начал я. - Мне, конечно, не следовало здесь
быть. Я это понимаю. Но я слышал, - здесь есть что выпить, а при ваших
деньгах, я полагал, вы и не заметите пропажи одной бутылки.

Я заметил, что это не та история, которой она ожидала, и, желая закрепить
успех, продолжал:

- Вы ведь, наверно, не знаете, как невмоготу бывает, когда захочешь
выпить. - Я утер рот ладонью. - Я дал жене слово, что не буду покупать
поддачу, но я ведь не обещал не брать ее там, где она плохо лежит. Мне
сегодня необходимо было выпить. Я не думал, что сюда кто-нибудь зайдет.
Когда меня обуревает эта жажда...

Я остановился. Если моя драма произвела впечатление, полезно было
прерваться на самой высокой ноте.

- Кто вы? - требовательно спросила она. Она уже не казалась столь
враждебной, но пистолет все же был направлен на меня.

- Вам ведь не обязательно знать, как меня зовут, разве не так? - умоляюще
проговорил я, стараясь создать впечатление, что стыжусь самого себя. - Если
вы меня сейчас простите, я даю вам слово больше никогда сюда не приходить.

- Вы приехали на машине?

- Совершенно верно.

- Дайте ваши права.

- Я их не захватил с собой. Они остались в машине.

Она смотрела на меня, и в глазах ее промелькнуло озадаченное выражение,