Чтение 23–й страницы книги ~Нет убежища золотой рыбке~

полицейский пост. Когда впереди показался дом Горди, я сошел с тротуара и
спрятался за куст. Притаившись, я ждал. Ни звука, ни малейшего признака
движения. Минут через двадцать я убедился, что никакого поста нет, вышел из
своего укрытия и начал медленно приближаться к дому. Ни в одном из окон не
горел свет. Но что, если полицейский сидит в темной гостиной?

Бесшумно крадучись, я обогнул дом и подошел к черному ходу. Здесь я
остановился и внимательно огляделся вокруг. Никого. Набравшись храбрости, я
подступил к черному ходу. Естественно, дверь оказалась закрытой. Впрочем, я
и не рассчитывал, что полиция оставит ее открытой, потому и прихватил
отвертку. При свете фонарика я быстро оглядел замок. Он немногого стоил. Я
вставил отвертку в щель и начал медленно нажимать. Когда я еще усилил нажим,
язычок уступил и дверь отворилась. Мне удалось проделать это почти без шума.
Я не вошел в темноту дома сразу же. Еще с минуту стоял и прислушивался. Я
слышал лишь стук собственного сердца. Осторожно включил фонарик, и он
осветил маленькую кухню. Войдя, я закрыл за собой дверь и тут же открыл
следующую, ведущую в жилые помещения. Снова остановился и прислушался, потом
вышел в коридор. Я помнил, что гостиная находилась, слева. И я осторожно
подошел к закрытой двери в гостиную.

Если в этой комнате сидит и терпеливо ждет полицейский, я окажусь в
кошмарной ситуации. Я стоял неподвижно, и по лбу у меня стекал пот. Я
старался убедить себя, что, если я не найду пленку, будет еще хуже.
Решившись, нажал на ручку двери и прошел в гостиную. Никто не набросился на
меня и не закричал. Здесь не было никакого полицейского.

Войдя в комнату, я закрыл за собой дверь. Включать свет я не осмеливался.
Письменный стол был в углу. Я подошел к нему, опустился на корточки и
заглянул под него, светя фонариком. Маленькую деревянную кнопку нашел сразу
же, но не скажи мне о ней Фреда, я вряд ли обнаружил бы ее. Я выдвинул
нижний ящик, полный канцелярских книг и корешков чеков. Выбросив все это на
пол, я засунул руку вовнутрь, нажал кнопку. Дно ящика отодвинулось дюйма на
четыре и обнажило полость, в которой лежала кассета с пленкой.

Несколько секунд я сидел на корточках и смотрел на нее, не веря своим
глазам. Потом быстро взял кассету и положил на стол. Снова нажал на кнопку,
и дно стало на свое место. Я аккуратно вложил в ящик все, что выбросил на
пол. С кассетой в руке я торопливо приблизился к двери и шагнул в коридор.

Вероятно, этот человек находился в доме еще до того, как я проник сюда,
но могло быть и так, что он прятался в саду и, увидя, как я проник, зашел
следом за мной. Не знаю. Когда я с кассетой в руке достиг черного хода,
сзади послышался шорох. Я обернулся слишком поздно. В голове у меня вспыхнул
фейерверк.

Не успев опомниться, я очутился на полу. Где-то блеснул свет, а потом
послышался топот ног убегающего человека. Я не шевелился. Казалось, голова
сейчас лопнет. Но когда мне стало немного легче, я осторожно ощупал темя.
Там вздулась огромная шишка. Ничего опасного, но мне хватило и этого. Я
шарил вокруг себя, пока не нашел фонарик. Включив его, убедился, что кассета
с пленкой исчезла. С чувством бессильного отчаяния я вышел в теплый мрак.

Мне понадобилось двадцать минут, чтобы добраться до конца Восточной
авеню. Голова у меня гудела, шел я неуверенно, как пьяный, и дважды был
вынужден присесть на край тротуара. Потом в голове немного прояснилось,
вероятно, от ночного воздуха, и наконец ко мне вернулась способность идти
прямо. Через несколько шагов я налетел на Марка Крадена.

- Господи! - вскричал я. - Неужели вы снова решаете на ходу какую-нибудь
проблему?

- Именно, - ответил он хрипло. - Проблем у человека всегда хватает, - он
рассмеялся. - Вы правы. У меня, например, проблема с собакой. Посмотрите на
часы.., представляете, человек в моем возрасте вынужден гулять с этой
тварью.

Мне хотелось видеть его лицо, но было слишком темно. Мог ли этот человек
убить Горди? Мог ударить только что меня по голове и забрать пленку?

- Я слышал, вы уезжаете из Истлейка, Менсон? Очень жаль. Я огорчен вашим
семейным разладом.

- Благодарю, - у меня безумно болела голова, и я не испытывал желания
оживить этот бесцельный разговор. - Ну, мне пора домой.

Я зашагал дальше, но он присоединился ко мне:

- Я тоже уже возвращаюсь.

Несколько минут мы молча шли рядом, потом он спросил:

- Менсон, как вы думаете, начнут кого-нибудь снова шантажировать?

- Не знаю.

- Ведь у кого-то эта проклятая пленка должна быть! "Если не у тебя", -
подумал я.

- Несомненно.

Мы молча продолжали путь.

- Не могли бы вы, пользуясь своими связями, выяснить, где эта пленка?

- А вы?

- Мне пришлось бы действовать с крайней осторожностью, но вы как главный
редактор могли расспрашивать о чем угодно.

Я ни на секунду не забывал, что эта пленка может лежать у него в кармане
и он лишь старается замазать мне глаза.

- Попробую что-нибудь узнать.

- Послушайте, Стив, дело грозит серьезными осложнениями. Тут недостаточно
просто попробовать. Если Голстейн найдет пленку, нам придется несладко. Я
уже был вынужден лгать, теперь наступает ваша очередь.

Мы дошли до моего дома.

- Я слышал, родители Митчелла купили ваш дом. А где вы обоснуетесь?

- Пока подыскиваю жилье. Как только найду, дам вам знать.

Голова болела адски, и мне хотелось как можно скорее избавиться от
Кридена.

- Только не забудьте! И сделайте все, что возможно, чтобы найти пленку.
Остерегайтесь Голстейна.

- Хорошо.

Оставив его с собакой у калитки, я пошел по дорожке к дому. Открывая
дверь, я вспомнил, что в гостиной меня ждет Фреда Хейвз. Я тихо шагнул и
закрыл за собой дверь. Она все еще была там и все еще спала.

Я пошел на кухню, достал из холодильника поднос с кубиками льда, высыпал
их на полотенце и приложил к пылающей голове. Вскоре боль начала утихать.
Постепенно ко мне возвращалась способность логически мыслить. Странно, что
такой состоятельный человек прогуливает свою собаку сам. Да еще в столь
поздний час. Мог ли быть Криден тем неизвестным? Я надеялся, что да, так как
он наверняка уничтожит пленку. Но если это был не Криден?

Из соседней комнаты послышался голос моей гостьи:

- Кто там?

- Это я.

Я выбросил лед в раковину, сжал зубы и вошел в комнату. Она сидела в
кресле, распрямившись, но увидев, что это действительно я успокоилась.

- Господи, как вы напугали меня.

- Что вы говорите? Ну, ничего страшного, - я подошел к бару и налил себе
чистого виски. - Хотите?

- Нет.

Удивленный, я посмотрел на Фреду. Она как-то сразу протрезвела, и лицо ее
приобрело жесткое выражение. Я мог догадаться, что последует дальше.

- Ну что, нашли? Все было, как я сказала? - она подалась вперед и не
спускала с меня пристального взгляда. - Теперь вы дадите мне деньги, верно?

Я допил и отставил стакан. Голова у меня болела, но я понимал, что передо
мной новое затруднение.

Я подошел к ней и сел в соседнее кресло:

- Пленка действительно была там. Она кивнула:

- Значит, деньги теперь мои.

- Вы достаточно протрезвели, чтобы подняться? Она глядела на меня, глаза
ее были ясные, и пьяная дымка исчезла.

- Чего еще?

- Встаньте и подойдите ко мне. Она встала и приблизилась:

- В чем дело, красавчик?

- Дайте руку, - я взял ее за руку и приложил к темени. - Пощупайте,
только осторожно.

Она провела пальцами по шишке, потом нагнула голову и начала изучать
опухоль как следует. Затем отступила назад.

- Что случилось?

- Пленку я нашел, но там кто-то был. Он ударил меня по голове и унес
пленку.

Она впала в такую ярость, что я даже испугался. Она стояла надо мной и
обливала потоками грязной брани.

- Честное слово! - вопила она. - Ведь я же знала! Врете! Ну-ка,
выкладывайте денежки! Слышите! Полторы тысячи! Бог весть, как далеко
разносились ее пронзительные крики.

Я ни за что не поверил бы, что женщина может исторгать из себя столько
децибелов. Потом я сообразил, что кто-нибудь из обитателей нашей тихой улицы
может вызвать полицию.

Быстро наклонившись вперед, я ткнул ее в живот пальцем. Она пошатнулась,
закрыла рот и с размаху села на пол, так что даже гул пошел.

- Хотите накликать копов, идиотка вы этакая! - шипел я на нее. Она
держалась за живот и смотрела на меня. - Если они явятся сюда, вам будет
плохо. Успокойтесь, сядьте вон туда и помалкивайте.

Она сидела на полу и хватала ртом воздух. Видя, что я не спешу помочь ей,
она с трудом поднялась, обеими руками держась за зад.

- Ну, и мерзавец! Вы перебили мне хребет! - однако она уже не повышала
голоса.

Проковыляв к креслу, она упала в него, издавая жалобное сопение.

Я закурил сигарету и молча ждал. Вскоре Фреда вновь начала соображать:

- Вы меня не дурачите, у вас, правда, кто-то отнял пленку?

- А вы думали, что я сам себя умудрился огреть сзади по голове?

Секунду она обдумывала мои слова, потом кивнула: