Приходи пораньше, приходи в восемь.
хотелось, чтобы, работая над ожерельем, мы встречались попозже. Это играло
важную роль в моем плане. Клод, толстый, добродушный педераст, одно время
работавший у "Максима" в Париже помощником шеф-повара, был для Сиднея кем-то
наподобие Пятницы. Его рабочий день продолжался с восьми часов утра до
десяти вечера. Он приходил и уходил точно вовремя. Он превосходно готовил и
содержал роскошное жилье Сиднея в безупречном порядке с помощью двух цветных
женщин, выполнявших грязную работу.
увидев меня. Я был одним из его немногих любимцев.
вашего выздоровления. - Его радушное приветствие звучало искренне. -
Входите, пожалуйста. Мистер Сидней ждет вас. - Понизив голос, он продолжал:
коктейлями.
столом с тройным мартини в руках.
опустился в одно из больших удобных кресел.
постоянно думал о том, что отдал этой ужасной женщине три четверти миллиона!
Наверное, я потерял остатки ума! Я уже начинаю задумываться, верну ли вообще
свои деньги!
обеда мы во всем разберемся.
рассказывать, как прошел день в магазине, что я продал и кому, добавив, что
о нем многие спрашивали. За этой болтовней я покончил со своим мартини к
тому моменту, когда Клод объявил, что обед подан. Это был отменный обед:
фаршированные яйца чайки, за которыми последовали котлеты из баранины а-ля
Эдуард Седьмой, нуазет д'анье Эдуард Седьмой, одно из коронных блюд
"Максима".
за собой входную дверь. Я гадал, опустил ли он за собой предохранитель
замка.
займемся делом.
предохранитель поднят и дверь не заперта, потом прошел в туалет, спустил
воду и вернулся в гостиную.
это было пустой тратой времени, поскольку я знал, что никакого ожерелья не
будет, но приходилось играть роль до конца. Среди множества набросков я
отобрал три, которые, как я сказал, были близки к идеалу.
получается. Достань колье и положи на стол. Оно тебя вдохновит.
улыбкой.
прав!
знал, что он полностью мне доверяет, и все же, открывая сейф, он повернулся
так, чтобы я ничего не мог увидеть за его спиной. Он потратил уйму денег на
сейф и теперь только ему, и никому другому, надлежало знать, как он
открывается. Он положил колье на стол. Я передвинул настольную лампу так,
чтобы свет падал прямо на стеклянную имитацию. Она и в самом деле выглядела
прекрасно. Он сел и несколько минут вглядывался в колье, потом выбрал лучшие
эскизы и стал изучать их.
Да, кажется, я смогу сделать кое-что получше!
сигарету. Через полчаса после трех неудачных попыток он закончил рисунок
настолько впечатляющий, что я почувствовал необходимость пригасить его
энтузиазм, иначе следующая встреча окажется излишней, а мне она была
необходима.
Почему я раньше не догадался?
тревогой.
классическая, пожалуй. Не надо спешить, Сидней. Дай мне подумать над ним. Я
приду к тебе в пятницу вечером. Я уверен, что к тому времени мы найдем
решение.
пятницу не получится. Я обещал пообедать со скучнейшим субъектом и никак не
могу отменить встречу. Вот в четверг я свободен.
остается вся среда и четверг до десяти вечера. Должно было хватить.
мне! Ее интересует бриллиантовая брошь. Когда я получу более или менее ясное
представление, чего она хочет, я попрошу тебя сделать для нее несколько
эскизов.
толстые.
Сидней. Он проводил меня до двери.
пожалуй, неплохо отправиться в морское путешествие, если ты не будешь
возражать.
я оплачу все расходы.
спустил предохранитель замка. Похоже, все выходило по-моему.
содовой, я занялся оценкой ситуации. При условии, что Рея и Фел заглотнули
крючок и пойдут на дело, дальнейшее не представляет трудностей. Они легко
проникнут в дом и в пентхаус Сиднея. Я помнил, что Рея известна полиции. Ей
придется надеть перчатки. Если она оставит хоть один отпечаток, мне
несдобровать. Я был уверен, что, попавшись, они меня выдадут. Но неизбежно
ли вмешательство полиции?
Плессингтон узнает, что его жена продала колье.
обо всем его партнер Том Льюис. Между ними может возникнуть непоправимый
разлад, потому что - мы оба это понимали - Сидней поступает неэтично. Льюис
жестокий человек и запомнит предательство, а этого, по моему убеждению,
Сидней захочет избежать любой ценой. Том для него даже важнее, чем я, при
всех моих профессиональных познаниях. Но готов ли Сидней безропотно
распрощаться с тремя четвертями миллиона долларов? Как ни богат он, потеря
такой огромной суммы была бы для него разорительной. После некоторого
размышления я решил, что Сидней вполне способен примириться с убытком, лишь
бы не навлечь на себя гнев Тома Льюиса, а также опасаясь ущерба, который
могла причинить фирме миссис Плессингтон, жалуясь всем богатым клиентам.
Если он сам об этом не подумает, я ему подскажу. Главное, чтобы он не
обратился в полицию. Тогда мне нечего бояться. Я продам камень за камнем и
припрячу деньги в Швейцарии, поработаю у Сиднея еще три-четыре месяца, а
потом уволюсь под предлогом плохого здоровья. Затем я отправлюсь в Европу и
осяду где-нибудь, скорее всего в Швейцарских Альпах, со своим миллионом. Тут
я вспомнил о Рее с Фелом. Как они поведут себя, узнав, что украли стекляшки,
а не бриллианты? Эта парочка может оказаться такой же опасной и беспощадной,
как Страшила. Будучи замешаны в ограблении, они не посмеют донести, но зато
могут приняться за меня сами. Размышляя над этим, я нашел выход. Мы
условились, что во избежание подозрений Фел ударит меня пистолетом.
Воспользовавшись этим, я разыграю первый кризис и заявлю, что больше не в
состоянии работать и должен уехать немедленно. Я все так устрою, что пройдет
десять дней, прежде чем Рея и Фел и обнаружат подделку. Тем временем я уже
буду в Европе, недосягаемый для их мести. Оттуда я напишу Сиднею, сообщая о
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Круз Андрей
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур