Чтение 25–й страницы книги ~Роковая женщина~

снова начать ходить. Скажите, Ларри, а у вас-то все хорошо?

Интересно, как бы она реагировала, расскажи я ей, что готовлюсь совершить
ограбление?

- Полный порядок. Я опять в упряжке. Дела. Вот договорился обедать с
клиентом. Как раз закончил одеваться и вдруг вспомнил о вас.

- Я тоже о вас думала. Как, я рада, что вы уехали из этого города, Ларри.
Луисвилл не для вас.

- Наверное. И все же я по нему скучаю. И по вас тоже.

Мне вдруг захотелось ее снова увидеть, но я понимал, что это невозможно.
Через четыре-пять дней я отправлюсь в Европу и, вероятно, никогда уже не
вернусь. Мне вспомнились ее небрежно причесанные волосы, ее глаза, ее
энергия и доброта.

- Через несколько дней я должен выехать в Европу. Бизнес. Иначе бы я
пришел повидаться с вами.

- О! - Последовала пауза, затем Дженни продолжала:

- Вы долго пробудете в отъезде?

- Точно не знаю. В зависимости от обстоятельств. Может быть, придется и в
Гонконг завернуть. Да, это займет порядочное время.

- Понятно. Что ж, доброго пути. В ее голосе вдруг появилась безжизненная
нотка, сказавшая мне, что она расстроена. Я смотрел в стену, ничего не видя.

Я думал об одиночестве, которое ждало меня впереди. Изгнанник в чужой
стране. Я даже не знал ни одного языка. Все выглядело бы совсем иначе, будь
со мной Дженни. С такими деньгами мы могли бы устроить чудесную жизнь. Такие
мысли крутились у меня в голове, в то время как она говорила:

- У вас, наверное, светит солнце, а здесь оно ужасное. Бывают дни, когда
так хочется настоящего солнца.

Я думал о том, как весело и интересно было бы показать ей Гонконг, но тут
же с чувством тягостного уныния я осознал, что теперь поздно. Я не мог
сказать: "Поедем со мной!" Я не мог вот так, без всякой подготовки ошарашить
ее своим предложением. И потом, она еще не может ходить. Нет, поздно.
Уезжать нужно через несколько дней после ограбления. Пожалуй, в следующий
понедельник. Оставаться чересчур опасно.

- Солнце здесь чудесное, - сказал я, пожалев, что позвонил. - Я буду
писать, Дженни. Ну ладно, время позднее. Берегите себя.

- И вы тоже.

Мы обменялись еще несколькими словами, я положил трубку и, уставясь в
стену, сидел без движения несколько минут. Неужели я люблю ее? Я задумался.
Мне начинало казаться, что это так, но вот любит ли она меня? Быть может,
оказавшись в безопасности в Швейцарии, я напишу ей и поведаю о своих
чувствах. Я попрошу ее приехать в Швейцарию для разговора и пришлю
авиабилет. Мне казалось, что она согласится приехать. Я посмотрел на часы:
ждать еще больше двух с половиной часов.

Не в состоянии больше торчать в четырех стенах, я вышел из дома и поехал
в магазин "Интерфлора". Я сделал заказ на посылку роз для Дженни и написал
карточку, в которой обещал скоро связаться с нею. Понимая, что нужно
что-нибудь поесть, я поехал оттуда в отель "Спэниш Бэй" и прошел в
закусочную, где взял сандвич с копченой семгой и стакан водки. Ко мне
подошел и сел рядом один из моих клиентов Джек Калшот, богатый биржевой
маклер с лицом выпивохи. Мы поговорили о каких-то пустяках. Он сказал, что
подыскивает браслет с изумрудами и рубинами, при этом выразительно
подмигнув.

- Не для жены, сам понимаешь. Я нашел такой кадр - огонь-баба, только
требуется подход. Найдется что-нибудь в таком роде, а, Ларри?

Я ответил, что это не проблема и он завтра может заглянуть в магазин.
Следующий час я провел, выслушивая его болтовню. С ним было полезно
поддерживать знакомство: я не раз получал от него хорошие биржевые советы.
Где-то в глубине души у меня вертелась мысль, что скоро все изменится - еще
одна перемена обстановки. Интересно, найду ли друзей в Швейцарии? Судя по
тому, что я слышал о швейцарцах, они не особенно уважают иностранцев, но по
крайней мере там есть американская колония, среди которой можно завести
знакомства. Наконец стрелки моих часов доползли до без четверти десять. Я
попрощался с Калшотом, который пообещал зайти завтра около десяти. Садясь в
"бьюик", я подумал о Феле и внутренне поежился. "Получить пистолетом по лицу
- не шутка, будет больно". Я успокаивал себя тем, что миллион долларов
никогда не дается легко.

Когда я позвонил у подъезда Сиднея и Лоусон шел через коридор открывать,
я увидел Клода, выходившего из лифта.

Лоусон открыл дверь, и оба поздоровались со мной. Когда Лоусон вернулся к
себе рысцой, говорившей о том, что по телевизору идет хорошая передача, Клод
произнес:

- Мистер Сидней сегодня очень возбужден, мистер Ларри. Я с трудом
уговорил его пообедать. Надеюсь, вы поможете ему успокоиться.

Подумав о предстоящем налете, я решил, что это маловероятно.

- Я приложу все старания, Клод, - пообещал я. - Доброй ночи.

Я пошел к лифту. Выйдя наверху из кабины, я проворно спустился по
лестнице. Достигнув вестибюля, я остановился, огляделся, затем быстро
пересек вестибюль, повернул шишечку дверного замка, поставил его на
предохранитель и поспешил к лестнице.

Как я и предвидел, открыть входную дверь оказалось совсем просто. Сидней
примчался на звонок и распахнул дверь настежь.

- Входи, милый мальчик! - воскликнул он. Его глаза искрились. - Обед,
наверное, был ужасным?

- Скверный.

Я закрыл дверь и, взяв его под руку, провел в гостиную, зная, что дверь
не заперта.

- Она колеблется. Не думаю, чтобы ее муж захотел тратиться, но я встретил
Калшота, и ему нужен браслет с изумрудами и рубинами. Он приедет завтра.
Очередная цыпочка.

- Бог с ним. Давай посмотри мои эскизы. Идя вслед за ним к столу, я
взглянул на часы. Было десять минут одиннадцатого. Через двадцать минут
здесь будет твориться Бог знает что. Я почувствовал, что слегка вспотел, и,
достав платок, вытер ладони.

- Смотри! - Он разложил на столе четыре эскиза. - Как тебе это нравится?

Я склонился над ними, почти ничего не видя от волнения.

- Тебе не кажется, что вот этот превосходен? Он положил свой длинный
изящный палец на второй с краю рисунок. Я овладел собой и усилием воли
прогнал пелену, застилавшую мне глаза. В течение нескольких секунд я
разглядывал эскиз. Тот, на который он показывал, был лучшим образцом
ювелирного дизайна, когда-либо виденным мною. Я выпрямился.

- Ты гений, Сидней! Ошибки быть не может! Вот то, что нужно, и я буду не
я, если не продам это за два миллиона!

Он жеманно улыбнулся, извиваясь от удовольствия.

- Мне тоже казалось, что здесь все как надо, ну а теперь, раз ты так
говоришь...

- Давай сравним его с колье. Он удивился:

- Но зачем?

- Я хочу сравнить огранку камней с твоим рисунком.

Я заговорил хриплым голосом и был вынужден остановиться, чтобы
откашляться.

- Понимаю. Да.

Он повернулся, пересек комнату, снял Пикассо и повторил свой секретный
ритуал с дверцей сейфа. Я посмотрел на часы. Оставалось еще пятнадцать
минут. Он принес колье и положил на стол.

- Садись, Сидней, и давай сравним их. Он обошел стол, а я встал у него за
спиной, и мы оба посмотрели сначала на колье, а потом на рисунок.

- Изумительно, - сказал я. - Ты прекрасно уловил душу камней.
Представляешь, как это будет выглядеть, когда Чан его закончит? Мне не
терпится отвезти это ему.

Он обернулся в кресле:

- Когда ты сможешь выехать?

- В понедельник. Завтра я зайду в бюро путешествий. В Гонконге я буду
где-нибудь в среду. Придется провести неделю с Чаном, убедиться, что он
начал работу правильно, потом я вылечу обратно.

Он кивнул:

- Хорошо. Как по-твоему, сколько тебе понадобится времени для его
продажи?

- Дело нелегкое. Не знаю. Я уже составляю список имен. На работу у Чана
уйдет два месяца. Как только он закончит, я сразу приступаю.

- Ты не можешь меня сориентировать во времени хотя бы приблизительно?

Я смотрел на него, не понимая, куда он клонит.

- Вряд ли это возможно, Сидней. Может, месяц, а может, и восемь. Два
миллиона не мелочь.

Он заерзал в кресле.

- Видишь ли, Ларри, я застраховал колье на девять месяцев. На этот период
я добился особого тарифа, но взносы все-таки чертовски высоки. Если мы не
продадим его в течение девяти месяцев, придется платить больше, а мне не
хотелось бы.

Я замер, прикованный к месту.

- Ты его застраховал?

- Ну конечно, дорогуша. Не вообразил же ты, что я отпущу тебя в Гонконг,
в такую даль, не застраховав его? С тобой может случиться все что угодно.
Его даже могут украсть. Может произойти несчастный случай. Боже упаси. Три
четверти миллиона - чертовски большая сумма, чтобы рисковать.

- Да. - Мое сердце гулко колотилось. - Где ты его застраховал?

- Как всегда, в "Нэшнл фиделити". У меня вышла странная стычка с этим
ужасным Мэддоксом! Я его ненавижу! Он такой материалист! В конце концов
пришлось пойти к одному из директоров, чтобы получить скидку. Мэддокс хотел
взять с меня чуть ли не по двойному тарифу.

Мэддокс! Мне тоже случалось иметь с ним дело, и я считал его самым
тертым, упорным и проницательным из всех экспертов по страховым делам