Чтение 49–й страницы книги ~Роковая ночь~

очень тяжело, и к этому сложно привыкнуть.

Иногда мне слышался ее голос. Один раз я смотрела в окно, и вдали мне
показался силуэт ее стройной точеной фигурки, я выбежала из дома и
бросилась к нему, но его нигде не было, он растворился так быстро, что я
просто не успела опомниться. От собственного бессилия я упала на землю и
заревела. Валентин выбежал следом за мной, нежно взял меня на руки и
отнес в дом. Он говорит, что это пройдет, нужно время и боль отступит на
второй план. Он чудесный человек, и без него я бы просто не
выкарабкалась из этой жуткой депрессии.

Утром Валентин встал в приподнятом настроении, но я уловила, что он
очень нервничает.

- Валя, давай свой паспорт и косметичку. А еще права и что-нибудь из
своих вещей.

- Зачем?

- В морг поступил отличный неопознанный труп, как раз то, что нам
надо.

Я села на стул и открыла рот.

- Ты хочешь его купить и состряпать мою смерть?

- Конечно. Нам нужно инсценировать твою смерть и как можно скорее
уезжать. Мы же решили, что уедем из Москвы. Ты не передумала?

- Нет.

- Здесь жить очень опасно. Грач ищет не только тебя, но и меня. Пахан
вообще в жутком гневе из-за того, что тебя до сих пор не нашли. Тебя
караулят на всех объектах, где ты только можешь появиться. Нужно срочно
инсценировать твою смерть и купить новые документы.

- Документы нужно купить не только мне, но и тебе. Пахан, по-моему,
тебя тоже особо не жалует.

- Да, это верно, но в данный момент меня больше всего волнуешь ты.

- Так что, там с моргом?

- Поступила женщина примерно тридцати лет. Никаких документов, и
никто ее не ищет. Худенькая, как ты. По всей вероятности, проститутка,
их часто убивают. Одета прилично.

- А как она умерла?

- Закрытая черепно-мозговая травма. Выкинули из машины.

- Не по-людски как-то.., труп покупать.

- Ладно, только давай не будем сейчас говорить о том, что по-людски,
а что нет, праведная ты моя. Ты такая же грешница, как и я, а может,
даже и больше. Просто нас жизнь заставляет так поступать. Тебе неуютно,
оттого что мы будем покупать труп, но тем не менее ты, не колеблясь,
заражаешь спидом человека, при этом исполняя для него песню.

- Этот человек убил мою подругу. Валентин подошел ко мне совсем
близко, поцеловал и нежно произнес:

- Все будет хорошо, не переживай. Я сделаю все как надо. Дай мне то,
что я тебе сказал, и ключи от твоей машины.

- Я поеду с тобой.

- Нет, я не могу тобой рисковать, ты останешься.

- Черта с два! Я желаю увидеть собственную смерть! Если ты закроешь
меня на ключ, я разобью окно и все равно поеду следом за тобой. Одна я
могу натворить каких-нибудь глупостей, так что выбирай из двух зол
меньшее.

Валентин тяжело вздохнул, мрачно на меня посмотрел и сказал:

- Хорошо, собирайся. Поехали на организацию твоих похорон. Сегодня
ночью, как вернемся, устроим небольшие поминки.

Я подпрыгнула, чмокнула его в щеку и за пару минут собралась.

Мы поймали попутку и доехали до моего гаража. Я спряталась в
небольшом проулке, а Валентин завел мою ?девятку? и подъехал ко мне. В
морг он меня не пустил, а оставил сидеть в машине. Буквально через
полчаса он вышел, держа в руках громоздкий чемодан, который сразу
положил в багажник. Мы поехали в сторону пригорода.

- Вот и все, - взволнованно произнес Валентин и вытер пот со лба. -
Прямо везение какое-то, труп просто прелесть. Ни порезов, ни выстрелов,
лишь закрытая черепно-мозговая травма и кровоизлияние, как раз то, что
нам надо. Умерла этой ночью. По всей вероятности, эту девку хорошо
отделали и выкинули из машины. Проститутка, с Тверской, я сразу понял.
Они в основном все иногородние, их вообще никто никогда не ищет. Они в
тачки к клиентам прыгают, даже номера не смотрят, потом многие из них
исчезают бесследно.

- Чья-то мать отпустила дочь в Москву, а та исчезла. Жалко.

- А что их жалеть! Я эти куски мяса никогда не жалел. Ей в тридцать
лет радо дома сидеть и детей растить, а она по Тверской носится. Ты
взяла что-нибудь из своих вещей?

- Да, кофту и юбку.

- А нижнее белье?

- Зачем оно ей?

- Затем, что, когда ее найдут, не может же она быть в юбке и без
трусов! Снимешь свои.

- Тогда ей и обувь нужна.

- Конечно, а ты как думала? Придется тебе разуваться. Не может же она
в машине босиком сидеть. Это наведет на определенные подозрения. Короче,
что ей не будет хватать, придется тебе поделиться.

- Поделюсь, конечно, мне не жалко, - фыркнулая.

- Сейчас в лес заедем и будем ее одевать.

- Она что, совершенно голая?

- Конечно.

- Но ты же говорил, одета прилично.

- Нашли ее одетой прилично, а в морге всех раздевают. Неопознанные
трупы хоронят голыми. А про одежду я сказал, имея в виду, что она не
бичиха. Можно было, конечно, ее одежду прихватить, чтобы вам с ней
поменяться, - засмеялся Валентин.

- Прекрати, это не смешно, - разозлилась я.

- Извини.

- Сколько ты за нее отдал?

- За кого?

- Ну, за эту девку?

- Четыре пятьсот.

- Четыре тысячи пятьсот долларов?! С ума сойти! Не знала, что в морге
такие рвачи работают.

- А в морге всегда рвачи работали. Близкого человека придешь
хоронить, так обдерут как липку. То за помывку, то за переодевание, а
если есть часы, кольца, сережки, то считай, что их больше не увидишь. А
здесь они с законом играют. Естественно, кто за малые деньги захочет
тюрьмой рисковать? Тем более труп совсем свежий, без ранений, такие
нынче в цене, ходовой товар.

- Господи, что ты такое говоришь?! Как хорошо жить и не знать темные
стороны жизни, а то тебя наслушаешься, так страшно становится.

- Это жизнь. Валя, и никуда от этого не денешься. Мы живем во времена
торговли. Торгуют всем, даже трупами. На любой товар есть спрос. Нам
надо, поэтому мы и платим, а ведь мы не одни такие, кто хочет
инсценировать свою или чужую смерть.

Заехав поглубже в лес, Валентин открыл чемодан, надел перчатки и
достал труп. Все лицо этой девушки было темно-синего цвета, глаза залиты
запекшейся кровью.

- Что у нее с лицом?

- То, что нам надо, травма головы. - Он посмотрел на нее, потом на
меня, пытаясь отыскать сходство.

- Прекрати! - закричала я, и через секунду меня вырвало.

- Отойди подальше и не смотри, а то еще в обморок свалишься. Только
сними трусы и лифчик. Чуть не забыл, обувь тоже.

- Я не ношу лифчиков, разве ты не знаешь?

- Прости, я как-то об этом не подумал. Я разделась, протянула
Валентину трусики и туфли. Затем отошла подальше. Когда дело было
сделано, мы подъехали к обрыву на придорожной трассе, дождались темноты
и посадили труп за руль. Валентин сунул в бардачок мою косметичку и
блокнот с записями. В карман кофты положил паспорт и права. Когда машина
сорвалась с откоса, я села на землю и схватилась за голову.

- Встань, посмотри на свою смерть. - Валентин подошел и нежно обнял
меня за плечи.

- Не хочу.

- Ладно, нам надо срочно сваливать отсюда. В любое время может
проехать какая-нибудь машина. Надо пройти через этот лесной массив и
поймать попутку. Черт побери, - Валентин взглянул на мои босые ноги, -
да ты же без обуви!

- Да уж, - вздохнула я, - ты посчитал, что трупу моя обувь больше
понадобится, чем мне - Надевай мои ботинки.

- Ты что, издеваешься?! Я в них утону. Мой тридцать шестой размер
против твоего сорок шестого. В такую обувь можно только орангутанга
обуть.

Валентин опустил глаза, а я вдруг опомнилась, громко засмеялась и,
извинившись, несколько раз чмокнула его в лоб.

Мы обнялись и зашагали в сторону леса, такие уставшие, измотанные и в
то же время безмерно счастливые, оттого что жизнь подарила нам друг
друга. Я шла босиком и не чувствовала щебенки, сучков, стекол, а
чувствовала лишь плечо любимого человека и родное дыхание. Валентин еще
раз посмотрел на мои босые ноги, тяжело вздохнул, подхватил меня, словно
пушинку, и понес на руках, довольный и радостный, словно несет
какой-нибудь бесценный груз.

- Тебе тяжело? - спросила я.

- Своя ноша не тянет, - засмеялся он. - Не переживай, Валя, мы с
тобой два отъявленных авантюриста и грешника, мы ничего не сделали в
этой жизни ужасного, мы просто хотим жить и боремся за право на