Елена ЯКОВЛЕВА

КРОКОДИЛОВЫ СЛЕЗЫ

Анонс

Случилось страшное - в автокатастрофе погиб возлюбленный Оксаны
Колпаковой, белокурый красавец-супермен Тимур. Правда, он был женат, но это
не мешало их счастью. А ночью после похорон раздался звонок в дверь. На
пороге стоял живой, но покалеченный Тимур. Он чудом спасся, выбросившись на
ходу из машины. Оксана счастлива, но и озадачена. Кого же похоронили в
закрытом гробу? Было ли это спланированным убийством и кому оно выгодно?
Жене Тимура, его компаньону? Это и намерена выяснить безумно влюбленная
женщина...

Глава 1

ЗАЧЕМ ВЫ, ДЕВОЧКИ, КРАСИВЫХ ЛЮБИТЕ?

Любить супермена очень нелегко. Теперь я это доподлинно знаю, а прежде,
провожая взглядом красивого мужчину, втайне вздыхала: ?И ведь к кому-то он
идет, и какая-то женщина открывает ему дверь, целует, млея от счастья, а он
шепчет ей на ухо замечательные благоглупости?. Счастливица, она может
смотреть в его аквамариновые глаза, пока ей не надоест (да разве такое
надоедает?!), а потому вся ее жизнь сплошной праздник и сладкая идиллия,
которую даже малоромантичные занятия вроде штопки носков не в состоянии
омрачить. Так думала я, но не мне вам рассказывать, что мечты и реальность
всегда находятся в разных плоскостях.

Короче говоря, народная мудрость ?Мужчина должен быть чуть-чуть красивее
обезьяны? не для меня писана, потому что мне подавай Алена Делона, и ничуть
не меньше. Жаль только, сами Алены Делоны редко удостаивают меня своим
вниманием, если и подарят взглядом, то вскользь, мимоходом, и в их глазах
нетрудно прочесть:

"А это что такое маленькое и незаметное? Просто мышка под буфетом?.

Тимур был первым красавцем, задержавшим на мне свой взор дольше одной
тысячной доли секунды, и этого с лихвой хватило, чтобы я влюбилась в него
отныне и до веку. К тому же он не просто так на меня посмотрел, а еще и
улыбнулся, а если бы вы знали, какая у него улыбка! А все остальное!
Высокий, статный, спортивный, с породистым лицом гардемарина, одно слово -
супермен. Помню, я страшно растерялась и выронила из рук папку со служебными
документами, которые весело разлетелись в разные стороны, будто стая
голубей, а Тимур наклонился, собрал с пола все до последнего листочка, с
шутливой торжественностью вручил их мне и лукаво подмигнул:

- Ах, какая очаровательная дюймовочка!

И меня впервые в жизни не покоробил такой комплимент, при том, что обычно
я встречаю их в штыки. Только не подумайте, будто я отъявленная феминистка,
ну, из тех, что затевают скандалы, когда мужчины подают им пальто в
гардеробе, со мной все намного проще - у меня застарелый комплекс, причина
которого в моем невысоком росте. Какие мелочи, скажет кто-то, а вот и нет,
потому что теперешняя жизнь словно специально предназначена в основном для
топ-моделей. Даже при устройстве на работу смотрят не столько на деловые
качества, сколько на внешность, предпочитая так называемую европейскую.
Чтобы рост - метр восемьдесят, а ноги от коренных зубов; одна моя знакомая
даже утверждает, что за длину ног полагается особая доплата, чуть ли не по
сто долларов за каждые десять сантиметров. Я хоть и не особо в это верю, но
все же втайне утешаюсь тем, что у долговязых красоток размер обуви сорок
третий, а у меня тридцать четвертый, и из моей туфли при желании вполне
можно пить шампанское.

Второй раз мы встретились почти как старые друзья - у Тимура были дела в
рекламном агентстве, в котором я работаю, и он без особенных усилий
заполучил мой домашний телефон. А еще через неделю ввалился ко мне без
всякого приглашения, но с охапкой оранжевых герберов и бутылкой красного
вина. Стоит ли уточнять, что, когда он выразил желание остаться до утра, я
не стала чинить ему препятствий. Только не делайте большие глаза, ну знала
я, знала, что он женат - было бы странно, если бы такой мужчина оставался
бесхозным, - и тем не менее я совсем не распутная, а всего лишь влюбленная.
Маленькая, кроткая и не самая красивая женщина, горячо влюбленная в
супермена.

И потом... С женой у него не очень ладилось, иначе стал бы он ходить на
сторону? Типичная история: женился в девятнадцать лет на ровеснице, чувства
со временем притупились, в развестись мужества не хватает, а может, совесть
не позволяет. Все-таки сорокалетний мужчина и сорокалетняя женщина - далеко
не одно и то же, особенно если последняя отягощена целым набором хронических
болезней, а Тимуров случай именно такой. Но я же не какая-нибудь мегера, а
потому принимала своего супермена в любом виде и ничего от него не
требовала. До того ужасного дня...

Не знаю, что на меня нашло, может, не с той ноги встала, может, нелады на
работе сказались, но тогда мы впервые поругались. Строго говоря, это и не
ссора была, потому что Тимур выслушал мои упреки молча, не предприняв ни
единой попытки оправдаться. Получалось, что я скандалила сама с собой, а мой
супермен при этом только присутствовал. Мне бы остановиться, а я распалялась
все больше и больше и в конце концов завела совершенно постыдную волынку:

- Сколько это может продолжаться? Я так больше не могу: ты приходишь,
когда тебе вздумается, уходишь, ничего не обещая, а я все жду, жду...
Неизвестно чего...

- А ты не жди, - совершенно спокойно посоветовал Тимур, повязывая перед
зеркалом дорогой галстук, безупречно подобранный в тон к костюму, и, очень
даже возможно, подобранный его женой, к которой он уходил от меня без тени
сомнений!

- А-а-а... Вот и не буду! - выпалила я отчаянно, чувствуя, как земной шар
под моими ногами завертелся в обратную сторону и того гляди сменит орбиту. -
Не буду я тебя ждать, учти!

- Ну тогда я ушел, - будничным тоном объявил Тимур и чмокнул меня в
макушку. Он не сказал ?навсегда?, но сердце мое оторвалось и полетело в
тартарары вслед за земным шаром.

И он ушел. Скорее всего я бы бросилась за ним, если бы только у меня
доставало сил, но, так как они меня покинули, я со сдавленным стоном
опустилась на пол и уставилась в черную дыру, образовавшуюся после Тимурова
ухода. Дыру, которую мне нечем было заполнить, сколько бы я ни старалась.
Посидев так минут пять, я рухнула ниц и заскулила, как побитая собачонка.
Было ясно, что Тимур ко мне больше не вернется, я сама, сама прогнала его!

Не помню, сколько я так пролежала, но когда поднялась, лицо мое распухло
от слез, а голова - от тяжких раздумий. Меня буквально раздирало на части от
противоречивых желаний: то я была близка к тому, чтобы достать из нафталина
изрядно полинялый флаг женской гордости и, сцепив зубы, пережить эту потерю,
то отчаянно боролась с соблазном немедленно позвонить Тимуру и умолять его
забыть мои упреки. Борьба, между прочим, была неравной, потому что в
прихожей еще не успел рассеяться запах его одеколона, и я бросилась к
телефону. Офис Тимуровой фирмы упорно молчал, дома же трубку подняла жена,
отозвавшаяся равнодушным голосом:

"Да?? Бросив трубку на рычаг, я громко разревелась. Что я натворила, что
я натворила, идиотка несчастная!

Всю ночь я ворочалась в постели, будто на горячих углях, а едва продрав
глаза, снова принялась звонить Тимуру на работу. На этот раз мне ответила
секретарша, зло и раздраженно (еще бы, я беспокоила ее без семи минут
девять, когда она на вполне законных основаниях припудривала себе нос!).

- Можно Тимура м-м-м Алексеевича? - пролепетала я, робко откашлявшись.

- Его нет, - отрезала эта стерва и дала отбой.

Я пятнадцать минут просидела на полу, прижав к груди противно пикающую
трубку, потом снова набрала номер фирмы. Ответ был аналогичным, тон
секретарши - тоже. Повторив эту процедуру раз пять в течение часа, я с
трудом заставила себя подняться с пола, одеться и отправиться в родное
рекламное агентство. Оттуда я несколько раз пыталась дозвониться до своего
супермена, но все безуспешно: теперь номер был постоянно занят. Можете себе
представить, что я чувствовала, хотя в целом день прошел еще туда-сюда. Хоть
я и не отношу себя к трудоголикам, но согласна с их мудрым наблюдением, что
работа - универсальное средство если не от СПИДа, то, по крайней мере, от
очень многих напастей. Я бы даже сравнила ее с местным наркозом. Женщины,
которым приходилось делать аборты, хорошо знают, что это такое. Вкалывают в
вену обезболивающее, и ты вырубаешься, но только наполовину, и возникает
странное ощущение, будто тебя обшивают фанерой, после чего принимаются
пилить тупой ножовкой. Так и я полдня провела на переговорах, точно в
деревянном ящике, ножовка боли взвизгивала совсем рядом, но я прилежно
водила ручкой по блокноту, думая об одном, об одном...

Но рабочий день кончился, а с ним и действие местного наркоза. Тогда я
обеспечила себе общий. Попросту наглоталась снотворного. Нет, не для того,
чтобы заснуть навеки, а хотя бы на несколько часов, чтобы не свихнуться и не
вытворить чего-нибудь из ряда вон! Например, в окошко выпрыгнуть. Этаж у
меня, правда, второй, но высокий (я живу в доме сталинской постройки),
сверну ли шею, неизвестно, но ноги-руки переломаю запросто.

Нет, выпасть из окошка - это не по мне, а вот из реальности - то, что
доктор прописал. И благодаря снотворному эта затея мне удалась, целых
двенадцать часов я спала, не вспоминая о Тимуре и не спрашивая себя
поминутно, как бы его вернуть. Целых двенадцать часов я могла обходиться без
его аквамариновых глаз, понимающей улыбки и заразительного смеха! И даже
проснувшись, я пребывала в некоторой прострации до тех пор, пока не выпила
три чашки кофе одну за другой. Лучше бы я этого не делала, ибо как только
голова моя немного прояснилась, мне стало еще хуже, чем накануне.

И все же я не сразу схватилась за телефон, а еще минут сорок мужественно
боролась с искушением, прежде чем набрать заветный номер Тимурова офиса. С
минуту трубка выдавала мне в ответ только длинные гудки, а потом равнодушно