Чтение 9–й страницы книги ~Маньяк по вызову~

- Ах, вот в чем дело! - Я уже сама едва сдерживалась, чтобы не разреветься. - Но я же не знала...

Нинон продолжала всхлипывать:

- А ты думаешь, чего я здесь торчу, когда вокруг такое творится? А кроме того... Сама понимаешь, там соседи, знакомые. Все будут сочувствовать, лезть в душу с расспросами...

Теперь только до меня дошло, по-, чему Нинон позвала на дачу именно меня, при том, что, без сомнения, подружек и приятельниц у нее хватает. Ей нужен был человек, во-первых, не самым подробным образом посвященный в перипетии ее личной жизни последних лет, во-вторых, не слишком любопытный, в- третьих... Что же в-третьих? А в-третьих, пребывающий приблизительно в таком же состоянии духа, а, следовательно, не искрящийся от счастья. И кто, если не я, в полной мере соответствовал бы всем вышеперечисленным критериям?

Но и со мной Нинон не хотела откровенничать, остановившись на своих проблемах как бы мимоходом, вскользь ( с изрядной долей самоиронии. А я ничего не поняла, я упивалась собственным горем, хотя оно, если честно, не шло ни в какое сравнение с переживаниями Нинон. Как-никак нас с Андреем связывали не десять лет жизни, общие воспоминания и совместно нажитое имущество, а всего лишь несколько романтических свиданий да моя вывихнутая нога. По крайней мере, делить нам было нечего.

Не могу вам описать, до какой степени мне стало жалко Нинон. Бедная, бедная Нинон, бедная, бедная подружка моей студенческой юности!

Я и не заметила, как сама начала хлюпать носом:

- Ну извини, извини меня, Нинон, я совсем не хотела тебя обидеть...

Нинон, словно только того и дожидалась, залилась неукротимыми слезами, приговаривая в перерывах между горестными всхлипываниями:

- Это.., это ты меня прости... Разве ты обязана... У.., у тебя же своя жизнь... А-ах.., не очень складная... А-ах...

В конце концов мы обнялись и заревели синхронно, по очереди утираясь полотенцем. Не знаю, как долго это продолжалось, но, когда мне удалось рассмотреть Нинон сквозь пелену слез, лицо у нее было красное, а кончик носа почему- то побелел. Я, надо полагать, выглядела не лучше.

- Ну все, все... - пробормотала я виновато. - Никуда я не уеду, тем более что в Москве меня никто не ждет. Работы и той нет... Вот только если.., вдруг в агентстве мне что- нибудь подберут, будут мне звонить, а я здесь...

Нинон перестала реветь и задумчиво на меня посмотрела:

- Я же тебе говорила, что могу помочь тебе с работой. У меня есть кое-какие знакомые, только... А, черт, стоит только мне им позвонить, сразу начнут спрашивать, как дела да куда пропала...

Я стала вежливо отказываться от ее услуг, а Нинон вдруг хлопнула себя ладонью по лбу и вскричала:

- Голова садовая! Как я сразу не сообразила?! А наш банкир? Вот у кого полно подходящих знакомств. Видела, какие рожи были на похоронах? Сплошные "новые русские"! Он-то нам и поможет.

- Да ну, как-то неудобно, - возразила я. - И потом, он же на нас в обиде за то, что мы рассказали следователю про его попытку самоубийства.

- Ну обиделся немного, это верно, - спокойно согласилась Нинон, - но вообще-то он мужик отходчивый, иначе разве стал бы он так долго терпеть Ирку-истеричку! Точно, точно, - резюмировала она, - Остроглазое нам обязательно поможет. Да почему бы ему вообще не взять тебя в свой банк, ты же девка толковая, как-никак институт с красным дипломом окончила!

Я выразила обоснованное сомнение:

- Да кого они теперь волнуют, эти дипломы, хоть красные, хоть синие... И потом, у меня же все-таки иняз, а не какой-нибудь финансово-экономический...

Однако мое робкое замечание Нинон не поколебало.

- Подумаешь! - фыркнула она. - А ты думаешь. Nстроглазой экономист? Ха, как бы не так, он, этот.., метеоролог по образованию.

Я выкатила глаза на переносицу, а Нинон невозмутимо продолжила:

- А ты что себе воображала, наивная? Будто у нас каждый на своем месте? Ха! На чужом ведь самый кайф! И потом, сама сообрази, сидели бы мы сейчас в таком дерьме - я имею в виду не нас с тобой конкретно, а нашу родину-отчизну, - если бы у нас сапоги тачал сапожник, а пироги выпекал пирожник? Так что ты ничуть не хуже прочих.

Я пожала плечами: и в самом деле, стоит ли тратить полжизни на то, чтобы найти свое законное место, если оно почти наверняка давно занято кем-нибудь другим?

Глава 17

Вдовствующий банкир и вправду оказался человеком отходчивым. Уж не знаю, чего ему наплела Нинон, но он самолично явился к нам следующим утром, чтобы сказать, глядя мимо меня:

- У нас в банке пока подходящих вакансий нет, но я поспрашиваю кое у кого, думаю, что-нибудь найдется. Возможно, уже к вечеру наклюнется для вас работенка.

- К вечеру? - не поверила я собственным ушам.

- Но больше тысячи долларов не обещаю, - предупредил он.

У меня даже дух перехватило: тысяча долларов, да я согласна и на сумму, вполовину меньшую!

Еще банкир поинтересовался моими знаниями-умениями, а также где я работала в последнее время. Я, потупившись, сообщила, что владею немецким в совершенстве и английским удовлетворительно, имею навыки делопроизводства и работы на компьютере.

- Ну, тогда вообще без проблем, - заверил нас с Нинон банкир, сдержанно попрощался и удалился.

Мы, исполненные искренней благодарности, проводили его до калитки, пронаблюдали, как он уселся в черный лимузин, и еще долго смотрели вслед, думая о том, что на белом свете, слава богу, хватает отзывчивых людей.

- Не зря, выходит, мы его спасали, - нарушила затянувшуюся паузу Нинон.

- Выходит, - согласилась я и хотела добавить, что ни одной минуты не жалею, что целый вечер носилась по банкирскому дому с чайником, но осеклась. Совсем недалеко, возле дачи поэта-песенника, я разглядела знакомый силуэт, и стрелка моего внутреннего барометра переместилась в положение "пасмурно". Черт, да ведь это же он, мужчина моих несбывшихся снов, он же следователь по особо важным делам. Навеки он здесь поселился, что ли?

- Что там? - немедленно насторожилась Нинон, чутко уловившая перемену в моем настроении.

- Кажется, у поэта-песенника гости, - процедила я сквозь зубы.

- Гости? Женщина, конечно? - заинтересовалась Нинон.

- Если бы... - уныло сообщила я. - Это следователь.

- Ну вот, - плаксивым голосом сказала Нинон, - я так и знала. Сейчас этот любознательный гад точно расспрашивает Широкорядова о Лизе, а я опять в дерьме. Широкорядов не дурак и сразу поймет, кто проболтался. Я поспешила ее успокоить:

- С чего ты взяла, что он подумает на тебя? Если на то пошло, то проболтаться могли и Ленчик, и Ксюша, и безголосые "чернобурки". А кроме того, если бы ты не рассказала все следователю, он мог бы привлечь тебя за лжесвидетельство или припаять что похуже.

- И то верно, - невесело согласилась Нинон, - ну чем, чем я виновата? Тем, что вынуждена торчать здесь и быть в курсе всех этих ужасов? Ох, скорее бы они разобрались, что к чему. Кстати, я вообще не очень хорошо понимаю, в какую сторону движется следствие и движется ли вообще.

Я усмехнулась:

- Смешно ты выражаешься: движется. Прямо как возмущенная общественность.

- А я и есть возмущенная общественность, кто же я еще? - ничуть не смутилась Нинон. - И ты, между прочим, тоже. Мы здесь подвергаемся опасности, находясь при этом в полном неведении. Наша милиция должна нас защищать и успокаивать, а этот следователь, что он делает? Только страху нагнетает! Ходит тут с загадочной миной, а у всех душа не на месте. Сначала они арестовали Остроглазова, потом выпустили. Упрятали в кутузку шабашника, потому что нашли у него Иркины часы, но и его, того и гляди, выпустят на свободу с чистой совестью. Так кто же тогда убил банкирскую супружницу? И вообще, разбирается ли в этом кто-нибудь? У меня, например, такое чувство, что теперь все внимание следователя переместилось на пожар и эту идиотку Лизу.

- Пожалуй, у меня тоже, - вынужденно согласилась я. - Хотя... Может, это все как-нибудь связано?

- Может, и так. - Нинон по-прежнему кипела благородным возмущением. - Только нас почему-то никто не собирается ставить в известность.

- Ну-у, - протянула я, - а как же тайна следствия?

- Тайна тайной, но общественность должна быть в курсе всего, - твердо заявила Нинон, кого-то живо мне напомнив. Ах да, бессмертного управдома из "Бриллиантовой руки".

- Ага, - мрачно пошутила я. - Кто возьмет билетов пачку, тот получит водокачку.

- Что-что? - удивленно воззрилась на меня Нинон, которая, видимо, не уловила аналогии. Хотя, может, это и к лучшему, еще неизвестно, как бы ей понравилось мое сравнение.

Увлеченные дискуссией, мы настолько потеряли бдительность, что и не заметили, как подошел мой бывший любовник. В результате его появление оказалось таким неожиданным, что мы потеряли еще и дар речи.

- Здравствуйте, уважаемые! - поприветствовал нас этот подлый трус, скрывающийся под мужественной личиной следователя по особо важным делам.

Вместо ответа мы только широко открыли рты. И все же Нинон сориентировалась раньше меня и заметила язвительно:

- Пришли пытать главных свидетельниц?

- Так уж и пытать. Всего лишь выразить почтение, - усмехнулся мужчина моих несбывшихся снов, бросил короткий, испытующий взгляд на меня и опустил глаза. Какой застенчивый, надо же!

- Почтение? - повторила Нинон с издевкой. - Ну-ну, выражайте, коли так. Мы все в нетерпении.

- Ох, Нина Павловна, Нина Павловна, - укоризненно покачал головой "важняк", - и чего вы меня так не любите? - И снова короткий взгляд в мою сторону, а в нем вопрос: "Проболталась, что ли?"

Идиот!

- С чего вы взяли, что я вас не люблю? - зачем-то полезла в бутылку Нинон. - А хоть бы и так, с чего вы взяли, что я должна вас любить? Кажется, в вашем ведомстве такие отношения со свидетельницами по делу не приветствуются.

Следователь из Генпрокуратуры заалел, как маков цвет. Нинон и не подозревала, какую болезненную тему задела по неведению. Я уже забеспокоилась, как бы дело не обернулось наихудшим сценарием, от которого меня предостерегал Андрей, но Нинон, еще минуту назад откровенно его задиравшая, перешла на более нейтральный тон:

- Да ладно, не сердитесь. Мы против вас конкретно ничего не имеем, только, сами понимаете, у нас тут обстановка напряженная, так что немудрено сболтнуть лишнего. Общественность, к вашему сведению, желает знать, что происходит в поселке и когда кончатся эти страхи?

- Общественность? - уточнил Андрей. - Гм-гм, а в чьем лице выражена эта общественность, можно поинтересоваться?

- А вот в нашем, - задиристо отозвалась Нинон, - в смысле в нашем с Женей. Верно я говорю, Жень?

- Ага, - глупо поддакнула я, - и не простая общественность, а возмущенная.

- Это я уже понял. - Андрей, как мне показалось, обрадовался тому обстоятельству, что я наконец открыла рот.

- Ну так чем обрадуете? - все еще наседала на него Нинон.

- Пока ничем, к сожалению, - невесело признался мой бывший возлюбленный, - следствие продолжается, и его результаты зависят в том числе и от вас.

Нинон всплеснула руками:

- Ну вот, снова-здорово. Да мы уже мозоли на языках натерли, отвечая на ваши вопросы, а вы опять к нам...

- Ничего не поделаешь, работа такая, - сказал Андрей и попытался поймать мой взгляд. Я намеренно смотрела мимо него.

- Ну, раз от вас так просто не отделаешься, пойдемте на террасу, чего на солнце-то жариться, - вздохнула Нинон и, развернувшись, первой двинулась к дому.

Воспользовавшись минутой, Андрей схватил меня за руку и несильно, но чувствительно сжал мои пальцы. Я брезгливо выдернула ладонь. Что, интересно, он хотел этим выразить: !+ #.$ `-.abl за то, что я не проболталась, или в очередной раз показать, как он убивается, раскаиваясь в содеянном? В любом случае дурацкая детская выходка с его стороны.

На террасе мы расположились, как старые добрые приятели, и Нинон на правах хозяйки дома начала светскую беседу с весьма занимавшего ее вопроса:

- Так вы разыскали эту Лизу? Мужчина моих несбывшихся снов зыркнул на нее исподлобья и процедил сквозь зубы:

- Да, спасибо, в этом вопросе мы более-менее разобрались.

Нинон недовольно поерзала в кресле-качалке: такой краткий и неконкретный ответ ее явно не удовлетворил. Она опять обиженно поджала губы и посуровела лицом.

- Уж простите меня за назойливость, но я хотел бы расспросить вас об Овчарове.

- Это еще кто такой? - встрепенулась Нинон. - Первый раз слышу эту фамилию.

- Это владелец недостроенной дачи, на которой сгорел строительный вагончик, - пояснил мой "особо важный".

- Ах, вот это кто... - пробормотала Нинон. - Только вряд ли мы расскажем вам о нем что-нибудь ценное. Я его раза три за все время видела, он со мной даже не здоровался. А Женя тем более его не знает. А про то, как он ругался с этими шабашниками, она ведь вам, кажется, уже рассказала.

- И все-таки, - не сдавался "особо важный", - напрягите память, постарайтесь вспомнить... Вот вы говорите, что видели его в Дроздовке несколько раз. Может, он был не один, а с кем-нибудь?

Нинон наморщила лоб:

- Н-ну... Дайте-ка сосредоточиться... Кажется... Точно, один раз я заметила на заднем сиденье его машины девицу, такую рыжую девицу, очень молодую, лет восемнадцати максимум. Я еще подумала, что это его дочь, только не очень на него похожая. Он ведь брюнет, а девица рыжая. Вы случайно не знаете, у него есть дочь?

Простодушный вопрос Нинон, видимо, застал моего бывшего возлюбленного врасплох, и он механически ответил:

- Нет, у него три сына.

Информация о рыжей девице вызвала у Андрея задумчивость, а Нинон многозначительно посмотрела на меня.

- А раньше вы эту девушку не встречали или, может быть, потом? На платформе, например, или где-нибудь в поселке?

Нинон снова честно наморщила лоб:

- Не-а, я видела ее тогда в первый и последний раз в жизни.

- А опознать сможете, если придется?

Нинон вздрогнула и подалась вперед:

- В каком смысле опознать? Труп, что ли?

Мужчина моих несбывшихся снов улыбнулся:

- Почему же сразу труп? А фотография вас не устроит? Нинон смешалась:

- Фотография... Конечно, устроит. Просто из-за всех этих событий у меня на уме одни трупы.

- Ну а вы? - Андрей обернулся ко мне. - Больше ничего -% вспомнили о том споре между Овчаровым и рабочими? Какие- нибудь новые детали...

- Ничего, - сухо ответила я.

- Ну что ж, тогда все. Благодарю вас за помощь. - Андрей поднялся со стула с явным намерением поставить точку в нашей беседе.

- Уже уходите? - несколько разочарованно спросила Нинон. - Я даже не успела вас ничем угостить. Хотите кофе?

Такая любезность Нинон повергла меня в транс, а мой бывший возлюбленный неожиданно изрек:

- От кофе я бы, пожалуй, не отказался. Тем более что вы его отлично готовите, в прошлый раз я это оценил.

Я хмыкнула и отвернулась. В прошлый раз ему, оказывается, понравился кофе, уж не тогда ли, когда он разлил его на свои штаны?

- Минуточку, - сказала Нинон и шмыгнула в дом.

Мужчина моих несбывшихся снов растерянно развел руками - мол, раз вы так упрашиваете - и опять уселся на стул.

Так мы снова остались наедине.

- Твоя подружка подобрела, - сказал этот подлейший из подлейших.

- Ее сразили твой греческий профиль и благородство манер, - схамила я, прекрасно зная, что никаких репрессий с его стороны за этим не последует.

- Издевайся, если тебе от этого легче, - разрешил бывший возлюбленный, и мой скандальный запал сразу угас. Мне совершенно не хотелось показывать, что обида все еще гложет меня, как бездомная собака подобранную на помойке кость.

Только поэтому я изобразила праздное любопытство, которое в действительности меня не мучило:

- А что там выяснилось насчет этой бедной Лизы? Вы хотя бы знаете, кто она такая?

- Лучше не спрашивай, - сразу поскучнел мой "особо важный" и понизил голос:

- Эта самая Лиза - дочка о-очень высокопоставленного чиновника, который из телевизора не вылезает. А дочурка... Ох и штучка... Полгода назад он с трудом замял скандал, когда ее в Шереметьеве с героином застукали, засунул в специальный санаторий, но ее, видать, ни за каким забором не удержать. То ли наркотики на нее так подействовали, то ли она по жизни эксцентричная особа... Короче, вбила себе в голову, что у нее любовь с вашим поэтом-песенником...

- А вот и я. - На террасе возникла Нинон с подносом, на котором стояли три чашечки кофе. К моменту ее появления Андрей успел замолчать.

Глава 18

- А в общем-то он ничего, - сказала Нинон, когда силуэт моего коварного возлюбленного окончательно растаял в июльском мареве, - и к тебе неравнодушен.

Я хотела возразить, но Нинон решительно пресекла мою попытку:

- Не спорь, не спорь, у меня глаз-алмаз. И потом, я же -% имею в виду ничего такого, а подразумеваю взаимное притяжение, которое возникает неосознанно... Я фыркнула:

- Может, конечно, твой глаз и алмаз, но сильно близорукий. Какое еще взаимное притяжение, что ты плетешь! Меня, например, к нему нисколечко не тянет!

- Просто ты этого не осознаешь, - авторитетно заявила Нинон, которую мои доводы совершенно не трогали, - это же всегда происходит на уровне подсознания и рациональному осмыслению не поддается. Про феромоны слышала?

- Это что еще за хренотень? - на всякий случай насторожилась я.

- Это гормоны, которые человеческие особи вырабатывают, когда желают привлечь внимание противоположного пола.

Сама того не замечая, я начала потихоньку заводиться с пол-оборота:

- И как, интересно, ты определила, что я вырабатываю эти твои растреклятые гормоны, счетчик у тебя, что ли, для этого специальный имеется?

- Счетчик для этого не нужен, - заверила меня Нинон и примирительно прибавила:

- Ну хорошо, не вырабатываешь ты феромоны, не вырабатываешь. Только чего ты тогда так кипятишься?

- Я? Кипячусь? - воскликнула я и ужаснулась фальши собственного голоса. - И ничего я не кипячусь!

- Ну хорошо, ты не кипятишься, - с подозрительной легкостью согласилась Нинон, и эта ее сговорчивость понравилась мне еще меньше, чем прежнее упрямство.

В отличие от Нинон я так разволновалась, что уже не могла остановиться.

- И что ты ко мне прицепилась с этим следователем? - двинулась я в контрнаступление. - Что ты мне с ним проходу не даешь? Хочешь, в следующий раз, когда он явится, паранджу надену? Или скафандр, чтобы феромоны не просачивались?

- Ну вот, уже ничего сказать нельзя, - обиделась Нинон, - ты что, шуток не понимаешь?

Я поняла, что здорово перегнула палку, и, - мысленно чертыхаясь, пошла на попятный:

- Ну ладно, извини. Ну его к черту, этого следователя, не стоит он того, чтобы мы из-за него спорили.

А сама подумала, что с удовольствием придушила бы этого негодяя, из-за которого я вынуждена ссориться с подругой юности, переживающей не самый лучший период жизни. Ему что, все как с гуся вода, он строит свою карьеру и наверняка мечтает о лишней звездочке на погонах, а я по этой причине, видите ли, должна жертвовать крепкой женской дружбой. Вот гад-то, вот гад, и откуда он только на мою голову свалился?!

В результате Нинон дулась на меня до обеда, а я ходила за ней, поджав хвост, как побитая собака, и виновато заглядывала в глаза, вымаливая прощение. И когда Нинон зачем- то сунулась в подвал, я полезла за ней. А там нас встретил рой мошкары.

- Что за черт? - почесала затылок Нинон.

Я раньше ее сообразила, в чем дело, заметив, что мошки концентрируются преимущественно вокруг эмалированного ведра. Qмородина! Все, амба, смородина начала портиться.

- Ну и что теперь делать? - спросили мы с Нинон в унисон, одновременно присев на корточки и заглядывая в злополучное ведро.

- Варенье из этого явно не получится. - В носу у меня засвербило, и я потерла переносицу, чтобы не расчихаться.

- А что получится? - Нинон тоже красноречиво пошевелила ноздрями.

- Если только вино, - предположила я.

- А как его делать?

Я провела короткую ревизию собственных знаний в области виноделия и неуверенно выдала:

- Кажется, туда нужно засыпать сахару и поставить в тепло, чтобы оно еще сильнее забродило.

- Точно? - недоверчиво переспросила Нинон.

- По-моему... А потом отжать ягоды и добавить спирту. Получится смородиновая настойка.

- А что, вполне возможно, - согласилась Нинон. - Чего мы теряем? Она так и так пропадет. - И слетала наверх за сахаром.

Засыпав в ведро килограмма четыре сахарного песку - исключительно на глазок, - мы снова призадумались.

- Что-то мне подсказывает, что ягоды нужно помять, - высказала я очередную рацею.