Чтение 158–й страницы книги ~Сокровища Валькирии-1~

колючки, контролыю-следовая полоса, сигнализация по периметру, управляемые
телекамеры, два пулеметных гнезда на крышах. Зачем я ходил туда, товарищ
генерал? Понимаю, пленэр, тренировка, тыры-пыры-пассатижи...

- Ты не догадываешься, зачем ходил? - спросил полковник.

- Хорошо бы и знать...

- С помощью материалов, которые ты добыл, мы кое-кого нашли и кое-что
выяснили очень существенное.

- Да?- усмехнулся Кутасов.- Информация исчерпывающая. Но это я так могу
своим мужикам сказать... А мне, товарищ генерал, нужна правда. Должен же
хоть один из нас знать, за что рискует.

- Рискую я, Сережа...

- Вы- генерал, вам донизу лететь далеко. А я- капитан, у меня земля сразу
под ногами. Не обезвредили бы пулеметные гнезда - порубили бы нас, когда уже
с материалами шли назад.

- Не спрашивай меня о "Валькирии",- попросил Арчеладзе.- А о майоре я
тебе скажу...

- Хотя бы об этой... птице.

- С нами кто-то давно затеял игру, капитан. Кто- пока не знаю. Похоже, и
отдел наш создан для игр, для таких вот развлечений с майорами.

Кутасов тихо посвистел:

- Может, и золотой запас не пропадал?

- Может, и не пропадал...

- Теперь ясно.

- Ничего не ясно, Сергей Александрович,- вздохнул полковник.- Сработает
приманка, возможно, что-то и прояснится. Помни: против тебя будут
профессионалы высокого класса. Попробуй мыслить нестандартно... Впрочем, что
я тебя учу. Ты - трюкач.

- Я не трюкач, товарищ генерал,- вдруг признался Кутасов.- Мне везде
скучно жить. Думал, кино- чудо, искусство, потом думал, КГБ - вот это да!
Там можно нервы пощекотать. Но и тут кино, игры. На другом уровне, без
"хлопушки", но все равно игры, а так надоело, откровенно сказать...

- Мне тоже надоело, Сережа,- сказал Арчеладзе.- Да эту игру придется
доиграть. А потом...

- Ладно, товарищ генерал, доиграем,- согласился он.- Вдруг повезет?

Провожая его, Арчеладзе вышел в приемную - все вскочили и вытянулись.

- Где рапорт? - спросил он секретаря. Тот с готовностью выложил на стол
лист бумаги, который полковник подписал не читая.

- Первое задание тебе, лейтенант,- сказал Арчеладзе, глядя на майора.-
Поезжай с ним в Рязань, найди семью и спрячь се. Да так, чтобы никто не
нашел. И оставайся с ними до особого распоряжения.

- Есть, товарищ генерал! - обрадовался секретарь. Индукаев посерел,
словно вмиг покрылся слоем пыли. Полковник хотел посоветовать ему, если все
обойдется, немедленно подать рапорт об увольнении, однако помолчал: все
равно не поймет, а говорить об офицерской чести Арчеладзе всегда почему-то
стеснялся, считая это банальным. Честь, казалось ему, это то, что дается от
рождения; она не могла оцениваться, как оценивается та пли иная
идеологическая убежденность, поэтому не приобреталась в не утрачивалась.

Капитолина, угадав вкус полковника, принесла две бутылки темного сухого
вина молдавского производства. Они уединились в комнате отдыха, оставив
приемную неприкрытой, без боевого охранения.

- Мне неловко будет сидеть у тебя под дверью,- сообщила Капитолина.-
Комиссар знает о наших отношениях...

- Это же не секрет! - засмеялся полковник, разливая вино.- Мы ничего не
станем скрывать. Принципиально.

Она сидела несколько отрешенная, возможно, внутренне еще протестовала, и
никак не могла доказать ему, что должность секретаря ее не устраивает по
этическим и нравственным причинам. А он пил вино и наслаждался вкусом
молдавского солнца и омытых виноградным соком девичьих ног. Однажды в
Чернобыле, где он пристрастился к этим темно-красным винам, ему рассказали,
что у молдаван есть ритуал: чтобы вино веселило и восхищало муж-чипу, чтобы
никогда не кисло и не превращалось по цвету в чернила, первый виноград в
чане давит непорочная девушка. Она приходит в сад в длинном сарафане, под
которым больше ничего нет; ей омывают ноги соком, затем мужчины сцепляют
руки в виде лестницы, и девушка поднимается по ним, спускается в чан и,
поддерживая край подола, давит ступнями гроздья. А мужчины поют песни...

- Он поймал меня сегодня в коридоре у столовой,- сказала Капитолина.-
Ждал... И предупредил, чтобы я не делала глупостей и работала на него.
Сказал: у меня нет другого выхода. Иначе он все устроит так, что ты меня
возненавидишь... У меня действительно нет выхода. Я боюсь его.

- Выход есть,- Арчеладзе налил два полных бокала.- Капитолина, прошу
тебя... выходи за меня замуж.

Она не ожидала предложения, поставила поднятый для дежурного тоста бокал.

- А ты не спешишь, Эдуард? Дай мне привыкнуть к тебе. Мне важно
почувствовать веру... Нет, даже опору!.. И подумай, кого ты берешь.

- Молчи! - приказал он.- У тебя комплекс, навязчивые мысли... Я вижу,
кого беру!

- Не сердись...

Полковник тоже поставил бокал и сцепил руки, до хруста сжал пальцы.

- Сегодня был тут один майор. Тридцать два года, а уже четверо детей. Мне
скоро полста, и - никого...

- Ты хочешь ребенка?- изумилась она и рассмеялась.- Неужели ты хочешь?..
Это серьезно? Ой, как интересно, ребенка...

Она вдруг потянулась руками к полковнику и опрокинула локтем бокал. Вино
хлынуло по столу, и это рассмешило ее еще больше. Капитолина отпрянула,
уберегая подол юбки от потока, хлынувшего на пол, однако помешала ручка
тяжелого кресла. Вино потекло по ее голым коленям...

- Ой, как щекотно! - возликовала она.- Тону! Где у тебя тряпка?

Полковник опрокинул второй бокал, и она уже не убирала ног, омывая их
ладонями, стирая бегущие струйки.

Воробьев воспользовался пустой приемной, вошел без доклада и сразу
сунулся в комнату отдыха.

- Прошу прощения,- будто бы растерялся он.- Я не кстати, товарищ
генерал...

- Заходи! - недовольно бросил полковник.- Пришел сообщить, что поймал
кота?

- Мы тут вино разлили,- смутилась Капитолина.- Совершенно случайно...

- Где пьют, там и льют,- нашелся Воробьев, пропустив мимо ушей издевку
Арчеладзе.- Все в порядке, товарищ генерал. Жабин все отрицает, но жена
сделала стойку.

- Не везет тебе, Воробьев,- откровенно пожалел полковник.- Опять зря
сработал...

- Что, что, товарищ... генерал?

- Впрочем, может, и не зря,- поправился Арчеладзе.- Послушаем, что скажет
жена Жабина и что он скажет ей... Садись, выпей с нами вина.

Полковник достал три чистых бокала, неторопливо расставил их и разлил
вино. Капитолина отыскала в туалетной комнате губку и заканчивала убирать
пол возле стола, отжимая вино в пепельницу. Воробьев сел в полном
замешательстве.

- Время покажет, Владимир Васильевич,- успокоил его полковник.- Не
обращай внимания... Ты вот что скажи: пойдешь ко мне на свадьбу? Свидетелем,
дружкой... Как там еще называют?

- Ити-схвати,- тихо, чтобы не услышала Капитолина, проговорил Воробьев.-
Вот это новость... Но извиняйте, товарищ генерал, не пойду.

- А почему, Володя?

- Не хочу опасного сближения с начальством,- заявил он.- Это напоминает
мне ядерную реакцию.

Полковнику показалось, что он старается скрыть истинную причину - либо
полную неприязнь к Капитолине, либо безответную любовь к ней. Возможно, то и
другое вместе...

- Спасибо за откровенность,- однако же сказал Арчеладзе, ничуть не
обидевшись на отказ.- Но в качестве гостя-то придешь?

- В таком качестве приду,- пообещал он.- В свободное от службы время.

- В таком случае я позову Нигрея,- решил полковник.- Он согласится
сближаться с начальством?

- Он согласится,- заверил Воробьев.- В доску расшибется, потому что
рыльце в пушку.

- У нас у всех оно в пушку,- философски проговорил Арчеладзе.- Садись,
Капитолина! У Воробьева созрел тост! Он предлагает выпить. За что ты
сказал?

- За любовь! - нарочито весело провозгласил он.- За нее, уважаемые
невеста и жених!

Он одним махом выпил вино, пристукнул бокалом о стол, словно каблуками, и
встал.

- Разрешите идти, товарищ генерал?

- Иди... Стой, Нигрей так и не звонил?

- Нет, не звонил.

- Позвонит- сразу ко мне,- распорядился полковник.- В любой час.

После Воробьева они сидели молча, и вина уже почему-то больше не
хотелось. Шел седьмой час вечера...

- Поедем домой? - предложил полковник.- Тут нечего уже ждать.

- Ты не пожалеешь потом?- Капитолина подняла глаза.- Ты не станешь
попрекать меня... прошлым?

- Прошлого нет, Капа,- вымолвил он, плеская вино в бокале.- Оно прошло...
А есть только будущее. И меня больше ничто не греет в этой жизни.

Подъезжая к дому, он увидел знакомый зеленый "Москвич" с затемненными
стеклами: будущее поджидало его, можно сказать, у самого порога. По крайней
мере, так казалось...

Слиток лежал в открытой коробке из-под импортной обуви. Тяжелый,