пещерная тишина.
забрезжил колеблющийся свет фонаря.
спотыкаться либо проваливаться в какие-то ямы. Он ободрал козонки пальцев,
ссадил себе голень, но почти не ощущал боли. В двух местах женщина велела
ему встать на колени и двигаться на четвереньках. Лазы были настолько
тесные, что в одном пришлось ползти метров двадцать. Примерно через час они
остановились в зале, и Русинов услышал сначала гулкие шаги впереди, затем
увидел пляшущий луч.
подал голоса. Русинов ступал наугад и потому несколько раз упал, прежде чем
поступила команда стоять. Встретивший- судя по сильным рукам, муж-чина -
разрезал бинт на голове.
показался ослепительно-ярким. Луч выхватывал из темноты почти круглую дыру в
полу возле камня.
подождешь.
спинном мозгу... удерживаясь руками, спустился ниже- ноги нащупали опору.
Желоб оказался узким и дощатым, как гроб. Это был так называемый шкуродер -
через несколько метров загорела кожа на спине и ягодицах. Русинов съехал
вниз и попал ногами на что-то мягкое. Ощупал - сложенный во много раз кусок
войлока...
Кошгаре навевала тревожные, искрами проскакивающие мысли - стоит там,
наверху, завалить глыбой лаз, и будет самая лучшая в мире тюрьма. Без фонаря
в неизвестной пещере никогда не найти другого выхода... Однако в горловине
лаза заметался луч, и скоро по шкуродеру съехал встретивший их мужчина. Лица
не рассмотреть: за светом фонаря как за ширмой...
лазы, словно чувала русской печи, высокие залы, узкие дыры со шкуродерами,
деревянные лестницы куда-то вверх, резкие повороты и каменные развалы.
Пещера была сухая, рубаха и куртка промокла от пота насквозь, хотелось пить,
в ушах метрономом стучала кровь. Через четыре остановки на пятиминутный
отдых Русинов понял, что без проводника отсюда не выйти и с фонарем и с
запасом продуктов. Лабиринт был потрясающим по сложности. В стенах зияли
черные провалы каких-то ответвлений, иногда на пути возникал заваленный до
кровли зал и приходилось карабкаться между глыбами и огромными блоками либо
пробираться на четвереньках по двум связанным бревнам, висящим над неведомой
пропастью. Но вместе с тем эта бесконечная пещера была обжитой,
исследованной и исхоженной, ибо идущий впереди человек безошибочно
ориентировался во всех хитросплетениях путей и перекрестков.
срубленная из тонких бревен избушка всего в метр высотой. Провожатый открыл
дверь, осветил внутренность этого строения и приказал:
подал ему большую флягу с водой и, когда Русинов напился до бульканья в
желудке, укрыл его одеялом. Сон пришел почти мгновенно и длился, показалось,
столько же. Заботливый проводник растряс его, высветил маленький столик,
приколоченный к стене,- хлеб, нарезанная пластами копченая свинина и крупные
головки лука.
брали пищу со стола. Запивали из одной фляги, по-братски, хотя были
совершенно чужими и разными людьми. Русинов так и не видел лица провожатого,
умело скрываемого за лучом света, раза два лишь в отсветах мелькнула
небольшая аккуратная бородка.
сейчас, в косом свете, Русинов рассмотрел знакомый знак, начертанный на
досках. Точки были с правой стороны от вертикальной линии - знак жизни...
колени и локти, однако через три остановки провожатый вывел его в круто
падающий канал с низкой кровлей, спустился сам и, подстраховав Русинова,
велел обождать. Ушел на ощупь, без света, но через четверть часа в
приземистом, как угольная лава, зале замелькали два фонаря. Пришедший с
проводником человек был медлителен и, наверное, стар. Голос был тихий и
бесцветно-вялый.
молодой... И глаза еще зеленые...
фигура была угловата и по-стариковски костлява. Скоро он вывел на
тротуарчик, сбитый из двух струганых и старых досок, и зашаркал по ним
мягкими, поношенными валенками. За поворотом, в небольшом зальчике,
оказалась еще одна избушка, только повыше и попросторней, а над плоской
крышей торчала высокая, сложенная из дикого камня печная труба.
знакомых, окрашенных в защитный цвет с металлическими застежками крышек:
обычно в таких ящиках хранилась взрывчатка. От каждого шел тонкий кабель,
которые внизу собирались в один пучок. Казалось, ящики опутаны тенетами...
Луч света лишь на секунду выхватил их из темноты, и Русинов догадался, что
это такое, много позже: запечатленные зрением ящики долго стояли в глазах...
приваренными железными ручками, и, опираясь на него, как на посох, повел
Русинова по низкому ходу. Метров через сто в луче фонаря показалась
деревянная, с коваными железными полосами дверь.
старик, вставил трубу в невидимое отверстие и покрутил за ручки.- Я тебе
свет включу, а сам не пойду. Иди один. Да смотри, далеко не уходи. Чего
доброго, заблудишься...
впереди забрезжил тускловатый свет невидимых лампочек.
крови, сначала опаливший лицо, затем остывший и собравшийся холодным комком
в солнечном сплетении...
удалось. Техники получили хорошие деньги в марках и за одну ночь заклепали,
закрасили все пулевые пробоины, однако к обеду следующего дня в
Красновишерск свалилась с неба специальная комиссия, а затем приземлились
три военных вертолета - пятнистые, как жирафы. На сей раз ОМОНа уже не было:
из вертолетов высыпал десант- здоровые парни в камуфляжных одеждах, в
бронежилетах и касках, напоминающих скафандры, и обвешанные оружием с ног до
головы. Всех, кто оказался в обстрелянном вертолете, тщательно допросили, и
скоро в район Кошгары отправились два военных вертолета. Третий остался в
качестве резерва.
Савельевым о встрече и скоро по пути с аэродрома посадил его в свою машину.
Савельев сразу поклялся, что обстреляли вертолет не его люди и что пока у
него нет никаких сведений о лесных стрелках. Он был напуган поворотом
событий, ибо оказалось, что не такой уж мощный у него контроль в регионе,
если средь бела дня некие злоумышленники палят по низко летящим вертолетам и
бесследно растворяются в тайге. Однако ответственность автоматически ложится
на его, Савельева, людей, и, возможно, всю Службу уже объявили вне закона.
Он был еще уверен, что профессиональные разведчики минуют все засады и
посты, расставленные десантом, и сумеют сохранить себя, отсидеться и
отлежаться, однако опасался за какие-то свои тайники с запасами
продовольствия и средства связи, которые можно легко засечь и обнаружить.
Прежний гонор с Савельева слетел в один миг, и Иван Сергеевич уловил
знакомые потки в его голосе, когда ученик был учеником и подчиненным.
Правда, он хорохорился и обещал в суточный срок отыскать стрелков и
поставить их под автоматы десанта.
подчиняться, согласовывать все действия с Иваном Сергеевичем, а самое
главное, вынудить, выкрутить у него из рук прямую связь с руководителем
Службы. Савельев не хотел отдавать свои полномочия, ему нравилось оставаться
"батькой Махно" и вести свою игру, но уже не прямую, а самую действенную -
что-то вроде молчаливого шведа. Похоже, он умнел на глазах и теперь
наверняка замышлял использовать обстрел вертолета в своих интересах.
Например, выявить стрелков и сдать их шведам, таким образом вновь обретя их
доверие и расположение. А потом, в самый решительный момент, вообще
отстранить их от дела.
благополучно. Пулевые пробоины еще раз доказали состоятельность доводов и
аргументов: в России не работали ни принципы, ни законы, пригодные для
"цивилизованного" Запада. Помимо того, Иван Сергеевич получал относительную
свободу действий. Референт, скрывая удовольствие, согласился, чтобы поиск
Мамонта Иван Сергеевич вел один и по своему усмотрению. Можно было не брать
с собой даже секретаршу. Пули, выпущенные по вертолету с Кошгары, неожиданно
выбили искры даже у молчаливого шведа. Он официально заявил, что если Мамонт
согласится сотрудничать с фирмой "Валькирия", то может ставить любые условия
и рассчитывать на неограниченное материальное вознаграждение. Слово "да"
Акунин Борис
Василенко Иван
Ильин Андрей
Белогорский Евгений
Глуховский Дмитрий
Орловский Гай Юлий