Чтение 30–й страницы книги ~Легкие шаги безумия~

- Я так и знала, - вздохнула Вера Федоровна. -Тогда, во дворе на Малой Грузинской, взорвалась именно Лизочкина коляска. Весь район только об этом и говорит. Я все-таки надеялась, что случайно... Здесь недалеко, на Луговой, живет моя школьная подруга. Она одна, дом огромный, теплый. Ее покойный муж был генералом авиации, квартиру она сыну отдала, а сама поселилась на даче. Мы можем поехать туда. Она будет рада.

- Да, - секунду подумав, кивнул Сергей, - пожалуй, это неплохой вариант.

- Сережа, а они Леночку не тронут?

- Что вы, Вера Федоровна, они до нее не доберутся. Она же далеко, в Сибири, - ответил за Кротова Сичкин. - А к ее возвращению все уже будет хорошо.

- Вы уверены?

- Мы постараемся...

Лена почувствовала - что-то произошло. Давно уже был вечер, крошечное окошко под потолком почернело. А о ней как будто забыли. Она не понимала, хорошо это или плохо, надо ли напоминать о себе или лучше сидеть тихо.

Она уже успела в общих чертах продумать свой разговор с лысым. Но только в общих чертах. Конечно, Градская вполне может быть знакома с лысым. Но невозможно представить, чтобы она наняла такого серьезного человека в качестве киллера. Она могла нанять кого-нибудь из его киллеров, но тогда Лену бы просто пристрелили.

Вероятно, Градская попросила его по старой дружбе заняться Леной. Но такие просьбы требуют серьезных обоснований. А она не станет ни за что выкладывать блатному авторитету правду. Стало быть, она должна была сочинить какую-нибудь достоверную историю для лысого, намекнуть ему, что Лена и Майкл представляют опасность для него лично. Например, она могла придумать, будто Майкл - какой-нибудь крупный американский мафиози, что-то типа конкурента, имеющего свои виды на нефть и золото... Нет, ерунда. Наших бандитов в Америке много, но у нас пока нет американских гангстеров. Во всяком случае, Лена об этом никогда не слышала. Да и потом, это легко проверяется в их бандитских кругах. За подобную дезинформацию могут и убить. А что не проверяется? Предположим, Градская намекнула, будто Майкл - агент ЦРУ. Вот это уже теплее...

"Господи! - Лена даже подпрыгнула. - Зачем я клюнула на предложение Волкова повозить Майкла по Москве? Нет, я не клюнула, - тут же возразила она себе, - я просто поддержала навязанную игру. В общем, у меня не было другого выхода. Но в итоге они узнали, куда я еду и с кем... Нет, они бы все равно узнали, нашли бы способ. Ладно, это сейчас неважно. Важно решить, стоит ли сказать лысому всю правду? В конце концов, даже в этих кругах к насильникам относятся с отвращением. Но вдруг мне не поверят? Я скажу правду, а мне не поверят. Слишком серьезное и неожиданное обвинение... Интересно, почему мой визит на Малую Пролетарскую вызвал такую бурную реакцию - и у Саши, офицера ФСБ, и у лысого бандита? Несчастный Вася Слепак, опущенный зек Слепой... Чем он так интересен?"

Открылась дверь. Глухонемая вкатила столик на колесиках. Там было два бутерброда с сыром, яблоко, банан и большая чашка крепкого чая.

- Спасибо, - сказала Лена.

Есть совсем не хотелось, кусок застревал в горле. Но нужны были силы, и она заставила себя съесть почти все. Девушка стояла, прислонившись к стене, и наблюдала за ней. Но Лену не смущал ее взгляд, он казался теплым и даже сочувственным. Перед тем как вывезти столик, глухонемая притронулась к Лениной руке и кивнула на закуток крошечного туалета. Лена сначала не поняла ее, но девушка достала из кармана контурный губной карандаш и кивнула еще раз.

Они зашли вместе в тесный закуток, девушка закрыла дверь и стала быстро писать красным карандашом на белой кафелине. "С твоим ребенком все нормально", - успела прочитать Лена.

Глухонемая тут же смочила носовой платок и стерла надпись. Лена хотела взять у нее из рук карандаш, но девушка подмотала головой и выразительно пошевелила губами. Лена поняла ее. Медленным шепотом она произнесла:

- Спасибо. Что произошло?

"Ночью кто-то увез и спрятал. Искали весь день. Не нашали". Надпись опять исчезла.

У Лены быстро и радостно застучало сердце. "Конечно! Прошлой ночью должен был приехать Сереженька. Мишаня Сичкин успел все рассказать, Сережа понял и начал действовать".

"Не подавай виду, что знаешь", - написала девушка.

- Да, конечно... - прошептала Лена и вдруг неожиданно для себя спросила:

- Кто такой Слепой? "Киллер".

Надпись тут же исчезла. Лена поняла, что разговор закончен. Девушка, не глядя на нее, быстро вывезла столик. Щелкнул замок. Лена сняла ботинки, свитер, джинсы. В футболке и тонких колготках она уселась на кровать и закурила. У нее было такое чувство, словно только что ее выпустили на свет Божий из какого-то пыльного черного мешка, в котором было невозможно дышать. Теперь ей захотелось вымыться с головы до ног, почистить зубы и еще захотелось спать.

"Надо попросить у этой замечательной девушки зубную пасту, чистое белье, горячий душ, расческу, - весело подумала Лена, - иначе я скоро превращусь в бомжа".

Теперь она знала главное: Лизе больше не угрожает опасность. Она вдруг забыла, где находится, не желала думать о том, что может произойти здесь с ней в любой момент. Ей нужен был хоть небольшой тайм-аут, хоть немного покоя и радости.

Она умылась теплой водой с мылом, прополоскала рот, положила под голову свернутый свитер, укрылась курткой. "Неужели Вася Слепак правда стал киллером, да еще таким серьезным?" - подумала она и моментально заснула. Свет голой лампочки под потолком нисколько не мешал спать. Ее разбудили под утро.

- Вставай, одевайся, - услышала она грубый мужской голос и открыла глаза. Над ней стоял бандит по имени Вадик. Она пожалела, что уснула без

джинсов. В колготках и в майке она чувствовала себя неприятно перед этим юным ублюдком, который к тому же глазел на нее весьма откровенно и ухмылялся.

- Отвернись, - сказала она.

- Обойдешься, - ответил он, продолжая глазеть на ее ноги, - а ты ничего, в натуре. Лет-то сколько тебе? |

- Семьдесят, - огрызнулась Лена, - тебе в бабушки гожусь. Дай-ка мне, внучок, мои джинсы. Вон, на стуле висят.

- Ты довыступаешься, - пробурчал бандит, но джинсы подал.

- А теперь, - сказала Лена, натянув джинсы и зашнуро|вав ботинки, - мне надо умыться и почистить зубы. Будь так любезен, пожалуйста, принеси мне зубную пасту и щетку. Здесь ведь найдется новая, нераспечатанная зубная щетка?

Несколько минут Вадик молча, тупо смотрел на нее и хлопал глазами.

- Ну что ты застыл? - не унималась Лена. - Тебя в детстве разве не учили, что зубы надо чистить утром и вечером, два раза в день? Вот меня, например, учили. Я не могу разговаривать с твоим замечательным шефом, не почистив зубы.

- Щас... это... - Он шагнул к двери и, еще не выйдя из комнаты, закричал в коридор: - Слышь, Соленый! Она здесь права качает!

Вероятно, эту сложную и непредвиденную проблему он не мог решить самостоятельно.

- Не забудь еще и расческу, желательно тоже новую! - напутствовала его Лена.

Удивительно, но минут через десять он вернулся и принес тюбик зубной пасты "Сигнал", запечатанную в пластик зубную щетку и маленькую мужскую гребенку.

- Спасибо, - кивнула Лена, - не хватает только зеркала, горячего душа и чистого белья.

Она не спеша, с удовольствием, почистила зубы, долго и тщательно расчесывала спутанные волосы дурацкой гребенкой, рассчитанной на бритого ежика. Бандит Вадик стоял и терпеливо ждал.

Лысый опять сидел в гостиной, в том же белом кожаном кресле. Опять тяжелые темные шторы были плотно сдвинуты. И что там, за окнами, - город, деревня или глухая тайга, - Лена никак не могла разглядеть.

- Доброе утро, - сказала Лена и спокойно уселась напротив. - Привет, - кивнул он, - ну что, дозрела? - Во-первых, вы не представились. Чтобы говорить с вами, я должна как-то вас называть. - Лена глядела прямо в желтые голые, немигающие глаза.

- Ты можешь называть меня Владимир Михайлович. Или Кудряш. Это уж как тебе больше нравится.

- Очень приятно, Владимир Михайлович, - Лена постаралась любезно улыбнуться, - должна предупредить вас, что разговор предстоит долгий и конфиденциальный.

Стоявший в дверях бандит Вадик презрительно фыркнул.

- А посему, - продолжала Лена, - нам с вами стоило бы для начала выпить кофе. Не худо бы и позавтракать.

- Эка ты разошлась, красавица, - покачал головой лысый Кудряш, - ладно, будь по-твоему. Эй, Вадик, - обратился он к бандиту, - давай-ка нам кофейку и пожрать что-нибудь.

- Скажите, Владимир Михайлович, - спросила Лена, когда они остались одни,

- о моем визите вам сообщила Регина Валентиновна Градская?

Нападение - лучший способ защиты. Она попытается сама задавать ему вопросы, не станет ждать, когда спросит он. Она будет следить за его реакциями и только так сможет уцелеть в результате этого разговора...

Первой его реакцией было довольно долгое, напряженное молчание и тяжелый взгляд прямо в глаза. Но она спокойно выдержала и молчание, и взгляд.

- А вот это, девочка, не твое дело, - произнес он наконец хрипло, тихо и тут же откашлялся в кулак.

"Отлично, - подумала Лена, - один - ноль в мою пользу. Информацию он получил именно от Градской. Играем дальше".

- Регина Валентиновна сообщила вам по старой дружбе, что сюда приезжает некий загадочный американец, вполне вероятно, связанный с ЦРУ. А сопровождать его будет переводчица, да не простая, а тоже связанная со всякими противными и вредными организациями. Верно?

Кудряш вытянул из пачки сигарету и закурил, молча глядя на Лену.

- Между прочим, очень вредно курить на голодный желудок, - заметила она,

- так вот. Регина Валентиновна, как женщина умная и осторожная, не стала выдавать вам никаких подробностей, она сказала, что информация эта неточная, возможно, просто слухи, сплетни и так далее. Тем самым она, с одной стороны, еще больше разожгла ваше любопытство, а с другой - подстраховалась на тот случай, если вам вдруг удастся проверить все до конца и окажется, что Майкл Баррон вовсе не агент ЦРУ. Впрочем, проверить такое весьма сложно. Но вдруг... Всякое в жизни бывает. А Регина Валентиновна вовсе не хочет выглядеть обманщицей в ваших глазах.

Появился Вадик с подносом. В гостиной запахло яичницей с беконом. Пока бандит, как заправский официант, ставил на стол тарелки, чашки, горячий кофейник, Лена молчала. Молчал и Кудряш, продолжая тяжело смотреть на Лену. Возможно, в другой ситуации она бы сжалась в комок под таким вот ледяным, пронизывающим взглядом. Но сейчас нельзя было себе позволить ни капельки, ни малейшего оттенка страха. Она чувствовала это кожей.

- Спасибо, Вадик, очень вкусно, - сказала она, отправляя в рот кусок яичницы.

- Иди, - буркнул ему хозяин, - и закрой дверь.

- Должна вам заметить, - продолжала Лена, когда дверь за Вадиком закрылась, - что на самом деле проверить эту информацию совсем несложно, для этого даже делать ничего не надо, просто чуть-чуть подумать. - Лена отхлебнула кофе и стала аккуратно намазывать масло на поджаренный ломтик белого хлеба. - Настоящий агент ЦРУ был бы значительно моложе. Он бы отлично говорил по-русски, в совершенстве владел блатной "феней" и приемами всех видов рукопашного боя. Он бы стал работать тихо и незаметно. И о его приезде никакая Регина Валентиновна вам бы не сообщала. Если бы дело хоть каким-то боком касалось ЦРУ и ФСБ, она вообще вряд ли бы стала что-либо вам сообщать. Вы ведь ей не муж, не брат, верно? С чего это вдруг ей так серьезно рисковать, влезая в чужие игры? Ради вашей старой дружбы? Но вся штука в том, что дело касается ее лично. Ну и еще ее мужа, Вениамина Борисовича Волкова. А ЦРУ, ФБР, ФСБ и так далее здесь совершенно ни при чем.

Лена доела гренку с маслом, допила кофе, закурила и рассказала блатному авторитету все, начиная с событий четырнадцатилетней давности, кончая своим позавчерашним разговором с матерью Регины Градской. Она осторожно обходила подробности, касавшиеся ее лично, просто излагала известные ей факты. Кудряш слушал молча и очень напряженно. Когда она закончила, в гостиной воцарилась густая, почти взрывоопасная тишина. Он молчал целую вечность и наконец произнес:

- То, что ты рассказала, очень серьезно. Я должен это проверить.

- Да, - кивнула Лена, - я понимаю.

- Тебе придется пока остаться здесь.

- А моя дочь? - спросила Лена, вспомнив глухонемую, - Вы больше не будете снимать ее на видеокамеру?

- Твою дочь мы оставим в покое. - Он расслабленно откинулся в кресле и добавил: - Пока оставим в покое. А там видно будет. Кстати, когда возвращается твой муж?

- Завтра вечером, - не моргнув глазом, сообщила Лена. - Владимир Михайлович, у меня к вам личная просьба.

- Валяй, - кивнул он.

- Горячий душ, чистое постельное белье, домашние тапочки и зеркало, - перечислила Лена, - да, еще одеяло с подушкой.

- Ладно, - кивнул он, - это не проблема.

- Ну вот, Нинок, теперь мы с нее пылинки сдувать должны, она для нас - что-то вроде золотого ключика. Помнишь сказку про Буратино?

Сильные теплые руки плавными движениями растирали волосатую спину Кудряша. Под седым пухом просвечивал красивый, наколотый разноцветной тушью собор с тремя куполами.

- Знаешь, киска, что я понял, когда она мне все рассказала? Не знаешь, даже не догадываешься! - Он с кряхтением перевернулся на спину, поймал Нинины руки и, стиснув крепкие запястья, притянул девушку к себе.

Ее ласковое лицо оказалось совсем близко. Светло-русые прямые волосы щекотно коснулись его плеча.

- Старею я, вот что, - выдохнул он в ее мягкие, немые губы, - поцелуй меня.

Она смотрела на него и не шевелилась.

- Ну, киска, давай, начни сама, притворись хоть разок. Тошно мне сейчас...

Она выскользнула из его рук и стала спокойно расстегивать пуговицы длинной шелковой блузки.

- А потому мне тошно, Нинок, что лет десять назад я бы своими руками, по честному воровскому закону, прикончил бы гада, - продолжал он, наблюдая, как падают на ворсистый ковер блузка, узенькая джинсовая юбка, прозрачно-телесный комочек колготок, - таким, как он, нет места на земле, а в зоне - тем более. Шесть девок! В зоне и одной не прощают, опускают сразу.

Нине было зябко стоять голышом. А он все говорил.

- Знаешь, сколько стоит их концерн? - Он даже зажмурился. - Все будет мое! Все, до последней копейки. Они отдадут, не рыпнутся. Как узнают, кто у меня здесь под замком сидит, так сразу и отдадут. Они ведь не суда боятся, не прокуратуры. Они боятся позора, который хуже смерти. И вот их позор, живой и невредимый, у меня сидит, одеяло с подушкой просит. Беречь я ее буду, голубу, как зеницу ока. Без нее долго объяснять им придется. А ее как покажешь - сразу поймут. Эта Полянская как будто на меня специально поработала. А Регина мне ее на блюдечке преподнесла, как ключ от квартиры, где деньги лежат.

Нина стала потихоньку одеваться, но Кудряш даже не заметил этого, так увлекся своим монологом.

- Регинкина беда в том, что она думает, будто нет никого на свете умней и хитрей, будто любого она может переиграть, даже меня. Ан нет, хрен тебе! - В воздухе затрясся увесистый волосатый кукиш. - Она и правда многих переигрывала. Но меня - ХРЕН!

Кукиш шарахнул по твердому краю кушетки и затих. Толстопалая рука разжалась и безвольно упала.

- Но старею. Бабок - завались, но нет азарта, огня нет, только угли шипят. В прежние времена я бы Регинку с ее комсомольским ублюдком по стенке размазал. И было бы для меня это слаще, чем все их несметные капиталы. Плевал бы я на капиталы. Честному вору честь дороже всего. Но я уже не тот. Старею. И времена не те... Не мои уже времена. Чужие. А ты чего это, Нинок, опять оделась? - спохватился он. - Замерзла, киска моя? Ну, иди, лапушка, пожалей меня. А я уж тебя согрею...

Глава 37

Номер в гостинице "Советская" на Ленинградском проспекте был совсем не плох. Майкл мог бы там спокойно пожить и поработать несколько дней. Он мог бы еще раз сходить в Третьяковку, в Пушкинский музей, в Большой театр. Да мало ли в Москве замечательных мест! Но не хотелось никуда ходить. И работать, прослушивать магнитофонные записи сибирских бесед тоже не хотелось. Там везде звучал Ленин голос, она переводила рассказы ученых, искусствоведов, староверов, музейных работников. И Майклу сразу становилось грустно и страшно. Вдруг Лены нет больше? Ведь это он уговорил ее отправиться в Сибирь. Значит, есть доля его вины...

Второй день подряд Майкл лежал на гостиничной кровати с томиком сказок Оскара Уайльда. Это старое, потрепанное издание, принадлежавшее еще его матери, он возил с собой многие годы, куда бы ни отправлялся. Когда ему становилось грустно, он открывал какую-нибудь сказку и читал. Но сейчас он даже читать не мог, смотрел сквозь любимые, знакомые с детства строки и думал о том, что же произошло в Сибири.

У него уже успел побывать милый русский полицейский со смешной фамилией Сичкин. А звали его тоже Майкл, Михаил.

Он ни слова не говорил по-английски, при нем был совсем молоденький переводчик. И разговор получился короткий, бестолковый.

- Мистер Баррон, мы просим вас задержаться на несколько дней, - сказал он, и Майкл заметил, какое у него при этом было смущенное и виноватое лицо,

- мы не имеем права требовать. Просто просим. Ради Лены.

- Да, конечно, я и не собираюсь уезжать. Я не уеду, пока не увижу миссис Полянскую своими глазами. Я должен знать, что с ней все нормально. Ведь это я попросил ее сопровождать меня в Сибирь. Из-за меня все и произошло.

Он, конечно, понимал: в том, что Лена так странно и неожиданно исчезла, нет ни капли его вины, но все равно переживал.

- Мы подозреваем, что ее похитили, - мрачно сообщил русский полицейский. Конечно, сначала шарят в вещах и воруют банку с тальком, потом похищают

человека. Интересно, о чем думал этот чекист Саша, любитель Гоголя? Он что, не мог оценить степень опасности? Так ловко увез Майкла, а Лену оставил на съедение каким-то неведомым бандитам... Вообще, все эти молодые люди из бывшего КГБ - и весельчак Саша, и тот мрачный тип, который сопровождал его в Москву, не вызывали у Майкла доверия. Полицейский Сичкин ему понравился значительно больше, но главные свои надежды Майкл возлагал на мужа Лены. Все-таки полковник - это не шутка. У него должны быть серьезные возможности, а главное, он станет искать свою жену, а не чужую постороннюю женщину.

Когда невысокий светловолосый человек в строгом костюме появился в гостиничном номере и сказал на вполне терпимом английском: "Здравствуйте, мистер Баррон, я полковник Кротов, муж Елены Полянской", Майкл вздохнул с облегчением.

Следом за Кротовым вошел тот же молоденький переводчик.

- Вы хорошо говорите по-английски, - тихо заметил Майкл, - зачем переводчик?

- У меня слишком маленький словарный запас. На самом деле языка я не знаю, просто после двух недель в Лондоне поневоле заговоришь по-английски, - улыбнулся Сергей.

В их разговор переводчик вмешивался только изредка, подсказывая Сергею отдельные слова.

- Я не понимаю, - говорил Майкл возбужденно, - почему ФСБ, зная об опасности, не предотвратила ее? Ведь история .. тальком, с обыском в номерах была достаточно серьезным предупреждением. У меня такое чувство, что они нарочно подставили Лену, хотя я совершенно не могу представить, кому все это понадобилось и зачем.

- Майкл, пожалуйста, расскажите мне очень подробно обо всем, что происходило в Сибири, - попросил Кротов.

- Мне кажется, начинать надо с Москвы, - возбужденно произнес Майкл, - раньше я не задумывался об этом, не видел никакой связи. А теперь... Знаете, кто-то пытался ночью проникнуть в квартиру.

Сергей заметил, что профессор в своем подробном рассказе ни словом не помянул, как целый день их возил по Москве, водил в закрытый клуб мужчина на "Мерседесе". Сам он знал об этом от Мишани, а тот, в свою очередь, от майора Иевлева.

"Не хочет старик Лену закладывать, - усмехнулся про себя Кротов, - думает, вдруг там не совсем дружеские отношения, и молчит о Волкове - на всякий случай. Тоже мне, бородатая дуэнья!"

- Она осталась у старой библиотекарши, в Доме ветеранов, - задумчиво повторил Сергей последнюю фразу профессора, - у Валентины Градской...

- Да, - кивнул Майкл, - и этот Саша наверняка знал, что ее нельзя было там оставлять.

Из отдельных причудливых деталей сложилась наконец более или менее понятная картина. Рассказ Майкла добавил последние, недостающие фрагменты. Только одно было пока неясно: при чем здесь легендарный хозяин тайги Кудряш?

* * *

Поздно вечером Лену переселили в другую комнату. Вероятно, это была спальня для гостей, как в хорошем американском доме, она имела отдельный душ с полным набором туалетных принадлежностей. Кроме шампуня, на стеклянной полочке Лена обнаружила еще ополаскиватель для волос, увлажняющий крем для лица и для рук, махровый халат, шапочку для душа.

В ящиках стилизованного под старину комода лежали пара новых колготок и трусиков, ночная рубашка, две футболки, широкий бежевый свитер ручной вязки. А вот Ленина теплая кожаная куртка исчезла. Зато на ковре у широкой тахты стояли пушистые тапочки - "зайчики" с пластмассовыми глазками и розовыми фланелевыми ушками.

"Очень трогательно, - усмехнулась про себя Лена, - меня здесь что, навеки поселили?"

Главным достоинством новой комнаты оказалось широкое окно. Оно было намертво забито, открывалась только маленькая форточка. К самому окну подступала глухая, заснеженная тайга.

Первую ночь Лена проспала как убитая. Утром пришла глухонемая, принесла завтрак - горячий омлет, крепкий кофе, хлеб с маслом. На маленьком сервировочном столике лежала еще и пачка сигарет.

- Спасибо большое. Ты, наверное, дала мне свои вещи? Ты себе все это покупала? Все новое, кроме свитера.

Лена старалась, чтобы артикуляция получалась четкой и девушке было легче ее понять. Но Нина понимала любую артикуляцию.

- Сколько меня будут здесь держать? - шепотом спросила Лена и кивнула на ванную, надеясь, что глухонемая опять вступит с ней в "кафельный" диалог.

Девушка нахмурилась и отрицательно помотала головой. - Как тебя зовут? - спросила Лена. Глухонемая достала свой карандашик, написала прямо на белой пластиковой поверхности сервировочного столика:

"Нина".

- Очень приятно, Нина. А меня зовут Лена. Впрочем, ты, наверное, это уже знаешь.

Нина кивнула и улыбнулась.

- Нина, посиди со мной, пожалуйста. Давай вместе выпьем кофе. Я больше не буду задавать тебе сложных вопросов.

Нина посмотрела на часы, потом кивнула, на минуту вышла, даже не закрыв за собой дверь, и вернулась со второй кофейной чашкой и пепельницей.

- Еще раз спасибо, - обрадовалась Лена.

Но говорить было, в общем, не о чем. В голову лезли только "сложные" вопросы, Лена боялась спугнуть свою глухонемую собеседницу. Кофе пили молча, потом обе закурили.

- Ты здесь всегда живешь? Или только приезжаешь? - решилась наконец спросить Лена.

Но Нина опять нахмурилась и помотала головой.

- Прости. Я не знаю, о чем можно спросить так, чтобы ты могла ответить. Вот ты уйдешь, я останусь одна в этой замечательной комнате со всеми удобствами. И что мне тогда делать? Слушай, здесь есть какие-нибудь книги? Или газеты, журналы? Я хотя бы почитаю. Я не могу вот так, есть, спать, глядеть в потолок и ждать - неизвестно чего.

Нина кивнула и опять достала свой карандашик.

"Здесь есть книги", - написала она на белом пластике.

- Какие? - спросила Лена.

"Не знаю. Могу принести все".

Она загасила сигарету и быстро ушла, укатив сервировочный столик. Появилась она примерно через полчаса. На том же столике теперь вместо тарелок и чашек была стопка книг. Нина аккуратно сгрузила их на комод, приветливо кивнула в ответ на Ленино "спасибо" и опять удалилась вместе со своим столиком.

"Обычный дефицит конца семидесятых, - определила Лена, разглядывая корешки в невысокой стопке, - джентльменский набор: "Анжелика", "Три мушкетера", "Слово и дело" Пикуля, несколько романов Мориса Дрюона. Эти книги получали в обмен на макулатуру либо покупали по блату. Их полагалось иметь в "приличных" домах. Часто их вообще не читали. Яркие обложки просто украшали полки импортных стенок, как перламутровый фарфор из ГДР и чешский хрусталь".

К этим книгам явно никто не прикасался. Они были совершенно новенькие, хотя простояли на полке почти два десятилетия. Лене тоже не хотелось читать ни "Мушкетеров", ни "Анжелику". Единственное, что привлекло ее внимание, - это "Избранное" Бунина.

"Надо же, я думала, только в старости у меня будет время перечитать "Антоновские яблоки" и "Жизнь Арсеньева", --усмехнулась она, - а вот ведь как получилось".

Лена улеглась на кровать поверх одеяла, в джинсах и майке. После первых двух страниц "Антоновских яблок" она забыла, где находится. Даже как будто яблоками запахло и собственной юностью. В последний раз она перечитывала Бунина лет в восемнадцать...

Днем зашла Нина, принесла еду - большой кусок жареной осетрины, овощной салат, два яблока и гроздь бананов.

- А кормят меня с барского стола, - заметила Лена. - Прямо на убой. Не знаешь, меня собираются отсюда выпускать живьем? Или как?

Нина отвернулась и направилась к двери.

- Прости, шутки у меня дурацкие. Я ни на что не намекаю, - произнесла Лена ей вслед.

Глухонемая на нее не смотрела, стало быть, Лена говорила в пустоту. Незаметно настала ночь. Лена захлопнула "Избранное" Бунина. Толстый том

был прочитан от Корки до корки, вместе с предисловием и примечаниями.

"Ну что ж, теперь надо браться за Пикуля или за Дюма, - подумала она с тоской, - а дальше что?"

Она подошла к почерневшему окну. Конечно, можно попытаться открыть его или выбить стекло. Это второй этаж, совсем невысоко. Но там наверняка охрана, а дальше - тайга.

Тихо завывал ветер, клонились и поскрипывали черные силуэты деревьев. Где-то поблизости лаяли собаки, судя по тяжелым, низким голосам, это были огромные сторожевые псы, овчарки или волкодавы. А вдали, в глухой таежной чаще, подвывали холодному ночному ветру бессонные волки.

"Либо меня убьют при попытке к бегству, - спокойно размышляла Лена, - либо я заблужусь в тайге. Впрочем, здесь должна быть какая-то дорога, хотя бы проселочная. Но скорее всего меня пристрелят раньше, чем я успею сделать несколько шагов на свежем воздухе. Этот лысый пахан, вероятно, решил распорядиться моей информацией по-своему. Он поверил мне сразу и теперь будет шантажировать Волкова и Градскую до тех пор, пока не станет единовластным хозяином концерна. Интересно, сколько у него уйдет на это времени? Пока что я нужна ему как главное орудие шантажа. Он решил держать меня в человеческих условиях для того, чтобы можно было в любой момент предъявить им свидетельницу - не только живую, но здоровую, чистую, сытую, способную связно говорить.

А потом? Потом я просто исчезну, как отработанный материал. Сережа будет искать меня, он может хоть всю Тюменскую область на уши поставить. В последний момент прилетит на вертолете спецназ и возьмет штурмом дом. Да, конечно. Надейся и жди! - Лена усмехнулась. - Саша из ФСБ знал, кто именно за нами шел. Неужели об этом доме не знает местная ФСБ? А если они дружат с лысым авторитетом? Зачем портить с ним отношения? Худой мир с блатным королем лучше доброй ссоры, а зарплаты у них маленькие. Сами сделают все, чтобы Сережа меня не нашел..."