Чтение 170–й страницы книги ~Древняя Русь и Великая степь~

историческая панорама. Поэтому вернемся на Восток.

206. ОБМЕН УДАРАМИ

На Востоке информация о событиях расходится быстро. Поэтому Тохтамыш
получил сведения о жестокой войне Тимура с персидскими шахами
Музаффаридами, владевшими Кирманом и Фарсом. В 1387 г. Тимур подошел к
Исфагану, который сдался без кровопролития. Жителям была дана пощада за
значительную контрибуцию, для обеспечения которой в городе был оставлен
небольшой гарнизон - около 3 тыс. воинов. Однако победители вели себя столь
безобразно, что однажды ночью вспыхнуло стихийное восстание и гарнизон был
истреблен народом. Разумеется, город был взят и наказан. "По разнарядке"
воины Тимура принесли 70 тыс. отрубленных голов, из коих были постросны
башни в разных кварталах города.

Вслед за Исфаганом был взят Шираз, где Тимур пощадил поэта Хафиза не только
за дивные стихи, но и за остроумный ответ*9, но до полной победы было
далеко, так как правитель Хузистана Шах-Мансур сумел организовать
сопротивлении захватчику. Как только сведения об этой войне дошли до
Тохтамыша, он решил, что настала его пора.

Осенью 1387 г. войско Тохтамыша широким фронтом - от Хорезма до Семиречья,
- "бесчисленное, как капли дождя", не встречая сопротивления, докатилось до
Амударьии, достигло Термеза. Однако крепостные стены Бухары, Самарканда и
Термеза спасли города от разграбления*10.

Тем временем весть о внезапном вторжении степного войска дошла до Тимура.
Он немедленно прекратил войну с Шах-Мансуром и бросил 30 тыс. всадников*11
к Самарканду, где доблестно оборонялся Омар-шейх, сын Тимура. Следом за
авангардом в Самарканд прибыл сам Тимур во главе войск, оборонявших
отдельные крепости, например Карши. Его прибытие вызвало панику среди
степняков, которые рассредоточились на столь большом пространстве, что не
могли быть организованы для боя. Поэтому они откатились на север.

Тохтамыш стал стягивать силы, но на пути к Ходженту Тимур настиг его,
принудил принять бой и нанес ему жестокое поражение. Зима 1388 г. оказалась
поворотным пунктом татарского военного счастья.

После того как Тохтамыш отступил за Яик, настала очередь Хорезма (в 1388
г.) и Могулистана (в 1389 г.). Хорезм был разрушен, жители его выведены в
Самарканд, а пепелище засеяно ячменем. Только через три года Тимур разрешил
восстановить этот древний город.

Столь же радикально рассчитались гулямы Тимура с семиреченскими
моголами*12. Подробностям этой эпопеи стоит уделить внимание.

В 1389 г. Тимур сделал решительное усилие и бросил своих ветеранов на
Семиречье. Эти отборные войска перешли Или и Иль-Имиль, обогнув Ала-Куль,
достигли Тарбагатая, "сердца" Могулистана*13. Продолжая наступление, они
дошли до района совр. Кульджи и Чугучака, а авангард достиг Черного Иртыша.

После этого броска тимуровские войска разделились: один отряд двинулся на
восток, к озеру Баграш-Куль, и дошел до Турфанского оазиса, другой отряд
перевалил отроги Тянь-Шаня и взял Карашар, чем решил не только военную, но
и важную политическую проблему.

Среди царевичей Джагатайского дома был молодой Хызр-Ходжа. В момент
переворота, учиненного Камар ад-Дином, ему удалось скрыться от убийц из
Кашгара в горы Памира, там он пережил тяжелое время, а в 1390 г. вернулся в
Восточный Туркестан, в Хотан и Лоб-Нор, где он основал самостоятельное
государство, обратив местных уйгуров в ислам. Тимур, не колеблясь ни
минуты, напал на этот последний оплот Чингисидов и разбил его. Бедный
Хызр-Ходжа бежал в Гоби. Тимур отпраздновал победу в Карашаре и разделил
добычу между своими воинами, после чего вернулся в Самарканд.

Но неутомимый Камар ад-Дин собрал верных соратников и освободил Семиречье.
В 1390 г. Тимур снова послал против вождя кочевников войско, которое
загнало Камар ад-Дина в Горный Алтай, "страну куниц и соболей", и с 1392 г.
о Камар ад-Дине больше никто не слышал. Зато вернулся Хызр-Ходжа и при
помощи монгольского племени дуклат восстановил погибавшее государство.
Вместо возобновления войны Хызр-Ходжа послал свою дочь в гарем Тимура в
1397 г. и спокойно правил в Могулистане до смерти в 1399 г. Тимуру было не
до него.

Единственным человеком, сумевшим извлечь пользу из этой неудачной войны,
был суздальский князь Борис Константинович. Будучи мобилизован Тохтамышем в
1389 г., он сопровождал хана в походе 30 дней, "и потом царь пощаде его,
отпусти его назад от места, нарицаемого Уруктана (?! - Л.Г.), и повеле ему
дождать себе в Сараи, а сам шел воева..." (Воскресенская летопись)*14.

Разбитый Тохтамыш, ожидая продолжения войны, искал союзников. Он попытался
наладить союз с Египтом*15, что было бессмысленно из-за дальности
расстояния, и с русским князем Василием Дмитриевичем. Но пока возобновление
дружбы с Москвой было в перспективе, хан отдал богатый Нижний Новгород
Борису, выгнавшему оттуда своих племянников. Василий Дмитриевич Кирдяпа
получил крошечный Городец на берегу Волги, чуть выше Нижнего Новгорода, а
Семен оказался вовсе без удела и стал служить татарскому хану ради
пропитания.

Василий Дмитриевич в 1390 г. отправился в Орду и купил ярлык на княжество
Нижегородское: "Умзди князей царевых, чтоб печаловались о нем царю
Тохтамышу. Они же взяша много золото и серебро и великие дары, такоже и
царь Тохтамыш..."*16 (Никоновская летопись). Но думал ли Тохтамыш, что этим
он подписал гибель своей державы? Видимо, нет!

19 января 1391 г. Тимур решил выступить против Тохтамыша. Тот прислал
Тимуру посольство с мирными предложениями, объясняя минувшую войну
"несчастной судьбой и советами злых людей"*17. Если это была правда, что
вероятно, то это только подтверждает предположение, что в улусе Джучиевом
хан был марионеткой своих нойонов и беков, а эти последние унаследовали
традиции отнюдь не "людей длинной воли", а завоеванных ими половцев, причем
не пассионарных, а персистентных, пребывавших в гомеостазе. Как таковые,
они обладали повышенной эмоциональностью и слабым воображением.

Тимур напомнил послам о благодеяниях, оказанных им Тохтамышу, и его черной
неблагодарности, предательских вторжениях в Азербайджан и Среднюю Азию и
закончил заявлением, что раз нельзя верить, то необходимо воевать. 21
февраля войско Тимура выступило в поход на север.

Действительно, неустойчивость Синей орды в отличие от Золотой в соблюдении
договоров и обещаний вызывала в соседях ответную неискренность. Князь Борис
Суздальский был обманут, ибо, получив ярлык на Нижний Новгород, он тут же
был лишен поддержки хана. В Москве не могли забыть резни 1382 г.,
происшедшей тоже вследствие гнусного обмана. Хотя русские не восстали
против Тохтамыша и продолжали оказывать ему содействие*18, но делали это
столь вяло, что их участие на ходе событий не отразилось. Война потекла по
плану Тимура, а он умел продумывать кампании.

207. ВСЛЕД ЗА ВЕСНОЙ

Главная трудность степной войны - это проблема снабжения не столько людей,
сколько коней. Чтобы быть боеспособным, каждый воин наступающей армии
должен был иметь трех коней - походного, вьючного и боевого, шедшего
порожняком. Кроме этого был обоз с запасом стрел и осадными машинами и
личные кони полководцев и их жен. Запасти фураж на всех коней и, главное,
везти его с собой было очень трудно. Именно поэтому китайцы эпох Хань и Тан
ограничивали свои походы Внутренней Азией, а в Согдиану вторгались, лишь
обеспечив склады по маршруту следования армии.

Тимур эту трудность учел и преодолел "путем фенологическим", используя
подножный корм. Войско выступило в феврале, когда южная степь уже
зазеленела, и продвигалось вместе с весенним теплом на север, находя талую
воду в ямах и подкармливая коней свежей травой. Так за четыре месяца войска
Тимура без потерь миновали степь между Тоболом и Эмбой. Так как у воинов
кончались запасы, то по пути была устроена облава на зверей: оленей,
сайгаков и лосей. Мяса добыли больше, чем могли съесть.

Форсировав Яик в его верховьях без помех, войско Тимура дошло до р. Ик
(приток Камы). Там Тимур узнал, что Тохтамыш долго не знал о походе и, лишь
когда джагатайские войска переправились через Яик (Урал), начал срочно
собирать воинов. Численность татар и джагатаев была равна*19, но Тохтамыш
ожидал подкрепления из Руси.

Шереф ад-Дин сообщает, что из показаний пленных выяснилась полная
неподготовленность Тохтамыша к вторжению Тимура. Татарский хан не мог
представить себе, что войско из оседлых городских жителей может пересечь
широкую степь и не погибнуть от голода*20. Поэтому он отступал, надеясь,
что измотанные походом воины Тимура разбредутся в поисках пищи. Благодаря
его ошибке Тимур имел время для того, чтобы развернуть свои силы и прижать
татар к берегу Волги, форсировав р. Кондурчу (приток Волги) севернее р.