переменить имена... короче говоря, сменить стереотип поведения. Эти
эллинизированные евреи назывались саддукеи и не только держали в своих
руках экономику и высшие административные должности в царстве Хасмонеев, но
и представительствовали за его границами. В Александрии, где греки
составляли 50% населения, евреев было 40%, а все остальные, в том числе
египтяне) - 10%. То же самое было на Кипре и в городах Малой Азии. Иными
словами, евреи-саддукеи вошли в эллинистическую цивилизацию и постепенно
растворились в ней.
Это оторвало их от хранителей традиций - фарисеев (пуруш - чистый) и от
народных масс. Последним было особенно противно, что их правители
уподобились их злейшим врагам - эллинам. Поэтому раскол этнического поля
расширялся и дошел до того, что власть Ирода держалась на поддержке наемных
воинов, а народные пророки проклинали его, - ситуация, характерная для фазы
обскурации. И в 1 в. н.э. этнос распался и погиб.
Палестинские евреи, сохранившие изрядную долю неукротимости и нетерпимости
своих предков, поссорились и с римлянами, но те дважды расправились с
евреями -в 70 и 132 гг., да так, что Палестина обезлюдела, и ее заселили
арабы*12. Те евреи, которые успели убежать от ужасов войны на западную
окраину империи, нашли там покой и безопасность. Более того, иудаизм стал
распространяться в самом Риме - через женщин, утративших в эпоху империи
традиционную нравственность. Это вызвало отрицательное отношение римлян к
евреям, по аналогии перенесенное на христиан.
Когда память о пролитой крови померкла, оказалось, что в крупных городах
Римской империи, в греческих колониях - Пантикапее, Горгиппии и Танаисе, в
Армении*13 и в оазисах Аравии еврейское население сохранилось. Однако это
были уже новые евреи, затронутые пассионарным толчком 1 в. и,
следовательно, ровесники византийцев и славян. Они поддерживали активные
связи со своими иранскими единоверцами, пользовавшимися покровительством
врагов Рима - парфянских царей. Вследствие этого обе общины до конца V в.
непрестанно обменивались идеями и людьми*14.
А как это было им нужно! Персия была страна бедная, но благоволившая к
евреям; Восточная Римская империя была богата, но греки успешно
конкурировали с евреями. В те века центр тяжести межэтнических конфликтов
был перенесен в область идеологии. Библия была уже переведена на греческий
язык и перестала быть тайной. Ее читали усердно, но реакция читателей была
различной. Одни вступались за змея, побудившего Еву заполучить познание
добра и зла, а того бога, который хотел оставить людей в невежестве,
именовали злым демоном (офиты). Другие объявили материю, а следовательно,
весь видимый мир несуществующими, т.е. просто помехами на пути к
совершенствованию души, реальность коей утверждалась (гностики). Третьи
отрицали преемственность Нового и Ветхого заветов, считая древнюю еврейскую
религию поклонением Сатане (Маркион и его школа). Четвертые - манихеи -
рассматривали мир как область борьбы света и тьмы, но если христиане
признавали мир и жизнь творением Божьим, то манихеи держались обратной
точки зрения: мир - это тьма, пленившая частицы света (души).
На Западе дуализм не удержался. Язычник Плотин и христианин Ориген создали
стройные, монистические концепции, овладевшие умами мыслящих людей III в.,
а последователи гностиков замкнулись в своем пренебрежении к черни, и их
идеи перестали влиять на широкие слои римского общества и этносов, его
составлявших. В Иране гностическое манихейство натолкнулось на стройную
систему зороастризма, где жизнь благословлялась и утверждалась как творение
Ормузда, а смерть и уничтожение (аннигиляция материи) считались делом
Аримана. Мани заплатил жизнью за последовательность своего учения. Казалось
бы, для жизнеотрицающих гностических систем нет места в мире, но оно
нашлось.
На рубежах великих суперэтносов: эллинизма и Ирана, Ирана и Турана, Турана
и Индии, где ютились небольшие, хотя и самостоятельные княжества арабов,
кавказцев, эфталитов, последователи гностических идей находили приют и
безопасность. И евреи, променявшие Палестину на Месопотамию, были в их
числе. Стесненные жесткими установлениями официальной религии, они чутко
реагировали на развитие мировой творческой мысли и выдавали свои
соображения за древние предания - Каббалу, тем самым давая им место рядом с
жесткой системой Талмуда. В Каббале были и монистические системы, близкие к
неоплатонизму, и дуалистические, унаследованные от ессеев, и тяга к новым
идеям, то и дело возникавшим в Иране и Византии. А так как пассионарных
людей в вавилонской общине было много, то с III по VI в. оная бурлила
идеями и принимала активное участие в событиях, имевших значение для нашей
темы.
21. НЕСОВМЕСТИМОСТЬ
Творческий взрыв и последовавшее за ним развитие еврейской философской
мысли привели к созданию Каббалы, в которой стала явной тенденция к
философско-ритуальному воспроизведению домоисеевых оргиастических культов.
Но с христианскими гностиками у неоиудаизма не было и тени согласия. То ли
тут вопияла кровь первых христианских мучеников, например архидиакона
Стефана, побитого камнями в 35 г., и жертв фанатиков Бар-Кохбы, то ли
евреев отталкивала эллинская смелость мысли, выражавшаяся в строгой
последовательности, когда любой логически безупречный вывод считался
достоверным, подобно непосредственно наблюдаемому факту. Эпизоды из Ветхого
завета отпугивали христианских неофитов от традиционного иудаизма, а уж о
контакте христианства с талмудизмом и речи быть не могло. Поэтому во II в.
среди христиан наблюдается стремление разграничить учение Ветхого и Нового
заветов и обосновать это теологически. При этом логически следовало, что
Яхве, бог Моисея, отнюдь не тот Элои, к которому воззвал распятый Христос;
следовательно, сходство древнего еврейского однобожия, по существу
почитания племенного бога евреев, и христианского единобожия - мнимо.
Различие между богом Ветхого завета и евангельским Богом формулировалось
христианскими гностиками так: "Первый запрещает людям вкушать от древа
жизни, а второй обещает дать побеждающему вкусить "сокровенную манну"
(Апокалипсис 2, 17). Первый увещевает к смешению полов и к размножению до
пределов ойкумены, а второй запрещает даже одно греховное взирание на
женщину. Первый обещает в награду землю, второй - небо. Первый предписывает
обрезание и убийство побежденных, а второй запрещает то и другое. Первый
проклинает землю, а второй ее благословляет. Первый раскаивается в том, что
создал человека, а второй не меняет симпатий. Первый предписывает месть,
второй - прощение кающегося. Первый требует жертв животных, второй от них
отвращается. Первый обещает иудеям господство над миром, а второй запрещает
господство над другими. Первый позволяет евреям ростовщичество, а второй
запрещает присваивать незаработанные деньги (военная добыча в то время
рассматривалась как оплата доблести и риска). В Ветхом завете - облако
темное и огненный смерч, в Новом - неприступный свет; Ветхий завет
запрещает касаться ковчега завета и даже приближаться к нему, т.е. принципы
религии - тайна для массы верующих, в Новом завете - призыв к себе всех. В
Ветхом завете - проклятие висящему на дереве, т.е. казнимому, в Новом -
крестная смерть Христа и воскресение. В Ветхом завете - невыносимое иго
закона, а в Новом - благое и легкое бремя Христово"*15. Этот трактат
приписан Маркиону - христианскому гностику середины II в.
Взгляд Маркиона на Космос разъяснил его ученик Апеллес (умер ок. 180 г.).
Единое начало - нерожденный бог - сотворило двух главных ангелов. Один,
"знаменитый и славный", сотворил мир; другой, "огненный", враждебен богу и
миру. Следовательно, мир, как творение доброго ангела, благостен, но
подвержен ударам злого, "огненного", отождествленного с Яхве Ветхого
завета*16.
Это учение, утверждающее наличие метафизического Зла, угрожающего культуре
и природе (биосфере), отсутствует в Ветхом завете. Там грехом считается
нарушение "закона", т.е. предписания, как акция непослушания. Сатана
упомянут только в Книге Иова, но и здесь он не соперник и не враг бога, а
его сотрудник. Бог и Сатана вместе осуществляют жестокий эксперимент над
беззащитным и невинным Иовом, а потом угрозами зажимают ему рот. Зато в
Евангелии Христос отказывается от общения с дьяволом, говоря: "Отыди от
меня, Сатана!" Таким образом, оказывается, что смысл Ветхого и смысл Нового
заветов противоположны.
Но если так, то почему христианская церковь ввела Ветхий завет в состав
священных книг? Для решения этого вопроса необходимо обозреть расстановку
сил в конце II в. и в III-IV вв.
Главным врагом юного христианского этноса был неоиудаизм Талмуда и Каббалы,
но полемика христиан с иудеями велась на фактическом материале Библии. Обе
стороны доказывали, что их учение ближе к древнему, а следовательно, и
правильнее (о чем писал Юстин Философ в "Разговоре с Трифоном Иудеем"). По
сути дела обе стороны были не правы, ибо и христианство и талмудизм были
явлениями новыми, связанными с начальными фазами своих этногенезов. Однако
аберрация близости заставляла и их обращаться к Писанию как к
непререкаемому аргументу. А коль скоро так, то это Писание надлежало
изучать.
В III в. в игру вступил новый партнер - манихейство. Манихейская концепция
по сути атеистична, т.е. на место личного бога и дьявола она ставит стихии
"света" и "мрака", в результате борьбы которых возник и существует
Верещагин Олег
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Каргалов Вадим