Чтение 17–й страницы книги ~Антикиллер 1~

- Никого я не направлял. Подождите...

На другом конце провода дежурный что-то спрашивал.

- И помощник ее не видел. И дежурный опер - тоже...

Странно! Не могла же сама Ковалева знать, что Бык - член группировки,
а ими занимается РУОП, не имеющий, кстати, вывески...

Но поскольку странность была небольшой, Крылов забыл о ней, отправив-
шись докладывать новости Ныркову. Вспомнит он об этой неувязке позднее,
когда по делу Семки Быка накопится много больших и маленьких страннос-
тей.

Нырков выслушал доклад с интересом.

- Значит, люди нам поверили! Видят, что мы взялись за "крутизну", и
пожалуйста - смело идут и заявляют. Вызывайте следователя, документируй-
те, задерживайте подозреваемого.

Быка взяли вечером, когда он, разомлевший от дневных трудов, подходил
от автостоянки, где оставил свой БМВ, ко входу в "Сапфир".

Это был здоровенный детина крайне необузданного нрава, поэтому Литви-
нов избрал силовой вариант задержания.

Конечно, Крылов знал, что плановый захват одного человека, сколь бы
силен и грозен он не был, можно провести без внешних эффектов. Но эффек-
ты являлись слабостью командира СОБРа и ничего плохого в этом не усмат-
ривалось.

Бык уже почти подошел к тяжелой стеклянной двери, как откуда-то сбоку
незаметно появился Валя Литвинов. Вид он имел не геройский: чуть выше
среднего роста, обычного телосложения, с обманчиво-медленными движениями
и спокойным лицом скромного парня-работяги, на котором уже почти не вы-
делялся шрам, полученный в годы командования десантно-штурмовой группой
в Афгане.

Шрам являлся единственным внешним признаком "крутости" майора, потому
что послужной список, две Красные Звезды и кучу афганских орденов он ни-
кому не показывал.

Несмотря на это, весь криминалитет Тиходонска знал, чего стоит майор
Литвинов и тщательно избегал с ним конфликтовать.

- Эй, Бык, - негромко позвал он, и ошарашенный такой фамильярностью
бригадир с грозным величием повернулся К отмеченной краем глаза се-
ренькой затрапезной фигурке, не вписывающейся в обычный облик посетите-
лей "Сапфира" и заведомо не представляющей, никакой опасности.

Когда он наконец понял, кто перед ним, настроение резко изменилось, и
если бы майор приказал, то девяносто процентов за то, что бригадир без-
ропотно проследовал бы к машине.

Но Литвинов никогда не давал бандитам даже одного шанса для сопротив-
ления и не упускал случая потренироваться и заодно укрепить репутацию.

Раз! Сдавленно крикнув, Бык присел. Два! Резко выпрямившись, он вы-
полнил пируэт и хлестко шмякнулся на бетонные ступени. Три! Висящий на
заломленной руке Бык, подламываясь в коленях, семенил к машине РУОПа,
бессмысленными глазами глядя в вечернее небо. Никуда больше он глазеть
не мог, потому что рука Литвинова с силой натягивала волосы, как бы со-
бираясь содрать скальп.

Страхующие командира бойцы, видевшие, как майор управляется с ножом,
не сомневались, что он действительно мог оскальпировать Быка. Если бы
тот попался ему несколько лет назад в другой стране.

* * *

Центральный рынок, или как принято говорить на юге - базар, являлся
городом в городе. Высокий капитальный забор огораживал среди трущоб ста-
рого Тиходонска прямоугольник шириной в квартал и длиной в четыре.

За забором шла своя жизнь, невидимая покупателям, но хорошо известная
тысячам продавцов. Здесь были свои законы, свое правительство, заседав-
шее в здании администрации рынка, собственные карательные органы в виде
красноповязочных горластых теток и разбитных мускулистых парней с
волчьими глазами.

Вплотную к рынку примыкал большой собор с золоченными куполами, но
сказать, что "чрево Тиходонска" имело и своего бога, было нельзя, потому
что священнослужители отгородили храм собственным забором и устроили
вход с противоположной стороны.

Богом здесь были деньги и молились этому богу истово даже в те време-
на, когда официальная идеология ставила на первое место совсем иные,
идейно-патриотические ценности. Директор рынка считался миллионером во
все времена, потому что с каждого полтинничка за торговое место, с двуг-
ривенного за весы, рубчика за камеру хранения капали копеечки рыночному
правительству, в соответствии с табелью о рангах.

А за другие, более важные одолжения, например, торговлю овощами без
справки о наличии приусадебного участка, черноусые молодцы передавали
увесистые пакеты из рук в руки.

С рынка жили многие. И врачи санэпидслужбы, городские и районные чи-
новники, мошенники и воры, картежники, сбытчики наркотиков, проститутки.
Кроме профессионалок здесь встречалась интересная категория дамочек,
отправляющихся за деликатесами с объемистыми сумками, но без кошелька, а
чтоб удобней было расплачиваться, не надевающие трусиков.

В прилегающих домишках с прохладными подвалами любили останавливаться
торговцы нежным товаром: мандаринами, персиками, гвоздиками. Менялись
поколения хозяев и постояльцев, но уклад оставался прежним и потомки
давно умершего дяди Сандро с неизменной хурмой по-прежнему поселялись у
наследников почившей в бозе тети Нины.

Связанные с рынком профессии передавались по наследству: сыновья
грузчиков или подсобных рабочих занимали в конце концов места отцов, те-
тя Вера варила обеды для мясников, как ее бабушка и мать, молодой Хрыкин
гонял три карты не хуже мастера этого дела деда Хрыкина. "Старожилы"
цветочных рядов помнят Людку-Помойку молоденькой красивой девчонкой,
азартно исполняющей минет прямо на торговых местах, теперь цветочников
обслуживают дочери - Надька и Ленка, а недавно пустили в дело внучку -
тринадцатилетнюю Светку.

Все тянутся к рынку, потому как кроме живой копейки тут есть главное,
что нужно человеку для жизни: и парное мясо, и свежайшее молоко, и фар-
форовой прозрачности яйца, и еще бьющаяся рыба, отборные овощи и фрукты,
прополис, маточное молочко, барсучий жир, целебные коренья и травы.

Регулировать сложную и запутанную жизнь столь благодатного места офи-
циальная администрация была не в состоянии, поэтому всегда существовало
параллельное управление, осуществляемое "теневым правительством" - во-
ровской общиной Тиходонска.

Воры не интересовались крестьянами, продающими собственный товар, ку-
рируя только криминальную сторону жизнедеятельности рыночного организма:
собирали дань с перекупщиков, торговцев наркотиками, проституток, разре-
шали сложные споры, мелкая уголовная шелупень обворовывала зазевавшихся
продавцов или резала карманы у посетителей. До сих пор живет история о
большом шухере, устроенном тиходонскими жуликами вскоре после войны.

Ветер быстро гнал по небу низкие облака и в разных местах рынка подс-
тавные дядьки и тетки принялись метаться и истошно орать: "Колокольня
падает! Падает колокольня!"

Люди вскидывали глаза на высоченную колокольню собора, которая на фо-
не движущихся облаков, казалось, и вправду потеряла устойчивость и ру-
шится на землю. Началась паника, продавцы, бросив товар и опрокидывая
прилавки, рванулись к выходу, в давке потрошили сумки и карманы юркие
"щипачи", по торговым местам шмонали шустрые огольцы, набивая в огромные
чувалы ценные по тем временам продукты и засовывая за пазухи забытую в
спешке выручку...

Потом колокольню снесли, но в последние годы поднимающийся на ноги
собор, позолотив купола, принялся ее восстанавливать, что дало повод для
шуток бывалому прибазарному люду: опять жульманы шмон наведут, как в со-
рок седьмом...

Но с тех лет методы "работы" криминалов сильно изменились. Долгое
время официальная рыночная власть и "теневое" управление существовали в
разных плоскостях и не затрагивали друг друга.

В середине шестидесятых интересы "по-крутому" пересеклись. Тогда в
Тиходонске объявилась группа Кнута, не характерная для своего времени.
Она будто каким-то образом оказалась переброшенной из бурных девяностых.
Сам Кнут всегда ходил с пистолетом, несколькими паспортами и астрономи-
ческими суммами денег - пятнадцатью-двадцатью тысячами рублей.

Он был очень мобилен и, заподозрив неладное, садился в самолет (бла-
го, спецконтроля на оружие в те времена еще не существовало) и улетал в
другую точку Союза, так как имел много конспиративных квартир с предан-
ными ему сожительницами.

Подбирая сообщников на местах, Кнут изрядно наследия по стране. Во
Львове устроил стрельбу в ресторане, потом скрылся на захваченном такси,
водителя которого запер в багажник. Тяжело ранил милиционера в Риге.
Средь бела дня ограбил сберкассу в Москве. Забрал казну у картежников в
Одессе...

В Тиходонске Кнут с двумя соучастниками "наехал" на рынок. Тогда еще
не знали слов "наезд" и "рэкет", но Кнут опережал свое время. Он требо-
вал по две тысячи с водителей кавказских рефрижераторов, привозивших
цитрусовые и цветы. Те тоже были достаточно крутыми парнями и взялись за
монтировки, но Кнут извлек пистолет, одному раздробил рукояткой челюсть,
второму прострелил ногу. После этого водители стали платить.

Добившись успеха в одном, Кнут назначил оброк торгующим. Тут вмешался
воровской авторитет Мулик, который "держал" рынок и не собирался терпеть
беспредел чужаков на своей территории. Наглецу предложили покинуть го-
род, в противном случае грозили устроить "правилку" и посадить на нож.

Сообщники сразу же вняли предупреждению и "отошли" от своего вожака.
По всем нормам и понятиям того времени Кнуту ничего не оставалось, как
убраться с горизонта. Но он поступил по-другому: пришел к Мулику домой и