Чтение 13–й страницы книги ~Заложница~

- Мы только что узнали, - ответила Люсинда, - что его поверенный, которому мой муж полностью доверял, сбежал, похитив большую часть его состояния. Но никто не должен знать - было бы глупо, как вы понимаете, дать понять кредиторам, что им еще долго придется ждать своих денег.

- Да, да, это я понимать, - сказала Хуанита.

- Вы можете себе представить, в каком отчаянии его светлость, - продолжала Люсинда, - но он не хочет, чтобы о его несчастье стало известно. И только ваша столь искренне проявленная преданность позволила открыть вам секрет.

- Это есть правда? - спросила Хуанита. - Мне говорить, что его светлость очень богат - один из самый богатый джентльмен в Англия.

- Так и было, - со вздохом ответила Люсинда, - всего несколько недель назад. Теперь на него обрушилось это бедствие.

- Это есть беда, - согласилась Хуанита, - очень большой беда.

Ее тон изменился. Она резко встала и бросила взгляд на каминные часы.

- Скоро мне ходить в Ковент-Гарден, - сказала она. - Но сначала я сделать что-то. Я писать письмо, да!

- Надеюсь, не моему мужу? - быстро спросила Люсинда. - Помните, что вы мне обещали.

- Нет, нет, не мой лорд. Джентльмену, который пригласить меня на ужин. Очень приятный джентльмен, очень богатый. Я ему еще не давать ответ. А теперь я ему говорить "да", мы будем ужин, вы понимать?

- Понимаю, - ответила Люсинда.

- Это не значит, что я больше не любить милорд, - продолжала Хуанита. - Я его любить очень сильно, но женщина должна позаботиться о себе, вы понимать?

- Понимаю, - опять ответила Люсинда.

- Я думать, мой лорд очень счастливый иметь такой очаровательный и элегантный жена, - улыбнулась Хуанита. - И вы счастливы тоже, что он - как говорить поанглийски - такой неотразимый. Я его любил очень сильно.

Люсинда заметила, что последние слова Хуанита произнесла в прошедшем времени. Люсинда с улыбкой протянула руку.

- Желаю вам счастья, сеньорита, - сказала она. - Надеюсь, что в один прекрасный день я увижу вас в театре.

- Дайте мне знать, когда вы приходить к Ковент-Гарден, - сказала танцовщица, - и я буду танцевать очень хороший, очень лучший, только для вас, да?

- Я буду очень рада, - ответила Люсинда.

Танцовщица открыла дверь:

- Я был бы рад говорить "Передавать привет мой лорд", но я знать, что вы не говорите ему о наш встреча.

- Нет, но он должен об этом знать, - искренне ответила Люсинда.

- Никогда не рассказывать ему, я обещать, - сказала Хуанита. - Но вы быть добрый к нему, потому что он такой неотразимый. Вы любить его?

Несмотря на столь откровенный разговор, Люсинда колебалась, прежде чем ответить. И неожиданно для самой себя она внезапно произнесла:

- Да... я люблю его.

- Я люблю его!

Идя по залитым солнцем улицам, Люсинда непрестанно повторяла про себя эти слова.

- Я люблю его!

В цоканье копыт по мостовой, в стуке колес проезжавших мимо экипажей, казалось, слышались те же слова: "Я люблю его!.. Я люблю его!"

Невозможно было поверить, что вопрос какой-то танцовщицы приведет Люсинду к пониманию того, что с ней происходило все это время.

"Должно быть, - думала Люсинда, - я полюбила его с первого взгляда - того дерзкого франта, в лихо заломленной шляпе, кричащего на нас с Натом из своего высокого фаэтона и прогонявшего с занятого нами места".

В тот момент она решила, что ненавидит его! В темнозеленом пальто со множеством пелерин, исключительно изысканном галстуке, восседая в фаэтоне, запряженном парой великолепных лошадей, он показался ей существом из другого мира.

- Как он смеет! - жаловалась она Нату.

И все же в глубине души она восхищалась его непреклонностью, позволяющей, не обращая внимания на окружающих, добиваться всего, чего он хотел.

Сейчас она могла сказать, что, предлагая выйти за него замуж вместо Эстер, она едва ли приносила себя в жертву. С одной стороны, ей было жаль отца, но в то же время она не переставала задавать себе вопрос: пошла бы она с такой же готовностью на брак с кем-либо другим?

Люсинде хотелось вновь увидеть того высокомерного незнакомца, еще раз заглянуть в его красивое разгневанное лицо. В тот момент она, конечно же, не поняла, что это любовь, и только сейчас она догадалась, что с ней происходит.

Ее любовь не похожа на сентиментальную привязанность Эстер к этому вялому и бесхарактерному Колину. Ее любовь не была похожа на дружеское общение между Джо и остальными членами семьи Ната. Сердце подсказывало ей, что любовь - это буря, огонь, вихрь, который подхватит ее и принесет к радости и наслаждению, а может быть, и к страху. В своих девичьих мечтах она всегда видела Мужчину - и теперь она рядом с ним!

Остановившись на секунду на углу Беркли-стрит, Люсинда прикрыла глаза руками. Трудно было поверить, что ее сердце отдано полностью и безвозвратно.

И все же она знала - именно так и случилось. Теперь можно объяснить нетерпение, с которым она ждала возвращения лорда Меридана из имения. Понятно, что придало ей сил вынести боль и муку, когда с нее, как со змеи, сдирали загорелую кожу. Понятно, почему она безропотно терпела многочисленные примерки у мадам Бертен, когда портнихи подгоняли по ней платья.

Все это было сделано не ради успеха в обществе, не из страха выглядеть просто и непривлекательно. Причиной всему, как ни трудно было признать, было желание понравиться своему мужу.

Она вспомнила выражение крайнего изумления, когда в экстравагантной женщине в Парке он узнал свою жену, и как в его взгляде проскользнуло что-то похожее на восхищение, когда она вошла в комнату в вечернем туалете и сообщила ему, что приглашена на обед в Кларенс-хаус.

- Как же мне добиться его любви? - спрашивала она себя.

Слава Богу, он, по крайней мере, помнил о ее существовании. Нужно быть благодарной и за самую малость. А сегодня ей к тому же удалось избавиться от одной из его многочисленных любовниц.

Сердце Люсинды забилось чаще при мысли, что она совершила ошибку. Ведь ее столь рискованный шаг был вызван сильнейшим любопытством и настоятельной потребностью узнать, что представляет собой женщина, сумевшая вызвать интерес, а может, даже завоевать сердце такого деятельного человека, как лорд Меридан. Обманув Хуаниту, вынудив ее отказаться от лорда Меридана, Люсинда не была уверена, что многого достигла.

Главной опасностью оставалась леди Деверо, только она занимала все мысли лорда Меридана. Люсинда поняла это в день свадьбы. Лорд Меридан и леди Деверо стояли рядом, Себастьян задержал взгляд на нежном, покрытом бледным румянцем лице. Люсинда почувствовала, что его приветствие было чуть-чуть более выразительным, чуть более утонченным, когда обращено оно было к леди Деверо.

"Я ненавижу ее!" - подумала Люсинда. Внезапно неведомая ранее сильнейшая боль сжала сердце и Люсинда едва могла прошептать:

- Но ведь я тебя люблю... Я люблю тебя.

Не успела она позвонить, как лакей распахнул перед ней дверь. Она вошла в зал и увидела, что ее дожидается секретарь лорда Меридана. Это был тихий маленький человек средних лет, с пепельными волосами и одетый во все серое, настолько незаметный, что создавалось впечатление полного отсутствия характера. Но Люсинда уже знала, что это впечатление обманчиво.

С письмом в руке он направился к Люсинде. Приблизившись, мягко произнес:

- Очень сожалею, что вынужден беспокоить вашу светлость, но только что посыльный принес письмо. Я полагал, что вы пожелаете прочесть его немедленно.

- Ну конечно, - улыбнулась в ответ Люсинда. - Как вы поживаете, мистер Грейстоун? Как всегда, много дел?

- Очень много работы, ваша светлость.

- Будем надеяться, что это письмо не добавит вам хлопот, - сказала Люсинда, вскрывая письмо.

Одного взгляда на почерк было достаточно, чтобы ее сердце учащенно забилось. Она узнала бы этот твердый мужской почерк из тысячи, хотя видела его только дважды: в письме, полученном ее отцом, и в метрической книге в день свадьбы.

Письмо было без обращения:

"Уезжая утром, я совершенно забыл, что сегодня в опере премьера. В подобных случаях принято появляться в собственной ложе. Леди Деверо любезно согласилась быть нашей гостьей, и вы окажете мне огромную услугу, если пригласите еще человек семь на обед с тем, чтобы потом они сопровождали нас в Ковент-Гарден.

Надеюсь, я не причинил вам беспокойства, уведомив вас за столь короткий срок.

Себастьян".

Люсинда внимательно прочитала письмо и, взглянув на мистера Грейстоуна, улыбнулась.

- Мне очень жаль, но вам предстоит срочная работа, - сказала она. - Его светлость желает устроить обед на десять персон, а потом мы поедем в оперу. Он уже пригласил одного гостя - даму.

Мистер Грейстоун, подумала Люсинда, великолепный секретарь. Он помнил, кто радушно принимал у себя Люсинду, кто не пожелает поехать в оперу и с кем можно сейчас быстро связаться, чтобы получить немедленный ответ.

Люсинда прошла в библиотеку и написала приглашения, а мистер Грейстоун, учитывавший все на свете, предложил ей написать еще два дополнительных приглашения на тот случай, если у кого-то сегодняшний вечер уже занят.

- Я буду держать эти два приглашения при себе, чтобы не беспокоить вашу светлость, когда вернется посыльный.

- Вы обо всем успеваете подумать, - сказала Люсинда. - Нам нужен еще мужчина; надеюсь, полковник Холстед будет свободен.

- Полковник всегда отменяет все назначенные встречи, когда он нужен его светлости, - просто сказал мистер Грейстоун.

- Да, конечно, - согласилась Люсинда. - Мне трудно представить, что бы мы без него делали. Надеюсь, ему нравится бывать в опере.

Ирония судьбы: она только что вернулась от Хуаниты. Разве Люсинда могла предположить, что так скоро ей удастся увидеть спектакль с ее участием. Интересно, почувствует ли Хуанита, что они находятся среди зрителей?

Мистер Грейстоун ушел, и Люсинде захотелось взглянуть на себя в зеркало. Ей все еще трудно было привыкнуть к своему виду: волосы завиты и зачесаны высоко наверх, сверкающие бриллианты в ушах. Неужели эта белоснежная кожа принадлежит ей?

- И все-таки я осталась прежней, - пробормотала она. - Я - Люсинда, которую никто не любит и которая никому не нужна.

Ей показалось, что позади себя в зеркале она видит леди Деверо, ее глаза опушены темными ресницами, яркие губы слегка надуты.

- Неужели Себастьян действительно любит тебя? - обратилась Люсинда к призраку. - А ты-то его любишь? Или ты, как Хуанита, намереваешься вытащить из него все, что можно? Какова была бы твоя любовь, если бы он был беден, если бы он не был "persona nongrata" в Кларенсхаусе, если бы ему не завидовал весь Лондон?

Люсинда глубоко вздохнула.

Интересно, что сказал бы лорд Меридан, узнай он о ее разговоре с Хуанитой да Рива. Танцовщица оказалась настолько глупой, что всему поверила. Но с леди Деверо придется действовать более тонко.

Люсинда почувствовала себя маленькой и беспомощной. Как страшно ей было вступать в этот мир без всякой поддержки! Неужели это невозможно - завоевать любовь своего мужа?

Она вспомнила совет Красавчика Браммеля: "Не будьте робкой, заставьте их замечать вас!" Продолжая рассматривать себя в зеркале, которое висело над изящным, украшенным купидонами столиком времен Карла II, Люсинда вздернула подбородок. Обеспокоенный и несчастный вид сменился решительностью. Люсинда была полна жизни, глаза сверкали, как у воина перед битвой. Ведь Нат так часто говорил ей: "Пока судья не досчитал до десяти, нельзя считать себя побежденной".

- Я завоюю его любовь! - сказала Люсинда своему отражению и надела шляпку.

Сегодня леди Деверо впервые после свадьбы появится у них в доме. Тогда они не встретились, а сегодня нельзя допустить, чтобы у леди Деверо возникла причина игнорировать хозяйку дома.

Люсинда была уверена, что именно леди Деверо напомнила лорду Меридану о премьере в опере. Напомнила и предложила всем вместе отобедать. Лорд Деверо, по всей видимости, будет сопровождать принца, а потом отправится на официальный прием, на который жен не приглашают. Как бы то ни было, леди Деверо не случайно решила обедать с лордом Мериданом и его женой именно сегодня! Возможно, она хочет перед всем светом продемонстрировать свою власть над ним, а может быть, она надеялась, что ее появление рядом с Люсиндой выставит графиню Меридан в невыгодном свете.

Твердой рукой Люсинда завязала ленты на шляпке и стремительно вышла из библиотеки.

- Экипаж, пожалуйста, - приказала она стоявшему в зале слуге.

- Он вас ждет у дверей, миледи.

Люсинда вышла на улицу, и лошади быстро домчали ее до Бонд-стрит.

Около магазина мадам Бертен, как всегда, было много экипажей, но Люсинда уверенно прошла через салон прямо в личную комнату мадам. Пожилая женщина сидела за столом и рассматривала рисунки с фасонами и образцы тканей. Увидев Люсинду, она протянула ей навстречу руки, лицо ее при этом засветилось радостью.

- Добрый день, дорогая! Я вас сегодня не ждала.

- Добрый день, мадам, - сказала Люсинда и поцеловала старую морщинистую щеку. - Я в трудном положении, мадам.

Внезапно у Люсинды вырвался возглас неподдельного восхищения: на столе лежало прекраснейшее из платьев, которое она когда-либо видела!

- Это для кого? Откуда оно? - спросила она.

Мадам подтянула к себе платье.

- Его привезли вчера вечером, - ответила она и понизила голос, хотя в комнате, кроме них, никого не было. - Естественно, из Франции.

Люсинде уже было известно, где мадам Бертен доставала тисненые бархаты, тончайшие газы, вышитую парчу и нежное, как паутинка, кружево. Такое могло производиться только во Франции, и, несмотря на войну, тонкий ручеек через Ла-Манш не прерывался. Малочисленная английская береговая охрана и таможня выбивались из сил, пытаясь пресечь поставки из Франции, но их всегда обводили вокруг пальца. Наполеон, крайне нуждавшийся в золоте, которое давала такая торговля, поощрял контрабанду, поэтому понадобились бы целая армия и весь британский флот, чтобы прекратить все это.

Для контрабанды использовались рыбачьи лодки, поджидавшие французских сообщников на середине Ла-Манша, дипломатический багаж, существовали целые шайки контрабандистов и одиночные искатели приключений. Они нашли выгоду не только в снабжении тихих английских гаваней и речных пристаней табаком и бренди из Франции, но и в контрабанде тканей, которые моментально расхватывали владельцы магазинов, заинтересованные в товаре высшего качества.

Все ткани, из которых были сшиты платья Люсинды, прибывали из Франции в тюках или рулонах. Люсинда обычно рассматривала их и сама подбирала фасон. Однако это платье было уже сшито, и Люсинде казалось, что она в жизни не видела подобной красоты. Платье было под стать самой принцессе, нет, фее из сказки. На тончайшем кружеве, которое просто не могло быть соткано человеческими руками, были разбросаны цветы с крошечными бриллиантиками, окруженными блестящими синими и красными камешками. Волшебство дополняли ленты, повторявшие цветовую гамму, которые украшали вырез и сходились под грудью. Платье звучало подобно симфонии цвета.

- Прекрасно, действительно прекрасно! - У Люсинды перехватило дыхание.

К ее удивлению, мадам Бертен накрыла платье белой бумагой.

- Нет! Нет! Не надо на него смотреть! - воскликнула она. - Это сделает вас несчастной!

- Несчастной?! - удивилась Люсинда. - Оно предназначено кому-то другому?

- Как же мне рассказать вам?: - причитала мадам Бертен. - Бедненькая моя! Это трагедия, у меня просто язык не поворачивается!

- Но вы все равно должны рассказать мне, - попросила Люсинда.

Мадам Бертен глубоко вздохнула:

- Посылку принесли вчера вечером. О Боже! Не спрашивайте, кто его купил во Франции! Но доставить его сюда труда не составило.

Люсинда улыбнулась. Ей было хорошо известно, как гордилась мадам Бертен своей возможностью использовать дипломатический багаж для доставки товаров. Это возвышало ее в собственных глазах.

- Платье принесли перед самым закрытием, - продолжала мадам. - Открываю коробку, смотрю и говорю себе: "Это для моей маленькой Люсинды!" Но у меня так болела голова! Я могла только смотреть. Тут входит мисс Варден. Я говорю ей: "Видите, это платье хорошо пойдет! Решено! А цена? Должно быть, говорю я, сто фунтов!"

- Сто фунтов! - воскликнула Люсинда.

Мадам Бертен кивнула:

- Я никому не рассказываю, даже вам, моя душечка, сколько я заплатила за него!

- Но оно стоит этих денег, - согласилась Люсинда. - Ну, дальше.

- Мисс Варден помогает мне одеться, я ухожу домой.

Ночь напролет мечтаю, как очаровательны вы будете в этом платье, если, конечно, нам представится удобный случай нарядить вас в него.

- Но такой случай как раз сегодня! - закричала Люсинда. - Мы едем на премьеру в оперу... и... с нами обедает леди Деверо!

У Люсинды не было секретов от мадам Бертен, знавшей, что лорд Меридан расплачивается за платья леди Деверо. Мадам Бертен была очень добра к Люсинде, появившейся у нее на следующий день после свадьбы. И Люсинда рассказала ей, что она подслушала в день своего приезда в Лондон.

Возможно, мадам Бертен лучше Люсинды представляла, насколько важно, чтобы лорд Меридан заметил перемены в своей жене, чтобы вместо провинциальной неухоженной простушки он увидел в ней совершенно другую женщину.

Тут мадам Бертен громко застонала. Пряча глаза от Люсинды, она продолжала:

- Слушайте! Сегодня утром прихожу в магазин, я очень плохо спала, поэтому немного опоздала. Мисс Варден встречает меня с улыбкой. "Вы будете очень довольны, мадам, - говорит она, - я продала платье! И не за сто, а за сто пять! Что вы на это скажете?"

- Она продала его! - воскликнула Люсинда.

- Она продала его, - угрюмо повторила мадам Бертен.

- Кому? - спросила Люсинда.

Не успев договорить, она уже знала ответ.

- Это невозможно! Леди Деверо! - ответила мадам Бертен.

- Но она не должна появиться в нем! - в ужасе вскричала Люсинда. - Мадам, вы не можете допустить, чтобы его надела леди Деверо!

- Вам еще не все известно, - сказала мадам Бертен. - Леди Деверо приезжала, чтобы оставить другое платье для небольшой переделки. Думаю, она даже не собиралась вылезать из экипажа, но мисс Варден, эта тупица, пригласила ее войти. Как только леди Деверо увидела платье, она вытащила из экипажа лорда Меридана, чтобы он тоже взглянул.

Губы Люсинды сжались. Она отвернулась и подошла к окну. Невидящие глаза были устремлены на грязный задний двор магазина.

- Они, должно быть, заехали по дороге в Рейнлаф, - пробормотала она.

- Лорд Меридан согласился преподнести леди Деверо это платье в подарок, - закончила мадам Бертен бесцветным голосом.

Люсинда обернулась.

- Оно не должно достаться ей!

- Поздно! Она наденет его сегодня на премьеру, - ответила мадам Бертен. - Его будут подгонять по ней. Она слишком велика для этого платья. Боже мой! Она испортит его! Придется снять красные лепты и оставить только синие. Синие - так просто, так безвкусно...

- Нельзя его портить только ради нее! Это... это варварство! - воскликнула Люсинда. Она сдернула с платья бумагу.

- Мой Бог! Вы как раненая пташка! - судорога свела горло мадам Бертен. - Вы... вы так много значите для меня... Пусть лучше мне отрежут руку, чем я отдам платье этой стерве!

Не будь Люсинда так расстроена, она посмеялась бы над тем, как мадам Бертен отзывается о леди Деверо.

- Оно не должно принадлежать ей! - решительно заявила Люсинда. - Послушайте, мадам, у меня есть план! Если бы только вы согласились!

Не ожидая ответа, Люсинда принялась перебирать рулоны тканей, которые загромождали почти полкомнаты. Она отбросила в сторону несколько десятков рулонов, прежде чем нашла то, что искала. Это было кружево, отличное английское кружево, очень красивое, но оно ни в коей мере не могло сравниться с французским кружевом на платье.

Люсинда положила его перед мадам Бертен и стала чтото быстро говорить. Не успела она произнести и двух фраз, как мадам уже хлопнула в ладоши, вызывая к себе мисс Варден, которая стремительно вбежала в комнату. Ее красные глаза говорили о том, что она проплакала все утро.

- В чем дело, мадам?

- Немедленно пришлите сюда всех швей - абсолютно всех!

Мгновение мисс Варден колебалась.

- Они заняты.

- Делайте, что вам приказано, - перебила ее мадам. - И пошевеливайтесь! Все должны быть здесь! Закройщицы, манекенщицы - все, вы поняли?

- Да, мадам, конечно, - ответила мисс Варден, выбегая из комнаты, чтобы выполнить приказание.

Люсинда спускалась по лестнице в огромный зал на Беркли-сквер, когда начали бить часы. Она двигалась очень медленно, стараясь подавить дрожь в ногах. Облизав пересохшие губы, она остановилась в ожидании, когда лакей откроет перед ней дверь в малый салон, где все гости должны были собраться перед обедом.

Прежде чем войти, она взглянула на часы. Надежда, что задуманное удастся, придавала ей силы.

Мистер Грейстоун был несказанно удивлен и озадачен решением Люсинды послать всем гостям уведомление, что обед состоится на четверть часа позже, чем было условленно.

- Ваша светлость может опоздать в оперу, - в голосе мистера Грейстоуна слышалось беспокойство.

- Это не имеет значения, - ответила ему Люсинда.

Услышав, как отворилась дверь и в салон вошел лорд Меридан, Люсинда улыбнулась. Он удивительно красив, подумала Люсинда, а может, это мне только кажется. Но почему же каждый раз при его появлении сердце замирает у нее в груди? Он был в камзоле из темного атласа, сшитом у Уэстона, единственного, как считали все щеголи, кто мог сшить костюм, не испортив его. Его жилет украшали бриллианты-и изумруды, а бриджи сидели как влитые. Он зачесал волосы по последней моде, которую ввел принц. "Интересно, - подумала Люсинда, - неужели весь этот лоск наведен лишь для леди Деверо?"

Лорд Меридан подошел к Люсинде, и она заметила, что у него хорошее настроение. Она удивилась, когда он поднес ее руку к губам, однако сделал это чисто механически. Все его движения были настолько грациозны, что у Люсинды перехватило дыхание.

- Надеюсь, вы хорошо провели день? - спросил он.

- Замечательно, - ответила Люсинда. - Хочется, чтобы сегодняшний вечер прошел успешно.

- А почему бы и нет? Хотя когда я изредка появляюсь в опере, подобное времяпрепровождение кажется мне смертельно скучным.

- Мне трудно что-нибудь ответить на это, - сказала Люсинда, - я ведь ни разу не была в опере.

На лице лорда Меридана отразилось удивление. Потом он улыбнулся:

- В таком случае мы должны сделать все возможное, чтобы вы навсегда запомнили этот вечер. Да, кстати, герцог и герцогиня Мелчестер пригласили нас на ужин после оперы. Поедем?