Чтение 21–й страницы книги ~Ночной Дозор~

-- Конечно.

-- Знаешь, Антон... -- Светлана сняла с плечиков платье, приложила к телу, покачала головой. Достала бежевый юбочный костюм. -- Меня поражает умение дозорных объяснять любое воздействие на реальность интересами Добра и Света.

-- Вовсе не любое! -- возмутился я.

-- Любое-любое. Надо будет -- и ограбление станет добрым делом, и убийство.

-- Нет.

-- Ты так в этом уверен? А сколько раз тебе приходилось вмешиваться в сознание людей? Вот даже наша встреча -- ты ведь заставил меня поверить, что мы старые знакомые. Часто ты используешь способности Иного в жизни?

-- Часто. Но...

-- Представь, ты идешь по улице. У тебя на глазах взрослый человек бьет ребенка. Что ты сделаешь?

-- Если остался лимит на вмешательство... -- я пожал плечами. -- Проведу реморализацию. Разумеется.

-- И будешь уверен, что это правильно? Не раздумывая, не вникая? А если ребенка наказывают за дело? Если наказание спасло бы его в будущем от больших неприятностей, а теперь он вырастет убийцей и бандитом? А ты -- реморализация...

-- Света, ты ошибаешься.

-- И в чем же?

-- Если у меня не будет лимита на парапсихологическое воздействие -- я ведь все равно не пройду мимо.

Светлана фыркнула:

-- И будешь уверен в своей правоте? Где грань?

-- Грань каждый определяет самостоятельно. Это приходит.

Она задумчиво посмотрела на меня:

-- Антон, а ведь такие вопросы задает каждый новичок. Верно?

-- Верно, -- я улыбнулся.

-- И ты привык на них отвечать, знаешь набор готовых ответов, софизмов, примеры из истории, аналогии...

-- Нет, Света. Не в этом дело. Просто Темные такие вопросы вообще не задают.

-- Откуда тебе знать?

-- Темный маг может исцелять, Светлый маг может убивать, -- сказал я. -- Это правда. Знаешь, в чем все отличие между Светом и Тьмой?

-- Не знаю. Этому нас не учат... почему-то. Трудно сформулировать, вероятно?

-- Совсем нетрудно. Если ты думаешь в первую очередь о себе, о своих интересах -- твоя дорога во тьме. Если думаешь о других -- к свету.

-- И долго туда придется идти? К свету?

-- Всегда.

-- Это ведь только слова, Антон. Игра словами. Что говорит опытный Темный новичку? Быть может, такие же красивые и правильные слова?

-- Да. О свободе. О том, что каждый занимает в жизни то место, которое заслуживает. О том, что любая жалость унижает, о том, что подлинная любовь слепа, о том, что настоящая доброта беспомощна, о том, что истинная свобода -- свобода от всех.

-- Это -- неправда?

-- Нет, -- я кивнул. -- Это тоже часть правды. Света, нам не дано выбрать абсолютной истины. Она всегда двулика. Все что у нас есть -- право отказаться от той лжи, которая более неприятна. Знаешь, что я первый раз говорю новичкам о Сумраке? Мы входим в него, чтобы получить силы. И плата за вход -- отказ от части правды, которую мы не хотим принимать. Людям -- проще. В миллион раз проще, со всеми их бедами, проблемами, заботами, которых для Иных вообще не существуют. Перед людьми не вставал выбор -- они могут быть и добрыми и злыми, все зависит от минуты, от окружения, от прочитанной накануне книги, от съеденного на обед бифштекса. Вот почему ими так просто управлять -- даже самого злобного негодяя легко повернуть к свету, а самого доброго и благородного человека -- подтолкнуть во тьму. Мы же -- сделали выбор.

-- Я ведь тоже его сделала, Антон. Я уже входила в сумрак.

-- Да.

-- Почему тогда я не понимаю, где грань, в чем отличие между мной и какой-нибудь ведьмой, посещающей черные мессы? Почему я задаю эти вопросы?

-- А ты всегда будешь их задавать. Вначале -- вслух. Потом -- про себя. Это не пройдет, никогда. Если ты хотела избавиться от мучительных вопросов -- ты выбрала не ту сторону.

-- Я выбрала то, что хотела.

-- Знаю. И потому -- терпи.

-- Всю жизнь?

-- Да. Она будет долгой, но ты все равно никогда не привыкнешь. Никогда не избавишься от вопроса -- насколько правилен каждый сделанный шаг.

Глава 3

Рестораны Максим не любил. Опять же -- из-за характера. Куда веселее и комфортнее он чувствовал себя в барах и клубах -- порой даже более дорогих, но не требующих излишней чинности. Конечно, некоторые и в самом роскошном ресторане ведут себя, как красные комиссары на переговорах с буржуями... ни манер, ни желания их приобрести. Но к чему уподобляться новым русским из анекдотов?

Однако вчерашнюю ночь требовалось загладить. Жена либо поверила в "важную деловую встречу", либо сделала вид, что поверила. Но легкие угрызения совести все равно оставались. Конечно... если бы она знала... Если бы она только могла предположить, кто он на самом деле -- и чем занимается...

Максим не мог ничего сказать. И оставалось заглаживать странное ночное отсутствие теми методами, которые любой порядочный мужчина использует после очередной интрижки. Подарки, внимание, выход в свет. Например, в хороший, чинный ресторан, с изысканной экзотической кухней, иностранной прислугой, изящным интерьером, необъятной винной картой...

Интересно, Елена действительно считает, что накануне он ей изменил? Вопрос занимал Максима, но, все-таки, не до той степени, чтобы задать его вслух. Всегда надо оставлять что-то недоговоренным. Возможно, когда-нибудь она узнает правду. Узнает -- и будет гордиться им.

Напрасные надежды, скорее всего. Он это понимал. В мире, полном порождений злобы и тьмы, он был единственным светлым рыцарем, бесконечно одиноким, не способный ни с кем поделиться открывающейся порой истиной. Вначале Максим еще надеялся встретить такого же, как и он сам: зрячего в стране слепых, сторожевого пса, способного учуять среди беспечной отары волков в овечьих шкурах...

Нет. Не было их, не было никого, способного встать рядом.

И все-таки он не опускал рук.

-- Как ты думаешь, это стоит взять?

Максим скосил глаза на меню. Что такое "малаи кофта" он не знал. Но это никогда не мешало ему делать выводы. В конце концов, ингредиенты блюда указаны.

Возьми. Мясо под соусом из сливок.

Говядина?

Он

не сразу понял, что Елена шутит. Потом ответил на ее улыбку.

Обязательно.

А если заказать блюдо из говядины?

Вежливо откажут, -- предположил Максим.

Обязанность развлекать жену была не столь уж тяжелой. Скорее -- приятной. И все-таки с большим удовольствием он бы сейчас понаблюдал за залом. Что-то тут не так. Что-то сквозило в полумраке, холодком отдавалось в спине, заставляло щуриться и смотреть, смотреть, смотреть...

Неужели?

Обычно между миссиями проходило несколько месяцев, полгода. А так, чтобы на следующий же день...

Но симптомы были слишком знакомы.

Максим опустил руку во внутренний карман пиджака, словно бы проверяя бумажник. На самом деле его занимало другое -- маленький деревянный кинжал, вырезанный старательно, но безыскусно. Он сам выстругивал оружие, еще в детстве, не понимая тогда -- зачем, но чувствуя -- это не просто игрушка...

Кинжал ждал.

Кто же?

-- Макс? -- в голосе Елены прорезалась укоризна. -- Где ты витаешь?

Они чокнулись бокалами. Плохая примета, мужу с женой чокаться, денег в семье не будет. Но Максим не страдал суевериями.

Кто же?

Вначале он заподозрил двух девушек. Обе симпатичные, даже красивые, но каждая по своему. Та, что ниже ростом -- темноволосая, крепкая, с чуть угловатыми, мужскими движениями -- буквально переполнена энергией. От нее так и исходили сексуальные флюиды. Вторая, светловолосая, более высокая -- спокойнее, выдержаннее. И красота совсем другая, умиротворяющая.

Максим поймал внимательный взгляд жены, и отвел глаза.

-- Лесбы, -- с презрением сказала жена.

-- Что?

-- Да ты посмотри на них! Та, темненькая, в джинсах, совсем мужик.

И впрямь. Максим кивнул, и придал лицу подобающее выражение.

Не эти. Все-таки не эти. Кто же тогда... кто...

В углу зала зачирикал мобильный -- сразу же десяток человек непроизвольно потянулись к своим телефонам. Максим проследил за звуком -- и у него перехватило дыхание.

Человек, отрывисто и тихо говорящий по телефону, был не просто злом. Он весь был окутан черной пеленой, невидимой людям, но ощутимой Максиму. От него веяло опасностью -- причем опасностью надвигающейся и страшной.

Заныло в груди.

-- Знаешь, Лен, я бы хотел жить на необитаемом острове, -- неожиданно для себя самого сказал Максим.

Один?

С тобой, с детьми. Но чтобы никого. Больше никого.

Он

залпом допил вино, официант немедленно наполнил бокал.

Я бы не хотела, -- сказала жена.

Знаю.

Кинжал в кармане стал тяжелым и горячим. Накатывало возбуждение -- резкое, почти сексуальное. Требующее разрядки.

-- Помнишь Эдгара По? -- спросила Светлана.

Пустили нас легко, я даже не ожидал. То ли правила в ресторане стали демократичнее, чем я помнил, то ли с посетителями негусто.

-- Нет. Он слишком давно умер. Вот Семен рассказывал...

-- Да я не о самом По. О его рассказах.

-- "Человек толпы"? -- сообразил я.

Светлана тихо засмеялась.

-- Да. Ты сейчас в его положении. Вынужден мотаться по людным местам.

-- Пока мне эти места не опротивели.

Мы взяли по рюмке "Бейлиса", заказали что-то из еды. Наверное, это наводило официантов на определенные мысли по поводу нашего визита -- две неопытные проститутки в поисках работы, но мне, в общем-то, было все равно.

-- А он был Иным?

-- По? Неинициированный, скорее всего.

-- Есть свойства -- существа без воплощенья,

С двойною жизнью: видимый их лик --

В той сущности двоякой, чей родник --

Свет в веществе, предмет и отраженье... --

тихо произнесла Светлана.

Я удивленно посмотрел на нее.

-- Знаешь?

-- Как тебе сказать... -- я поднял глаза и торжественно произнес:

-- Не бойся воплощенного Молчанья,

Ни для кого не скрыто в нем вреда.

Но если ты с его столкнешься тенью

(Эльф безымянный, что живет всегда

Там, где людского не было следа),

Тогда молись, ты обречен мученью!

Секунду мы смотрели друг на друга, потом разом засмеялись.

-- Маленькая литературная дуэль, -- ехидно сказала Светлана. -- Счет один -- один. Жаль, зрителей нет. А почему По остался неинициированным?

-- Среди поэтов вообще много потенциальных Иных. Но некоторых кандидатов лучше оставить жить людьми. У По была слишком неустойчивая психика, давать таким особые способности -- все равно, что пироману подарить канистру с напалмом. Я даже не рискну предположить, на чью сторону бы он встал. Скорее всего -- ушел бы в сумрак навсегда, и очень быстро.

-- А как они там живут? Те, кто ушел?

-- Не знаю, Светлана. Да и никто не знает, пожалуй. Иногда их можно встретить в сумеречном мире, но общения, в привычном понимании, не случается.

-- Я бы хотела узнать, -- Светлана задумчиво оглядела зал. -- А ты заметил здесь Иного?

-- Старик за моей спиной, что говорит по сотовому?

-- Какой же он старик?

-- Глубокий. Я же смотрю не глазами.

Светлана прикусила губу, сощурилась. У нее уже начинали просыпаться маленькие амбиции.

-- Пока не получается, -- призналась она. -- Даже не пойму, светлый он или темный.

-- Темный. Не из Дневного Дозора, но темный. Маг средней силы. Кстати, он нас тоже заметил.

-- И что мы будем делать?

-- Мы? Ничего.

-- Он же Темный!

-- Да, а мы -- Светлые. Что с того? Как работники Дозора, мы вправе проверить у него документы. Они наверняка в порядке.

-- А когда мы вправе будем вмешаться?

-- Ну... Если он сейчас встанет, взмахнет руками, превратится в демона и начнет откусывать всем головы...

-- Антон!

-- Я вполне серьезен. У нас нет никаких прав мешать честному Темному магу отдыхать.

Официант принес наш заказ, мы замолчали. Светлана ела, но без всякого аппетита. Потом обронила, обиженно, как капризный ребенок:

-- И долго Дозор будет так пресмыкаться?

-- Перед Темными?

-- Да.

-- Пока мы не получим решающего преимущества. Пока у людей, становящихся Иными, даже мимолетного колебания не будет, что выбрать, Свет или Тьму. Пока Темные не вымрут от старости. Пока они не смогут подталкивать людей ко злу с той легкостью, как сейчас.

-- Но это ведь капитуляция, Антон!

-- Нейтралитет. Статус кво. Обе стороны в цейтноте, что уж скрывать.

-- Знаешь, Дикарь, который в одиночку наводит ужас на Темных, мне куда симпатичнее. Пусть он нарушает Договор, пусть даже невольно подставляет нас! Ведь он борется с Тьмой, понимаешь ты, борется! Один против всех!

-- А ты не думала, почему он убивает Темных, но не выходит на контакт с нами?

-- Нет.

-- Не видит он нас, Светлана. В упор не видит.

-- Он ведь самоучка...

-- Да. Талантливый самоучка, Иной с хаотически проявляющимися способностями. Способный увидеть Зло. Не способный разглядеть Добро. Тебя это все равно не пугает?

-- Нет, -- мрачно сказала Светлана. -- Извини, но не пойму, куда ты клонишь, Оль... Извини, Антон. Ты заговорил совсем как она.

-- Ничего.

-- Темный куда-то пошел, -- глядя через мое плечо сказала Светлана. -- Сосать чужие силы, творить злобные заклинания. А мы не вмешиваемся.

Я слегка обернулся. Увидел Темного -- внешне ему, действительно, было от силы лет тридцать. Со вкусом одетый, обаятельный... За столиком, где он сидел, осталась молодая женщина и двое детей -- мальчик лет семи, девочка чуть младше.

-- Отлить он пошел, Света. Пописать. А его семья, кстати, вполне обычная. Никаких способностей. Их тоже предлагаешь ликвидировать?

-- Яблочко от яблоньки...

-- Скажи об этом Гарику. Его отец -- темный маг. До сих пор жив.

-- Бывают исключения...

-- Вся жизнь состоит из исключений.

Светлана замолчала.