Чтение 22–й страницы книги ~Ночной Дозор~

-- Я знаю этот зуд, Света. Творить добро, преследовать зло. Сразу и навсегда. Я сам такой. Но если ты не поймешь, что это тупик -- кончишь сумраком. И кто-то из нас будет вынужден прервать твое земное существование.

-- Зато я успею...

-- Ты знаешь, как будут выглядеть твои действия со стороны? Психопатка, убивающая нормальных, хороших людей налево и направо. Леденящие душу описания в газетах. Звучные прозвища -- "московская Борджиа", например. Ты заронишь в человеческие сердца столько зла, сколько бригада темных магов за год не сотворит.

-- Почему у вас на все готов ответ? -- с горечью спросила Светлана.

-- Да потому, что мы прошли через ученичество. И выжили. В большинстве своем -- выжили!

Подозвав официанта, я попросил меню. Сказал:

-- По коктейлю? И двинемся отсюда? Выбирай.

Светлана кивнула, изучая винную карту. Официант, смуглый, высокий, нерусский парень, ждал. Он всякого навидался, и две девицы, одна из которых вела себя как мужчина, его тоже не смущали.

-- "Альтер Эго", -- сказала Светлана.

Я с сомнением покачал головой -- коктейль был из самых крепких. Но спорить не стал.

-- Два коктейля, и счет.

Пока бармен готовил коктейль, а официант возился со счетом, мы сидели в тягостном молчании. Наконец, Светлана спросила:

-- Хорошо, с поэтами все понятно. Они -- потенциальные иные. А как со злодеями? Калигула, Гитлер, маньяки-убийцы...

-- Люди.

-- Все?

-- Как правило. У нас -- свои злодеи. Их имена ничего не скажут людям... а у вас скоро начнется курс истории.

"Альтер Эго" оказался правильным. Два тяжелых, несмешивающихся слоя, колыхались в бокале -- черный и белый, сладкий сливочный ликер и горькое темное пиво.

Я расплатился -- наличными, не люблю оставлять электронных следов, поднял бокал.

-- За Дозор.

-- За Дозор, -- согласилась Света. -- И за твою удачу, чтобы ты выбрался из этой истории...

Мне очень захотелось попросить ее постучать по дереву. Но я смолчал. Выпил коктейль -- в два глотка, вначале мягкая сладость, потом легкая горечь.

-- Здорово, -- сказала Света. -- Знаешь, а мне здесь нравится. Может быть, еще посидим?

-- В Москве много приятных мест. Давай, найдем такое, где не будет черных магов на отдыхе?

Света кивнула:

-- Кстати, а он не появляется.

Я глянул на часы. Да... отлить за это время можно было пару ведер.

А самое неприятное заключалось в том, что семья мага продолжала сидеть за столиком. И женщина уже, явно, волновалась.

-- Света... я сейчас.

-- Не забывай, кто ты! -- шепнула она вслед.

Да. И впрямь, войти вслед за темным магом в туалет было бы для меня несколько странно.

Все-таки я пошел через зал, на ходу глянув сквозь сумрак. Логично было бы увидеть ауру мага -- но вокруг была серая пустота, расцвеченная обычными аурами -- довольными, озабоченными, похотливыми, пьяными, радостными.

Не через канализацию же он просочился!

Лишь за стенами здания, уже где-то рядом с белорусским посольством, мелькнул слабенький огонек -- аура Иного. Но не темного мага, гораздо слабее, и другой раскраски.

Куда он делся...

В узком коридоре, кончающемся двумя дверями, было пусто. Мгновение я еще колебался -- ну, мало ли, вдруг мы его просто не заметили, вдруг маг ушел через сумрак, вдруг он обладает такой силой, что способен телепортироваться... Потом открыл дверь мужского туалета.

Здесь было очень чисто, очень светло, слегка тесновато и сильно пахло цветочным освежителем воздуха.

Темный маг лежал у самой двери, и раскинутые руки даже не дали открыть ее до конца. Лицо мага было растерянное, непонимающее, в раскрытой ладони я увидел блеск тонкой хрустальной трубки. Он схватился за оружие, но слишком поздно.

Крови не было. Ничего не было, и когда я вновь глянул сквозь сумрак, то не нашел в пространстве ни малейших следов магии.

Словно темный маг умер от банального сердечного приступа или инсульта... словно он мог так умереть...

И была еще одна деталь, начисто отвергающая эту версию.

Маленький разрез на воротнике рубашки. Тонкий, будто бритвой оставленный. Словно в горло вонзили нож, слегка зацепив при этом одежду. Вот только на коже не было никаких следов от удара.

-- Гады... -- прошептал я, не зная, кому адресуя проклятие. -- Гады!

Вряд ли существовала худшая ситуация, чем та, в которую я влип. Сменить тело, отправиться "со свидетелем" в людный ресторан -- чтобы стоять вот так, в полном одиночестве, над трупом темного мага, убитого Дикарем.

-- Идем, Павлик... -- послышалось сзади.

Я обернулся -- женщина, сидевшая за столиком с темным магом, вошла в коридорчик, держа за руку сына.

-- Не хочу, мам! -- капризно выкрикнул ребенок.

-- Зайдешь, скажешь папе, что мы скучаем... -- терпеливо сказала женщина. В следующий миг она подняла голову, и увидела меня.

-- Позовите кого-нибудь! -- отчаянно закричал я. -- Позовите! Здесь человеку плохо! Уведите ребенка, и позовите кого-нибудь!

В зале меня явно услышали, голос у Ольги был сильный. Сразу нахлынула тишина, только тягучая народная музыка продолжала звучать, но невнятный шум голосов стих.

Конечно же, она меня не послушалась... Кинулась, отпихнув меня с дороги, рухнула над телом мужа, запричитала -- именно запричитала, в голос, уже осознавая случившееся, хотя руки что-то делали, расстегивали порванный воротник рубашки, тормошили неподвижное тело. Потом женщина принялась хлестать мага по щекам, будто надеялась, что он притворяется или всего лишь в обмороке...

-- Мама, ты зачем папу бьешь? -- тонко выкрикнул Павлик. Не испуганно, а удивленно, видно, никогда не видел скандалов. Дружная была семья.

Я взял мальчика за плечо и осторожно стал отводить в сторону. А в коридор уже впихивались люди -- я увидел Свету -- ее глаза расширились, она сразу все поняла.

-- Уведите ребенка, -- попросил я официанта. -- Кажется, человек умер...

-- Кто нашел тело? -- очень спокойно спросил официант. Без малейшего акцента, совсем не так, как прислуживая за столиком.

-- Я.

Официант кивнул, ловко передавая мальчика -- тот уже начал реветь, осознавая, что в его маленьком и уютном мире произошло что-то неправильное -- какой-то женщине из ресторанной прислуги.

-- А что вы делали в мужском туалете?

-- Дверь была открыта, я увидела, как он лежит... -- не раздумывая соврал я.

Официант кивнул, признавая возможность такого события. Но при этом крепко взял меня за локоть.

-- Вам придется подождать милицию, сударыня.

Светлана уже протолкалась к нам, прищурилась, услышав последние слова. Вот только это нам не хватает -- чтобы она принялась лишать окружающих памяти!

-- Конечно, конечно... -- я сделал шаг, и официанту невольно пришлось отпустить руку и пойти вслед за мной. -- Светка, там такой ужас... там труп!

-- Оля... -- Света среагировала правильно. Обняла меня за плечи, кинула на официанта негодующий взгляд, и потащила в зал ресторана.

В этот миг между нами, протискиваясь сквозь жадную, любопытную толпу, пронесся мальчик. С ревом кинулся к матери, которую в этот момент пытались увести от тела. Воспользовавшись замешательством, женщина вновь приникла к мертвому мужу и принялась его трясти:

-- Вставай! Гена, вставай! Вставай!

Я почувствовал, как вздрогнула Светлана, глянув на эту сцену. Прошептал:

-- Ну? Огнем и мечом искореняем темных?

-- Зачем ты это сделал? Я бы и так поняла! -- яростно прошипела Светлана.

-- Что?

Мы посмотрели друг другу в глаза.

-- Не ты? -- неуверенно спросила Света. -- Извини... я верю.

Вот теперь я понял, что влип окончательно.

Особого интереса ко мне следователь не проявлял. В его глазах читалось уже сформировавшееся мнение -- естественная смерть. Слабое сердце, злоупотребление наркотиками... да все что угодно. Не было, да и не могло быть у него никакого сочувствия к человеку, посещающему дорогие рестораны.

-- Труп так и лежал?

-- Так и лежал, -- устало подтвердил я. -- Ужасно!

Следователь пожал плечами. Ничего ужасного в трупе, тем более, даже не обагренном кровью, он не видел. Но, все-таки, великодушно подтвердил:

-- Да, тяжелое зрелище. Кто-либо находился поблизости?

-- Никого. Но потом появилась женщина... жена трупа, с ребенком.

Косая улыбка вознаградила меня за нарочито бессвязную речь.

-- Спасибо, Ольга. Возможно, с вами еще свяжутся. Вы не собираетесь покидать город?

Я энергично замотал головой. Милиция меня не тревожила ни в малейшей мере.

А вот шеф, скромно сидящий за угловым столиком -- весьма.

Оставив меня в покое, следователь удалился к "жене трупа". А Борис Игнатьевич немедленно направился к нашему столику. Видимо, он был прикрыт каким-то легким отвлекающим заклятием, на него никто не обращал внимания.

-- Доигрались? -- только и спросил он.

-- Мы? -- уточнил я на всякий случай.

-- Да. Вы. Точнее -- ты.

-- Я выполнял все данные мне инструкции, -- закипая, прошептал я. -- И этого мага -- пальцем не тронул!

Шеф вздохнул.

-- Не сомневаюсь. Но с какой дури ты, кадровый работник Дозора, зная всю ситуацию, поперся за Темным в одиночку?

-- Кто мог предвидеть? -- возмутился я. -- Кто?

-- Ты. Если уж мы пошли на подобные меры... на беспрецедентную маскировку. Какие были инструкции? Ни на минуту не оставаться одному! Ни на минуту! Есть, спать -- вместе со Светланой. Душ принимать вдвоем! И в туалет ходить вместе! Чтобы каждый, каждый миг ты был... -- шеф вздохнул и замолчал.

-- Борис Игнатьевич, -- неожиданно вступила в разговор Светлана. -- Теперь это не имеет значения. Давайте думать, что делать дальше.

Шеф с легким удивлением посмотрел на нее. Кивнул:

-- Права, девочка... Давайте думать. Начнем с того, что ситуация ухудшилась катастрофически. Если раньше на Антоне лежало косвенное подозрение, то теперь он буквально пойман за руку. Не качай головой! Тебя увидели, стоящим над свежим трупом. Трупом темного мага, убитого тем же способом, что и все предыдущие жертвы. Защитить тебя от обвинения -- не в наших силах. Дневной Дозор обратится в трибунал и потребует чтения твоей памяти.

-- Это ведь очень опасно? -- спросила Светлана. -- Да? Но зато выяснится, что Антон невиновен.

-- Выяснится. А попутно Темные узнают всю информацию, к которой он был допущен. Светлана, ты представляешь, сколько знает ведущий программист Дозора? Пускай кое-что он сам не осознает, глянул мимолетно на данные, обработал, и забыл. Но среди Темных будут свои специалисты. И когда оправданный Антон выйдет из зала суда... допустим, что он выдержит выворот сознания, Дневной Дозор будет в курсе всех наших операций. Понимаешь, что произойдет? Методики обучения и поиска новых Иных, разбор боевых операций, сети людей-осведомителей, статистика потерь, анкетные данные сотрудников, финансовые планы...

Они разговаривали обо мне, а я сидел, будто бы и непричастный к происходящему. И дело было вовсе не в циничной откровенности, а в самом факте -- шеф советовался со Светланой, начинающим магом... не со мной, потенциальным магом третьей ступени...

Если сравнивать происходящее с шахматной партией, то позиция выглядела до обидного просто. Я был офицером, обычным хорошим офицером Дозора. А Светлана -- пешкой. Но пешкой, уже готовящейся превратиться в ферзя.

И вся беда, которая могла приключиться со мной, отступала для шефа перед возможностью дать Светлане небольшой практический урок.

-- Борис Игнатьевич, вы же знаете, что я не позволю просматривать свою память, -- сказал я.

-- Тогда ты будешь осужден.

-- Знаю. А еще могу поклясться, что к смерти этих Темных не имею никакого отношения. Но доказательств у меня нет.

-- Борис Игнатьевич, а если предложить... пусть Антону проверят память только за сегодняшний день! -- радостно вскрикнула Светлана. -- Вот и все, и они убедятся...

-- Память нельзя нарезать дольками, Света. Она выворачивается целиком. Начиная с первого мига жизни. С запаха материнского молока, с вкуса околоплодных вод, -- шеф сейчас говорил подчеркнуто жестко. -- В том-то и беда. Даже если бы Антон не знал никаких секретов... представь, что это такое, вспомнить и пережить заново -- все! Колыхание в темной, вязкой жидкости, сдвигающиеся стены, проблеск света впереди, боль, удушье, необходимость дышать... собственное рождение. И дальше, миг за мигом... ты слышала, что перед смертью, вся жизнь пробегает перед глазами? Так и при выворачивании памяти. При этом где-то глубоко-глубоко остается память о том, что все это уже происходило. Понимаешь? Трудно сохранить здравый рассудок.

-- Вы так говорите... -- неуверенно произнесла Светлана. -- Будто...

-- Я через это прошел. Не на допросе. Больше века назад, тогда Дозор только изучал эффекты выверта памяти... потребовался доброволец. Потом меня приводили в норму около года.

-- А как? -- с любопытством спросила Светлана.

-- Новыми впечатлениями. Тем, что я не переживал ранее. Чужие страны, непривычные блюда, неожиданные встречи, непривычные проблемы. И все равно, -- шеф криво улыбнулся. -- Иногда я ловлю себя на мысли, что вокруг? Реальность или воспоминания? Живу я -- или валяюсь на хрустальной плите в офисе Дневного Дозора, и мою память раскручивают, как клубок пряжи...

Он замолчал.

Сидели за столиками вокруг люди, сновали официанты. Ушла опергруппа, унесли тело темного мага, за его вдовой и детьми приехал какой-то мужчина, видимо, родственник. Больше никому не было дело до произошедшего. Кажется, даже, наоборот -- посетителям прибавилось и аппетита, и жажды к жизни. И на нас никто не обращал внимания -- мимолетно наложенное шефом заклятие заставляло всех отводить глаза.

А если -- все это уже было?

Если это я, Антон Городецкий, системный администратор торговой фирмы "Никс", по совместительству -- маг Ночного Дозора, лежу на хрустальной плите, испещренной древними рунами? И мою память разматывают, разглядывают, препарируют, все равно кто -- темные маги, или Трибунал смешанного состава...

Нет!

Не может этого быть. Я не чувствую того, о чем говорил шеф. Нет у меня де жа вю. Никогда я не оказывался в женском теле, никогда не находил мертвых тел в общественных туалетах...

-- Напряг я вас, -- сказал шеф. Потянул из кармана тонкую длинную сигариллу. -- Ситуация ясна? Что будем делать?

-- Я готов исполнить свой долг, -- сказал я.

-- Погоди, Антон. Не надо бравировать.

-- Я не бравирую. Дело даже не в том, что я готов защищать тайны Дозора. Я просто не выдержу такого допроса. Лучше умереть.

-- Мы ведь не умираем как люди...

-- Да, нам приходится хуже. Но я готов.

Шеф вздохнул.

-- Девочки... извини, Антон... Давайте подумаем не о последствиях, а о предпосылках к случившемуся. Иногда полезно глянуть в прошлое.

-- Подумаем, -- без особой надежды сказал я.

-- Дикарь браконьерствует в городе уже несколько лет. По последним данным аналитического отдела -- эти странные убийства начались три с половиной года назад. Часть жертв -- явные Темные. Часть, вероятно, потенциальные. Никто из убитых не стоял выше четвертой ступени. Никто не работал в Дневном Дозоре. Весьма забавно, что почти все они были умеренными Темными... насколько это слово вообще допустимо. Убивали, воздействовали на людей, но гораздо реже, чем могли бы.

-- Их подставляли, -- сказала Светлана. -- Верно?

-- Наверняка. Дневной Дозор не трогал этого психопата, и даже подсовывал ему своих, тех, кого не жалко. Зачем? Главный вопрос -- зачем?

-- Чтобы обвинить нас в халатности... -- предположил я.

-- Цель не оправдывает средства.

-- Чтобы подставить кого-то из нас.

-- Антон... из всех сотрудников Дозора алиби на моменты убийств не имеешь только ты. Зачем Дневному Дозору охотиться на тебя?

Я пожал плечами.

-- Месть Завулона... -- шеф с сомнением покачал головой. -- Нет. Ты с ним столкнулся недавно. А удар был рассчитан три с половиной года назад. Вопрос остается -- зачем?

-- Может быть Антон, потенциально, очень сильный маг? -- тихо спросила Светлана. -- И Темные это поняли. На свою сторону перетаскивать уже поздно... решили его уничтожить.

-- Антон сильнее, чем он считает, -- резко ответил шеф. -- Но выше второй ступени ему не подняться никогда.

-- Если враги видят варианты реальности дальше, чем мы? -- я посмотрел шефу в глаза.

-- И что?

-- Я могу быть слабым магом, могу быть средним или сильным. Но если... если мне достаточно будет просто что-то сделать, и этим изменить равновесие сил? Сделать что-то простое, не связанное с магией? Борис Игнатьевич, ведь Темные пытались увести меня от Светланы -- значит, они видели ту ветвь реальности, в которой я смогу ей помочь! А если они видят что-то еще? Что-то в будущем? И видят давно, и давно готовятся меня нейтрализовать? Причем по сравнению с этим, борьба за Свету -- мелочь...

Вначале шеф слушал внимательно. Потом поморщился и покачал головой:

-- Антон... у тебя мания величия. Извини. Я просматриваю линии всех работников Дозора, от ключевых, и до сантехника дяди Шуры. Ну нет... прости уж -- нет у тебя в будущем великих свершений. Ни на одной линии реальности.

-- Борис Игнатьевич, а вы абсолютно уверены, что не ошиблись?

Все-таки он меня разозлил...

-- Нет, конечно. Я ни во что не верю абсолютно. Даже в себя. Но очень, очень мало шансов, что ты прав. Поверь.

Я поверил.

По сравнению с шефом -- мои способности близятся к нулю.

-- Значит, мы не знаем главного -- причины?

-- Да. Удар нацелен на тебя, теперь уже сомнений нет. Дикарем управляют, очень тонко и изящно. Он считает, что воюет со злом, а сам давным-давно стал марионеткой на ниточках. Сегодня его привели в тот же ресторан, куда пришел ты. Подсунули жертву. И ты влип.

-- Тогда -- что делать?

-- Искать Дикаря. Это последний шанс, Антон.

-- Мы же его фактически... убьем.

-- Не мы. Мы его только найдем.