Чтение 26–й страницы книги ~Ночной Дозор~

-- Стоит мне отойти, и ты сумеешь связаться со своими, -- сказал я. -- Или вытянешь из окружающих достаточно сил, чтобы реанимироваться и добрести до телефона. Ведь так? Мы оба это знаем.

Темный улыбнулся и повторил:

-- Требую снисхождения и суда, дозорный!

Я покачивал пистолет в руках, глядел в ухмыляющееся лицо. Они всегда готовы требовать. Никогда -- отдавать.

-- Мне всегда так трудно было понять нашу собственную двойную мораль, -- сказал я. -- Так тяжело и неприятно. Это приходит лишь со временем, а у меня его так мало... Когда приходится придумывать оправдания. Когда нельзя защищать всех. Когда знаешь, что в особом отделе ежедневно подписывают лицензии... лицензии на людей, отданных Тьме. Обидно, да?

Улыбка сползла с его лица. Он повторил, как заклинание:

-- Требую снисхождения и суда, дозорный...

-- Я сейчас не дозорный, -- ответил я.

Пистолет задергался, застучал, лениво заходил затвор, выплевывая гильзы. Пули ползли по воздуху, будто маленький, злой осиный рой.

Он крикнул лишь один раз, потом две пули разнесли в клочья череп. Когда пистолет щелкнул и замолчал, я медленно, машинально перезарядил обойму.

Изорванное, исковерканное тело лежало передо мной. Оно уже начало выходить из сумрака, и грим Тьмы смывался с молодого лица.

Я провел рукой в воздухе, сдергивая, сжимая что-то неуловимое, текущее сквозь пространство. Самый верхний слой. Кальку с обличья темного мага.

Завтра его найдут. Хорошего, славного, всеми любимого юношу. Зверски убитого. Сколько зла я принес сейчас в мир? Сколько слез, ожесточения, слепой ненависти? Какая цепочка потянется в будущее?

А сколько зла я убил? Сколько людей проживут дольше и лучше? Сколько слез не прольется, сколько злобы не накопится, сколько ненависти не родится?

Может быть я перешагнул сейчас тот барьер, который переходить нельзя.

Может быть понял следующую грань, которую необходимо преступать.

Я опустил пистолет в кобуру и вышел из сумрака.

Останкинская башня иглой буравила небо.

-- Поиграем совсем без правил, -- сказал я. -- Совсем-совсем без.

Машину удалось поймать сразу, даже не вызывая у водителей приступа альтруизма. Может быть потому, что на мне теперь была надета личина мертвого темного мага... очень обаятельная личина?

-- Давай к телебашне, -- попросил я, забираясь в потрепанную "шестерку". -- И побыстрей бы, пока вход не закрыли.

-- Веселиться едешь? -- улыбнулся сидящий за рулем мужчина, суховатый, в очках, чем-то похожий на постаревшего Шурика из старых комедий.

-- Еще как, -- ответил я. -- Еще как.

Глава 5

В башню еще пускали. Я купил билет, особо доплатив за право посещения ресторана, прошел по зеленому полю, окружающему башню. Последние пятьдесят метров дорожка шла под хиленьким навесом. Интересно, для чего он построен? С древнего сооружения порой сыпется раскрошившийся бетон?

Навес кончался маленькой будочкой пропускного пункта. Я предъявил паспорт, прошел через подкову металлоискателя -- кстати, неработающего. Вот и все формальности, вот и вся охрана стратегического объекта...

Сейчас меня одолевали сомнения. Странная, что ни говори, была идея -- двинуться сюда. Я не чувствовал поблизости концентрации Темных. А если уж они здесь были, но так хорошо закрывались -- значит мне придется столкнуться с магами второго-третьего уровня. Совершенно самоубийственное занятие.

Штаб. Оперативный штаб Дневного Дозора, развернутый для координации охоты... охоты на меня. Куда еще должен был сообщать о замеченной добыче неопытный темный маг?

Но лезть в штаб... туда, где не меньше десятка Темных, включая опытных охранников... Самому засовывать голову в петлю -- это глупость, а не геройство, если остались еще хоть какие-то шансы уцелеть. А я очень надеялся, что шансы остались.

Снизу, из-под бетонных лепестков опор, телебашня производила куда более впечатляющее впечатление, чем издали. А ведь, наверняка, большая часть москвичей никогда в жизни и не подымалась на обзорную площадку, воспринимая башню лишь как непременный силуэт в небе, утилитарный и символический, но никак не место отдыха. Здесь, как в аэродинамической трубе замысловатой конструкции, гулял ветер, и на самом крае слуха бился едва уловимый тягучий звук -- голос башни.

Я постоял, глядя вверх, на решетки и проемы, изъеденный раковинами бетон, на удивительно грациозный, гибкий силуэт. Она ведь и впрямь гибкая... бетонные кольца на натянутых тросах. Сила в гибкости. Только в ней.

Потом я вошел в стеклянные двери.

Странное дело -- мне казалось, что желающих посмотреть на ночную Москву с высоты трехсот тридцати семи метров должно быть в избытке. Нет. Даже в лифте я поднимался один... точнее -- с женщиной из обслуживающего персонала.

-- Думал, будет много народа, -- сказал я, дружелюбно улыбаясь. -- У вас всегда так вечером?

-- Нет, обычно шумно... -- женщина ответила без особого удивления, но нотку недоумения в голосе я все же почувствовал. Коснулась кнопок -- стали сходиться двойные, шлюзовые двери. Мгновенно заложило уши и прижало к полу -- лифт рванулся вверх, быстро, но поразительно мягко. -- Часа два, как поток схлынул.

Два часа.

Вскоре после моего бегства из ресторана.

Если в этот момент на башне развернули оперативный штаб... нет ничего удивительного, что сотни людей, собиравшихся ясным, теплым весенним днем подняться в заоблачный ресторан, внезапно изменили свои планы. Пусть люди не видят, но они чувствуют.

И им, пусть даже никак не причастным к происходящему, хватает ума не приближаться к Темным...

Конечно, на мне облик темного мага. Весь вопрос в том, достаточно ли подобной маскировки? Охранник сравнит мой облик с вложенным в память списком... все сойдется... ощутит наличие Силы...

Станет ли он копать глубже? Станет ли проверять профили Силы, выяснять, Темный я или Светлый, на какой ступени нахожусь?

Пятьдесят на пятьдесят. С одной стороны, это необходимо. С другой, всегда и всюду охранники пренебрегают подобным занятием. Разве что, им нестерпимо скучно, или они едва-едва приступили к работе и еще полны рвения.

В конце концов пятьдесят шансов из ста -- очень и очень много, по сравнению с шансами спрятаться от Дневного Дозора на улицах города.

Лифт остановился. Я даже додумать все толком не успел, подъем занял секунд двадцать. Такую бы скорость, да в обычных многоэтажных домах...

-- Приехали, -- почти весело сказала женщина. Похоже, я был чуть ли не последним на сегодня посетителем Останкинской башни.

Я вышел на обзорную площадку.

Обычно здесь полно людей. Сразу можно отличить только что поднявшихся от пробывших достаточно долго -- по неуверенности движений, смешной осторожности при подходе к круговому окну, по тому, как они блуждают вокруг вмонтированных в пол окон из броневого стекла -- носком ноги боязливо пробуя их на прочность...

Сейчас я оценил общее количество посетителей в два десятка. Совсем не было детей -- и я почему-то ясно представил себе внезапные истерики, начинающиеся с ними на подступе к башне, растерянных и обозленных родителей... Дети чувствительнее к Темным.

И те, кто был на площадке, казались растерянными, придавленными. Их не занимала ни раскинувшаяся внизу Москва -- расцвеченная огнями, яркая, привычно-праздничная... пусть это пир во время чумы, но это, все-таки, красивый пир. Но сейчас это никого не радовало. Дыхание Тьмы царило вокруг, невидимое даже для меня, но ощутимое, давящее, словно угарный газ, у которого нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха.

Я глянул себе под ноги, поймал тень, и шагнул в нее.

Охранник стоял рядом, в паре шагов, на стеклянном окне, врезанном в пол. Пялился на меня -- приятельски, но чуть удивленно. Он держался в сумраке не слишком уверенно, и я понял, что для охраны оперативного штаба отрядили далеко не лучшие силы. Крепкий, молодой, в строгом сером костюме и белой рубашке, в неярком галстуке -- банковский работник, а не служитель Тьмы.

-- Привет, Антон, -- сказал маг.

На миг у меня сбило дыхание.

Неужели я настолько глуп? Чудовищно, нестерпимо наивен?

И меня ждали, заманивали, кинули на весы еще одну пешку, даже привлекли -- неведомо как, кого-то, давным-давно ушедшего в сумрак...

-- Зачем ты здесь?

Сердце стукнуло, и восстановило ритм. Все проще, гораздо проще.

Убитый темный маг был моим тезкой.

-- Кое-что заметил. Надо посоветоваться.

Охранник нахмурился. Не та манера говорить, вероятно. И все-таки он еще не понимал.

-- Антон, колись. А то не пропущу, сам знаешь.

-- Ты обязан пропустить, -- наугад брякнул я. В нашем Дозоре любой, кто знал расположение оперативного штаба, мог туда прийти.

-- С чего вдруг? -- он улыбался, но правая рука начала движение вниз...

Жезл на его поясе был заряжен до отказа. Костяной жезл, затейливо вырезанный из берцовой кости, с маленьким рубиновым кристаллом на конце. Если даже я увернусь, закроюсь -- такой выброс Силы переполошит всех Иных вокруг.

Я поднял с пола свою тень и вошел на второй слой сумрака.

Холод.

Клубящийся туман... да нет, не туман, облака. Несущиеся над землей, влажные, тяжелые облака. Здесь уже не было Останкинской башни, мир утратил последнее подобие человеческому. Я шагнул вперед -- по облачной вате, по набухающим каплям, по невидимой дорожке. Время замедлило бег -- на самом деле я падал, но так медленно, что это пока не в счет. Высоко в небе, мутными пятнами пробивая облачную завесу, светили три луны -- белая, желтая и кроваво-алая. Впереди зародилась, набухла, ощетинилась иглами разрядов молния, поползла сквозь облака, выжигая ветвящийся канал...

Я подошел к неясной тени, мучительно медленно тянущейся к поясу, к жезлу. Перехватил руку -- тяжелую, неподатливую, холодную как лед. Не удержать. Надо вырываться обратно, на первый слой сумрака, и вступать в схватку. С некоторыми шансами победить.

Свет и Тьма, но я же не оперативник! Я никогда не рвался выйти на передний край! Оставьте мне ту работу, что я люблю и умею делать!

Но и Свет, и Тьма молчали, как молчат они всегда, если их призываешь. И только насмешливый голос, который звучит порой в каждой душе, шепнул: "Никто не обещал тебе чистой работы".

Я посмотрел под ноги. Мои ступни были уже сантиметров на десять ниже, чем у темного мага. Я падал, я был лишен всякой опоры в этой реальности, здесь не было никаких телебашен и никаких аналогов для нее -- не существует столь тонких скал и столь высоких деревьев.

Как хочется иметь руки чистыми, сердце горячим, а голову холодной. Но почему-то эти три фактора не уживаются вместе. Никогда. Волк, коза и капуста -- где безумный перевозчик, что запихнет их в одну лодку?

И где тот волк, что закусив козой откажется попробовать лодочника?

-- Бог весть... -- сказал я. Голос завяз в облаках. Я опустил руку, подхватывая тень темного мага, вялую тряпку, размазанную в пространстве. Потянул тень вверх, набросил на тело -- и впихнул темного на второй уровень сумрака.

Он закричал, когда мир вокруг утратил подобие надежности. Наверное, ему никогда не доводилось погружаться глубже первого слоя. Энергию на эту экскурсию затрачивал я, но вот сами ощущения были ему внове.

Опершись на плечи Темного, я толкнул его вниз. А сам пополз вверх, безжалостно топча согнутую спину.

"Великие маги всегда поднимаются по чужим плечам..."

-- Су-ука! Антон, сука!

Темный даже не понял, кто я такой. Не понял до тех пор, пока не повернулся -- уже лежа навзничь, служа опорой для моих ног, повернулся и глянул в лицо. Здесь, на втором слое сумрака, грубая маскировка, конечно, не работала. Его глаза расширились, он издал короткий хрип, взвыл, цепляясь за мою ногу.

Но ведь он еще не понимает, что я делаю... зачем я это делаю.

Я ударил его, несколько раз подряд, топча каблуками пальцы и лицо. Все это нестрашно для Иного, но я и не пытался нанести физических повреждений. Ниже, ниже, падай, смещайся, по всем слоям реальности, сквозь человеческий мир и сумрак, сквозь зыбкую ткань пространств. У меня нет времени, да и способностей нет, чтобы держать с тобой полноценную дуэль, по всем законам Дозоров, по тем правилам, что придуманы для юных Светлых, с их верой в Добро и Зло, в нерушимость догм, в неотвратимость расплаты.

А когда я решил, что Темный утоптан достаточно глубоко, то оттолкнулся от распластанного тела, подпрыгнул в холодном мокром тумане, и выдернул себя из сумрака.

Сразу -- в человеческий мир. Сразу -- на обзорную площадку.

Я возник на стеклянной плите, сидящий на корточках, задыхающийся, давящий внезапный кашель, мокрый с головы до ног. Дождь чужого мира пах нашатырем и гарью.

Легкий вздох пронесся вокруг -- люди шарахались, отступали от меня.

-- Все хорошо! -- прохрипел я. -- Слышите?

Их глаза никак не могли согласиться. Стоявший у стены человек в форме, охранник, честный служака телебашни, окаменел лицом и тянул из кобуры пистолет.

-- Это для вашего блага, -- сказал я, заходясь в новом приступе кашля. -- Вы поняли меня?

Я позволил Силе вырваться и коснуться их разума. Лица начали разглаживаться, успокаиваться. Люди медленно отворачивались, приникали к окнам. Охранник застыл, оставив руку на расстегнутой кобуре.

Только тогда я позволил себе посмотреть под ноги. И оцепенел.

Темный был здесь. Темный кричал -- глаза превратились в черные пятаки, распахнутые болью и ужасом. Он висел под стеклом, висел на кончиках пальцев завязших в стекле, тело раскачивалось как маятник под ударами ветра, рукав белой рубашки намок от крови. Жезл по-прежнему оставался на поясе -- маг забыл о нем. Сейчас для него оставался только я -- по ту сторону тройного бронированного стекла, в сухой, теплой, светлой скорлупе обзорной площадки, по ту сторону добра и зла. Я, Светлый Маг, сидящий над ним и глядящий в обезумевшие глаза.

-- А ты думал, мы всегда деремся честно? -- спросил я. Почему-то мне казалось, что он услышит -- даже сквозь стекло и рев ветра. Встал, и ударил каблуком по стеклу. Раз, другой, третий -- неважно, что удар не дойдет до вросших в стекло пальцев.

Темный маг дернулся, рванул рукой, уводя ее от приближающегося каблука, непроизвольно, повинуясь инстинктам, а не разуму.

Плоть не выдержала.

На миг стекло окрасилось кровью, но ее тут же сорвало ветром. Остался лишь силуэт темного мага, уменьшающийся, кувыркающийся в потоке воздуха. Его тащило куда-то к бару "Три поросенка", модному заведению у подножия башни.

Невидимые часы, тикающие в моем сознании, щелкнули, и разом сократили оставшееся время наполовину.

Я сошел со стекла, побрел по кругу, глядя не на людей -- те расступались сами, а в сумрак. Нет, охраны здесь больше не было. Остается решить, где сам штаб. Вверху, в служебных помещениях башни, среди аппаратуры? Не думаю. Скорее, в более комфортной обстановке.

Еще один охранник стоял у лестницы, ведущей вниз, в рестораны. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять -- на него уже воздействовали, и совсем недавно. Хорошо хоть, воздействовали весьма поверхностно.

И очень хорошо, что вообще сочли нужным воздействовать. Это ведь палка о двух концах.

Охранник открыл рот, готовясь заорать.

-- Молчать! Пошли! -- коротко велел я.

Так и не произнеся ни слова, охранник двинулся за мной.

Мы вошли в туалет -- маленький бесплатный аттракцион башни, самый высокий писсуар и пара унитазов в Москве, не угодно ли оставить свой след среди облаков... Я повел ладонью -- из одной кабинки, застегивая штаны, выпорхнул прыщавый подросток, мужчина у писсуара крякнул, но прервался и с остекленевшими глазами побрел прочь.

-- Раздевайся, -- велел я охраннику, и стал стягивать мокрый свитер.

Кобура осталась полурастегнутой, "орел пустыни" куда больше старины "Макарова". Но меня это не особо волновало. Главное, форма пришлась почти впору.

-- Если ты услышишь выстрелы, -- сказал я охраннику, -- то спустишься вниз и выполнишь свой долг. Понимаешь?

Он кивнул.

-- Обращаю тебя к Свету, -- произнес я формулу вербовки. -- Отринь Тьму, защити Свет. Даю тебе взор, отличать Добро от Зла. Даю тебе веру, идти за Светом. Даю тебе отвагу, сражаться с Тьмой.

Когда-то я думал, что никогда не смогу использовать право на привлечение волонтеров. Какая, к подлинной тьме, свобода выбора у них есть? Как можно ввязать человека в наши игры, если сами Дозоры были созданы в противовес этой практике?

Сейчас я действовал без колебаний. Воспользовался той лазейкой, что оставили Темные, поручив охраннику охранять их штаб... ну, просто на всякий случай, как держат в квартире маленькую собачку, не способную кусать, но умеющую тявкать. И этот поступок дал мне право качнуть охранника в другую сторону, потащить за собой. Ведь он не был ни добрым, ни злым, был самым обычным человеком, с умеренно любимой женой, пожилыми родителями, которым он не забывал помогать, маленькой дочкой и почти взрослым сыном от первого брака, слабенькой верой в бога, запутанными моральными принципами, несколькими стандартными мечтами... обычный хороший человек.

Кусочек пушечного мяса между армиями Света и Тьмы.

-- Свет с тобой, -- сказал я. И маленький, жалкий человечек кивнул, просветлев лицом. В глазах вспыхнуло обожание. Точно так же, пару часов назад, он смотрел на темного мага, отдавшего ему небрежный приказ и показавшего мою фотографию.

Через минуту охранник, в моей мокрой и вонючей одежде, стоял у лестницы. А я шел вниз, пытаясь понять, что же собираюсь делать, если в штабе находится Завулон? Или другой маг его уровня?

Тут моих способностей не хватит даже на секундную маскировку.

Бронзовый Зал... Я вышел из дверей, глянул на этот нелепый круговой вагон ресторан. Кольцо, с установленными на нем столиками, медленно вращалось.

Почему-то я считал, что Темные разместят свой штаб в Золотом или Серебряном зале. И был даже слегка удивлен открывшейся картиной.

Официанты плыли как снулые рыбины, разнося по столикам спиртное -- которое, в общем-то, тут запрещено. Прямо передо мной за двумя столиками были развернуты компьютерные терминалы, подключенные к паре мобильных телефонов. Тянуть кабели к бесчисленным коммуникациям башни не стали... отметим, значит штаб развернут ненадолго. Три молодых длинноволосых парня сосредоточенно работали -- пальцы прыгают по клавиатуре, по экранам ползут строчки, в пепельницах дымятся сигареты. Я никогда не видел темных программистов, но это, конечно, были простые операторы, а не системные администраторы. И они ничем не отличались от любого нашего мага, усаженного в штабе за подключенный к сети ноутбук. Может быть, даже, выглядели пристойнее некоторых...

-- Сокольники накрыты полностью, -- сказал один из парней. Негромко, но голос прокатился по всему ресторанному кольцу, и официанты вздрогнули, сбиваясь с шага.

-- Таганско-Краснопресненская линия -- под контролем, -- отозвался другой. Парни переглянулись, и засмеялись. Наверное, у них было маленькое соревнование -- кто быстрее отрапортует о своих участках.

Ловите меня, ловите...

Я двинулся по ресторану, направляясь к бару. Не обращайте на меня внимания. Беспомощный человек-охранник, один из тех, кто был мимоходом определен на роль сторожевых шавок. А вот сейчас охранник возжелал выпить пива -- у него полностью потерялось чувство ответственности... Или же он решил проверить безопасность новых хозяев. Отправлен взвод в ночной дозор приказом короля... Тарам-пам-пам, тара-ра-ра...

Немолодая женщина за пивной стойкой механическими движениями протирала кружки. Когда я остановился, она принялась молча наливать мне пиво. В ее глазах было пусто и темно, она превратилась в марионетку, и короткую ослепительную вспышку ярости удалось подавить с трудом. Нельзя. Нет прав на эмоции. Я тоже автомат. Куклы чувств не имеют.

А потом я увидел девушку, сидящую на высоком крутящемся пуфике напротив бара, и у меня вновь упало сердце.

Как я мог не подумать об этом?

Любой оперативный штаб требуется заявить противнику. В любой оперативный штаб будет направлен наблюдатель. Это часть Договора, это одно из правил игры, выгодное -- пусть выгода лишь кажущаяся -- обеим сторонам. И в нашем штабе, если он развернут, сидит кто-то из Темных.

Здесь сидела Тигренок.

Вначале взгляд девушки скользнул по мне без всякого любопытства, и я уж было решил, что все обойдется.

Потом ее глаза вернулись.

Она уже видела человека-охранника, облик которого я принял. И что-то не совпало в отложенных в память чертах. Вызвало тревогу. Миг -- и она глянула на меня сквозь сумрак.

Я стоял, не двигаясь, не пытаясь укрыться.

Девушка отвела взгляд, посмотрела на сидящего напротив мага. Не слабого мага -- я оценил его возраст примерно в сотню лет, а уровень силы -- не меньше, чем третий. Не слабого, просто самодовольного.

-- Все равно ваши действия являются провокацией, -- ровным голосом сказала она. -- Дневной Дозор уверен, что Дикарь -- это не Антон.

-- А кто же тогда?

-- Неизвестный нам, неполноценный светлый маг. Светлый, который контролируется Темными.

-- Зачем, девочка? -- искренне удивился маг. -- Объясни мне, пожалуйста. Зачем нам губить своих -- пусть не самых ценных...

-- "Не самых ценных" -- ключевая фраза, -- меланхолично сообщила Тигренок.

-- Допустим. Будь у нас возможность уничтожить главу московских Светлых... но он, как всегда, вне подозрений. А потерять два десятка своих ради одно-единственного Светлого средней руки... Несерьезно. Или ты держишь нас за дураков?

-- Я держу вас за умных. Пожалуй, более умных, чем я, -- Тигренок улыбнулась нехорошей улыбкой. -- Но я всего лишь оперативник. Выводы будут делать другие, и они их сделают, не сомневайтесь.

-- Мы же не требуем немедленно казни! -- Темный улыбнулся. -- Мы даже сейчас не исключаем возможность ошибки. Трибунал, квалифицированное и беспристрастное разбирательство... справедливость... вот все, чего мы хотим!

-- А ведь очень странно, что ваш глава, используя Плеть Шааба, не смог зацепить Антона... -- девушка покачала пальцем полупустую кружку пива. -- Удивительно. Его любимое оружие, которым он владеет в совершенстве сотни лет... Словно Дневному Дозору сам факт поимки Антона не интересен ...

-- Милая девочка, -- темный маг наклонился через столик. -- Вы непоследовательны! Не стоит обвинять нас сразу в том, что мы преследуем невинного, законопослушного Светлого, и в том, что мы не пытаемся его поймать!

-- Почему же?

-- Такой мелкий садизм... -- маг захихикал. -- Я получаю искреннее удовольствие от беседы... неужели вы считаете нас бандой свихнувшихся кровожадных психопатов?

-- Нет, мы считаем вас бандой хитрых мерзавцев.

-- Давай начнем сравнивать наши методы, -- Темный, похоже, оседлал любимого конька. -- Давай сравнивать урон от действия Дозоров, нанесенный простым людям... нашей кормовой базе.

-- Это для вас люди -- корм.

-- А для вас? Или Светлые теперь происходят от Светлых, а не выдергиваются из толпы?

-- Для нас люди -- корни. Наши корни.

-- Пусть будут корни. Зачем спорить из-за слов? Но тогда это и наши корни, девочка. И они посылают нам все больше соков... не буду скрывать, в этом нет тайны.

-- Нас тоже не становится меньше. И в этом тайны нет.