Чтение 12–й страницы книги ~Армагеддон~

- Разрешите узнать, в чём состоит наша попытка влиять на ход следствия, полковник Лоусон?

- Почему, адмирал, я была подвергнута процедуре личного досмотра вашей службой безопасности на подлёте к границам сектора станции? И кто посмел без моего ведома отключить панораму внешнего обзора?

Вопрос был задан таким тоном, что походил скорее на обвинение и требовал в качестве реакции не ответа, а оправданий.

Таня искоса взглянула на Крайгворма, который, опустив здоровенную башку, с преувеличенным вниманием разглядывал свой сверкающий "Ролекс". Крайгворму вся эта затея со скандалом с русским командующим была явно не по душе.

Тем временем контр-адмирал Амириани отыскал в себе здравый смысл и даже мудрость, достаточные, чтобы выразительно нахмуриться с самым что ни на есть задумчивым видом, а затем с предельно простодушным выражением на лице заявить:

- Но... а что, собственно, в этом такого, полковник Лоусон? Общий досмотр любого приближающегося к станции корабля и личный досмотр всех, кто находится на его борту, - это формальная, рутинная, но тем не менее обязательная и необходимая процедура. Ведь вам известно, что "Бородино" - строго секретный военный объект, и при входе в сектор нашего контроля, равно как и при выходе из него, досмотру подлежит всё и вся.

- Кроме меня, адмирал, - твёрдо произнесла Таня.

- То есть как? - обалдев от такого заявления, адмирал аж поперхнулся.

К ужасу Крайгворма, Таня взяла лежавшую на столе бумажную брошюру с расписанной в ней правовой базой проведения расследования и - какой кошмар! - швырнула её в экран, словно в лицо адмиралу Амириани.

- Господин контр-адмирал, - сверкая глазами, медленно и четко произнесла Таня Лоусон, - вам должно быть известно, что в соглашении, подписанном правительством вашей страны с Организацией Объединённых Планет, ясно и чётко указано, что официального представителя следствия строжайше запрещено подвергать какому бы то ни было досмотру или обыску с использованием как технических, так и магических средств наблюдения. В равной мере освобождаются от контроля имущество и оборудование, принадлежащие следователю. Кстати, там же указывается и на строжайшее запрещение каких-либо попыток вмешательства или препятствования работе следователя, а также подробно и полно расписано понятие его неприкосновенности.

- Э-э... пардон? - Адмирал выглядел словно бык, оглушённый ударом кувалды по черепу.

- Если вы ещё раз проглядите обсуждаемые сейчас статьи и преамбулу соглашения, - заметила Лоусон, - текст которого вы, надеюсь, поместили во всех подобающих местах станции и во всех источниках и накопителях информации, как и предписывается одним из пунктов вышеупомянутого соглашения, - при этом Таня не могла удержаться от едва заметной, одним уголком губ, улыбки, - то сможете убедиться, что память меня не обманывает, адмирал, и что цитаты мои верны и абсолютно корректны.

Адмирал Амириани наклонился вперёд и, судорожно сглотнув, сказал:

- Абсолютно верны и корректны, мадам. Я в этом уверен и не думаю, что есть смысл тратить время на их сверку с текстом оригинала... И всё же... всё же я считаю нужным отметить, что "Бородино" - это несколько особый случай. Совершенно, я бы сказал, особый.

- Н-да?.. А где я ещё, по-вашему, могу проводить расследование инцидента, случившегося на этой станции? И как я смогу это сделать, ежели соглашусь на предложенную вами развлекательную программу? Я считаю подобное поведение фактом саботажа с вашей стороны. И если вы высказываете пожелание рассматривать ситуацию именно с этой точки зрения, адмирал, что ж, я занесу в текст моего доклада вашу просьбу о признании станции "случаем", к тому же "особым". Ответственность за последствия этого шага, разумеется, будете нести вы.

Резко отвернувшись от экрана, Таня бросила через плечо:

- Извините, господин контр-адмирал, но я должна дать капитану корабля необходимые для немедленного возвращения на Землю распоряжения.

Крайгворм чуть не упал, бешено замахав на Таню руками и тревожно предупреждающе зашипев на неё. Огр, видимо, решил, что его начальница сошла с ума, вознамерившись сорвать какую бы то ни было возможность ведения переговоров с русскими. Тане оставалось рассчитывать лишь на то, что Амириани окажется достаточно разбитым и подавленным, чтобы не заметить некоторой неслаженности действий её маленькой бригады.

Расчёт Тани Лоусон оправдал себя целиком и полностью, ибо следующими словами адмирала были:

- Госпожа Лоусон, пожалуйста... я прошу вас не делать столь поспешных выводов.

Таня обернулась и увидела, что адмирал Амириани призвал на помощь все резервы обаяния и любезности, имевшиеся в его распоряжении. Следовало признать, что резервы оказались весьма и весьма внушительными.

- Не могли бы мы обсудить эти вопросы в процессе дальнейшей - совместной - работы? - проникновенным голосом поинтересовался он. - Я полагаю... нет, я убеждён, что бестактное, непростительное нарушение вашей неприкосновенности произошло по чистой случайности. Я, разумеется, также виноват, поскольку своевременно не отдал соответствующего приказа, а какой-нибудь молодой лейтенант, сгорая от желания в полной мере исполнить свой служебный и воинский долг, в запале просто не посмел самостоятельно вывести вас из файла со списком подлежащих досмотру объектов. Поймите, после случившегося все стараются исполнять свой долг, строго следуя букве инструкции, а при этом неизбежны накладки. Что ж, что было, то было. И почему бы нам не оставить этот досадный инцидент в прошлом? Я приглашаю вас на вверенную мне станцию, на борту которой вы можете рассчитывать на всецелое содействие каждого члена экипажа. Мы ведь не меньше вас заинтересованы в том, чтобы вскрыть истинные причины трагедии "Холидея Первого". И разорвать наше сотрудничество в этом благородном деле прямо сейчас, даже не начав толком работу, - не кажется ли вам, что это будет неоп равданно жестоко по отношению к памяти и к семьям погибших в катастрофе?

Таня сделала вид, что колеблется, взвешивает и обдумывает предложение адмирала.

Амириани положил руку на сердце - жест, долженствующий подтвердить искренность его слов, - и добавил проникновенно:

- Я предлагаю проявить взаимное миролюбие и готовность к сотрудничеству, полковник Лоусон. Ради общего блага.

Таня сдержанно кивнула:

- Что ж, я согласна, господин адмирал. Я готова продолжить работу, не принимая случившееся за личное оскорбление.

Адмирал с превеликим трудом подавил вздох облегчения. И то сказать - начальство содрало бы с него шкуру живьём, приведи его ошибка к отказу этой упрямой и опасной женщины расследовать инцидент со сбитым кораблем. Из некоторых "достоверных источников" Амириани было известно, что госпожа Лоусон - преизрядная су... стерва. Полагаясь на надежность "источников", адмирал не стал подвергать сомнению выданную ему информацию; ещё меньше он сомневался в истинности полученного описания теперь, после личной встречи со следователем.

Таня прекрасно понимала, о чём адмирал думает, и напоследок решила накрыть его прощальным залпом своей артиллерии.

- Итак, я продолжаю работать невзирая на случившееся, господин контр-адмирал, - подытожила она, - но считаю своим долгом предупредить, что описание указанного инцидента будет включено в предварительный отчёт о следствии и, полагаю, будет оценено по достоинству обеими сторонами и посредником. - Пожав плечами, Таня добавила: - Стереть эту информацию не представляется возможным. Вы всё сами понимаете, адмирал. Будучи единожды включённой в предварительный отчёт ведущего следователя, она автоматически становится неотъемлемой частью защищённых законом материалов дела.

Обменявшись ещё несколькими любезностями, собеседники отключили канал прямой связи. Перед тем как адмирал исчез с экрана, Таня успела заметить, как искажается в неконтролируемой вспышке эмоций лицо Амириани. Затем на мониторе во всю стену развернулась восхитительная в своей величественности панорама космической крепости, боевой ударной станции и военной базы "Бородино".

Таня улыбалась, занося в свой актив ещё одну победу.

- Пардон, мадам, - подал голос Крайгворм, нарушая течение её мыслей, - но мне представляется весьма вероятным, что мы совершили ошибку, поступив с адмиралом таким образом... Да будет мне позволено высказать таковое суждение, мадам.

Тане пришлось перенести внимание на Крайгворма. Восьмифутовый здоровяк был, как обычно, облачён в неожиданно элегантно сидящий на нём костюм; на чешуйчатом запястье поблескивали золотой браслет, корпус и стрелки "Ролекса". Удушливый пряный запах наполнил помещение салона - природная адская вонь огра смешалась с запахом нескольких сортов одеколона.

Подавляя гримасу отвращения, Таня поинтересовалась:

- Что ты имеешь в виду?

При этом мысленно она не переставая повторяла про себя, что Крайгворм тоже божья тварь, создание, которое вынуждено зарабатывать себе на жизнь... Все это, разумеется, верно, но почему-то, глядя на него, Таня не могла избавиться от назойливо появляющегося в мозгу образа восьмифутового таракана. Нет, хоть умри, она не могла понять, что было на уме у Создателя в момент сотворения этакой гадости!

Крайгворм тем временем вещал:

- Обмен приветствиями и предварительные переговоры проходили в достаточно жёсткой, я бы даже сказал - преувеличенно жёсткой манере, не так ли, мадам? И не слишком ли вы были суровы к вашему собеседнику? Боюсь, что это негативно скажется на возможности дальнейшего сотрудничества.

- Я поступила не более сурово, жёстко и жестоко, чем он поступил с пассажирами "Холидея Первого", когда лупанул по ним боевой ракетой! - огрызнулась Таня. - А если адмирал обидится и не захочет проявить доброй воли, то тем хуже для него.

Час спустя её уже встречали на парадном причале станции "Бородино". Со всеми воинскими почестями.

Таня проследовала вдоль строя почётного караула: изрядно измученный командующий крепостью - по правую руку и взволнованный, жутко воняющий Крайгворм - следом за ней, по пятам.

Совершенно некстати в голове Тани Лоусон пронеслось: "Ну и дела! Эх, видел бы меня сейчас Гарри!"

Глава 17

В огромном теле космической крепости ни на миг не прекращалось внутреннее движение энергии и информации в сетях и каналах, пронизывающих насквозь всю станцию - от центральных реакторов до верхних слоев толстой брони, опутывающих и связывающих в единое целое бесчисленные боевые и вспомогательные отсеки, орудийные башни и казематы, палубы и трюмы, радиолокационные комплексы и пусковые ракетные установки, "загоны" для нечисти и жилые кубрики экипажа. Никто в мире, даже величайшие колдуны древности, - никто и ничто не смогло бы хоть на долю секунды прервать это всеобъемлющее движение. Мельчайшие токи и волны проходили друг сквозь друга, интерферировали или же взаимно компенсировались... Сейчас эти ручейки превратились просто в водопады, но всё без толку! Каких-то несколько часов осталось до прилёта на станцию американской стервы Тани Лоусон, а Влад был столь же далёк от цели, как и в момент получения задания. Да и сам он представлял собой весьма лёгкую добычу для мало-мальски опытного следователя. Этакая неподвижная мишень, цель, лишённая свободы передвижения.

До сих пор Владу не удалось обнаружить ни малейшего намека на диверсию или саботаж. Более того, записи, хранившиеся в архивах станции и касающиеся того злополучного пуска ракеты, были, откровенно говоря, весьма двусмысленны. Экипаж произвёл пуск, не доведя до конца всей возможной процедуры опознания цели. При этом никто на борту станции не обратил внимания на некоторые странности и несоответствия в компьютерном образе приближающегося корабля. Например, явная "нестыковка" размеров цели и интенсивности её магического наполнения. Были и ещё кое-какие странности. Нет, разумеется, даже собранные воедино, эти странности "не тянули" на преступную халатность, но все же... Скорее напрашивалось другое объяснение: временное помутнение рассудка у - приходится допустить такую дикость - всех членов экипажа станции, начиная с Карвазерина и адмирала Амириани.

Влад заскрипел зубами. Сейчас он сидел в выделенной ему каюте на жилой палубе среднего офицерского состава и напряжённо размышлял, что ещё можно было бы предпринять до прибытия следователя Межпланетной полиции. Несмотря на все свои таланты и на всё самомнение, он ни за что не решился бы на "подчистку" и "корректировку" архивных данных. Опытный следователь - а в том, что Таня Лоусон дело своё знает, Влад не сомневался - без особых трудностей обнаружит следы вмешательства. На всякий случай Влад послал кодированный запрос на этот счёт отцу Онфиму, получив в ответ категорический отказ. Давно майор Прожогин так не радовался полученному от начальства отказу произвести ту или иную операцию.

Хорошо, но что делать дальше? Билли пока остаётся в резерве. А в остальном - полный ноль. Допросы технических бригад не дали никаких результатов. Нигде ни единого намёка на изменение архивных данных - ни с помощью электроники, ни при участии магии. Влад "перетряс" даже бригаду гномов, обслуживавших оптические волоконные линии, - безрезультатно. Шаг за шагом он терпеливо распутывал пути прохождения сигналов, общаясь с крошечными гномами и едва видимыми горгульями - особым видом фей, использовавшихся в информационных системах в качестве передатчиков-ретрансляторов. Строжайшему допросу был подвергнут весь штат нечисти, обслуживавшей экраны мониторов и видеопапок, а также радарные духи - носители волны - мрачные, угрюмые существа, питанием для которых является вакуум. И нигде Владу не удалось обнаружить ни единого намёка на заговор, диверсию или хотя бы халатность.

Но при всём при том, ЧТО-ТО здесь, несомненно, присутствовало. Почти вся нечисть на борту станции "Бородино" была изрядно перепугана. Нет, разумеется, никто не подтверждал слов Старого Чёрта о неведомой силе, подглядывавшей за обречённым лайнером, но в то же время все в один голос заявляли, что тот пуск не был похож на другие. Экипажу станции - людям и потусторонним созданиям - довелось немало пострелять боевыми ракетами на учебных полигонах, случалось сшибать и чужого разведчика, подошедшего слишком близко, однако на этот раз все ощущалось совсем по-иному. Но в чём была разница - сказать не мог никто.

Чивайст - призрак смерти с той самой ракеты - был особенно мрачен и откровенно хамил, отвечая на вопросы. Магической силы Влада хватало на то, чтобы заставить говорить всякую нечисть, но на такой "высший пилотаж", чтобы сделать призрака смерти добродушным и приветливым созданием, он способен не был.

- Ну да, командир, - бравируя развязным тоном, Чивайст, похоже, хотел сам от себя скрыть охвативший его страх, - был я там, в боеголовке. А вокруг красотки, которую мы так ласково ущипнули, было такое мощное ослепляющее поле, что - мама, не горюй. Так что, командир, я был абсолютно уверен, что...

- А когда ты преодолел защитное поле, - спокойно, но настойчиво выяснял Влад то, что ему было нужно, - что ты увидел? Гражданское судно, не так ли?

- Слишком поздно было что-то предпринимать, командир, - буркнул Чивайст. - Эта колдовская взрывчатка, детонаторы... Да ты и сам всё это знаешь.

- Знаю. И всё же, что ты почувствовал в последние мгновения перед взрывом?

Влад не любил задавать такие вопросы. При допросе нужно интересоваться тем, что имеет чёткий и однозначный ответ. Особенно если допрашиваешь нечисть. Однако Чивайст, свернувшийся в плотный шар багрового дыма, вдруг вздохнул, сплюнул снопом искр и ответил:

- Сказать тебе, что я почувствовал? Знаешь, майор, а ведь ты первый из всей вашей братии поинтересовался, что я чувствую... Ладно, скажу: я ощутил, что кто-то издевательски смеётся надо мной, над лайнером, над всеми нами и нашей станцией.

- Не понял. Повтори! - Влад действительно был поражён такими словами призрака.

- Я же уже сказал. Это было похоже... Ну, словно кто-то, давясь от смеха, наблюдал за удачно подстроенной пакостью. Наблюдал откуда-то издалека. Я услышал только отголоски этого смеха. Словно захихикал кто-то из моих гоблинов.

Гоблины не хихикают. Никогда и никто за все тысячелетия их пребывания в рабстве у человечества не зафиксировал способности к смеху у этих отвратительно унылых тварей.

- А дальше?

- Что - дальше? Времени-то уже не было. Вот я и рванул. А потом - сам знаешь, как это бывает. Суматоха началась. Наверное, один из моих гоблинов действительно успел хохотнуть до того, как его разнесло взрывом реактора. Мы же не думали, что реактор у корабля с такой слабой защитой... Гражданская штучка, одно слово.

Всё. Больше полезной информации здесь не добьёшься.

Когда громкоговорители (а если точнее, компания любящих поорать во всю глотку бесплотных существ особого типа, чьи гнёзда-ульи были установлены во всех коридорах и помещениях базы) сообщили, что "Звёздная Голубка" со следователем Лоусон готовится пришвартоваться у парадного причала космической крепости, Влад мрачно усмехнулся. Что ж, значит, так тому и быть. Добро пожаловать, мадам. Рад познакомиться.

Сначала Влад решил наблюдать за дальнейшим развитием событий со стороны, встать, так сказать, над схваткой. Разумеется, о том, чтобы вступить в контакт с этой женщиной, он и не помышлял. Сейчас он оказался на грани поражения. Серьёзного поражения. Может быть, самого серьёзного и значительного за всю его долгую-долгую жизнь. Разумеется, выход в наличии имелся, причём вполне достойный: объявить кого-нибудь из членов экипажа станции - того же несчастного Долгова, который произвёл тот пуск, виновным в преступной халатности. Затем можно устроить открытый судебный процесс, пообещав парню жизнь в обмен на "чистосердечное признание", а потом пристрелить его где-нибудь в тёмном углу, разыграв сцену самоубийства. Скорее всего штатники удовлетворились бы этим спектаклем. Наверняка и Даниэль, и Брэнд Карвазерины предпочли бы такой выход и не мучили бы себя сомнениями. Оба колдуна - да, но не Влад Прожогин.

Мозг Влада горел, словно в приступе лихорадки. Нет, повторял про себя майор, это дело нельзя бросать на полпути. Нужно найти настоящего виновника и вывести его на чистую воду, чего бы это ни стоило. И он, офицер роты "Бурых медведей", считает делом чести до конца исполнить свой долг, выполнить приказ и докопаться до истины.

Влад вспомнил о конклаве Церкви Меча, перед которым ему предстояло держать ответ. Как перейти от обороны к наступлению? Как сформулировать обвинение? Где конец этой верёвочки со столькими петлями и узлами? Ну да, подозревает он Карвазерина. Но ведь подозрение - это всего лишь подозрение, и без доказательств оно таким и останется. А вот доказательств в подтверждение своей правоты Влад представить не мог практически никаких... Ну что это такое - неясные видения и смутные ощущения двух бесплотных тварей! Никакой человеческий суд не признает их даже в качестве полноценных свидетельских показаний...

Усилием воли Влад отогнал от себя эти мысли. Сейчас в центре его внимания должен быть другой объект, а именно - следователь Лоусон.

Влад включил монитор, подсоединённый к системе слежения за внутренними объектами станции, - и обомлел. Вот это да! Вот это женщина! На несколько секунд глаза майора впились в экран, словно в стереоприцел во время выполнения задания. А ведь Влад Прожогин никогда прежде не воевал с женщинами. Да что там, он не привык даже разглядывать девушек, подглядывать за ними, используя имеющуюся в его распоряжении технику. Может быть, так сложилось из-за того, что там, где он обычно "работал", разглядывать особо было некого. В тех уголках вселенной молодые симпатичные девушки были редкими гостьями.

Эта женщина была красива. Стоп! "Красива" - не то слово. Слишком уж оно привычно, общо, легко произносится, не передавая ничего конкретного. При виде стандартной красотки чувства Влада не испытали бы ни малейшего напряжения. Для начала он определил, что блондинка в форме Межпланетной полиции изрядно смахивает на тигрицу, - такая грация и скрытая сила сквозили в каждом её движении, в гордо поднятой голове, в непокорных золотистых кудрях, выбивающихся из-под форменной фуражки. Взгляд этой женщины - профессионально быстрый и острый - мгновенно обегал любое помещение, в котором она оказывалась. В какой-то миг её глаза встретились с глазами Влада, и, несмотря на то, что между следователем Лоусон и майором Прожогиным находились объективы камер, экран монитора и толпы самых разных бесплотных существ, воспринимающих, передающих, сортирующих, корректирующих и трансформирующих видеосигнал, - несмотря на всё это, Влад ощутил мгновенное обжигающее прикосновение скрытого во взгляде Тани пламени. Да, эта женщина от природы была одарена могуществом мага, причём мага сильного.

Но было во взгляде этих глубоких, напряжённых глаз и что-то ещё, слабое, ускользающее, с трудом поддающееся описанию... Под ледяной маской и невидимой бронёй в душе этой женщины билось живое сердце, измученное, закалённое и ожесточённое долгими годами одиночества.

Эта женщина может быть кем угодно, понял Влад. Опасным, яростным врагом и страстной любовницей. Хладнокровным снайпером и отличным приятелем. Она наверняка хороша в постели, но ещё лучше она проявит себя в отчаянной погоне или бою.

Звук её твёрдых, уверенных шагов звучал в ушах Влада трубным зовом судьбы.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Влад сумел заставить себя обратить внимание на спутника следователя Лоусон - огромного огра в дорогом сером костюме.

"Итак, она уже здесь. Значит, я должен работать ещё быстрее и собраннее". Влад попытался привести в порядок взбудораженные мысли и чувства. Что, майор, усмехнулся он про себя, блондинок никогда не видел? В форме и без, одетых и вообще без одёжки? В чём дело, дружище? Отец Онфим был бы разочарован и огорчён, узнай он о том, что с тобой происходит.

Неожиданно Влад понял, что ощущает себя нерадивым студентом накануне трудного экзамена. Он лихорадочно перебрал в памяти свои действия с момента прибытия на "Бородино". Чёрт! Сплошная цепочка нарушений и отступлений от полученных инструкций. Он проинструктировал Долгова, провёл беседы со всеми членами экипажа, так или иначе причастными к инциденту, хотя все это было ему строжайше запрещено. А теперь он дрожит перед этой женщиной, которая будет проверять его работу и, если он что-то сделал не так, вполне может стать его судьёй, а потом, глядишь, и палачом.

Да, она совсем не похожа на тех красоток, к которым Влад без колебаний "подваливал", предлагая: "Ну что, крошка, поужинаем вместе?" По правде говоря, он с трудом мог представить себе мужчину, который отважился бы на такое. Лично он не стал бы так рисковать, не прикрывай его с тыла по меньшей мере ударный танковый полк.

Вскоре на экране монитора появился контрадмирал Амириани собственной персоной - красный, как варёная свекла. Влад как раз занимался просмотром записи препирательств командующего станцией с почётным визитёром из Межпланетной полиции.

- Майор, ты видел?! Нет, ты видел?! - Адмирал выглядел так, словно только что наделал в штаны. - Вот ведь стерва какая, а? Майор, останови её! Я тебя умоляю! Ясное дело - её сюда прислали, чтобы угробить нас, возложить всю вину на меня, на станцию, на всех нас!

Под конец своей речи Амириани перешёл почти что на визг.

- Успокойтесь, адмирал, - сухо сказал Влад. - Если дела пойдут не так, как нужно, я разберусь с ней. Можете быть уверены.

- Правда? Обещаешь? - В голосе адмирала слышалась надежда, словно в голосе ребёнка, вытягивающего из отца долгожданное обещание.

- Само собой, - кивнул Влад, понимая, что впервые за все годы службы он даёт заведомо лживое, ничем не подкреплённое обещание.

Экран погас. И Амириани, и Лоусон на время исчезли. Влад обхватил голову руками и задумался. Чувствовал он себя очень беспокойно, неуверенно и одновременно от всей души презирал себя за слабость.

- Тряпка, сопляк! - бормотал он про себя. - Увидал смазливую мордашку и спёкся! Нет, так дело не пойдёт. Пора брать себя в руки, майор!

Многолетние тренировки тела и разума сделали своё дело. Влад заставил себя успокоиться. Его дыхание вновь стало глубоким и ровным, зрачки сузились... Придя в нужное состояние, он попытался погрузиться в медитацию, но что-то вновь помешало ему. Что-то почти неразличимое мелькнуло в густой тени... Движение? Не совсем. А что тогда? Просто слабый тревожный сигнал - ничего более конкретного Влад придумать не мог. Казалось, отдалённая, но зловещая опасность проползла на станцию и, сама того не подозревая, связала себя невидимой нитью с майором Прожогиным. И эта нить утолщалась, грозя превратиться в цепь.

Влад напрягся, пытаясь поймать ускользающее ощущение, сделать его более ясным, осмыслить, проанализировать, - напрасно. Сжав зубы, Влад встал из-за стола и вышел из каюты. Нужно быть поближе к госпоже Лоусон, чтобы проследить за каждым её движением, а в крайнем случае и удержать от совершения опасного и неверного шага.

Противником она была достойным. Прожогин понял это сразу, а проследив за первыми шагами расследования, убедился, что недооценил госпожу Лоусон: она была не просто опасным противником, а смертельно опасным. Нет, разумеется, в ближнем бою, а тем более в рукопашной схватке, даже сдобренной изрядной долей магии и колдовства, он её одолеет... Стоп, стоп, стоп! Господи! Влад, неужели ты всерьёз продумываешь вероятность вооружённой схватки с женщиной? Ну и дела... Нет, разумеется, покопавшись в памяти, майор вспомнил бы нескольких женщин в реестре проведённых им операций. Но они были застрелены издалека и представляли не более чем расплывчатый контур на экране телескопического объектива-прицела.

Глава 18

Бесшумно, как крадущийся кот, Дэвид пролез по вентиляционной шахте в грузовой трюм "Звёздной Голубки". Предполагалось, что отсек будет не только пуст, но и опечатан, - таково было условие фрахтователя, Организации Объединённых Планет. Тем не менее в одном из углов огромного помещения находился штабель больших контейнеров, помеченных маркировкой:

БОРОДИНО. МЕДИЦИНСКОЕ ОБОРУДОВАНИЕ. СРОЧНО!

Разумеется, немалая часть "медицинского оборудования" представляла собой разного рода контрабанду - в первую очередь предметы роскоши для высокопоставленных офицеров русской станции. Американские продукты, напитки, подарки и шмотки для офицерских жён из фешенебельных магазинов Америки. Это был совершенно рутинный способ нарушения законов, и владелец "Голубки" был хорошо известен как практикующий контрабандист. Не только известен, но и подталкиваем к такой деятельности с обеих сторон. А иначе - как бы штабное офицерьё двух армий могло разжиться такими соблазнительными штучками, как русская чёрная икра или американское виски?

Вскоре от причалов крепости должен будет отойти к кораблю грузовой буксир, на который доверенная команда из экипажа "Голубки" перегрузит столь необходимые для русской станции "медикаменты и госпитальное оборудование". Часть оплаты перейдёт наличными из рук в руки - ко всеобщему удовольствию экипажа корабля, а в момент, когда буксир отправится в обратный путь к крепости, электронные счета в банках в мгновение ока "поправятся" или "похудеют" на заранее оговорённую в тайных переговорах сумму. И даже близость войны и наличие на борту следователя никак не может повлиять на ход этого замечательного бизнеса.

Проблема контрабанды Дэвида занимала только с одной стороны: маленькое нарушение закона открывало широкую брешь в неприступной обороне космической крепости.

Пройдя к дальней стороне штабеля, Келлс приблизился к контейнеру, который он называл домом.

Прикоснувшись к ничем не выделяющейся среди других четвёртой сверху заклёпке на стенке контейнера, он услышал легкое жужжание. Крошечный компьютер внимательно сличал отпечатки пальцев Келлса с теми, что были заложены в его память как пароль. Затем часть стенки отъехала в сторону, открыв люк, ведущий внутрь контейнера...

...откуда выпал труп голого, покрытого татуировкой человека.

Дэвид поморщился: от тела ощутимо тянуло мертвечиной.

Сначала он подумал, что это крысы. На любом корабле любого размера есть эти грызуны. Человечество так и не смогло найти решения крысиной проблемы. За столетия и тысячелетия борьбы с человеком крысы выработали иммунитет против всего на свете: против любых средств уничтожения - механических, химических, электроннофизических и даже магических. В общем, услышав прокатившееся по трюму эхо негромкого шуршания, какие-то шорохи, Дэвид совершенно спокойно списал эти звуки на крыс.

То, что Дэвид принял за крысиную возню, прозвучало в момент, когда маршевые двигатели "Звёздной Голубки" работали на полную мощность, о торможении ещё и речи не шло, а значит, никому в голову не пришло бы соваться в грузовой трюм. Келлс привычно обживал свою временную "резиденцию". Пожитки его состояли из надувного матраса, сухого пайка и маленького генератора, позволявшего Дэвиду поддерживать вокруг требуемую температуру. Услышав шорох в вентиляционной шахте над головой, Келлс не поленился слазить туда и осмотреть всё в свете фонарика. Ничего не обнаружив, он кивнул сам себе, подтверждая первоначальную догадку: "Крысы". Так оно на самом деле и было. Шуршание и писк раздавались в течение всего полёта, становясь особенно интенсивными в те минуты, когда Дэвид принимался за еду, - что, разумеется, только подтверждало крысиную версию.

Устоявшуюся картину окружающего пространства и существ, его населяющих, пришлось кардинально пересмотреть за день до попадания "Голубки" в сектор контроля русской крепости.

Дэвид как раз занялся сборкой и настройкой имевшегося в его распоряжении сёрфера-призрака. Этот летательный аппарат, предназначенный для проникновения на "Бородино", представлял собой торпедообразный предмет около восьми футов длиной, занимавший большую часть контейнера-резиденции. Сдвижная панель в бортовой стенке торпеды открывала внутренний отсек сёрфера, в котором мог поместиться человек габаритов Дэвида. Именно в этом гробоподобном пространстве провёл он время, пока шла погрузка. Хитрость потребовала лишь небольшой взятки кое-кому из космопортовских чиновников и таможенников, и теперь никому и в голову бы не пришло пересчитывать контейнеры в трюме корабля, а обнаружив лишний - докладывать об этом начальству.

Когда придёт время, Дэвид снова залезет внутрь торпеды и произведёт пуск. В момент выхода в открытый космос сёрфер автоматически раскроется и разложится так, чтобы превратиться в то, для чего он и был создан, - в маленький космический аппарат, способный в буквальном смысле ловить межзвёздный ветер и плыть, словно парусник, лавируя среди потоков и течений. Сидя в торпедообразном коконе, Дэвид будет управлять большим тончайшим полотнищем и сравнительно легко, а главное - незаметно для систем наблюдения станции сможет преодолеть расстояние, отделяющее "Звёздную Голубку" от "Бородина". Особый материал корпуса и самого паруса и мощнейшие камуфляжные заклинания должны будут сделать сёрфер невидимым для приборов станции. Более того, малые размеры и всё те же заклинания скорее всего сделают его незаметным и для человеческого глаза.

Дэвид подключил гремлин-шкатулку к системе управления сёрфером, чтобы проверить её настройку, и вдруг ощутил за спиной изменение давления воздуха.

Он не стал задумываться, а прореагировал делом - совершенно автоматически. Проклиная себя за беспечность, позволившую противнику зайти к нему с тыла и к тому же застать в очень неудобном положении, Келлс мгновенно развернулся, словно сорвавшаяся пружина.

Если бы неведомый противник знал, с кем имеет дело, он бы всю дорогу до русской крепости просидел, притворяясь корабельной крысой и уж ни в коем случае не стал бы подкрадываться к Дэвиду с ножом в руках. Заметив неясный силуэт и сверкнувшее в воздухе лезвие широкого ножа, Дэвид не колебался ни мгновения. Незнакомец был убит так быстро, что и сам не успел этого заметить. Вроде бы только что несущий смерть клинок свистел, рассекая воздух, пикируя к груди Келлса, но тот, подпустив клинок поближе, резко вскинул руки и захватил широкое лезвие обеими ладонями. Невидимое глазу вращательное движение - и вот уже остриё клинка нацелено в грудь нападающему. Ещё мгновение, и незнакомец, упираясь в Келлса рукояткой ножа, обрушивается на него всем телом, сам напарываясь на уготованное противнику оружие.

Короткий крик вернул Келлса в состояние нормального восприятия действительности. Струя крови, бьющая из вспоротого горла противника, заливала Келлсу лицо и пропитывала одежду.

Последняя судорога - и незнакомец затих.

Как неудачно! Было бы время подумать, можно было бы убить врага гораздо чище. Как теперь прикажете стирать одежду? Прачечной тут нет.

Сбросив с себя мёртвое тело, Дэвид встал на колени, затем вскочил на ноги. Органы чувств работали в напряжённом режиме, выискивая в полусумраке трюма новую угрозу. Тело готовилось отразить любую атаку...

Ничего. Тишина, пустота, никого нет.

Вздохнув с облегчением, Дэвид стал внимательно разглядывать лежащего покойника, гадая, кем тот мог быть при жизни. Незнакомец был гол по пояс и бос. Одет он был лишь в изрядно рваные шорты. Присмотревшись, Дэвид понял, что сделаны они были из выношенных форменных брюк, обрезанных чуть выше колен. Брюк от русской военной формы. Затем взгляд Дэвида задержался на лице убитого, отметив при осмотре простоватые, но правильные его черты. Мёртвому парню было лет тридцать, может быть, около тридцати пяти. Кожа на его лице приобрела тот неповторимый глубокий цвет, который обнаруживается лишь после многих лет работы в космосе. Лицо незнакомца выглядело немного опухшим. Пьянство? Заметив два или три лопнувших сосуда под кожей носа, Дэвид убедился в справедливости своего предположения. Да, скорее всего пьянство.

Ладно, с этим всё более-менее ясно. Теперь - татуировки.

Собственно, татуировка была всего лишь одна. Но размерами, подробностью рисунка, его тщательностью и качеством она стоила многих. Изображала эта чудовищная картинка - ни много ни мало план русской космической крепости. Изображение-карта покрывало всю грудь незнакомца, весь живот, плечи, руки до запястий. Спина, поясница и шея со всех сторон тоже были покрыты татуировкой, представлявшей собой подобие трёхмерной проекции станции на человеческое тело. Присмотревшись, можно было разглядеть эскадрильи истребителей, занявших места на взлетно-посадочных площадках на поверхности станции. Думается, что если бы разрешающая способность татуировок была выше, то можно было бы разглядеть даже лица людей, занявших свои места за пультами у иллюминаторов.

Там, где левое плечо незнакомца соединялось с шеей, виднелось выведенное кириллицей название космической крепости.

- "Бородино"! - прочёл Дэвид.

Дэвид даже не удивился, ведь "Звёздная Голубка" летит именно к станции "Бородино", а куда ещё может стремиться человек, покрытый подобными письменами?

Конечно, в архивах Пентагона и в компьютере Келлса имелись куда более точные планы космической крепости, но всё-таки непостижимо, каким образом русские спецслужбы выпустили со станции эту ходячую "находку для шпиона"? За подобные татуировки с виновника следует сдирать шкуру в прямом и переносном смысле слова.

Келлс внимательно обшарил карманы незнакомца и ничего не обнаружил. Тогда, обыскав чуть не половину трюма, он нашёл в одной из вентиляционных труб рюкзак. В рюкзаке лежала гражданская одежда - простые, грубые вещи, вполне подходящие, чтобы заглянуть в космопортовскую забегаловку, и новенькая форма Военно-космического флота России. Звание? Дэвид присмотрелся к знакам различия: судя по всему, что-то вроде унтер-офицера. Не очень-то высоко по ступенькам армейской иерархии. Кажется, у русских этому званию соответствует слово "прапорщик". Внимательно разглядев колодки наград на левом кармане гимнастерки, Дэвид убедился, что все медали убитого были юбилейными или врученными за выслугу лет. Боевой награды у прапорщика не было ни одной. А значит, как бы умело ни обращался этот парень со своим проклятым ножом, настоящим воякой он не был. И следовательно, получил по заслугам. "Не умеешь - не берись", - ни в одном воинском уставе нет этих слов, но забывать про них не следует.

Затем Дэвид обнаружил выцветшее пятно на рукаве - когда-то на этом месте был пришит, а затем спорот шеврон. Перерыв рюкзак, Келлс обнаружил эмблему, оказавшуюся, к его удивлению, символом медицинской службы. Парень, видимо, был фельдшером, а скорее всего медбратом или санитаром.

"Ну и дела", - Дэвид чисто русским жестом почесал в затылке. Да что же здесь такое творится? Во всяком случае, найденная одежда была чистой и по размеру вроде бы подходила ему, так что окровавленные тряпки можно будет снять. Ещё бы помыться неплохо, иначе, через несколько дней, проведённых рядом с несвежим трупом, начнёшь вонять так, что санитарный контроль русской крепости поднимет тревогу прежде, чем Келлс проникнет внутрь. Конечно, с собой есть немного салфеток, но настоящую ванну они не заменят.

Покопавшись в рюкзаке ещё немного, Дэвид наткнулся на бумажник. Армейского образца, он, казалось, мог выдержать стихийное бедствие. Келлс нажал на кнопку и открыл бумажник. Просмотрев документы, убедился, что предположения относительно звания и должности татуированного парня оказались абсолютно верными.

Кроме того, в бумажнике Дэвид обнаружил голографический снимок, несколько просветливший ситуацию.

На голографии были изображены два человека, в форме, двое нежно обнявшихся мужчин - татуированный приятель Дэвида и совсем молодой стройный парень с тонкими чертами лица. Судя по всему, оба были немного пьяными или принявшими наркотик. Снимок был сделан на фоне какого-то бара в одном из русских космопортов. Милующаяся парочка весело глядела прямо в камеру, чуть наклонившись к объективу.

Дэвид чуть изогнул голографию, и по её диагонали побежали слова бегущей строки, исполненные кириллицей. Подпись на голографии гласила:

"Друзья до смерти! Алекс и Дмитрий - вместе навсегда!"

Дэвид пожал плечами. В конце концов, какое ему до всего этого дело? Каждый грешник грешит по-своему, вот и всё.

Развернув последний документ в бумажнике, изрядно помятый лист пластика с магнитным покрытием, Келлс понял, что тайна раскрывается прямо на глазах.

Алекс - именно так звали погибшего - был уволен из российского Военно-космического флота. Причём не по выслуге лет или по окончании контракта, а "по статье номер такой-то", что означало - "за нарушение тех или иных правил или уставов". Что именно нарушил покойник в мирном течении армейской жизни, Дэвид не понял. Скорее всего слишком злоупотреблял спиртным или наркотиками. Может быть, и тем, и другим. Возможно, Алекс даже распространял "запретные плоды" среди сослуживцев. Судя по его умению обращаться с ножами, дикий мир и жестокие нравы ночных улиц, где и обитает большинство мелких торговцев наркотиками, были ему хорошо знакомы.

Друзья на голографии все так же нежно обнимались. Видимо, Алекс был настолько очарован своим юным другом, настолько безумно влюблён в него, что рискнул пробраться на "Голубку" и зайцем полететь в нежные объятия Дмитрия, забыв или стараясь не думать, что в случае поимки его непременно ждёт трибунал, а затем - в лучшем случае - тюрьма, хотя скорее всего стенка и расстрельная команда.

Дэвида ничуть не удивили нравы космических моряков, а вот "Зигмунд Хаммер Инкорпорейтед"? Это самый ответственный и засекреченный рейс за всю историю фирмы, однако трюмы полны контрабанды и, как видим, на корабль проникло по меньшей мере два незаконных пассажира. Что ж, будем надеяться, что всеобщее разгильдяйство поможет ему выполнить задание.

Дэвид снова посмотрел на татуированное тело. Что этот парень замыслил, было более-менее понятно. Но зачем он решил напасть на Келлса, почему захотел убить его, рискуя быть обнаруженным или убитым?

Ответ был очевиден и пришёл в считанные секунды. Человек, когда-то бывший солдатом, офицером, вообще военнослужащим, останется таким на всю жизнь. Даже тот, кто был уволен с позором. А следовательно, для Алекса Дэвид был не кем иным, как противником, от которого ничего хорошего ждать не приходилось. Не попытавшись убить американца, он рисковал быть обнаруженным им и погибнуть. Алекс решил рискнуть и напасть первым, но уступил противнику в уровне подготовки и всё равно погиб.

Что ж, война есть война. И что не сработало на пользу Алексу, что стоило ему жизни, играло на руку Дэвиду Келлсу, получившему кое-какие документы, сведения, а главное - идеи насчёт того, как именно следует действовать, пробравшись на борт станции...

* * *

Дэвид поморгал и тряхнул головой, возвращая себя к реальности. Мёртвые, остекленевшие глаза Алекса неподвижно глядели на него.

- Извини, приятель, - буркнул Дэвид. - Так уж получилось. А кроме того, у меня нет ни времени, ни места для полноценной траурной церемонии с воинскими почестями.

Подхватив труп, Дэвид подтащил его к приёмному люку трюмового измельчителя-дезинтегратора. Это приспособление использовалось на межзвёздных летательных аппаратах для измельчения, переработки и компактного складирования ненужной упаковки и всякого мусора, образовавшегося во время перелёта в гиперпространстве. Зияющая пасть дезинтегратора жадно проглотила мёртвое тело. Дэвид захлопнул люк и нажал кнопку пуска. Напевая про себя какую-то песенку, Келлс старался заглушить чавкающие звуки, сопровождающие перемалывание трупа Алекса в частицы молекулярного размера.

Вернувшись к сёрферу, Дэвид облачился в форму русского прапорщика медицинской службы. Испорченный комбинезон, тоже, кстати, копирующий русскую форму, и другие вещи запихнул в пространство под ногами, вручную подвел сёрфер к люку мусоросбрасывателя. Загерметизировав торпеду, он переместился в тамбурную камеру, где плотным облаком висела пыль от переработанных отходов, накопившихся за время полёта, включая на данный момент и Алекса.

Система управления сёрфером-призраком активировалась автоматически. Схема управления и пульт были упрощены и облегчены до предела. Фактически вся система состояла из экрана с нанесённой на нём сеткой координат, управлявшегося движением глаз оператора. Сам же пассажир-оператор неподвижно лежал в торпеде - руки по швам, ноги упираются в рюкзак с оборудованием.

Потянулись минуты ожидания, которые Дэвид использовал, чтобы дезактивировать мозговую деятельность, свести её к минимуму и тем самым обезопасить себя от нейродетекторов русской базы.

Вскоре старшим помощником капитана была дана команда на очистку мусорных резервуаров. Так всегда делалось при подлёте к космопорту или какой-либо пристани. Дама с приторно-сладким голоском перекинула тумблер, и в чреве корабля послышалось урчание - словно бурлили газы в животе страдающего гастритом великана. Через несколько секунд произошёл выброс мусорной пыли в открытый космос.

Лёжа в коконе сёрфера-призрака, Дэвид ждал, пока раскроется парус, а тем временем разглядывал открывшуюся перед ним русскую космическую крепость. Хорошенько изучив татуировку на теле Алекса, он воспринимал панораму станции "Бородино" как нечто вполне знакомое и узнаваемое.

Наконец парус полностью раскрылся и настроился на нужное течение межзвёздного ветра. Лёгкий и хрупкий, сёрфер-прИзрак понёсся к громаде космической крепости, подпрыгивая и качаясь в порывах огнедышащих ветров защитных заклинаний.