Чтение 19–й страницы книги ~Гибель Богов~

- Проклятье! - Смятение Ракота стало сменяться гневом. - Меч Мерлина выбил из меня память о последних мгновениях... Когда я понял, что мне не отвести от нас эту гибель, меня взяло жуткое отчаяние, я не помнил себя, я знал только, что мы с тобой сгинем, распадемся, рассеемся где-то в волнах Хаоса, и от нас ничего не останется, мы не получим даже посмертия... и тут я взъярился и подумал: а, пропадите вы все тоже, победители... И произнес заклинание. Я составил его, когда был особенно силен и повелевал почти всеми тайнами Тьмы... и догадался, как открыть ворота Ему... Ему, против которого не устоит никто, один лишь Творец, и который пожрет теперь все: пространство и время, материю и магию, Мир и Хаос вместе с его повелителями... Воцарится вечное Ничто... И никто, никто не сможет Его изгнать! Такой силы просто не существует, даже Орлангур с Демогоргоном бессильны.

Он раскачивался вперед-назад, сидя на лавке, обхватив руками колени, и взор его становился подобен пламенеющему вулкану. Я осторожно коснулся его предплечья.

- Подожди отчаиваться, - проговорил я, но голос срывался, и выходил какой-то отвратительный, сдавленный хрип. - Еще не все потеряно. Мы еще живы. И если надо призвать Творца - призовем его, возьми Тьма нас всех!

- Скоро она это и сделает, - мрачно предрек Ракот.

- Только если мы ей это позволим, - холодно и спокойно процедил сквозь зубы мой Ученик.

- Да, - вздохнул я, - если мы ей это позволим. Ракота душила слепая ярость, и он не сразу взял себя в руки; а когда Восставший наконец успокоился, мы сели втроем к столу, я отправил весть Хрофту, прося его как можно быстрее прискакать на Хединсей, и, в ожидании Отца Дружин, мы стали думать.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА I

Вжик-жэу, вжик-жэу - пел черный точильный камень, скользя по длинному мечу из странной голубой стали. Вжик-жэу, вжик-жэу - никакое оружие и так не смогло бы оставить на клинке ни единой царапины, он почти не тупился - но для Хагена обряд заточки меча все равно оставался священнодействием.

Вот и сейчас он в очередной раз точил Голубой Меч, как делал всегда перед боем. Второй день шел, как Учитель вытащил его с Авалона; и сейчас оба мага, Ракот и Хедин, были заняты поисками дружинников Хагена, поглощенных ледяной бездной, куда их всех затянули коварство и хитрость Мерлина. Они уже обнаружили этот жуткий провал в Реальности нашего Мира, беззвездный и бессолнечный мир, полный льдов, туманов и унылых полуразумных существ, бродящих там во мгле среди высоких торосов и ропаков. Вход в эти мрачные области оказался наглухо запечатан Властными Заклинаниями Мерлина, и сейчас Учитель с Читающим разгадывали их прихотливые извивы, а Ракот готовился, в случае надобности, проломиться туда силой.

Воинам, морякам и прочим обитателям Хединсея ничего не сказали о судьбе пропавшей армии. "Они живы, - уверил всех Хаген. - Живы и вскоре присоединятся к нам". Его слово не могло подвергнуться сомнению. Раз тан сказал, значит, так оно и есть.

Много интересного сообщил и Читающий, разобравшийся наконец в творившейся на Столпе Титанов волшбе. Молодые Боги велели покончить с Учителем Хагена. Даже кроткая Ялини приказала выступить своим слугам. Хозяева Обетованного гневаются на Мерлина за то, что он дал Магу Хедину зайти так далеко. Верховный Маг Поколения послал Сигрлинн, волшебницу свиты Ялини, усмирить дерзкого чародея, несмотря на то что Сигрлинн сама вела сейчас войну со слугами Дальних Сил, причем никто, даже сама Ялини, не знал, зачем ей это понадобилось.

По молчаливому негласному соглашению, ни Хаген, ни Учитель, ни Ракот не касались в разговорах между собой Неназываемого. Маги долго колдовали, отрядив целые сонмища удивительных существ, подданных Восставшего, к самым дальним пределам Мировой Сферы; сотворенные Хедином астральные разведчики отправились в долгий путь по серым областям края призраков; кое-кто обосновался в Меж-Реальности, Читающий Заклятья не смыкал глаз, пытаясь уловить малейшие изменения в токах магической энергии Мира. Ни Хедин, ни его Ученик, ни даже Читающий не поверили, что с Неназываемым невозможно справиться.

"Всесильных существ нет и не может быть! - непривычно для Хагена горячась, говорил его Учитель, с волнением ударяя кулаком о ладонь. - Это противоречит замыслу Творца- Были барьеры, удерживавшие эту тварь вне Хаоса, не говоря уж об Упорядоченном. Значит, возведя перед ним такие же, как были, мы можем остановить его!"

"Может быть, но мое заклятие не только призывало Его в наш Мир, пробуждая от вечного сна, оно еще и делало проход для Него в ткани Мира, - вяло возражал Ракот. - Тьме ведомо, что, раз проникнув за эти барьеры, он уже не остановится, пока не сожрет весь Мир, заодно с Хаосом".

"Пусть так! - восклицал Учитель. - Но все-таки - каким способом он уничтожит все Сущее? Превратит в часть самого себя?.."

"Погодите, погодите! - прогудел тогда Старый Хрофт, примчавшийся по зову Хедина верхом на своем восьми-ногом Слейпнире. - Что-то в голове моей без доброго эля все вконец перепуталось. Давай-ка, приятель, начнем с самого начала, иначе я вам ничем помочь не сумею. Кое-что я об этом создании слышал, конечно же, не без того;

но все больше слухи, десятым ртом переиначенные да перевранные. Расскажи-ка мне все с самого начала, да не упускай ничего; мы все послушаем, глядишь, и думать легче станет".

Гордый Ракот косо посмотрел тогда на Отца Дружин, задетый его панибратским тоном; но былому хозяину Ас-гарда было не привыкать - и не таковских видывал. Он и бровью не повел.

И Падший Маг стал рассказывать:

"Давным-давно, когда Маги нашего Поколения еще проходили суровое Ученичество под строгим надзором Древних, в ту пору еще не окончательно покинувших наш Мир, нам всем впервые было рассказано о Неназываемом. Что это такое или кто это такой, наставники не говорили, вообще крайне неохотно касаясь в своих речах этой темы. Молодые волшебники усвоили лишь, что где-то за пределами Хаоса и Упорядоченного, в невообразимой дали от границ нашей Мировой Сферы, за непредставимым никакими чувствами и неописуемым никакими словами или понятиями барьером лежит Ничто. А в этом Ничто тем не менее существует Нечто"-

"Ничего не понимаю, - пробормотал Хрофт- - Если в Ничто есть Нечто, ничто уже тем самым не ничто!"

"Хаос и Упорядоченное, при всей их внешней несхожести, в основах своих тем не менее довольно близки, - продолжал тем временем Ракот, бросив еще один досадливый взгляд на Отца Дружин - Восставший не любил, когда его прерывали или ставили его слова под сомнение. - И тут и там есть материя, косное вещество, есть свет, есть движение, и тут и там существуют многообразные магические силы; а Ничто оттого так и называется, что там ничего этого нет. Нет, и все тут. Существу из нашего Мира невозможно уцелеть, оказавшись там.

И вот в этих-то краях, если их только можно так назвать, и обитает Неназываемый. Древние пытались понять, что же он такое; не слишком преуспели, но кое-что разузнали: известно, что он разумен, известно, что он невероятно, неописуемо могуч и что его терзает вечный голод. Само собой разумеется, голод не в нашем понимании; подобно существам из областей Хаоса, способным пожирать ткань нашего Мира, Мира Упорядоченного, Неназываемый поглощает составляющие Реальности и всего прочего, так что, если уж он дорвется до лакомой чужеродной материи, его не остановить никаким силами - с каждой поглощенной частицей вещества мощь его возрастает, подобно обитателям Хаоса..."

Ракот страшно заинтересовался всем этим еще в те давно ушедшие времена нашей молодости; непредставимое Ничто и его таинственный обитатель завладели его воображением. Много веков спустя, став Повелителем Тьмы, обретя ключи от заветных кладовых силы и знания, которые он мнил неисчерпаемыми, Ракот вернулся к старому своему увлечению, уже тогда смутно прикидывая, нельзя ли использовать это в своих интересах. Его мечтой тогда было найти способ натравить Неназываемого на Обетованное; однако таковой не сыскался, к великому сожалению Падшего Мага. Тем не менее он упорно продолжал свои изыскания, осторожно исследуя природу разделяющих Пространство барьеров. Довольно скоро выяснилось, что здесь Творец постарался на славу; мощь этих преград многократно превышала даже всем известную крепость заслонов против натиска Хаоса. Однако даже Творцу не удалось обойти великий закон - чем тверже предмет, тем он более хрупок. Неутомимый Ракот понял, что, объединив магические силы духов межзвездной Тьмы и похитив часть бесцельно растрачиваемой энергии Света, можно создать нечто вроде исполинского тарана, способного на краткий миг пробить брешь в этих преградах...

После всего этого Ракоту и удалось сплести удивительное заклятье, которое любой Маг смело отнес бы к разряду Величайших и Тайных. На самый черный день припас он это заклинание, поклявшись, что, если ему будет грозить неизбежный и бесславный конец, он воспользуется своим тайным оружием и, угрожая им победителям, заставит фортуну вновь обернуться к нему лицом.

Однако в самый последний момент, когда пали все его твердыни, рассеялись армии, погибли или оказались в плену вернейшие соратники и рати Молодых Богов ворвались в его цитадель, - Ракот дрогнул. Он не сомневался в знаниях, добытых тяжким трудом, он верил, что, произнеся роковые слова, обречет на уничтожение весь Мир со всеми его обитателями, - но внезапно понял, что не в силах совершить это поистине чудовищное деяние. Он замешкался, нежданно-негаданно вспомнив о мириадах живых существ, даже не подозревавших о жестокой войне, гремевшей в пределах Мировой Сферы. Мысль эта оказалась крайне неожиданна для него - раньше все создания, разумные или нет, служили ему лишь бездушными орудиями, и он без сожаления мог отправить на верную смерть сотни и тысячи, если, к примеру, этого требовала военная необходимость... Но тогда он промедлил, потерял драгоценные секунды, и гвардия Молодых Богов - Крылатые Гиганты, Стражи Обетованного - сумела окружить его и пленить.

Однако все имеет свой конец, настал предел и казавшимся нескончаемыми мукам заключения. Пришло освобождение, пришло неожиданно, и когда Ракот осознал, что он вновь имеет тело и тюрьма его обратилась во прах... он, наверное, на время потерял рассудок от радости. Поэтому, поняв, что на них движется верная смерть в образе Меча Мерлина, он окончательно обезумел, в сознании рухнули последние сдерживающие барьеры, и он произнес черные слова проклятия всему Сущему.

"Не то это все, - поморщился тогда Старый Хрофт. - Говорить надо о том, что держало Неназываемого вне наших пределов..."

Тут волшебники и Старый Бог перешли на столь специальный язык Высшей Магии, что даже Хаген, отнюдь не считавший себя профаном в колдовстве, перестал что-либо понимать. Там, на этих Границах, творились вещи воистину неподвластные людскому разумению. Там сходило с ума само Время, там погибали равно и Тьма и Свет, ничто, никакая сила не могли пробить эти барьеры, чтобы какое-то тело из нашего Мира вышло за их пределы. С помощью Читающего, хранившего в своих Эфирных Шарах летопись колдовских деяний всех минувших эпох, были вызваны старые Заклятия Познания, посланные Ракотом в дальний путь из Темной Цитадели к самым пределам Сущего, пробившиеся сквозь Мир и сквозь Хаос и вернувшиеся назад...

Совет длился долго.

"Мерлин, конечно, если еще не понял, что случилось, то наверняка взволновался, - говорил Хедин. - И то же самое Молодые Боги. Проклятье, мне всегда нужно было заставить их действовать; если и Неназываемый их не расшевелит, мне останется только проползти на коленях весь путь от Хединсея до Обетованного и просить у них прощения!"

"А зачем тебе, чтобы они начали действовать раньше, чем мы сами будем готовы? - возражал ему Ракот. - Тьма давно залечила раны, силы ее велики, как никогда, но все это против Обетованного... боюсь, бессильно", - закончил он и криво ухмыльнулся.

"Мы забыли об Орлангуре и Демогоргоне, - напоминал Старый Хрофт. - Об этой паре никто ничего толком не знает. Откуда тебе ведомо, что они не в силах одолеть Неназываемого?"

"Да, Дух Познания сейчас был бы очень кстати, - чуть нервозно потирая руки, усмехнулся Хедин. - Он то появлялся сам чуть не каждый день - а тут вдруг исчез, когда началось самое интересное!.."

"А что Дальние и Древние? Разве они могут остаться в стороне? - спрашивал Отец Дружин. - Вряд ли им есть куда отступать из пределов Упорядоченного! Если Древние Силы похитили эту вашу Сигрлинн, то, быть может, они все-таки выступят на нашей стороне?"

"Чтобы избавиться от угрозы Неназываемого', я готов взять в союзники хоть самого Ямерта и всю его братию", - объявил Ракот, правда, без особой радости.

И разговор вновь переходил на поиски Средоточии Дальних и Древних Сил, касался тех заклятий, что могли дать доступ в эти тайные области; Хаген заметил, что его Учитель становился мрачнее, стоило кому-то из собеседников произнести имя Сигрлинн. Да что там Маг Хедин! Сам тан вынужден был признаться себе, что, имей он сейчас волю, - несмотря ни на что, отправился бы спасать волшебницу. Умом Ученик Хедина понимал, что надо радоваться - выбыл из строя один из их сильнейших врагов; а нутро - не сердце, принадлежащее Ильвинг, а именно нутро, глубинное, жестокое, темное, где навечно впечатан был образ обольстительнейшей из Смертных и Бессмертных женщин Большого Хьёрварда, - оно настойчиво и неотвязно шептало и шептало свое...

Наконец остановились на следующем: Хедин и Ракот первым делом плетут и отправляют к Границам целый легион Дозорных Заклятий, которые предупредят их, едва Неназываемый попытается проникнуть в пределы Упорядоченного; Хрофт и Хаген пробиваются в Ледяную Бездну, где заточены воины отряда, штурмовавшего Авалон, и выручают их оттуда; Неназываемый Неназываемым, но еще никто не знает, сработало ли вообще Проклятье Ра-кота, а война не окончена, Молодые Боги живы и здравствуют: Маги в Замке Всех Древних деятельно готовятся к решающей схватке... Кроме того, особые послания отправляются Владыкам Древних и Дальних Сил; здесь было не обойтись без эльфийской магии, и Хедин собирался прибегнуть к помощи преданных ему альвов. Подбить их выступить на войну против Молодых Богов - дело, конечно, безнадежное, но вот помочь в общении с капризными и непредсказуемыми Повелителями Дальнего - это они вполне могут.

В остальном План Хедина решили оставить без изменений - ничего иного им просто не оставалось; бросят все силы против Неназываемого и окажутся уничтоженными армиями Молодых Богов... К Духу Познания и его брату Демогоргону взывать было бессмысленно: если те сочтут нужным, то вмешаются сами, на чужую же мольбу они никогда не отзывались.

Однако уже в самом конце разговора Старый Хрофт произнес, внезапно нахмурившись и со странным для него оттенком неуверенности в голосе:

- А остров Брандей? Что, если и их?..

- Брандей? - Брови Ракота поползли вверх. - Даже я старался не связываться с ними! Забыл, кто они такие?!

- Не забыл! Но Неназываемый грозит всем - даже слугам Хаоса!

Так Хаген неожиданно для самого себя узнал, что этот остров, уже много тысячелетий пользующийся самой дурной славой, держат в руках самые настоящие подручные Хаоса. Их называют Черными Магами острова Брандей, хотя, конечно же, никакими Магами они не были; существовал канал, по которому хозяева Брандея черпали силы из-за грани Упорядоченного- И канал этот был укреплен настолько хорошо, что даже соединенной мощи всех Магов одного Поколения не могло хватить на то, чтобы рассечь эту проклятую пуповину. А вот почему слуг Хаоса оставляли в покое Молодые Боги - составляло тайну даже для Хедина, не говоря уж о Ракоте и Старом Хрофте.

- Не хотел бы я столкнуться еще и с легионами Хаоса. - Хедин с отвращением передернул плечами, словно увидав перед собой нечто омерзительное.

- Боюсь, нам придется выбирать - весь Мир и война с Хаосом или всеобщая гибель без малейшей надежды на победу, - возразил Отец Дружин, яростно теребя бороду;

видно было, что былому Владыке Асгарда тоже не улыбается получить хозяев острова Брандей в союзники, но на то он и считался в свое время Мудрейшим, чтобы в минуты нужды не проходить мимо любой, даже самой невообразимой возможности получить поддержку.

Однако страшных владельцев Брандея решили оставить на самый крайний случай, если Неназываемый действительно уже начнет вползать в пределы Упорядоченного - нечто большее, чем не поддающееся объяснению отвращение, удерживало Магов, Ракота и Хедина, от этого противоестественного союза; что-то, суть чего они никак не могли втолковать Старому Хрофту.

И потом, когда Ракот отправился на дозорную площадку встретить первые отряды своих слуг, добравшихся до острова из отдаленных слоев Реальности, а Отец Дружин возымел желание утолить жажду парой-тройкой кружек доброго эля и Хаген остался наедине с Учителем, Маг неожиданно рассмеялся, хотя смех его, признаться, звучал совсем невесело.

- Удивительное дело!.. Нас всех, того и гляди, поглотит Ничто, а мы всё судим, как нам одолеть Мерлина! Но еще удивительнее то, что, если мы не будем продолжать пытаться одолеть Мерлина, он точно одолеет нас, невзирая ни на какого Неназываемого!

- Учитель, неужели вся наша добыча из Храма Ямер-та никуда не годится? - спросил Хаген. Его по-прежнему терзала обида, что добытые таким трудом и такой кровью сокровища на поверку оказались никчемными, не считая, конечно, великолепного Диска, спасшего ему жизнь на Авалоне-

- У меня есть надежда только на Жезл, что вы с Хроф-том отняли у Стража Обетованного, да еще смутные подозрения насчет амулета Ямерта, - признался Маг. - Остальные - либо самые настоящие фальшивки, годные лишь на то, чтобы дурачить жрецов да несчастных обитателей Хранимого Королевства, либо в них скрыта магия, поистине недоступная моему разумению. Но времени мало, разыщи Хрофта, вам лучше отправиться в путь немедленно.

- Но сперва я повидаюсь с Ильвинг, - заметил Хаген.

Волшебник коротко кивнул и, уже весь во власти своих помыслов, быстрым шагом заспешил прочь, к своим покоям. Хединсейский тан проводил Учителя взглядом и отправился на половину жены.

Они расстались совсем недавно, ведь по времени Хе-динсея здесь прошло лишь пять дней, и неприлично было высокородной дочери ярла, супруге могучего хединсей-ского тана, кидаться ему на шею после столь краткой разлуки; Ильвинг строго блюла обычай, но по глазам ее Хаген читал, чего именно хочется ей сейчас больше всего, в то время как они в присутствии ближних женщин Ильвинг обменивались соответствующими моменту фразами...

...Потом было и многое другое, и Хаген с величайшим трудом заставил себя оторваться от жены, когда Старый Хрофт нарочито громко затопал и закряхтел за дверью.

- Ракот привел своих - на это стоит поглядеть, - отчего-то вполголоса сказал тану Отец Дружин, когда они шли переходами цитадели. Хаген облачился в полный до-спех, на правом боку висел Диск Ямерта; Хрофт опоясался своим прославленным Золотым Мечом в прозрачных ножнах, однако чудо-оружие странно смотрелось на фоне огромного овчинного тулупа, в который кутался Старый Бог. Утратив значительную часть своего могущества, он стал страдать от холода, подобно Смертным.

Часовой, отсалютовав тану мечом, поспешил поднять решетку, сплетенную из толстых стальных прутьев, и Хаген вышел на широкую боевую галерею, шедшую вокруг всей главной цитадели хединсейского Замка. Отсюда был прекрасно виден просторный внутренний двор крепости;

обычно всегда заполненное спешащими людьми, мощенное камнем огромное пространство встречало сейчас совсем иных существ; самые древние гранитные глыбы, основы еще сохранившихся фундаментов, на которых были воздвигнуты новые башни и бастионы, - лишь эти глыбы еще могли припомнить кое-что из тех времен, когда Хе-динсей был гордой столицей могущественной Ночной Империи и похожие на нынешних гости частенько ступали по его плитам...

На каменном возвышении в самой середине двора стоял Ракот, в алом плаще, подобном языку подземного пламени. Хаген застыл, изумленно и даже с некоторой оторопью разглядывая того, с кем еще несколько часов назад он

мирно беседовал и лишь по очень слабым признакам мог бы тогда понять, что перед ним не простой Смертный, пусть даже мощный телом и обладающий повелительным изором. Восставший разительно изменился, и теперь Хаген легко смог бы представить, как выглядел Падший Маг в те далекие дни, когда его полки овладели почти всей Мировой Сферой, штурмовали Обетованное, а их повелитель носил гордый титул Владыки Тьмы.

Царило безветрие, но багряный плащ Ракота трепетал, словно раздуваемый могучими порывами урагана, исси-ня-черная грива великолепных волос над высоким челом казалась сотканной из мрака короной; мощные руки были воздеты в повелительно-приветственном жесте - полководец встречал свои войска.

А они шли, и воздух стонал под ударами могучих крыльев, изогнутые подобно серпам когти оставляли глубокие борозды на несокрушимом граните, глаза не предста-вимых иначе, как в самом страшном ночном кошмаре, тварей горели диким огнем, долгие десятки веков мрак заботливо выпестовывал их в тайных гнездилищах, и теперь, не знающие ни сомнений, ни колебаний, ни страха смерти, они вновь готовы были устремиться в бой по мановению руки того, кто стоял сейчас перед ними, в алом плаще и в венце из темноты.

Прямо по воздуху маршировали другие отряды, шли схожие с людьми существа, под кроваво-красными эмблемами орлов, с круглыми щитами и огромными палицами;

длинными прыжками приближались заросшие шерстью создания, наподобие гигантских обезьян, не признававшие иного оружия, кроме собственных рук; в их густом меху запутывались стрелы, а мечи ломались о кожу, прочную, точно сталь.

Ползли многоглавые змеи, двигались отряды призраков, что поглощают души врагов, превращая их в жалких, беспомощных безумцев; и демоны из других вселенных, подобные тем, что пытались преградить Магу Хедину дорогу к Дну Миров; и многие, многие другие, в великом числе и во множестве обликов; тучи этих созданий затмили собой солнце, и день стал казаться вечером. Хаген, сколь бы ни был он удивлен, удивился еще больше, недоумевая, как все это сонмище разместится на дворе его крепости, хоть и достаточно просторном, но все же, все же...

Разгадка отыскалась быстро: на камнях цитадели оставались стоять лишь первые коснувшиеся их воины Рако-та, остальные же словно вдвигались в их тела; длинные цепи существ складывались, подобно гармошке, и вскоре Восставший стоял посреди огромной толпы диковинней-ших созданий, ни одно из которых не походило на другое;

для описания всего их многообразия понадобились бы горы пергамента.

Хаген повернулся к стоявшему на посту караульному. Воин смотрел на странное сборище в крепостном дворе с удивлением, но без страха.

~ Не боязно иметь таких красавцев в союзниках? - тем не менее спросил его Ученик Хедина.

- Нет, мой тан, - лихо ответил воин. - Да при виде их все наши враги тотчас разбегутся без боя!.. Но вот потом - не хотел бы я, чтобы они навсегда стали моими соседями, - прибавил он уже тише.

- Хорошо, продолжай службу, - кивнул Хаген дружиннику. Все правильно - его отчаянные сорвиголовы, привыкшие к самым дерзким набегам, не погнушаются никаких страшилищ, если союз с ними сулит победу; но вот потом, после боя, они превращаются в обычных Смертных, и брезгливость берет свое.

Тем временем небо над Хединсеем очистилось; Ракот, похоже, собирался обратиться к своим слугам с какой-то речью, и Хаген с Хрофтом пошли дальше.

Они вышли из цитадели, миновали внешний обвод стен, где угрюмо трудились пленные, закладывая бутовым камнем проломы, оставленные огнем судовых баллист и пламенем Алчущих Звезд; в отличие от дружинников Ха-гена, вид движущихся сил Ракота напугал их до чрезвычайности, и теперь конвоиры выбивались из сил, гоня их по местам. Однако приказ тана был строг - не проявлять к пленным жестокости, и оттого воины Хединсея действовали в основном угрозами, а не кнутами.

От Портовых ворот тан и его спутник свернули вдоль стен, по неширокой дороге, ведущей в глубь острова. Затем сделали еще один поворот - на узкую тропку, петлявшую между валунами; она вывела их к крутому обрыву, где под восьмидесятифутовой стеной ярился прибой. Достав из кармана небольшой кожаный мешочек, Хрофт вытряхнул на ладонь янтарный камешек чуть побольше лесного ореха.

- Пока ты миловался с женой, твой Учитель дал мне кот это. - Отец Дружин ловко подкинул и вновь поймал камешек. - Это ключ. Он продержит Ворота открытыми некоторое время, пока мы не вернемся. Там есть кому нас истретить - из числа слуг Мерлина, конечно, - так что гвоим Мечу и Диску найдется достаточно работы-

Ты готов? - пробасил Хрофт и, не дожидаясь ответа, с размаху швырнул камешек с кручи, проревев при этом диким голосом какое-то заклятье на странном, неизвестном Хагену языке-

Камень вспыхнул в полете. Точно нитка за иглой, за ним тянулся огненный след. Нить не гасла; как будто кто-то гигантским, но невидимым пламенным пером вывел лучащуюся светом черту на вечереющем небосклоне.

Продолжая светиться, черта поплыла на них.

- Прыгай! - приказал Старый Хрофт, когда она приблизилась почти вплотную. - Прыгай, да не промахнись мимо нее! Иначе и Учитель твой тебя не соберет!

Хаген невольно глянул вниз. Высокий вал, набрав разбег на открытых морских пространствах, с вечной, неутолимой ненавистью бросил себя на несокрушимые клыки скал; над камнями обильно взметнулась белая пена, точно кровь отважного, но безрассудного морского богатыря.

- Да прыгай же! - Рев Хрофта хлестнул, словно плеть, и тан метнулся вперед, стиснув зубы и впившись глазами в узкую золотую полоску.

В грудь ударил порыв ледяного ветра, тащившего с собой целые рои ледяных иголок, острых, точно стрелы. Тан на мгновение ослеп, он летел куда-то в бездонную пропасть, кругом была непроглядная чернота - только зло и тонко выл в ушах вымораживающий самую душу ветер.

Однако это быстро кончилось. Что-то мягкое приняло в себя тяжелое, закованное в железо доспехов тело тана, его падение замедлилось, а потом он ощутил, что прочно стоит на ногах, с головы до пят покрытый снегом.

Рядом, отфыркиваясь и отряхиваясь, Хрофт с отвращением сметал с себя белые хлопья.

- Ненавижу мороз, - объяснил он.

Они оказались на унылой, занесенной снегом равнине; тут и там торчали ледяные глыбы, отчего-то вставшие на дыбы, словно во время ледохода. Непрерывно дувший ветер намел высокие сугробы, белые змейки струились по

поверхности, и полчища белых мух сыпались и сыпались сверху, из низких серых облаков. Нигде ни деревца, ни куста - пусть даже занесенного снегом. Белое Безмолвие, как сказал бы один ловко владевший пером Ученик Фе-лосте, живи он тогда...

- Куда идти? - поворачиваясь спиной к ветру, спросил спутника Хаген. Он понятия не имел, где искать своих людей в этих заснеженных просторах.

- Поднимись на этот торос и давай осмотримся, - предложил Отец Дружин, первым направившись к ближайшему из них, самому высокому - не менее чем в четыре человеческих роста. Хаген уже вонзил в неподатливый лед шипы своей латной рукавицы, когда за спиной внезапно раздалось непонятное шуршание, совсем легкое, едва слышимое в вое ветра, - но натренированные мускулы немедленно швырнули хединсейского тана в сторону, одновременно с достигшим его слуха неистовым ревом Хрофта и чьим-то омерзительным шипением.

Ученику Хедина было не привыкать к самым неожиданным встречам в Колдовских Мирах, и он ничуть не удивился вынырнувшей из-под разлетевшегося сугроба жуткой голове, всей в роговых пластинах, с большой беззубой пастью - ледяные змеи давили свою жертву костяными пластинами десен, а не рвали клыками, подобно иным хищникам. Взор желтых глаз показался Хагену разумным, он вспомнил слова Хрофта о слугах Мерлина в этих диких краях...

Отец Дружин оказался прижатым к ропаку; он выхватил золотистый меч, но тварь как будто вовсе не устрашилась при виде оружия.

- Ну ты, несчастное отродье Ётунов! - вдруг зарычал Владыка Асгарда прямо в надвигающуюся морду страшилища. - Я убивал твоих пращуров, еще когда этот Мир был юн, и я повелевал им! Я узнаю тебя, потомок Фрока! Белое пятно над ноздрями выжег мой меч у твоего пращура и мое слово заставило всех его потомков ходить с этим клеймом! Ты помнишь, что я сделал с ним?! Хочешь, чтобы с тобой было то же самое?!

Чудовище вдруг забавно склонило голову чуть набок, словно прислушиваясь. Нападать оно явно медлило, однако снег позади него бурлил, точно вода в половодье, - там тащились отставшие извивы длинного тела. Краем глаза Хаген не забывал следить за ними - всякое движение было ему подозрительно, и он не понимал, почему Старый Хрофт тянет, не спеша разделаться с напавшей на них тварью.

И эта подозрительность хединсейского тана спасла их - Хаген заметил какое-то слишком уж стремительное движение чего-то по направлению к ним под поверхностью снега и успел вскинуть для защиты свой Голубой Меч.

Хвост ледяной змеи ударил по клинку, словно бревно, едва не выбив оружие из рук тана. Сталь застряла в чешуе, покрывавшей тело бестии, не пробив, однако, толстенной шкуры. Хаген упал в снег, несмотря на всю свою силу и умение держаться на ногах. Усеянная крупными роговыми пластинами морда нырнула вниз, челюсти раздвинулись - и Старый Хрофт тотчас вонзил в нёбо змеи свой меч, прибавив к железу клинка силы грубого древнего заклинания. Ученик Хедина видел, как вслед за мечом в рану словно бы вдвинулись невидимые клинья, раздирая плоть и кости змеиного черепа; голова чудовища раскололась, оросив вокруг себя снег дурно пахнущей темной кровью. Однако Хаген обострившимся в минуту опасности чутьем уловил также след чужого колдовства - и два желтых глаза, не утративших пугающе разумного выражения, как поднятые невидимой рукой, оказались вынуты из груды кровавых ошметков и прижаты к разлохмаченной плоти бьющегося в агонии длинного тела. Мгновение - и желтые блестящие шары вросли в мясо; кровь хлестала по-прежнему, но неведомый дух, повелевающий этим существом, не сдавался.

Тварь оказалась на диво живуча, а ее толстую броню не брали даже зачарованные мечи Хагена и Хрофта. Воздух вокруг них заполнился клубами взрытого и поднятого в воздух снега, под ногами хлюпала темно-коричневая жижа, от огромной раны на месте головы змеи валил отвратительный пар; мощные кольца пытались сдавить и размозжить тела врагов. У Смертного Ученика Мага и Бессмертного Древнего Бога не оставалось иного выхода, как рубить и кромсать не защищенную чешуей плоть, стараясь поразить два горевших ненавистью глаза.

Хрофт, понадеявшись на свою огромную силу, не стал уворачиваться от бросившегося на него страшилища, дал толстому кольцу захватить себя и попытался достать один из глаз мечом; однако смертельные объятия сжались, клинок внезапно выпал из его враз обессилевшей руки, лицо побагровело, он задыхался, глаза вылезали из орбит.

Хединсейский тан прыгнул прямо на змеиные кольца, сжимавшие Отца Дружин. Оттолкнувшись, Хаген буквально взлетел вверх, и Голубой Меч ударил наискось, разрубив оба глаза чудовища.

Яростный, но бессильный стон, очень похожий на человеческий, раздался откуда-то из замерших извивов обезглавленного тела, и ледяная змея рухнула в снег, неподвижная.

Хаген с трудом высвободил своего спутника из страшных объятий.

Едва придя в себя и отдышавшись. Старый Хрофт склонился над двумя лужами желтоватой слизи - остатками глаз чудовища.

- Они созданы руками чародея, - уверенно сказал Отец Дружин. - Я хорошо знаю этих милых зверушек. Как правило, они весьма осторожны, и, поскольку обладают началами разума, им порой можно втолковать, что лучше не драться, а мирно разойтись каждому своей дорогой. Но этим созданием владел какой-то дух. Ты изгнал его, разрубив эти обиталища. Не завидую твоим людям, если они уже успели повстречаться с подобным созданием!

Хаген молчал, мрачно вытирая снегом клинок. Он думал о том, что обещал своим воинам отдых в том прекрасном месте, где им посчастливилось пробыть сутки перед штурмом Авалона, о своих словах, что Маги не убивают Смертных посредством собственного колдовства. Жаркая волна стыда и горечи затопила Хагена с головой, он застонал сквозь до боли сжатые зубы. Счет, который он рано или поздно предъявит Мерлину - или умрет, - достиг небывалой величины.

Тем временем Отец Дружин, не теряя времени, отыскал в снегу свой меч и стал пытаться изнутри вспороть шкуру змеи.

- Помоги! - повернулся он к Хагену. - Если ты сделаешь себе доспех из этой чешуи, тебе не страшно никакое оружие, сделанное руками людей, эльфов, гномов или троллей. Я слышал, что даже Исторгающий Души Жезл, который мы отбили у Крылатого Стража, не одолеет такой защиты. - Хрофт коснулся Жезла, тщательно завернуто-I о в воловью кожу и заткнутого за его пояс.

Хаген внял разумному совету, но и вдвоем им пришлось изрядно потрудиться, пока они не отодрали здоро-иый кусок неподатливой чешуи. Старый Хрофт заботливо убрал ее в заплечный мешок, и они двинулись дальше.

- Не думаю, чтобы теперь перед нами открылась чис-гая дорога, - пробормотал Хрофт через некоторое время, останавливаясь и всматриваясь в даль. Горизонт по-прежнему скрывали рои падающего снега, и никакое из ведомых Хагену заклинаний не могло пробиться сквозь эту завесу.

- Не пытайся - только зря потеряешь силы, - заметил Хрофт. - Это место никто не укреплял специально, но этот снег - как раз против равного тебе по силам; похоже, тут у Мерлина тюрьма для колдунов-людей!

Хаген не совсем понял последние слова своего спутника и уже хотел переспросить, но тут Отец Дружин внезапно схватил его за руку:

- Там, впереди! Смотри!

Незаметно для самих себя они оказались на краю огромной котловины; прямо из-под ног начинался плавный спуск вниз. На склонах не было видно ни единого ледяного ропака, и издали вся котловина казалась похожей на исполинскую белоснежную чашу - такую идеальную форму имели ее откосы.

Однако призрачное мерцание снежных покрывал нарушала черная шевелящаяся масса - там, на самом дне. Сквозь проносящиеся то и дело снежные заряды Хаген увидел впереди своих людей и гоблинов.

- Хрофт! - Хединсейский тан уже готов был ринуться вперед, впервые в жизни, наверное, потеряв голову от радости, но Отец Дружин вцепился ему в плечо.

- Ты что, совсем ослеп?! - рявкнул он, указывая на противоположный край котловины. - Смотри!

И, когда тан увидел, у него, не знавшего раньше страха, обмерло сердце.

Там, в низких клубящихся тучах, внезапно возникло странное круговое движение - как будто начинала появляться огромная воронка. Злой и сильный ветер разорвал облачное покрывало, и на Хагена глянуло бездонное темное око - за тучами скрывалась темнота, и непонятно было, откуда брался бледный сумеречный свет, разлитый под серой завесой.

Темное Око пронзила стремительная зеленая искра, за ней другая, третья... Светящийся темно-зеленый дождь падал на изгибы сугробов, снег стал таять, повалил пар. Зеленые искры сыпались все гуще, их бесконечные вереницы сливались в линии, линии начинали завиваться в длинные спирали, и вскоре от облаков до земли протянулась светящаяся колонна. Не требовалось иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, в чем дело.

Шли Дальние Силы.

Хаген отлично помнил описание их Колонн Мощи, спасших жизнь его Учителю и похитивших прекрасную Сигрлинн. Но - зачем они здесь? Неужели они явились за его воинами?! Честь предводителя обязывала его пасть в первых рядах своего войска - если не удастся найти дороги к спасению. Он не мог вторично бросить дружину на произвол судьба.

- А теперь - бегом! - прохрипел Старый Хрофт. - Надо уходить, больше мы тут ничего не сделаем... - Он в отчаянии вцепился себе в бороду и вырвал здоровый клок волос. - Эти враги нам не по зубам, Хаген. Возвращаемся, пока из-за вторжения Дальних не закрылись наши собственные Ворота!

- Я не уйду! - заорал в ответ Хаген, скидывая с плеча тяжелую руку Хрофта. - Если погибать - то я погибну вместе с ними! - Он отчаянно мотнул головой, указывая на своих воинов.

- Красивые слова, несчастный ты глупец! - заревел разъяренный Хрофт.

Хаген не стал его слушать. На ходу выхватывая меч, он уже мчался вниз по склону, и душу заливал долгожданный боевой азарт, тот, что пьянит, дурманит и дарует наслаждение острее и тоньше любого иного, известного в пределах Мировой Сферы. Тан бежал, почти летел, едва касаясь земли (по счастью, снег на склонах оказался неглубок), и Голубой Меч грозно сиял в поднятой руке; из горла рвался крик, но ветер подхватывал его слова, относил в сторону, так что сам Хаген не слышал собственного голоса. А за ним топал Старый Хрофт, на бегу изрыгая проклятия.

Сгрудившееся на снегу войско заметило их. Даже сквозь ветер слуха Хагена достигли изумленные, тревожные и, наконец, восторженные возгласы. Не обращая внимания на светящуюся непонятную колонну, что также двинулась вниз с противоположного края котловины, все множество воинов качнулось навстречу своему предводителю.

Тан еще не знал, что он сделает в следующий момент. Обычно он составлял подробные планы всех своих набегов, штурмов и прочего; и лишь в исключительных случаях Хаген действовал по наитию. Колонна, сотканная из туго свитых зеленых спиралей, таила в себе неясную угрозу, и он шел навстречу ей, не думая о том, чем это может грозить ему самому.

Тем временем даже самые дальние ряды воинов Хе-динсея узнали, что появился их предводитель; Хаген с размаха врезался в толпу.

- Тан! Наш тан! Он пришел!.. Мы знали!.. Тан!.. - неслось со всех сторон. Что есть мочи работая локтями, к Хагену пробивались его тысячники вместе с неугомонным Орком, вожаком гоблинов.

- Все к тому концу! - заорал тан, не тратя даром времени и указывая направление кивком головы. - Все, все до единого - подальше от этих колонн! Приготовиться к бою! Шевелитесь, знаю, что замерзли и голодны, но если мы не отобьемся - все сгинем без возврата и черви пожрут не только наши тела, но и души! - Слышавшие, как один, содрогнулись - еще никогда они не видели своего обычно невозмутимого предводителя в таком состоянии.

В спину Хагена врезался запыхавшийся Хрофт - врезался и остановился, мотая головой и силясь что-то сказать, пока вереницы дружинников и гоблинов текли за спину хединсейского тана. И, словно бы не было бесконечных часов отчаяния в заснеженной пустыне, воины на удивление быстро выстроили стену щитов, приготовили луки, арбалеты и копья.

- Так не пойдет, - выдохнул Старый Хрофт. - Уводи войско, Хаген! Я задержу этих, им со мной не совладать!

Однако Хаген прекрасно понимал, что Отец Дружин лжет, лжет из самых лучших побуждений, чтобы только спасти его, его и всех остальных людей, сам же готовясь принять здесь свой последний бой. Тан не мог объяснить, почему пришла к нему эта уверенность, - может, потому, что в глазах Старого Хрофта он заметил странную для Древнего Бога, почти человеческую смертную тоску и предчувствие гибели?

- Нет, - произнесли губы тана. - Мы останемся вдвоем. - И, оборачиваясь, Хаген крикнул Кануту: - Веди отряд по нашим следам! Там, где они оборвутся, - дверь на Хединсей!

Тысячник поспешно кивнул и со всей быстротой, на какую только способно было усталое, измученное, замерзшее и изголодавшееся войско, повел его прочь. Однако шли неохотно - поминутно останавливались, оборачиваясь и глядя на две постепенно уменьшавшиеся фигурки, что шагали по снегу навстречу неведомой опасности.

Первым не выдержал Фроди, за ним - Гудмунд, уже пришедший к тому времени в себя, Исунг и еще несколько десятков самых крепких душой и мужественных дружинников. К ним присоединилось с полдюжины гобли-нов во главе с Орком. Крики и брань Канута не помогли.

Хаген, конечно же, заметил столь вопиющее нарушение своего приказа, но исправить что-либо уже не мог: они сблизились с зеленой колонной, из которой внезапно стали одна за другой появляться высокие безликие фигуры.

Эти фигуры внушали ужас - но не своим безобразным, отталкивающим видом или ощущением исходящей от них всесокрушающей магической силы, а своей совершенной чуждостью всему живому и неживому, даже этому мрачному заледеневшему миру. Они были высоки и безлики: вместо носа, бровей, рта, глаз, подбородка взору Хагена предстала голая, ровная поверхность, точно вырубленная из камня. Их стройные и, видимо, сильные тела окутывала светящаяся аура, наподобие плащей. Никакого оружия при них Хаген не заметил.

Однако заметил другое - заметил и остановился, как вкопанный, от изумления, гнева и отчаяния: впереди дюжины этих странных созданий, в самой середине строя Дальних, шла сама Сигрлинн.

ГЛАВА II

Я торопливо шел по коридору Хединсейской Цитадели, шел быстро, почти бежал - к себе в покой, где ждал Читающий Заклятья. Бедняга, он едва не лишился чувств, когда узнал всю правду о Неназываемом...

Поднявшись к себе в Башню, я снял несколько колдовских Охранных Заклятий и отпер хитроумный, тщательно замаскированный замок. Бесшумно сработал изготовленный гномами механизм, камень сдвинулся, открывая небольшой тайник. Там я хранил все семь амулетов, доставленных Хагеном из Алтарного Чертога. Я вновь задумчиво перебрал их - веер Ямбрена, ветку Ялини, гладкий, блестящий шар Ямерта...

Мысль, посетившая меня во время разговора с Хагеном, была, в сущности, весьма проста: Молодые Боги не допускают ни малейшей небрежности, когда дело связано с неприкосновенностью их могущества. Я помнил, насколько четко и быстро они разобрались, что к чему, в дни Первого Восстания Ракота, когда он штурмовал Обетованное и был как никогда близок победе. Падший Маг рассчитывал застать их врасплох, принял все мыслимые и немыслимые меры предосторожности - но все-таки не уберегся. Каким-то образом Молодые Боги узнали о готовящемся и достойно встретили Темную Армию, а Ракот, в одиночку попытавшийся проникнуть в пределы самого Обетованного, еле-еле унес тогда ноги...

Но раз мы согласились, что Молодые Боги могут оставить без внимания все что угодно, кроме покушения на свою власть, то остается лишь предположить, что либо обладание их амулетами гибельно для похитителя (или совпадает с иными намерениями хозяев Обетованного - быть может, они видят и слышат все, что происходит здесь), либо Первые Слуги Творца действительно создали искусную подделку, не способную ни на что, кроме- кроме... да, Храм-то рухнул после того, как Хрофт сбил своим копьем амулет с алтаря! Разрушение началось именно с этого...

Я считал, что Молодые Боги обязаны были выступить против нас с Хагеном сразу же, как только войска моего Ученика взяли приступом Столицу Видрира и Диск Ямерта попал в руки Хагена. Они же не предприняли ничего. Вся наша схватка с Мерлином - не в счет, потому что Молодые Боги никогда бы не оставили дело целиком и полностью в руках Верховного Мага, если бы речь шла о серьезной угрозе их могуществу.