- Не буду больше, - пробурчала девчонка.
- То-то же... Все видели, достопочтенные мэтры?
Непонятно, почему Верховный пользовался словами. Маги такого уровня не нуждаются в грубых колебаниях воздуха, чтобы передать свои мысли. Очевидно, хотел зачем-то, чтобы слышала Агата. Собрание дружно закивало.
- Достопочтенные мэтры, в наших руках - Иммельсторн, легендарное оружие расы Дану, один из двух артефактов, которые мы не смогли ни повторить, ни тем более превзойти. Время Исполнения приближается, остались считанные дни. Но прежде чем осуществить задуманное, нам надо заглянуть в душу Иммельсторна, в душу Деревянного Меча, и для этого, как ни прискорбно, нам придется прибегнуть к посредству сей богомерзкой Дану.
Головы магов все как одна повернулись к Агате. Та отшатнулась, словно получив толчок в грудь - эти взгляды обливали нечистотой. Частью похотливые, частью кровожадные, частью безразличные, частью наполненные отвращением - все они были нечисты. Хумансы, что с них взять. Ошибка судьбы, невесть за какие заслуги отдавшей им победу на Берегу Черепов.
Верховный маг улыбнулся - или, вернее сказать, оскалился.
- Ты мне нравишься, Дану. Несмотря ни на что, ты горда и ты не сломлена. Лет сто назад я приказал бы распять тебя вниз головой на стенах башни, а в виде особой милости - позволил бы младшим послушникам попрактиковаться в стрельбе по живой мишени.., э-э-э.., ну, скажем, ледяными молниями. Уверяю тебя, ты умерла бы не скоро. Лет сорок назад я бы просто приказал тебя повесить - быстро и невысоко, чтобы не возиться. А сегодня - сегодня, Дану, я предлагаю тебе быть вместе с нами.
- Мне, богомерзкой Дану? - Агата нашла в себе силы презрительно скривиться.
- Ты предпочтешь с нашей стороны лесть и ложь? - Верховный с деланным удивлением поднял брови. - Ты предпочтешь, чтобы вокруг тебя увивались, умоляли, упрашивали, обещали?..
- Предпочту! - дерзко выкрикнула Агата.
- Ну, предпочесть ты можешь что угодно. Свои границы есть у всего. Помни, моя дорогая, что у Радуги множество способов решить ту или иную задачу. Когда не срабатывает метод качественный, мы пускаем в ход количественный, прости мне этот каламбур, тебя должны были обучать хотя бы началам алхимии. Пойми, данка, нам нет нужды притворяться. Мы предлагаем тебе честную сделку. Ты девочка с головой.., а потому взвесь все и пойми - нам сейчас гораздо проще договориться с тобой по-хорошему, чем принуждать к чему бы то ни было. Совсем недавно я уже сделал тебе некое предложение. Ты его отклонила. Я, однако, все же повторю - в обмен на твое согласие помочь нам, мы обещаем тебе или безопасную дорогу на юг, где и слыхом не слыхивали о Войне с Дану, деньги и все потребное для жизни, или можем проводить тебя в Бросовые земли. К остаткам твоего народа.
Агата низко опустила голову. Она чувствовала, как тупые крючья, прозрачные, бесплотные, невидимые - но от этою не менее злые и действенные, - вонзаются ей в кожу, рвут ее, вцепляясь в края отверстий черепа, в края глазниц, носового проема, за челюсти, тщась растащить, разъять кости, добраться до ее мыслей, прочесть их!..
Не в силах бороться, она отступила на шаг, с губ сорвался глухой стон.
- Достопочтенные мэтры, не переусердствуйте, - негромко проговорил Верховный, и впившиеся орудия пытки тотчас исчезли. - И воздержитесь пока.., от слишком уж деятельного вмешательства. Ты думай, Агата, думай. Я могу тебе помочь. Не хочу сейчас даже говорить о том, что мы от тебя хотим, скажу лишь - это не убийство, не э-э-э.., любострастие и не гм.., копрофагия. Ну и не им подобное, конечно. Вопрос совсем в ином. Можешь ли ты вообще пойти хоть на какое-то.., назовем это не слишком благозвучным словом "сотрудничество"? Или нет? Если нет - тебя отведут обратно в камеру. Мое обещание остается в силе. Ливень кончится - тебя отпустят. Или - ты соглашаешься. Тогда - открою ма-аленькую тайну - мы сможем сделать для тебя нечто большее, чем просто заплатить за помощь свободой, безопасностью и золотом. Мы можем вернуть тебя к родителям, Сеамни.
Это был удар. Кажется, она пошатнулась; кажется, она прижала ладони к враз запылавшему лицу; кажется, у нее что-то случилось с глазами... Колдун-хуманс бил наверняка. Потому что нет у Дану никого ближе отца и матери. Только полуживотные-хумансы могут так относиться к выносившим их во чревах...
Из полуобморока ее вырвал ледяной хлыст заклятья. Она различила перекошенное недетской злобой личико Сильвии - пусти юная чародейка в ход хотя бы десятую часть ее Силы, удар стал бы смертельным.
- Твои родители живы, - глядя в глаза Агате, произнес Верховный маг. - Они успели бежать, когда Третий легион штурмом взял последний форт в Айаскалском Лесу. И находятся сейчас... - Он сделал выразительную паузу, - в Бросовых землях. Там последний оплот Дану. И... - еще одна пауза, - туда сейчас идут войска. Второй и Пятый легионы. Пятый ты должна бы знать - они брали Истворскую Сеть. Там осталось пол-легиона, легата ваши взяли в плен и, в подражание имперцам, распяли на копьях. После этого в Пятом по сей день жив зарок - Дану в плен они не берут. Император знал, кого послать на это дело...
- Зачем ты это говоришь!.. - в голосе уже звенели слезы. Проклятье, неужто она разрыдается перед этим жалким хумансом?
- Чтобы ты яснее осознала свой выбор, - без тени издевки в голосе пояснил Верховный. - Чтобы поняла - от твоего решения зависит и судьба тех, что укрылись сейчас среди болот. И тех, что породили тебя на свет - тоже. В нашей власти, - он подался вперед, - в нашей власти, Сеамни, остановить эти легионы. В нашей власти сделать так, что некий разумный срок никто не вспомнит об этом убежище. Ну, что ты скажешь теперь?
- Ты все врешь! - отчаянно выкрикнула она. - Не верю-у-у!.. - уже захлебываясь плачем.
- Вру? О да, конечно, что же еще может использовать для достижения гнусных своих целей подлый хуманс, говорящее полуживотное, тварь низшей расы, рабочий скот, вечный раб? - Он усмехнулся. Остальные маги Совета сидели как каменные - лишь волны их опаляющей ненависти накатывались на Агату. - Но в чем вы, Дану, и ваши старшие братья-эльфы нам никогда не отказывали, так это в целесообразности. Мы ведь очень целесообразны, не так ли? - Слово "целесообразны" он повторил два раза, с явным нажимом. - Очень здравомыслящи. Очень практичны. Мы поступаем так, как нам выгодно, и чувства редко берут верх над рассудком - особенно у нас, магов. Не так ли?
О да, это было правдой.
- Если ты перестанешь рыдать и дашь себе труд хоть немного подумать, то поймешь - нам невыгодно сейчас тебя обманывать. Напротив, мы заинтересованы в обратном - в твоем искреннем желании заключить союз. Да-да, именно союз - союз могучего Арка и одной маленькой, до смерти перепуганной, плачущей девчонки-Дану.
- Чтобы я отдала вам власть над Иммельсторном?! Никогда!
- Глупая. Мы ведь все равно овладеем им. Магия Дану нами превзойдена - иначе не ты бы стояла перед нами, а, напротив, твои соплеменники властвовали бы над всеми землями. О да, я сказал - Иммельсторн нам не подвластен и не понятен. Но прибавь к этому слово "пока" - и ты поймешь, твой отказ не сможет нас остановить. Задержит - да, согласен. Но не более. А вот легионы тогда точно не остановятся. Двенадцать тысяч воинов, привыкших драться в лесах... Подумай, что останется там после битвы.
- Ты все врешь!
- Ошибаешься, Дану. Ведь в конце концов я мог бы применить пытки. Или просто вскрыть твой череп, расколоть его, как старый горшок, выкачать из него все потребное, а потом сделать все снова, как было. Если б мне нужны были от тебя какие-то сведения! - Он вздохнул. - Как все это было б легко и просто! Сколько таких же вот гордецов, как и ты, корчилось в камерах, торопясь скорее, как можно скорее рассказать все, что они знают.., и что не знают, тоже. Великие силы, они готовы были вырвать собственные языки - те казались им слишком медлительными. Все это - сильные воины, Сеамни. Твердые духом волшебницы твоей расы, целительницы, берегини. Они готовы были умереть. И умирали. Но лишь рассказав нам все, что могли. Подумай, зачем мы собрали этот Совет? Зачем мы битый час возимся с тобой, вместо того чтобы просто применить пару-тройку вскрывающих память заклятий? Почему мы не превращаем тебя в куклу, слепо выполняющую любые приказы? Ты ведь знаешь, все это нам по силам. Так рассуди же сама!
- Есть вещи, - всхлипнула Агата, - особенно магические.., которые нельзя отнять. Можно только принять в дар...
- А-а.., понятно. Нет, дорогая моя, вынужден разочаровать. Иммельсторн уже у нас. Знания твои мы можем отнять. Действие? Можем зачаровать тебя, стереть волю, исторгнуть душу, разложить ее на составляющие и вложить обратно - уже другую, покорную, рабскую, - его глаза блеснули. - А мы ничего этого не делаем! Почему?
- Может.., может, то, чего вы от меня хотите.., по силам только свободной от всяческих чар?
- Опять мимо. Но это гадание бесплодно, как ты видишь, Сеамни. Тебе недостаточно логики?
- Нет! Пока не скажете, в чем дело...
Совет дружно заулыбался. А Сильвия, та просто зажала рот, чтобы не расхохотаться, в результате чего зал огласило нечленораздельное хрюканье.
- Вот и хорошо, - с некоторым облегчением проронил Верховный. - Мы сдвинулись с мертвой точки. Ты уже не отвергаешь с порога идею работать вместе. Отрадно. Что ж, Дану, тогда слушай и запоминай. А потом я надеюсь услыхать твое решение. И очень надеюсь, что сумею тебя убедить. Тем более что дело придется иметь с твоим недавним знакомцем.
- Это с каким же? - не удержалась девушка.
- Хозяином Ливня, Сеамни.
***
"Великие силы, Мельин. А я все еще жив. Меня не выследили, не сгребли, не сожгли мимоходом молнией. Я иду по улицам, и никто не обращает внимания на скромного подмастерья, спешащего куда-то по своим делам. Никто не следит за мной.., если, конечно, за слежку не взялись самонаилучшие, вроде Ледяной Сежес, к примеру. Неужели тот черный крылан настолько их захватил, что Радуга не обратила-таки внимания на уцелевшего наездника?.. Или обратила, но с мертвящим хладнокровием ждет, пока этот самый наездник чем-нибудь себя не проявит, чтобы стало ясно, кто он таков ? Да нет, нет, ерунда, не может быть - я ведь запросто могу отравить пол-Мельина, побросав кое-какой порошочек в колодцы... Значит, Радуга тебя и в самом деле потеряла, Кэр. Ты забыл, что она все-таки не Создатель. Не всемогуща. А раз так, значит..."
Бедно одетый парень с простым, незапоминающимся лицом вошел в трактир "Полосатый Кот". Ухмыляясь, отпустил нечто сальное по поводу колышущегося зада дородной подавальщицы, спросил пивка с солеными земляными орешками, уселся за относительно чистый столик и стал ждать. Таких, как он, в трактире была добрая половина - молодые подмастерья и подручные, вырвавшиеся наконец из мастерских, сукновален, кузниц, шорниц, мелких лавок и тому подобного. Их хозяева обычно хаживали в заведения почище "Кота", но хозяин трактира, похоже, отнюдь не огорчался.
Фесс сидел, блаженно прихлебывая холодное пиво (нет на свете ничего лучше светлого мельинского! недаром его гномы так уважают - признанные знатоки и ценители). Воин Лиги ценит такие маленькие радости вдесятеро больше простого обывателя. Не слишком-то часто они ему достаются.
Собственно говоря, ничем серьезным он здесь заниматься не собирался. Он не должен был ни подходить к кому-либо, ни что-либо говорить. Его должны были просто заметить. И все. Фесс не собирался хотя бы на йоту отойти от полученных приказов. Пусть даже он знал и умел вдесятеро больше Патриарха - он принес клятву, он дал присягу и слово свое сдержит. Что с того, что Патриарх Хеон - отпрыск давно захиревшего и обедневшего баронского рода, что он бежал из дома в одиннадцать лет, едва умея читать, и даже слыхом не слыхивал о теориях Магии и Множественности Миров, Путешествиях Сознания и Первоэлементах, Законе Сохранения Магии и тому подобных вещах? Зато он был очень хорошим, заботящимся о своих "детях" Патриархом, и Фессу этого хватало. Ни о чем не хотелось думать.
"Есть своя прелесть даже и в том, что ты - простой исполнитель. Пусть ломают головы и решают другие. Я пью свое пиво и ни за что не отвечаю. И не хочу я гадать, откуда взялся тот ночной гость с копытами или черный крылан. Это - сюрприз для Радуги. Как хочется поверить, что они настолько перепуганы, что обо мне и впрямь забыли..."
Фесс допил пиво, аккуратно щелкнул по столу мелкой серебряшкой. Беззаботно поднялся, шагнул к двери...
...На пути его стоял сам Патриарх Хеон. И смотрел на Фесса, как на привидение. Вопиющее нарушение всех заповедей Лиги.
...К счастью, Патриарх опомнился быстро.
- А, явился, непутевый... - кашлянул, неторопливо прошел к своему столику.
- Дядюшка Паа! Здравствуй! - радостно завопил Фесс. - А я намедни вернулся только!.. С прибытком! Пивка тебе поставить, дядюшка? - и тотчас, не дожидаясь разрешения, сделал знак подавальщице.
Со стороны могло показаться, что эти двое беседуют исключительно о скобяном товаре. Дядюшка Паа был известным торговцем, хотя и не слишком удачливым. Бедным он продавал в долг, а потом об этом благополучно забывал; тем не менее на кружку пива ему хватало, хозяин "Полосатого Кота" получал хорошую мзду за молчание, а кроме того, преотлично понимал, что с ним будет, вздумай он распускать, где не надо, язык. Для всех остальных, случившихся тогда в трактире, беседа выглядела совершенно невинной.
- ..Замотали, обмишурили, поверите ли, дядюшка Паа, глазом моргнуть не успел - схарчили, и весь товар взяли, да по бросовой цене, ну, мне, понятно, деваться некуда...
...Ну, я их главному глаза-то все равно отвел, товар, что получше, наверх совать не стал, он шасть - вниз, а там-то все хорошее, вот и спекся он, дядюшка Паа...
...А на выходе две партии завернуть пришлось, никудышные, даже слепому не впарить...
...Насилу из-под Ливня товар вывез...
Патриарх слушал, поддакивал, охал, ахал - не расставался с личиной. Правда, и Фессу не удалось рассказать всего - как обусловленными фразами передать всю историю о черном госте? Да и не то здесь место. Он уже хотел вставить в гладко льющуюся речь знак "нужна встреча", как Патриарх сам подал его.
Что-то случилось в отсутствие Фесса здесь, в Мельине.
***
Император даже несколько удивился, когда его посланец вернулся живым и невредимым. Радуга словно бы и не обратила на эту эскападу никакого внимания. Может, заманивают? Подталкивают к ловушке? Возможно, но бежать от опасности уже нельзя. Жребий брошен.
Патриарх Хеон сообщал, что, как уже было передано повелителю посредством огненной потехи в кузнечном квартале, им разоблачен и захвачен подосланный Радугой шпион. Маг Красного Арка. Он явился в обличье Фесса, того самого воина, что был послан в Хвалин. Явился и передал - что, мол, Арк уже заполучил Деревянный Меч народа Дану. Очевидно, Радуга хотела, дабы эта весть дошла до Императора. Хеон не сомневался - из его человека, попавшего в плен, уже выжато все, что можно. Не исключено, что Радуга знает - или догадывается, что в данном случае равносильно знанию, - кто заказал Серой Лиге эту работу. Очевидно, волшебникам до смерти хочется узнать, кто же выдал их столь тщательно хранимую тайну Ему, Патриарху, удалось обезвредить волшебство шпиона и заставить его говорить. Прознатчик назвал имена, но больше - ничего существенного. Он был простым исполнителем с одним-единственным поручением - весть о том, что Деревянный Меч в руках магов Арка, должна дойти до адресата.
"Что за игра, - думал Император. - Ложь ли это, или истина? Тот старик.., он говорил как раз об этом, он правильно назвал имена и места.., я поверил.., и Хеон тоже... Радуга должна хранить эту тайну как зеницу ока, а она - она вместо этого специально посылает человека, дабы, упаси Высокие Боги, это известие не миновало тех, кто за ним охотится! Радуга хочет, чтобы поручившие это дело Хеону знали о Деревянном Мече.., или думали бы, что знают. Зачем это магам? Или они все-таки не знают Хеоновых заказчиков и хотят посмотреть, кто из сильных мира сего задергается, ударится в панику, начнет совершать поспешные и нелепые поступки?.. Тактика, вполне достойная Семицветья. Ну а если я не стану совершать этих самых поступков ? Хотя один уже совершен. Мой посыльный был в "Полосатом Коте" - его там наверняка заметили. Петля затягивается, Император, петля затягивается - так и ждешь, что вот-вот раздадутся эти слова. И какой же отсюда вывод? А вывод один и очень простой.
Атаковать немедленно. С тем, что есть под рукой".
Очень вовремя подоспело донесение, что в кузнечных рядах опять пожар.
Император стоял у окна и, холодея, читал в чередовании многоцветных вспышек пламени, что Патриарх Серых просил Императора принять его гонца. Во дворце и по возможности с глазу на глаз. Немедленно и более того, сейчас же.
Это был очень длинный день, вместивший в себя необычайно много событии. От восхода до заката можно успеть все, если не будешь терять времени.., и если плюнешь на осторожность.
Император подал знак охране. Уже ясно - крови не миновать. Все, что нужно - оттянуть развязку хотя бы на несколько часов.
- Распорядительницу Дома Удовольствий ко мне. Быстро!
Он заметил, как маги его конвоя обменялись быстрыми удивленными взглядами. Дивитесь-дивитесь. Не возбраняется. Вы-то мне заплатите самыми первыми.
...Император нетерпеливо барабанил пальцами по краю стола. На распорядительницу он даже не посмотрел.
- Четырех лучших девочек ко мне. В опочивальню. Быстро! - и резко поднялся. - В Зал приемов!
...Просителей было немного - час неурочный. Острый взгляд Императора мгновенно вцепился в стройного высокого парня. Да, это он. Хорошие бойцы служат Хеону, если этот смог вырваться из башни Арка...
...Дела он решал быстро, зло и нетерпеливо. Всем видом своим показывая, до чего ему опротивело это занятие и как хочется поскорее с ним покончить.
Аколиты Радуги обменялись маслеными взглядами, думая, что он не видит. Они слишком заносчивы, слишком самоуверенны, слишком презирают всех, не принадлежащих к Орденам; и, наверное, именно поэтому проиграют. Император отчего-то не сомневался в этом.
***
- ..Ты! - палец Императора указывал на Фесса. - Иди за мной. Твое дело разберем на ходу.
Владыка Империи поднялся. Качнулись занавеси; Фесс шел за ним. Взгляды окружавших Императора магов так и жгли ему спину. Он не сомневался, что его узнали. Впрочем, значения это уже не имело. Он передаст Императору латную перчатку. Он не может ни оставить ее у себя, ни спрятать. Конечно, лучше всего было б показать эту штуку кому-то из более знающих.., сходить с ней в Долину, отыскать ну хоть ту же самую Клару Хюммель...
"Ну так что же ты лезешь на рожон?! - кричал кто-то внутри. - Брось, поверни, беги отсюда! Уйди в Долину! Уйди, пока не поздно!.. Кто знает, на что способна эта штука! И что произойдет, окажись она на руке Императора!.."
Словно услыхав его мысли, Император обернулся на ходу. Взгляд его скользнул вниз, на небольшой округлый сверток, и глаза его внезапно расширились.
"Почуял", - со внезапным ужасом подумал Фесс, Император вдруг напомнил ему голодного хищника, дорвавшегося до свежего мяса.
...Почему, почему, почему Патриарх Хеон так настойчиво убеждал Фесса отдать повелителю этот жуткий дар из неведомой Тьмы?..
...И все больше тревоги во взглядах магов конвоя...
...Они остановились перед роскошными, черного дерева, резными двустворчатыми дверьми. Императорская спальня. Перед нею, склонившись, стояла женщина с холеным и злым лицом неопределенного возраста. Пустые глаза змеи, жадный рот - Фессу она сразу не понравилась.
- Наложницы повелителя готовы, - тьфу, пропасть, даже голос какой-то шипящий, неживой, ну точно змеиный.
Император медленно повернулся к Фессу. Глаза его казались затопленными кровью.
Зрачки с трудом ворочались среди алой мглы. Он уже все понял.
- Давай, - произнес Император. И протянул руку к свертку.
С запозданием, но кто-то из магов сообразил, в чем дело. Фесс понимал, зачем Император приказал доставить наложниц - нелепая попытка хоть на миг избавиться от присмотра. Воин Лиги почувствовал, как его начинает заламывать назад - не гнуть, не валить, а именно заламывать, боль огненной птицей рванулась вверх, он уже падал, не в силах бороться - нанесший удар чародей был настоящим мастером, однако Император успел еще раньше. И его Вольные успели тоже.
Их было четверо, молчаливых, закованных в сталь бойцов, лучших бойцов Империи и всего Севера, они могли ненавидеть проклятых хумансов, но клятва Верности и честь были для них куда важнее. Даже собственной их жизни. Они поклялись сражаться за Императора. И, видя неповиновение, ответили так, как умели. А умели они немало.
...Падая, Фесс наугад метнул плоский рукавный кинжал. Попал ли, нет - неведомо; но хватка боли ослабла. Он упал неловко, мгновение было потрачено на то, чтобы послать клинок; он откатился, но не так быстро, как нужно, и из внезапно нависшей над ним ослепительно-белой фигуры прямо ему в лицо полыхнула синяя молния. Каким-то чудом он успел дернуться и смог с удивительным холодным интересом увидеть, как его левое плечо превращается в обугленную массу, крошево костей пополам с сожженными мышцами.
И только потом пришла боль.
Теряя сознание, он все-таки успел понять - свертка с латной перчаткой у него уже не было.
***
Император почувствовал, что схватка вот-вот начнется, за миг до того, как ближайший к воину Серых маг выплел паутину заклятья. И успел выхватить сверток из руки уже начавшего заваливаться парня. Беднягу скрутило преизрядно, но - молодец Хеон, хорошо учит своих - из рукава воина блестящей рыбкой вынырнул тонкий и плоский клинок; набросивший чары маг взбулькнул и, нелепо вытаращившись, схватился за располосованную до кости скулу. Тотчас же мелькнули мечи Вольных; не мудрствуя лукаво, ближайший к Императору страж наотмашь рубанул аколита в синем плаще, голова покатилась, из перерубленных жил брызнула кровь; меч Вольного, однако, сам тотчас же вспыхнул ядовито-зеленоватым пламенем, воин не успел отшвырнуть предавшее его оружие; сжимавшая эфес рука в мгновение ока почернела, плоть с нее разлетелась кровавыми клочками, оставив лишь сухую, как у древней мумии, кость. Глаза Вольного лопнули; по лицу текла горящая тем же зеленым огнем слизь. Адское зрелище; при виде его все еще сопротивлявшиеся должны были немедленно побросать оружие и сдаться; вот только для Вольных потеря жизни ничего не значила в сравнении с потерей чести. Ни один не дрогнул. Меч второго стража легко, словно танцуя, коснулся незримым росчерком горла аколита в алом, и тот рухнул, захлебываясь кровью. И - воин тотчас же принял в грудь ветвящуюся злую молнию волшебника из Угуса; Императора обдало брызгами нестерпимо горячей, наверное, кипящей крови, на миг он увидел громадные, насквозь пробитые рваные дыры в спине Вольного, прежде чем тот упал.
Это дало Императору ту самую секунду, чтобы сдернуть ткань со свертка.
Он не знал, как это будет выглядеть. Белая латная перчатка? - пусть будет латная перчатка. Она сама оказалась на его руке. Император успел поднять ее, неосознанно пытаясь защитить голову от еще одной посланной в упор молнии...
...Синий язык пламени взорвался изнутри, осыпая все вокруг мириадами искр.
Перчатка мгновенно раскалилась, но свое дело сделала - чары лопнули, и последнее, что видели выпученные глаза аколита, были опрокидывающиеся стены. Император ударил выхваченным левой рукой кинжалом - в горло, как и Вольный.
Вокруг уже горели пол и тяжелые темные занавеси. Два последних стража, прежде чем погибнуть, захватили с собой еще по одному магу. Двое уцелевших пятились; лицо у одного судорожно дергалось, глаза навыкате, посеревшие губы что-то шептали - дает весть своим, подумал Император. Его окатила волна ломающей все тело боли, но - то ли помогала перчатка, то ли аколит был уже в панике - эту боль можно было одолеть. Рыча, Император шагнул вперед, правая рука уже сжимала меч; он услыхал отчаянный вопль "Не могу его удержать!" второго аколита; другой, тот, что шептал, вскинул руки перед грудью, словно защищаясь; лезвие аккуратно перерубило ему оба запястья. На вывороте руки Император ударил последнему магу в висок головкой эфеса; потребовалось еще два движения, чтобы добить обоих.
Все это заняло мгновения.
Император сорвал занавесь, взмахнул тяжелой тканью, сбивая огонь. На полу черными грудами лежали тела. Раненых не осталось.., хотя нет, парень Хеона заворочался и застонал. Император взглянул на рану и присвистнул. Не жилец. Правда, кровь отчего-то не течет.
- Я.., ухожу, - вдруг четко и ясно сказал воин. - Сними ее.., повелитель...
Лицо юноши исказилось - боль пробивалась к сознанию, однако он еще пытался говорить, несмотря на уже начавшее работать заклятье.
- Не.., пользуйся... Не.., надо. Подарок... Тьмы... Тело внезапно окутала мелкая сеть стремительно снующих огненных змеек. Вздулся и опал фосфоресцирующий пузырь высотой в рост человека. А когда он с тихим треском исчез, на полу уже никого не было.
***
Тави проснулась с криком. Вся в поту. Сон распался мириадами черных осколков, стек вниз, в неведомые глубины каменного лабиринта. Оставался лишь ужас, ужас и омерзение, словно к ней прикоснулось нечто холодное, осклизлое, извивающееся и дурно пахнущее. Тави не боялась, конечно же, ни змей, ни ящериц, ни мышей ни лягушек, да и смешно было бы; но сейчас она прямо-таки задыхалась от отвращения. Она не запомнила никаких деталей, никаких подробностей - ничего, кроме оставшегося чувства.
- Тави? - Кан-Торог был на страже.
- Что-то.., очень плохое... - выдавила девушка.
- Здесь, с нами?! - мигом напрягся Вольный.
- Н-нет.., наверное. Просто.., очень дурной сон.
- Ох, до чего ж я не люблю дурные сны у волшебниц... - недовольно проворчал проснувшийся Сидри. - Вечно они правдой оказываются! Лезет на тебя чудище чужинское, а потом глядь - да это ж тебе твоя же спутница удружила!
- Сновидение, - упирая на первое "и", строго сказала Тави, - сновидение давно и полностью искоренено. А то, ты прав, Сидри - иные такое из снов своих вызывали, приходилось всю школу по тревоге поднимать, а порой и Наставника звать!
- Ох, сомневаюсь, - вздохнул гном. - Ну да ладно, придется тебе поверить, волшебница. Потому что иначе совсем тоскливо становится. Не нравится мне здесь. Уходить надобно.
- Из галереи ваших побед? - не удержавшись, съязвил Кан-Торог.
- Именно, что из галереи, - огрызнулся Сидри. - Не знаешь будто, Вольный, что неупокоенные души павших как раз и тянутся к таким местам - рассчитывая рано или поздно отомстить.
- Очень любопытно, - не моргнув глазом, ответил Кан. - Знаешь, Сидри, в наших краях у каждой дружины есть такая же.., галерея, назовем ее так. И до сей поры никаких вредоносных духов никто там не замечал.
- Заткнитесь, оба! - Тави зашипела разъяренной кошкой. - Я слышу.., слышу...
Волшебница стояла на середине покоя, разведенные пальцы рук касаются друг друга кончиками перед лицом.
Тави как никогда четко ощутила внизу поистине Великую Тьму.
Черная волна мягким, слитным, неразличимым движением поглотила все нижние уровни. Еще за миг до того Тави могла различить смутные очертания изломанных ходов, серые полости низких залов, скупо освещенные казематы, смотрящие узкими бойницами со скатов - а теперь ничего этого не осталось. Только бархатисто-угольное сверкание, мерное колыхание аспидно-черного моря.
Словно и не трудилось тут никогда ни одного гнома. Словно первородная Тьма никуда и не уходила отсюда с самых первых дней Творения.
- Уходим, - прошептала волшебница.
- Куда? - негромко, со свойственным расе Вольных презрением к смерти бросил сквозь зубы Кан. - Они уже здесь, Тави.
Темная щель извергла из себя целую орду омерзительного вида зеленоватых существ, вроде громадных крыс, с головы до ног покрытых слизью. Лапы их проваливались в пол - камень плавился, разжижался, словно под действием вековой мечты всех до единого алхимиков мира - Абсолютного Растворителя.
"Это она. Тьма. Мы потревожили ее - и вот ответ", - успела подумать Тави.
Кан-Торог не отягощал себя излишними раздумьями. Перед ним были враги, с врагами он бился насмерть, все же прочее его не интересовало. Мягкое движение, шаг навстречу, короткий, как мысль, отблеск факела на отточенной стали; клинок прошел сквозь череп твари, почти не встречая сопротивления. Тело исчезло под напиравшим строем бестий; однако Кан-Торог, вместо того чтобы атаковать вновь, едва успел отскочить назад. В руках его вместо закаленного, гномьей стали меча остался лишь жалкий огрызок. Железо горело, стекая на пол крупными зеленоватыми каплями. Вольный с проклятием швырнул эфес - колдовской огонь стремительно полз к пальцам.
Сидри даже не попытался схватиться за топор. С дивным проворством отпрыгнув в дальний угол, гном сунул руку за пазуху. В горсти у него мелькнул алый мешочек, Сидри широко размахнулся - и твари попятились, залопотали что-то гнилыми, мокрыми голосами, больше всего напоминавшими хлюпанье и бульканье болотной жижи.
- Ко мне! - рявкнул гном. - Это их удержит.., на время!
Кан-Торог и Тави не заставили себя ждать.
Уже весь чертог оказался затоплен жуткими созданиями. Мокро щелкали пасти, горели фосфорным светом глаза, текла слизь, разъедая крепчайший камень; однако ни одно из порождений мрака не дерзнуло заступить за незримый круг, оставленный в воздухе широким размахом Сидри. Тави невольно прижалась к каменно-твердому плечу гнома; что за неведомую магию пустил он в ход?!
Она не выдержала - закричала. Вся мудрость, все познания, добытые долгим и тяжким учением, вопреки жестоким запретам Радуги, вся магия, которой она так гордилась - все исчезло сейчас перед живой стеной из существ, каких никогда еще не видывал многострадальный свет.
- Тави! - рык Кан-Торога был страшен. - Тави, твой черед. Сталь против них бессильна. Да очнись же, Тави! Очнись!
Юной волшебнице потребовалось собрать в кулак все свое мужество. Казалось, на нее устремлены сейчас мириады неживых, пропитанных гнилью и тлением взглядов, хотя на самом деле, конечно, в небольшой зал протолкнулось едва ли больше сотни крысовидных тварей. От десятков разинутых пастей шел едкий, кислый смрад, от которого слезились глаза и резало в горле.
- Кончай с ними, Тави, если только знаешь, как, - глухо сказал Сидри. - Каменный Престол вручил мне это на самый крайний случай.., не знаю, быть может, дальше будет еще хуже, а использовать знак можно только один раз...
- Плохой чародей делал, - одними губами, не поворачивая головы, ответила Тави. Оцепенение проходило. В конце концов, разве она - не настоящий боевой маг? Пусть даже это - ее первый поход, какая разница?
Типы, классы, виды и подвиды заклятий. Стихийные, Воскрешающие, Творящие.., десятки, сотни. Сила сжимается внутри тонкой незримой иглой, холодной, как межзвездный мрак. Силе нужно придать форму. Ту, которая окажется действенна против этих вынырнувших из бездн Великого Мрака созданий.
Тем временем крысы сумели продвинуться на один шаг вперед.
- Тави, заклятье слабеет! - прорычал Сидри.
- Ну что ж, значит, мы умрем сражаясь, как и положено воинам, гноме, - пожал плечами Вольный. В обеих руках он сжимал по длинному кинжалу.
- Не знаю, как ты, а я умирать не собираюсь, - сквозь зубы ответил гном. - Бррр, ну и твари! И откуда только взялись?
Казалось невероятным, что они еще могут разговаривать, стоя лицом к лицу с целой армией кошмарных созданий. Но для Вольного не имело ровным счетом никакого значения, что за враг перед ним - врага он убивал, равнодушно перешагивал через труп или тушу и шел дальше.
- Молчите, оба! - прошипела Тави. Она начала медленно покачиваться, тихо-тихо свистя по-змеиному сквозь зубы.
Крысы неожиданно взволновались. Они переминались с лапы на лапу, плотная их толпа неожиданно качнулась вперед, над уродливыми головами заклубилась плотная дымка. Гном закашлялся - едкие испарения лезли в ноздри и рот.
Тави медленно подняла руки над головой - и взоры всех без исключения тварей поднялись следом.
Курылев Олег
Ибсен Генрик
Акунин Борис
Махров Алексей
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий