по-английски! -- говорил без остановки ровно сорок минут! Из пятидесяти
известных мне в то время английских слов я комбинировал речи, диалоги,
ремарки и описания персонажей вплоть до цвета босых ног умирающего от
лейкемии сварщика, вплоть до красочной, как мне казалось, сцены отправки
эмигрантов из Вены в Италию: посреди мирной Европы 1979 года австрийские
солдаты с овчарками оцепили наш поезд на случай атаки арабских террористов!
И, наконец, я даже перевел ему с итальянского смысл транспарантов, которые
несла гигантская демонстрация итальянских медсестер по виа Венето в Риме.
"Мы хотим, чтобы нам давали мясо два раза в день, как медсестрам в СССР!".
Когда мы, эмигранты, только что приехавшие из нищей России, увидели это море
красных знамен с серпами и молотами и эти идиотские транспаранты, мы чуть не
бросились бить этих итальянских идиоток в черных рясах...
старуха Фельдман бегала в шереметьевской таможне от одного таможенника к
другому. Я сидел на полу, как сутками сидят эмигранты в венском отделении
HIAS. Я сворачивался бубликом, показывая, как в багажниках машин нелегально
провозят эмигрантов из Италии в ФРГ. И я танцевал фрейлехс, как мы --
впервые в жизни! -- танцевали фрейлехс, в римской синагоге на Пурим. При
этом я еще имитировал музыкальное сопровождение, ракурсы кинокамеры и
звуковые эффекты...
-- не перебивал меня, а только одобрительно кивал головой после каждого
эпизода, и это прибавляло мне сил и вдохновения. А когда мой сюжет подошел к
концу, я рухнул в глубокое кожаное кресло с сознанием, что только что
поставил свой первый фильм в эмиграции.
Правда, мне это очень нравится! Принеси мне сценарий!
не проблема. Сколько тебе нужно времени, чтобы написать сценарий? Я пожал
плечами:
Приятно было познакомиться!
август месяц, и те, кто летом 79-го был в Нью -- Йорке, не могут не помнить
жуткой жары -- даже по ночам градусник не опускался ниже 98. А в тот день
было, наверно, 110. Но у меня все равно не было ни денег, ни времени ехать в
HIAS сабвеем или автобусом. И я побежал. До отъезда из СССР я ежедневно
бегал две-три мили, теперь это пригодилось. Я бежал сначала вниз по Бродвею,
потом -- по 42-й стрит, потом -- по Пятой авеню. На 42-й какие-то негры
пытались на ходу продать мне наркотики, на Пятой авеню меня чуть не
раздавило такси, а на углу 17-й и Парк-Авеню я резко обогнул дюжину
полицейских в касках и бронежилетах и перепрыгнул через какой-то
сине-полосатый барьер, стоявший туг между двумя полицейскими машинами. "Хэй!
Стоп!" -- крикнули мне вслед, но мне некогда было с ними разговаривать, ведь
кинопродюсер уже ждал от меня сценарий! И я побежал вниз по совершенно
пустой Парк-Авеню, недоумевая, почему вокруг меня вдруг установилась такая
мертвая тишина. В этом легком недоумении я на бегу посмотрел по сторонам.
То, что я увидел, заставило меня похолодеть, несмотря на 110 градусов по
Фаренгейту. Оказывается, я налетел на ограбление City- банка. В то лето в
Нью-- Йорке каждый день грабили банки, и тут, на углу 17-ой и Парк-Авеню,
полицейские как раз устроили засаду на грабителей, которые были внутри City-
банка. Машины и полосатые барьеры окружили весь квартал, полицейские в
бронежилетах и касках прятались за машинами, никого не пропускали и держали
двери банка под прицелами своих автоматов и пистолетов. А за опущенными
жалюзи банка стояли грабители и держали полицию на мушках своих пистолетов.
А на крышах окружающих домов лежали и стояли полицейские снайперы... И вдруг
откуда ни возьмись -- этот бегущий потный идиот перескакивает через барьер и
бежит по нейтрально-мертвой зоне неизвестно куда! Я даже кожей почувствовал,
как сошлись на мне прицелы их автоматов, пистолетов и снайперских винтовок.
Но что мне оставалось делать? Глядя прямо в дула пистолетов, направленных на
меня из окон банка, я добежал до полосатых барьеров на углу 16-й улицы,
перепрыгнул один из них, получил жуткий подзатыльник от какого-то
полицейского и влетел в подъезд HIAS -- дом номер 200, Парк-Авеню. А еще
через минуту я прямо из лифта ворвался в кабинет мисс Копелевич.
этот Алтман позвонил ей и сказал, что ему нравится моя идея?
и утер пот со лба и шеи, что вызвало у мисс Копелевич приступ душевной и
физической боли.
от моего успеха у кинопродюсера, -- мне кажется, у меня есть работа как раз
для вас. Книжному магазину "Харпер и Роу" нужен грузчик. Подождите, не
спорьте! Вы знаете, что такое "Харпер и Роу"? Это самое
знаменитоеиздательство в Америке. Может быть, там вы найдете себе
переводчика...
иметь больше 25 долларов в неделю! Если половину откладывать на
переводчика...
Менеджера зовут мисс Родригес. Только запомните: в Америке нельзя опаздывать
на апойтменты и положено приходить в костюме, белой рубашке и галстуке. И
обязательно купите себе дезодорант и примите утром душ. Вы меня слышите?
дезодорантом "Secret" и не освежаем поминутно рот мятными пилюльками
"Tip-Top", но у нас есть идеи, на которые с первого же захода клюют любые
ваши продюсеры! И мы еще посмотрим, нужны мы Америке или нет!
костюма-тройки, купленного еще в Италии, в нейлоновой сорочке и при
галстуке, я вышел из сабвея в Ман-хеттене и, стараясь не дышать, чтобы не
потеть, пошел по 53-й улице в поисках книжного магазина "Харпер и Роу".
Магазин оказался в середине квартала, поразительно красивый, с сияющими
зеркальными витринами и высокой стеклянной дверью. Я надел пиджак, быстро
вошел в магазин и... оказался в раю! Да, в то время каждый дом с
кондиционером был для меня признаком другой, райской, роскошной жизни, ведь
мы, эмигранты, жили в дешевом, с тараканами, но без всякого кондиционера
отеле в Бруклине, мы ездили в сабвеях маршрутом RR -- тоже без
кондиционеров, а на работу нас брали только в самые низкооплачиваемые места,
где о кондиционере нечего было и мечтать. И вдруг -- "Харпер и Роу".
Прохлада! Книги! Тихая музыка! Господи, я согласен начать тут грузчиком! Где
ваш менеджер?
по-испански. До свидания.
своем шерстяном итальянском костюме, тупо пошел назад к сабвею. Я пошел по
Манхеттену, по его узким колодцам между стеклянными небоскребами, и
чувствовал себя маленьким, потным и беспомощным крабом на дне душного
аквариума, отравленного выхлопными газами. И все десять лет после этого я
пытался выбраться из этого аквариума, выкарабкаться по стеклянным
полированным стенам куда-то наверх, наружу, где другая жизнь и другой
воздух...
американского континента и прощальным жестом мысленно огладил горячие крыши
кативших по улице машин. Полицейский "Форд" торчал на углу 9-й дороги, два
полицейских сидели в нем и внимательно смотрели, как я перестраиваю свою
Tersel, чтобы войти в поток. Они были похожи на того полицейского, который
десять лет назад дал мне подзатыльник на Парк-Авеню, но теперь я уже любил и
этих полицейских. Когда вы подписываете завещание, вы вдруг начинаете видеть
жизнь как бы с той, загробной стороны.
вдруг распахивается вся объемность и пространственность жизни, ее
наполненность солнцем, травой, запахами и возможностью простого счастья
быть. Например, по 128-й дороге я мог свернуть на Masspike и укатить в
Баффало, на Ниагарский водопад или я мог поехать в Атлантик- Сити, а по 93-й
-- на Кейп- Код. И я вдруг подумал, что за десять лет своей жизни в Америке
я никогда не был даже в Сан-Франциско. И может быть, уже никогда не буду...
по 128-й на север, в Салем, где Лиза сняла дешевый таун- хаус. Я ехал и
думал о местах, в которых так и не успел побывать в этой жизни. Я не был в
Диснейленде, в Лас-Вегасе, на Гавайях и даже в Атлантик- Сити. Я не был в
Африке, в Австралии, в Японии и даже в Мексике. Так на кой черт я еду в
Шломо Вульф
Лондон Джек
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Каргалов Вадим
Василенко Иван