Роджерс Розмари

Любовные игры

Пер. с англ. - М.: "Интердайджест", 1993.

OCR Палек, 2000 г.

Анонс

Действие романа "Любовные игры" развертывается на средиземноморском острове Сардиния, в родовом замке герцога Кавальери, который тайно привез сюда из Америки дочь популярной кинозвезды Сару Колвилл. Похищение было совершено с целью разрушить помолвку младшего брата герцога с красавицей-американкой, чья репутация представлялась сомнительной аристократическому семейству Кавальери. Но герцог ошибся, приняв за невесту брата как две капли воды похожую на нее сестру. Когда это выясняется, герцог-холостяк с изумлением обнаруживает, что его жестокое обращение с пленницей вместо ненависти к мучителю пробудило в ней совсем иные чувства...

Глава 1

Низкий, сочный голос певца захлебывался в наушниках, которых Сара не снимала с самого начала полета. "Бесаме, бесаме мучо..."

Она закрыла глаза и состроила еле заметную гримасу.

Ох уж эти любовные песенки, особенно те, что звучат поиспански! Они живо напомнили ей Эдуарде, его выразительные черные глаза, с грустной мольбой устремленные на нее. "Но послушай, мое сокровище, я хочу жениться на тебе. Как может твой отец быть против? Ты знаешь, у меня достаточно денег, так что и это возражение отпадает. Мы сможем поселиться там, где тебе будет угодно..."

Нет, Эдуарде, ни за что на свете! Бедный! Ей следовало быть с ним откровенной вместо того, чтобы прятаться за надуманными предлогами: отец, необходимость закончить образование... Но как сказать мужчине, что ей просто противно, когда он прикасается к ней своими вечно потными руками?..

Грубо нарушив ткань музыки, голос командира экипажа напомнил, что через пятнадцать минут самолет совершит посадку в аэропорту Кеннеди. Кто пожелает слушать переговоры летчика с диспетчером, может переключиться на другой канал.

Сара сняла наушники и быстро пригладила волосы пальцами. Затем достала из сумочки пудреницу с маленьким зеркальцем и принялась внимательно разглядывать свое отражение. При этом она не удержалась от новой гримасы. Скверная привычка, надо бы избавиться от нее.

"Детка, тебе пора перестать корчить рожи. Ты же не хочешь, чтобы у тебя раньше времени появились морщины? Взгляни-ка на меня!"

Что говорить, на маму Мону всегда было приятно смотреть. Недаром Мону Чарльз обожают миллионы.

По общему мнению, Сара была необыкновенно похожа на мать, особенно цветом лица. И все-таки не ее узнавали на улицах.

Зеркало отразило серьезное, даже строгое лицо, которое показалось бы слишком бледным, если бы не розовые пятна на скулах. Темные волосы цвета красного дерева прямыми прядями падали на плечи. Такие же, как у Моны, длинные черные ресницы оттеняли русалочью нежность зеленых глаз. И тем не менее никому не приходило в голову поинтересоваться: не она ли - знаменитая Мона Чарльз? Возможно, из-за тонкой девичьей фигурки. Мама Мона обладала роскошным бюстом и все еще слыла неотразимой - несмотря на четырех мужей и пятерых отпрысков.

- А мне, - сердито сказала себе Сара, захлопывая пудреницу, - уже к тридцати годам обеспечены все те морщины, о которых предупреждала Мона.

Благодаря стараниям отца Сара всю жизнь оставалась в тени. Одно время Мона была замужем за сэром Эриком Колвиллом. То был один из ее так называемых оседлых периодов, когда она публично поклялась пожертвовать всем ради любви и аристократического титула. Когда она ушла от сэра Эрика с актером шекспировского театра, ее крошка - дочь Сара осталась на попечении отца, няни Стэггс и афганки по имени Голди.

Однако это вовсе не означало, что Мона не любила дочь. Время от времени она устраивала грандиозные "визиты" - с душистыми объятиями, походами в зоопарк и дорогими игрушками. Девочка существовала как бы в двух параллельных мирах, которые никогда не пересекались, пока отец не потребовал, чтобы она поступила в закрытую среднюю школу. Это произошло уже после ее знакомства со сводной сестрой Дилайт, что в переводе с английского означает "удовольствие, наслаждение, радость". Мона же с неизменным вздохом именовала ее "дитя любви".

Дилайт была на полтора года моложе Сары, и тем не менее после нескольких проведенных вместе школьных каникул именно Сара чувствовала себя младшей сестрой. Дилайт успевала всюду побывать, со всеми познакомиться, все изведать. Ей были свойственны вполне земные интересы, тогда как Сара мечтала об аспирантуре и упивалась Вагнером. Мир Дилайт был полон событий и впечатлений - сэр Эрик сердился и восставал. Ну а Саре исполнился двадцать один год, и она была вольна делать все, что заблагорассудится.

За стеклом иллюминатора замелькали огни на взлетной полосе, и Сара, глубоко вздохнув, откинулась на СПИНКУ сиденья. Целая неделя в Нью-Йорке! В обществе сума сбродной Дилайт... Зато потом учеба в аспирантуре совсем не покажется утомительной.

- Сара, родная моя!

Она не узнала сестру, пока та не начала отчаянно махать рукой и звать ее, перекрикивая толпу встречающих. Дилайт сделала себе прическу в стиле "афро": коротко остригла и завила волосы на манер негритянки. Огромные черные очки скрывали не только глаза, но и добрую половину лица. Во время их последней встречи Дилайт носила длинные прямые волосы чуть ли не до пояса и почти не пользовалась косметикой, однако сегодня она ярко намалевала губы перламутровой помадой и нарумянила щеки. К тому же она отлично загорела.

- Хелло, сестричка! - Девушки крепко обнялись и чуть ли не одновременно начали говорить, наверстывая упущенное за три года разлуки.

- Нипочем бы тебя не узнала, если б ты меня не окликнула!

- Тебе бы очень не помешало как следует прожариться на солнышке. По-прежнему играешь в теннис?

- В основном на закрытых кортах? А ты?..

- Погоди, дай отдышаться. Уф! Я получила эпизодическую роль в фильме - на этот раз вполне приличном.

Сестра захихикала, напомнив Саре, как несколько лет назад, к неописуемому ужасу Моны, Дилайт вдруг появилась на экране в одной не слишком целомудренной картине.

"Одно дело, когда это происходит между двоими, но выставлять себя напоказ перед целым светом!.."

Бедная Мона! Она и сама, по выражению няни Стэггс, далеко не всегда вела себя "как положено"!

- У тебя много вещей? Ох, ради Бога, давай скорее выберемся из этой толчеи!

Прохожие с любопытством оглядывались на двух молодых девушек, являвших столь резкий контраст: Сару Колвилл в ладно сидевшем костюме и Дилайт Адаме в облегающем комбинезончике от Леви с брючинами, заправленными в сапожки, слишком тесном, чтобы скрыть от глаз мельчайшие изгибы ее юного тела. Девушек даже трудно было назвать сестрами, а ведь когда они одинаково одевались и причесывались, многие принимали их за близнецов.

- Помнишь, сколько было забавных недоразумений? Особенного беднягой Пьетро - я всегда выделяла его из маминых мужей: в нем чувствовалась доброта и он действительно любил детей.

- О да, я ведь тоже обожала Пьетро и терпеть не могла Вирджила! Эта отвратительная шерсть на тыльной стороне рук и вонючие сигары! У меня просто в голове не укладывалось: как мама Мона может подпускать его к себе?

- Зато он был неподражаем в постели! Заставлял ее проделывать совершенно невообразимые вещи и еще требовал, чтобы она получала от этого удовольствие.

- Дилайт усмехнулась, подметив выражение сариного лица. - Я подглядывала за ними, спрятавшись в клозете. Я тебе не рассказывала? Боялась, как бы ты меня не выдала. И потом, мне нравилось иметь свою маленькую тайну. Я тогда многому научилась!

- Не сомневаюсь, - сухо произнесла Сара, стараясь скрыть замешательство. Наверняка Дилайт поднимет ее на смех, если узнает, что старшая сестра еще не имела дела с мужчинами!

Чертова девственница в двадцать один год! Нужно как можно скорее кого-нибудь найти и покончить с этим. Сара не раз давала себе обещание, однако дальше твердых намерений не шло. Немногие из тех, кого ей доводилось встречать, будили в ней хоть какие-нибудь эмоции; И уж во всяком случае ни один не выдержал "Испытания номер 2", состоявшее в умении не спасовать перед несравненной Моной.

Через час с четвертью они сидели на кушетке в маленькой студии Дилайт. Сара любовалась прелестным лицом сестры, ее точеными руками и задавала себе вопрос: интересно, каково это - быть Дилайт, которая через все прошла, все - или почти все - испытала раньше, чем ей исполнилось восемнадцать лет?

- Еще вина? - не дожидаясь ответа, Дилайт наполнила бокалы. - Тебе нужно немного расслабиться, дорогая сестричка. - Она снова села, подобрав под себя ноги, и подняла свой бокал: - За меня и то единственное, чего мне еще не довелось испытать: за мое замужество!

Это произвело на Сару впечатление разорвавшейся бомбы. В изумлении она воскликнула:

- Замужество?! Что же ты раньше не сказала? Кто он?

Или ты меня просто разыгрываешь?

Дилайт энергично помотала головой, так что запрыгали большущие золотые обручи, которые она носила вместо серег; в глазах мелькнули озорные искорки.

- Да нет же! Какое там - разыгрываю! Но ты ведь знаешь: я всегда приберегаю самое интересное напоследок. Мы с ним давно живем вместе, но сейчас ему пришлось уехать в Калифорнию: встретить брата, который вот-вот прилетает из Рима. Он итальянец и, - Дилайт перевела дух, а затем типично итальянским жестом поцеловала кончики своих пальцев, - фантастический любовник! Кроме того, он поразительно красив: вот погоди, скоро сама увидишь. При этом он настолько старомоден, что жаждет иметь детей, можешь ты себе это представить?

Мы собираемся провести медовый месяц в Индии: я всегда мечтала полюбоваться Тадж-Махалом в лунном свете.

Что ты об этом думаешь?

- Должна признаться, это действительно сюрприз! В последний раз, когда мы виделись, помнится, ты уверяла, что никогда не выйдешь замуж, потому что...

Дилайт досадливо махнула рукой, звякнули серебряные запястья.

- Ах, я прекрасно помню! Я говорила, что стремлюсь к разнообразию, хочу все испытать. Ну вот, испытала... почти все, и нечего делать большие глаза! Но, видишь ли, всегда следовать своим принципам - это так скучно! Взять хотя бы тебя. Кто бы мог представить три года наград, что ты ну просто сбежишь из дома и примчишься в штаты вместо того, чтобы поступить в какой-нибудь дряхлый колледж типа Оксфорда или Кембриджа. Бьюсь об заклад, твой папочка был бы просто счастлив.

Ответом явился слабый румянец на бледном, типично английском лице Сары. Дилайт поспешила добавить с раскаянием в голосе:

- Дорогая, я вовсе не хотела тебя обидеть. Я только хочу сказать, что... ну, ты понимаешь. Три года назад и я была совсем другой, настоящей дикаркой. Может, во мне и сейчас еще что-то такое осталось. Я обожала экспериментировать и наслаждалась каждым мгновением жизни. Добавь к этому маму Мону: она кого угодно отвратит от брака. Помнишь, как мы обе дали слово, что никогда не выйдем замуж? Я даже не верила в любовь: просто занималась любовью или крутила любовь - в зависимости от обстоятельств, а главное, от партнера. А потом встретила Карло и вдруг... Сама не знаю, как это вышло и когда началось, но я втрескалась по уши, и что самое удивительное, он тоже! Ох, Сара! Ты еще никого не любила? Не увлекалась кем-нибудь?

- Много раз увлекалась, но... благодарю вас, я уж лучше обойдусь без этого. Смотри, сколько раз на маму Мону накатывало - и проходило без следа!

Сара старалась говорить беспечным тоном в надежде, что глаза не выдадут ее смущения. Дилайт вся светилась от счастья, и Сара от души радовалась за нее. Но все-таки сестра такое переменчивое создание, трудно поверить, что она навсегда угомонилась.

Сара сказала как можно более тактично:

- Но расскажи мне еще о Карло. Он добр к тебе? Чем зарабатывает на жизнь? И что вы собираетесь делать после лунных ночей Тадж-Махала?

Дилайт слегка нахмурилась - впервые за весь вечер. Отвернувшись, она пробормотала:

- Не возражаешь, если я сперва закурю? Это долгая история, и если я не объясню все как следует, не обрисую ситуацию, ты ни за что не поймешь. А мне очень нужно, чтобы ты поняла, милая Сари! Ты ведь такая уравновешенная! О, я всегда помню, из каких переделок ты помогала мне выпутаться. - Она вновь повернулась к сестре и протянула ей толстую, аккуратно сложенную папироску. Сара покачала головой, и Дилайт усмехнулась: - Только не говори, что еще не пробовала. Да ну, брось, сейчас все через это проходят, даже дети. Тебе следует всего лишь...

Глубоко втянув в себя резко пахнущий дым, Дилайт задержала его в легких и несколько секунд сидела молча с закрытыми глазами перед завороженной Сарой. Казалось, она всеми своими порами, каждой клеточкой впитывает дым, так что для выдоха почти ничего не остается. Самое интересное было то, что наркотик практически не подействовал. Сара-то думала, что сестра вот-вот потеряет равновесие!

- Да ну же, попробуй! Только одну затяжку! Даю гарантию, что ты классно расслабишься. Уж лучше ты попрактикуешься под моим наблюдением, прежде чем начнешь заниматься этим в Лос-Анджелесе. А этого не избежать, моя возвышенная сестренка. Иначе решат, что ты ненормальная или задираешь нос.

- А если я объясню, что у меня аллергия?

- Тебе предложат на выбор что-нибудь другое: кокаин, например. Нюхала когда-нибудь?

- Нет. И не собираюсь.

- Господи Иисусе, Сара, да перестань ты быть такой... чересчур правильной! Почему бы тебе не поучиться расслабляться и наслаждаться жизнью? Ну не совсем, как я, но ты же не собираешься вечно стоять в сторонке и наблюдать, как веселятся другие? Нужно экспериментировать, рисковать - жить, понимаешь?

В памяти Сары всплыли слова:

"Она такая славная девчушка, наша мисс Сара! С ней никаких хлопот, она всегда так замечательно ведет себя!"

Няня Стэггс, дорогая старушка!

И папа... После одного из посещений Дилайт он похвалил Сару:

"Я рад, что ты спокойное и послушное дитя, Сара. Оставайся всегда такой, не поддавайся ничьему влиянию".

Но теперь, оглядываясь назад, Сара с беспощадной ясностью поняла: главное, чего он хотел, - это чтобы она, не дай Бог, не уклонилась от правил и установлении, которыми он, словно высоким забором, окружил ее взрослеющую душу, отгородил от жизни. Няня тоже хотела ей только добра, но, черт побери, она уже достаточно взрослая и ей хочется жить в ладу не только с собой, но и с другими. Нет, она больше не станет стоять в сторонке и уныло взирать, как плещется жизнь возле самых подошв ее элегантных туфелек!

- Ну вот, смотри еще раз и постарайся не поперхнуться. Это не так трудно, уж поверь мне, и никаких неприятных ощущений. Ты просто отключишься и начнешь ловить кайф.

"Вряд ли", - подумала Сара и все же решила убедиться. В конце концов, она достаточно читала, чтобы знать: марихуана в небольших дозах не опасна, даже безвреднее сигарет, не говоря уж об алкоголе.

После первой затяжки на нее напал кашель, зато со второй ей удалось справиться. И ничего страшного не произошло. Дилайт снова наполнила бокалы, и Сара принялась потягивать охлажденное "шабли", пытаясь уяснить: разочарована она или в самом деле испытывает облегчение?

Потом она уже смелее затянулась, прежде чем Дилайт загасила окурок.

- Ну что, зашумело в голове? Скоро очухаешься. Сейчас включу музыку, она тип-топ после травки.

"Придется мне осваивать новый лексикон", - сказала себе Сара, устраиваясь поудобнее на кушетке. И наконец Дилайт начала свой рассказ о Карло: как они познакомились и какой у него отвратительный старший брат. В бокалах заманчиво искрилось вино, звучала изумительная музыка: она то нарастала, то утихала, и успокаивала, и будоражила. Никогда прежде Вагнер не доставлял ей такого удовольствия, никогда Сара не чувствовала себя такой умиротворенной.

- Как его зовут? - неожиданно спросила она, желая показать Дилайт, что следит за нитью ее рассказа.

- Кого?

- Старшего брата... как, ты сказала, его имя?

- Ах, этого тирана, этого наглеца! Джованни. Злюка Джон. - Дилайт захихикала. - Только не передавай Карло, что я его так называю. Карло смотрит на него снизу вверх, подозреваю, что он его побаивается. Джованни Марко Виккардо Маркантони - ничего себе имечко? У Карло тоже еще целых два имени: наверное, у них такой обычай. Но все зовут его просто Карло, ему это очень идет. Красивое имя, и сам он красив, как Бог. А братец - сущий уродец, да еще всем навязывает свою волю - на том лишь основании, что первым появился на свет. Он то ли граф, то ли герцог, одним словом, нечто идиотское. Кто в наши дни придает значение титулам? Тем более итальянским - все знают им цену. Так на чем я остановилась?

- На том, что этот злодей Марко, или как его, должен дать Карло разрешение на брак. - Сара выпрямилась и откинула назад волосы. - А с какой стати Карло должен спрашивать разрешения? Сколько ему лет? Разве он не мужчина, чтобы не добиваться того, чего ему хочется?

- Ну я же сказала: они итальянцы, а Джованни Марко - кстати, в семейном кругу его действительно зовут Марко, как ты угадала? - в качестве главы семьи вертит всеми, как ему заблагорассудится. Понимаешь, ему принадлежит большая часть семейного капитала, и он держит под контролем семейный бизнес. Он занимается автомобилями, пароходами и вообще ко всякой бочке затычка. Богат, как Крез, а Карло на него работает. У него нет сердца. - Дилайт зябко повела плечами и понизила голос, в котором зазвучали драматические нотки. - Я бы не удивилась, если бы узнала, что он связан... ну, ты понимаешь... с бандой преступников.

- Ты имеешь в виду мафию? Ох, нет, Дилайт, только не это!

- Не то чтобы я была уверена... Само собой, Карло никогда ничего подобного не говорил, а я не спрашивала.

Но видишь ли, однажды он признался, что для достижения своей цели брат ни перед чем не остановится. Теперь тебе понятно, какая здесь воздвигнута стена и почему я дико нуждаюсь в твоей помощи? Сара, я очень боюсь, что он попытается разлучить нас. Для меня это значит умереть. И для Карло тоже.

Огромные, как у Моны, зеленые глаза Дилайт наполнились слезами.

- Но с какой стати ему разлучать вас?

- Да потому что... он неисправимый ханжа, - Дилайт заплакала. - Все они ревностные католики, а Марко вдобавок из тех, для кого существует только работа, работа и еще раз работа. Потом настанет срок - он сам его установит,

- и Карло женится на какой-нибудь выбранной братом корове: из приличной семьи, с деньгами и без... - в голосе Дилайт послышались рыдания, - без моего позорного прошлого. Все эти публикации в бульварной прессе, фильмы... Ах, Сари, ты-то знаешь, что я поступила так только ради встряски и чтобы набраться опыта. Но его не проймешь! Карло все понимает и не обращает внимания, но брат... Теперь ты видишь, как мне нужна твоя помощь?

- Ей Богу, не вижу, - честно призналась Сара, стараясь не показать, как ее тронуло детское имя "Сари". Она усиленно заморгала, чтобы сфокусировать взгляд на сестре. Дилайт сидела, скрестив ноги; две крупные слезы скатились по ее щекам. Бедная, милая Дилайт! Что и говорить, она вела себя легкомысленно и нередко сбивалась с пути, но это было частью ее индивидуальности, ее очарования. Она поступала так, не задумываясь о последствиях, но это еще не дает права всякому наглецу смотреть на нее как на какую-то дрянь.

Погрузившись в свои мысли, Сара перестала слушать сестру, пока та не повторила со всей настойчивостью:

- Теперь ты убедилась, что нам с Карло ничего не остается, как только бежать и тайно обвенчаться? Если, конечно, ты согласишься прикрыть нас.

"Я в самом деле чувствую себя как-то странно, - рассеянно думала Сара. - Не то чтобы плохо, а вот именно странно. Будто плыву..."

Вслух же она отчетливо произнесла, стараясь не проглатывать слова:

- Ну разумеется, ты можешь на меня положиться. Я позабочусь о его превосходительстве Марко или как там его величают. Пусть только посмеет сказать о тебе чтонибудь плохое, я просто не знаю, что с ним сделаю. - Она не удержалась и засмеялась, потому что "не знаю, что сделаю" было любимым выражением няни Стэггс, особенно когда Дилайт приезжала в гости. "Слезайте-ка с дерева, мисс, а то я не знаю, что с вами сделаю!"

- Ах, Сара, как я тебя люблю! Я так и сказала Карло, что ты не оставишь нас в беде. - Дилайт крепко сжала сестру в объятиях. Та пропищала:

- Ну вот, а теперь, когда мы обо всем договорились, может быть, ты проводишь меня в спальню? Мне вдруг до смерти захотелось спать...

Глава 2

Открытие Нью-Йорка совпало с новым открытием сестры, и Сара, забывая себя, закружилась в блистающем вихре событий и огней. Они бывали везде: обедали в скромных загородных ресторанчиках и шикарных залах Манхэттена, шатались по магазинам, а вечером наведывались в театр. Они наслаждались различными шоу на Бродвее и не на Бродвее, посещали "Метрополитен" и филармонию. Без Дилайт Сара ни за что бы не расслышала сквозь монотонный шум человеческого моря явственный гомон праздника. Праздником был сам Нью-Йорк.

Сара приспособилась проводить целую ночь на ногах, урывая для отдыха несколько часов днем - чтобы вновь привести себя в состояние полной боевой готовности. Она вовсю веселилась на дискотеках, посещала "Бонд-казино" и экзотические места вроде "Мэджик", "Ксенон" или "Мадд-клуба".

- Скажи, ньюйоркцы вообще когда-нибудь останавливаются? - вопрошала она и получала в ответ ухмылку:

- Практически никогда. Здесь столько интересного! Посмотри на меня, я не знаю усталости благодаря витаминам и здоровой пище. Каков твой энергетический уровень? А кстати, как тебе приятель Карло Джакомо? Я не сомневалась, что у вас будет романчик.

- Не сводничай, Дилайт! - грозно воскликнула Сара. Сестра в притворном отчаянии округлила глаза.

- Да ради Бога, кто сводничает? Я совсем не то имела в виду. Ты ему нравишься, и он тебе вроде тоже - или я ошибаюсь? Можешь пригласить его к нам, я ради такого случая посплю на кушетке.

- Он мне вовсе не настолько нравится, и потом у него слюнявый рот, как у Эдуарде.

- Ага, значит, Эдуарде! Ты уже с кем-то встречалась, да? Ну, слава Богу, а то я уже не знала, что и подумать.

Успевшая усвоить местный жаргон, Сара процедила сквозь зубы:

- Заткнись! - И тут же сменила тему. - Так когда ты думаешь получить весточку от несравненного Карло? Ему следовало бы постоянно держать тебя в курсе.

Видя, как омрачилось лицо сестры, она сразу же пожалела о своих словах.

- Старший брат завалил его работой - естественно, нарочно. До меня дошли слухи, что Марко уже в Лос-Анджелесе. Для моего бедного Карло наступили трудные времена. Но у него, как и у меня, есть этакая упрямая жилка, так что он не поддастся. Скоро он напомнит о себе, вот увидишь.

- Наверное, ему нелегко поймать тебя по телефону - нас никогда нет дома.

- Когда придет время, он позвонит в шесть часов утра, мы так условились.

Дилайт неколебимо верила в своего Карло, в неизменность его нежных чувств и не менее неколебимо - в неизбежность побега. Сара с ее практическим умом иной раз не могла сдержать вздох, размышляя о хитроумных планах сводной сестры. Какие бы замшелые порядки ни царили в семье Маркантони, все-таки на дворе двадцатый век, и все, что требуется от Карло, - это послать своего братца ко всем чертям!

С того первого вечера непостижимая Дилайт словно бы приняла участие Сары в своих делах за нечто само собой разумеющееся и предпочла больше не распространяться на эту тему. Сейчас они обе находились в крохотной ванной комнате: Дилайт наводила марафет, а Сара плескалась в ванне, наслаждаясь душистой пеной и мысленно уверяя себя, что все обойдется. Дилайт - да благословит ее Господь - склонна все драматизировать.

Та вдруг произнесла, словно подслушав ее мысли:

- Думаешь, я свихнулась, раз изобретаю такие сложные способы бегства? Думаешь, да? - Она резко крутнулась с баночкой блеска для губ в руке и неожиданно серьезно посмотрела на сестру. - Так вот: ничего подобного. Я просто... просто я боюсь, потому что Карло тоже боится, а он никогда ни перед кем не пасовал. - Она снова повернулась к зеркалу. - Но это не имеет никакого значения, ведь когда нас хватятся, мы с Карло уже будем женаты и благополучно спрячемся в каком-нибудь укромном уголке Индии. А потом я стану матерью, и Марко не посмеет что-либо предпринять, потому что мой ребенок будет Маркантони. Можешь не сомневаться, я никому не позволю третировать моего ребенка!

- Только не забудь пригласить меня в крестные матери. - Сара вдруг поймала себя на том, что ее так и тянет сразиться с ненавистным Марко. Уж она ему скажет пару ласковых!..

Остаток вечера девушки провели на концерте рок-музыки в "Мэдисон-сквер гарден". Они решили забыть обо всем на свете. Сара даже тайком затянулась "травкой", и это обострило ее восприятие. Какой это термин употребила Дилайт? Кайф? А еще - "полная отключка"...

Потом они смешались с толпой, большую часть которой составляли приятели Дилайт, и все вместе нагрянули в греческий ночной клуб, где было очень весело и где готовили отменные блюда. Сара опьянела и явно чувствовала себя на седьмом небе. Она танцевала до упаду, а под конец сбросила туфли и пошла отплясывать босиком под одобрительные аплодисменты младшей сестры.

- Обожаю Нью-Йорк! - захлебывалась от восторга Сара, когда они вернулись домой. - Нет, в самом деле. Возьму и не поеду в Лос-Анджелес. Займусь чем-нибудь прямо здесь.

- Сначала ты отправишься в Калифорнию и выручишь меня из беды, девочка моя! - непреклонно заявила Дилайт, подражая няне Стэггс. Сара растерянно оглянулась по сторонам.

- Вправду светает или у меня начались галлюцинации?

- Вправду, светает. Ты мне напомнила одну детскую песенку. Да ты, наверное, знаешь: "Куда это я свой девал башмак?.."

Сара откинулась на гору подушек, задремала и наверняка не слышала следующей строчки: "Да ты еще не снял его, чудак!"

Вдруг зазвонил телефон, и Дилайт бросилась к аппарату, стоявшему в спальне. Сара погрузилась в глубокий сон. Ее разбудили яркие солнечные лучи, проникавшие Сквозь венецианские шторы. У нее раскалывалась голова: запах крепкого кофе и подогретых тостов раздражал ноздри. И почему это у Дилайт вечно подгорают тосты?

- Проснись и пой, дитя мое!

Сара только глубже зарылась в одеяло и промычала что-то нечленораздельное.

- Эй, беби, хватит валяться! У нас много дел. Давай-ка быстренько укладывать вещи и запасаться провизией.

Разве ты не хочешь знать, что мне сказал Карло? Ха! Я так и знала, что его брат - мерзавец! Ну, он увидит, как мы обведем его вокруг пальца! Эй! - Она стянула одеяло, и показались спутанные волосы Дилайт и перепачканное тушью лицо. Дилайт постаралась утешить ее: - Все, что тебе нужно, это чашка кофе и пара таблеток аспирина. Ты снова станешь как огурчик. Сейчас я все принесу. А потом тебе придется внимательно выслушать меня, Сари: нам есть над чем поломать голову. Наш план! Не сомневайся, все будет в полном порядке. Иначе я убью себя.

- Чего я никак не возьму в толк, - пожаловалась Сара, сгорбившись над кухонным столом и сдавив виски ладонями, - это чем план "А" отличается от плана "Б" и как я вообще влипла во всю эту историю.

Попытка пошутить вышла довольно жалкой. Сара и сама заметила это.

- Ты обещала, ты не можешь отказаться, - безжалостно заявила Дилайт. - И потом, если бы ты последовала моему совету и принимала витамины, сейчас у тебя не было бы такого жесткого похмелья. Послушай, душенька, ведь для меня это вопрос жизни и смерти - моей смерти, понимаешь? Ты же не хочешь этого, правда?

- Нет, - покорно согласилась Сара. Она сделала над собой усилие и продолжила: - Я стараюсь вникнуть в то, что ты говоришь, но, может быть, следует дать моей бедной голове немного отдохнуть? Я в самом деле ничего не соображаю.

- Обещаю тебе: аспирин подействует через несколько минут. А тем временем я попытаюсь еще раз все тебе объяснить, как маленькой девочке или как больной, медленно и внятно. Может, дойдет хотя бы до твоей подкорки.

План, разработанный Дилайт, и вправду был предельно прост, если не считать того - тут Сара содрогнулась, - что в течение ближайших нескольких недель ей предстояло выдавать себя за Дилайт. Все ее жалкие отговорки были отвергнуты. Дилайт снова напомнила, что уже поздно выходить из игры: ведь она обещала...

- Все, что от тебя требуется, дорогая, это пустить Марко по ложному следу, чтобы он не успел помешать нам. Он поставил своей целью разлучить нас: отправил Карло - без предупреждения - в дикие леса Аргентины. Это ли не доказательство его черных намерений? Он без обиняков заявил, что не допустит

- он не допустит, как тебе нравится? - чтобы его родственник связался с такой, как я.

- Не может быть!

- Точно. Проклятый ханжа! И лицемер! Видишь ли, Карло рассказал мне, что у его брата не менее дюжины любовниц по всему свету. Но раз Карло на несколько лет моложе и пока не контролирует семейный бизнес, он вынужден терпеть диктат Марко. Тот просто взбесился, когда узнал, что мы живем вместе. Чем только не угрожал!

- Честное слово, Дилайт, он не посмеет ничего предпринять. И потом... мне неприятно это говорить, но я чувствую себя обязанной сказать: почему Карло не может просто встать и выразить свою волю? Он не ребенок, в конце концов" и если все дело в деньгах, то почему бы ему не начать зарабатывать самостоятельно?

- Ты не понимаешь! - вспыхнула Дилайт. Она, как раненый зверь, заметалась по комнате. - Карло плевал на эти деньги, тем более что через год-другой он вступит в права владения своей частью наследства. Но он знает своего брата: тот на все способен, вплоть до похищения или чего-нибудь похуже. Например, подстроит несчастный случай со мной. Клянусь, я нисколько не преувеличиваю! Он действительно законченный самодур средневекового образца, ему бы жить несколько столетий назад. И эта бешеная сардино-сицилийская кровь! Веришь ли, их папаша убил свою первую жену за то, что она завела любовника!

- Веселенькая история! И ты хочешь, чтобы я имела дело с подобным субъектом?

- Кто тебя просит иметь с ним дело? Сара, милая, все, что от тебя требуется, - это каких-нибудь пару недель выдавать себя за меня: бывать в тех местах, где обычно бываю я, делать то же, что я. Пусть он думает, что я все еще в городе и даже не собираюсь пускаться вдогонку за Карло.

Сара хранила угрюмое выражение лица.

- А когда он поймет, что так оно и есть и что я морочила ему голову, как ты считаешь, со мной не может произойти несчастный случай?

- Конечно, нет! Ты же не я, он не посмеет причинить тебе зло. И потом, откуда он узнает? Ты вернешься к своему прежнему образу жизни, и никто ни о чем не догадается.

- Нет, я не могу! - упорствовала Сара. У нее было стойкое ощущение - похмелье тут ни при чем, - что здесь что-то не так. Схема была проста: все строилось на том, что Сара должна будет притвориться, будто она - Дилайт. Но как ей удастся вести столь тонкую игру на протяжении двух недель? Несмотря на почти одинаковую, унаследованную от матери внешность, они были полной противоположностью.