- Вы знаете, что случилось сегодня?
- Да, мне звонили из милиции.
- С вами кто-то есть?
- Нет.
- Может, подъехать?
- Да, - с жаром воскликнула женщина, - да, пожалуйста, очень страшно одной,
умоляю, если возможно, прошу...
- Давайте адрес.
- Софроньевский переулок, дом восемнадцать.
- Это где?
- В двух шагах от метро "Проспект Мира".
Я глянула на часы. Ровно шесть. Лена, совершенно спокойная, курила
"Парламент".
- Давай барсетку, - вел ела я.
- А ху-ху не хо-хо? - заржала девица и добавила: - Вали отсюда, пока цела!
В милицию она позвонит! Как бы не так. Это я сейчас сообщу в отделение, что
ко мне ворвалась ненормальная!
Поняв, что с хамкой бесполезно спорить, я вышла на лестницу. Судя по
короткому разговору, Гема совсем другой человек. Представляю, как жутко
сейчас бедной женщине. Конечно, мы с ней незнакомы, но с Малевичем нас
связывают годы совместной учебы, короткий роман и взаимная симпатия,
сохранившаяся, несмотря на то, что мы очень давно не встречались. На улице
совсем стемнело, и стоял жуткий холод. Впечатление было такое, будто на
дворе Крещенье, а не самое начало ноября. Машины ехали медленно. Я
задумчиво пошла в сторону дома. Похоже, на дороге жуткий гололед, наверное,
лучше оставить "копейку" спокойно стоять в гараже. Я не слишком опытный
водитель и в такую погоду не стану рисковать. Тем более что наш дом стоит у
метро, а Тема живет рядом со станцией "Проспект Мира".
ГЛАВА 4
Вход охранял вежливый, но суровый секьюрити, пол и лестница в подъезде были
из мрамора, в огромном лифте сверкало зеркало и пахло хорошими духами.
Одним словом, сразу становилось понятно: тут обитают не хронические
алкоголики с бомжами, а люди, добившиеся успеха в жизни.
Гема оказалась полной противоположностью яркой Лене. Невысокого роста, с
идеально уложенными волосами, какими-то блеклыми, словно застиранными
глазами, с бледным лицом и бескровными губами. Я сама не дотянула ростом до
метра шестидесяти, а весом до пятидесяти килограммов, но рядом с Темой
выглядела словно тучный боров. Жена Эдика была совсем бестелесной, я
впервые видела даму с размером бюста меньше моего. При этом учтите, что
лифчик 75А мне катастрофически велик, а для того, чтобы не бежать домой, в
обход вечно запертых ворот, я запросто протискиваюсь между прутьями.
- Здравствуйте, - прошелестела Гема, - раздевайтесь, хотите кофе?
- Лучше чай, - ответила я, вешая шубку в большой шкаф с зеркальной дверцей.
Тема молча стояла, свесив тонкие руки вдоль тела.
- Ну долго еще ждать? Чайник вскипел, - раздался из глубины квартиры
бархатистый голос Эдика, - валите сюда!
От неожиданности я выронила шубу. Спина мигом покрылась липким потом.
Малевич жив? Рана оказалась не смертельной?
- Ну, девочки, - надрывался голос, - давайте, водка стынет, картошечка,
селедочка, кар-кар-кар...
Эдик закаркал. Я перевела глаза на Гему и растерянно спросила:
- Это кто?
Женщина тяжело вздохнула:
- Ужасно, правда?
- Эдик жив?!!
Тема, не говоря ни слова, распахнула дверь в кухню. Оттуда вышел, именно
вышел, а не вылетел, большой попугай. Весьма непрезентабельного вида:
серый, словно заяц летом, и какой-то взъерошенный.
- Это Арчи, - пояснила Тема, - он удивительный имитатор и страшно умный.
Иногда мне кажется, что он на самом деле не птица, а заколдованный ребенок,
даже подросток.
Словно услыхав эти слова, Арчи разинул клюв и издал мяуканье, до отвращения
натуральное, потом свесил голову набок и спросил:
- Ты кто?
От неожиданности я ответила:
- Лампа.
Арчи свистнул и ушел.
- Ужасно, правда? - повторила Гема, а потом поинтересовалась: - А откуда вы
узнали про смерть Эдика?
Я вздохнула и предложила:
- Может, сядем где-нибудь?
- Да, конечно, - засуетилась она. - Простите, у меня сегодня мозги не
работают. Проходите сюда.
Мы вошли в огромную кухню-столовую, хозяйка села на диван, потом вскочила,
налила мне чай... Ее движения были суетливы, а руки плохо слушались.
Сначала Гема уронила ложку, потом просыпала сахар, неловко оторвала ниточку
от пакетика. Но внешне она держалась молодцом, не плакала, хотя иногда ее
голос предательски срывался.
Я потыкала в пакетик "Липтона" ложечкой и рассказала о посещении
"Макдоналдса".
- Как вы думаете, - прошептала вдова, - он не мучился, не страдал?
Я вспомнила выпученные глаза трупа, искаженное гримасой лицо и быстро
ответила:
- Нет, нет, умер тихо, с улыбкой на устах.
- Хоть это хорошо, - пробормотала Гема. - Эдик очень боялся боли.
Мы помолчали пару минут, потом Гема, аккуратно положив на мою руку
невесомую, словно сухой октябрьский лист, ладошку, улыбнулась:
- Очень рада, что именно вы оказались с ним в последние минуты. У вас ведь
был роман?
Я натянуто засмеялась:
- Ну, это громко сказано. Просто много лет назад, еще учась в
консерватории, пару раз мы сходили вместе в кино. Но любовь не сложилась, а
потом Эдик женился на Ниночке Арбени.
- Бедная Ниночка, - вздохнула Гема, - вы знаете, что с ней случилось?
- Нет. Встречала одно время фамилию на афишах, но в те годы, когда я
концертировала, мы не сталкивались. Понимаете, я всегда была не слишком
популярна, а если говорить правду, мной просто разбавляли сборный концерт.
Помните, как раньше делали? Сначала чтец с поэмой о Ленине, потом балетная
пара из театра, следом кто-то исполняющий классическую музыку, а уж потом
Контровский Владимир
Шломо Вульф
Белов Вольф
Мурич Виктор
Шилова Юлия
Ильин Андрей