Чтение 252–й страницы книги ~Фаворит (роман-хроника времен Екатерины I)~

пал, Александр Васильевич и сам чувствовал, что над Потемкиным он воспа-
рил высоко. Встреча их состоялась в Бендерах: они молча расцеловались и
долго ходили из угла в угол. Наконец Потемкин спросил Суворова:

- Какой награды ты от меня желаешь?

При этом вопросе, кажется, они оба (люди умные) испытали неловкость.
Они продолжили бессмысленное хождение из угла в угол. Маленький и хруп-
кий Суворов попадал в шаг гиганта Потемкина. Их обоюдное молчание стало
невыносимо, и Суворов вдруг резко остановился посреди комнаты.

- Я не купец, и не торговаться мы съехались, - заявил он светлейшему
с поклоном. - Кроме бога и государыни, меня никто иной, и даже ваша
светлость, наградить не может.

- Вот ты с богом и езжай к государыне...

Петербург встретил полководца морозом, а Екатерина обдала его холо-
дом. Нет, она, конечно, признавала все величие успеха измаильского, но с
первых же слов императрицы Суворов понял, что фельдмаршальского жезла
ему не видать. Екатерина поздравила его с чином подполковника лейб-гвар-
дии Преображенской. Это была не награда, а лишь видимость расположения к
нему: что Суворову с того, если в преображенцах сама Екатерина полковни-
ком? Нс в его-то годы красоваться при ней на парадах... Она завела речь
о напряжении внешней политики:

- На севере империя наша небезопасна. Питт безумствует, желая, чтобы
я из окошек дворца своего флот английский на Неве видела. Альянс прусс-
ко-английский вреден, и можно ожидать нападения. Оттого сбираю армию в
Лифляндии и Белоруссии...

Она указала ехать в Финляндию, дабы организовать оборону столицы с
севера. Суворова, как мальчишку, почтили еще и "похвальной грамотой", -
недаром, уже лежа на смертном одре, не мог Александр Васильевич без сод-
рогания вспомнить эти кошмарные дни: "Стыд измаильский не исчез из ме-
ня".

Он быстро отъехал в Выборг; утешение - одно:

"Величие души человека в несчастиях познается..."

14. ЗОЛОТАЯ КУПЕЛЬ

Стараниями Зубовых - особенно отца их, прокурора! - противу московс-
ких мартинистов выдвинулся князь Александр Прозоровский, смолоду усвоив-
ший правило: коли куда назначили, так сокрушай... Но Екатерина еще мед-
лила, тщательно обследуя потаенные каналы связей ее сына Павла с издате-
лем Новиковым и архитектором Баженовым. Лишь в канун штурма Измаила, ма-
ло полагаясь на разум Прозоровского, отправила в Москву и Бсзбородко.

- Новикова я считаю мартинистом хуже Радищева! - И тут она ошибалась:
Радищев, реалист до мозга костей, сам же и осуждал масонские шатания. -
Поедешь под видом праздной прогулки. Даю тебе секретный указ об арссто-
вании Новикова и его шайки. Ежели причин для того на Москве не сыщешь,
вернешь указ обратно и в мои же руки... Ты все понял?

Отец фаворита, таясь в тени престола, очень любил, чтобы народ вели-
кий, народ российский, дрожал от сыска фискального, - это было ему при-
ятно, - а Платон Зубов, сынок его славный, страхи низменные в императри-
це постоянно поддерживал.

- Никаких послаблений народу не давать, - говорил он. - Сейчас не те
времена, чтобы с людьми цацкаться: Франция - пример для нас поучи-
тельный! А посему крамолу везде будем изыскивать, уничтожая ее, доносы
будем деньгами поощрять...

Безбородко был умнее их всех: в страхе виделись одни взмахи ножа
гильотины, а разум подсказывал иное: Франция преподает России уроки на
будущее... Качая на своем колене доченьку Наташку (прижитую от актрисы
Ленки Каратыгиной), граф Бсзбородко думал; он боялся не далекого будуще-
го, которое возрастет на дрожжах французской революции, - нет, он опыт-
ный царедворец, боялся... Павла! Екатерина не вечна, а гневный Павел,
став императором, не простит Безбородко, если тот докопается до связей
наследника с масонами. И потому, совершив "прогулку" до Москвы, Алек-
сандр Андреевич вернул императрице указ об аресте Новикова - как ненуж-
ный.

- Не вижу опасностей от ханжей скучнейших, - сказал он. - А раздава-
телей милостыни народу бунтовщиками не сочту...

Екатерина пребывала в угнетенном состоянии:

- Полюбуйся, что светлейший мне пишет...

Потемкин резко выступил против назначения Прозоровского в Москву:
"Ваше величество выдвинули из арсенала самую старую пушку, которая неп-
ременно будет стрелять в вашу цель, потому что собственной не имеет.
Только берегитесь, - предупреждал он императрицу, - чтобы она не запят-
нала кровью в потомстве имя вашего величества..."

Но братья Зубовы настырно убеждали Екатерину в - том, что Потемкин
опасен для ее самодержавия:

- Ищущий самовластья, он дерзает мечтать о короне Украины и Молда-
вии... Кто знает, не идет ли вслед за ним Пугачев? А масонам многие та-
инства открыты: недаром же они светлейшего Потемкина "князем тьмы" про-
зывают...

Потемкин своим письмом больно ударил по сердцу императрицы, и, когда
в Петербурге явился Попов с докладом о взятии Измаила, она выговорила
Василию Степановичу:

- Пишет мне князь, да не о том, что нужно бы! А вести от него из Ясс
реже, чем от Шслехова из Америки, до меня доходят. Уж не болен ли он? Уж
не состарился ли Цезарь мой?

Некоторые просьбы светлейшего она вернула с "наддранием" (отказом), и
это крайне обескуражило Попова, сделавшего неприятные выводы. Потемкин
прихварывал, а императрица выглядела еще здоровой женщиной, и, если По-
темкина не станет, Зубовы пропустят Попова через свои безжалостные жер-
нова...

Екатерина отправила курьеров в Москву:

- Пусть ананасов из оранжерей присылают поболее...

Яков Иванович Булгаков предупреждал ее из Варшавы: Измаил вызвал пе-
реполох в Европе, даже Англия притихла, но панство не образумилось. Вче-
ра выбили стекла в окнах посольства. Как бы ни была хороша дипломатия,
писал Булгаков, она не всегда способна предвидеть развитие событий. Сей-
час ясновельможные хлопочут о создании армии, подкрепленной из Берлина
пушками. Щенсны-Потоцкий спасается в Вене, куда зовет и Софью Витт, а
что возникнет из этой комбинации - неизвестно.

- Рожа! - выразилась Екатерина, столь вульгарно именуя красавицу-фа-
нариотку; Бсзбородко намекнул, что муж не даст развода Софье Витт, дабы
красотой жены шантажировать и Потоцкого и Потемкина. - Прямо вертеп ка-
кой-то! - отвечала Екатерина. - Но мы не станем утомлять себя вопросами
нравственности. Я готовлю торжество по случаю взятия Измаила. Расплатив-
шись с Суворовым, расплачусь и со светлейшим!

Она велела отвезти во дворец Таврический большую купель, отлитую из
чистого золота, желая поднести ее в дар Потемкину, и вызвала этим бурную
ревность алчного Платона Зубова.

- Все для него, только для него! Не хватит ли уже светлейшему? Я бы и
сам в такой ванне купался охотно.

- Неужели тебе все еще мало?

- Хочу иметь и Васильково на Днепре.

Васильково насчитывало 12 тысяч крепостных.

- Помилуй, оно же давно принадлежит светлейшему.

- Вот именно потому и хочу владеть им... А зачем Потемкину ехать в
Петербург? - продолжал Зубов. - Кому он здесь нужен? Я не желаю видеть
его. А золотую купель надо в моих покоях поставить.

Случилось невероятное: старая женщина на больных ногах пала на колени
перед молодым наглецом, умоляя его:

- Да не души ты меня... Не души! Не могу отнимать то, что дарено. Что
тебе далась эта золотая лохань?

На лице Зубова блуждала язвительная улыбка:

- Так напиши, чтобы светлейший сюда не ехал.

- Потемкин же первая персона в государстве... Фельдмаршал, наместник,
гетман. Как мне написать, чтобы не ехал?..

Но Зубовы в один голос твердили, что Потемкин - это Мазепа, но опас-
нее Мазепы: силы, собранные им на юге страны, превышают силы всей импе-
рии. Разве можно давать такую власть одному человеку? И еще никому не
известно, куда направит Потемкин свою могучую армию после заключения ми-
ра с турками.

- Я не желаю его видеть, - бубнил Платон Зубов.

- Ладно, - неожиданно уступила императрица. - Если ты так хочешь это-
го, Потемкин сюда не приедет...

Письмо Екатерины к Потемкину было начертано так, словно ее пером во-
дила чужая рука. Смысл послания таков: мы бы и рады тебя видеть, но луч-
ше оставайся в Бендерах или Яссах, "чтоб ты тамо ожидал вестей о импрес-
сии, кою сделает в Царьграде взятие Измаила". Затем она ясно дала по-
нять, чтобы не смел пренебрегать влиянием Зубовых, а добрым расположени-
ем к их семье он докажет и свое благородство и свою давнюю любовь к ней,
самодержице...

На этом Зубовы не успокоились! Валериан говорил, что армию у Потемки-
на надо отнять:

- Казне нашей дорого стоит эта "рожа" Софья Витт. Они там на картах
гадали, брать Измаил или не брать. Вот какова стратегия у Суворова с По-
темкиным... Ведь узнай об этом казусе в Европе, так мы сраму не оберем-
ся.

Екатерина секретно предписала князю Репнину: если Потемкин все-таки
дерзнет явиться в Петербург, она не станет удерживать его в столице. А
Репнину - в отсутствие светлейшего! - следует как можно скорее заключать
мир с Турцией, после чего ВСЮ АРМИЮ ПОТЕМКИНА РАСПУСТИТЬ ПО ДОМАМ...

Потемкин, конечно же, ничего этого не знал.